Анде...

Мрачный зев тоннеля метро дохнул креозотом, въедливым и навязчивым. Казалось, Анде пропиталась им до самых костей за те три секунды, что прошли между тем как она остановилась на перроне и тем как из тоннеля вылетел поезд. В два часа ночи вагоны относительно пусты и ей удалось пристроиться на сиденье между крупной дамой в псевдокожаных брюках и черной водолазке, обтягивающих могучие телеса, и тощим подростком с еле проклевывающейся бородкой.

Интересно кто они, думала Анде вытаскивая смартфон и залезая в чат «Ни шагу наверх». Поезд то с ревом и визгом набирал ход, то ненадолго умолкал во время остановок. Когда-то давно он ходил практически бесшумно, теперь же храп соседки перекрывался напрочь, и лишь во время затиший ее контральто волной прокатывалось по ближайшей части состава, чтобы с началом движения поезда вновь утонуть в окружающем шуме.

Ехать предстояло долго. Четверть кольца, потом фиолетовый в крапинку диаметр до упора и одну остановку вверх. До этого она уже успела преодолеть путь в двадцать минут пешком по улицам жилого отсека Подземки № 162 и четыре станции вверх на лифте. И так каждый день туда и обратно. Анде работала сортировщицей несерийных импульсов в Блаблаакарии второго уровня. Двенадцать часов ее попа почти неотрывно давила на круглую крутящуюся табуретку, а проворные пальцы стремились как можно скорее нажимать на лампочки хаотически вспыхивающие вокруг нее на прозрачной сфере. При приеме на работу ей пытались донести смысл этих действий, но часть Анде не поняла, а часть пропустила мимо ушей, потому что глазела на новую начальницу и про себя пыталась описать неописуемое. В ее жилом отсеке такие не то, что не обитали, они там растворились бы мгновенно в тяжелом и сыром воздухе, если бы случайно туда забрели. Тонкая, светлая с мелкими кудряшками она словно состояла из воздуха и света. Анде подумала, что так могла бы выглядеть фея, но что феям делать под землей? Новоиспеченное начальство оттарабанило инструкцию, плавно повело ручкой в сторону табуретки и добавило уже на понятном Анде языке: «Надо нажимать на загорающиеся лампочки. Чем меньше пропустишь — тем лучше». С тех пор Анде видела ее раз пять, не больше. Цокая острыми хищными каблуками, она проплывала мимо с равнодушием пещерной сухопутной медузы, зажав розовую папочку под костлявой лапкой.

Анде же напевала про себя очередную свежесочиненную песенку и тыкала в лампочки то пальцами, то раскрытой ладошкой, превращая рутинную работу в танец.

— А ты, а ты, а ты, слишком косматый, чтобы любить ее, — и округленькое тело Анде подпрыгивало и подрагивало в такт, а пальцы играли на лампочках словно дирижировали цветным оркестром. Саму ее как-то полюбил один тролль, и они даже пару раз успели встретиться и поцеловаться, прежде чем его переставили в другую смену. А потом, перед ближайшими совместными выходными, ей в личку насыпалось множество сообщений от знакомых о том, что он нашел более подходящую и ему самому, и его графику троллью мадмуазель с десятого уровня. И вся любовь. Анде и не поняла толком, что она испытала. Должна была наверное поплакать, но ее внеурочно вызвали на работу, и танец с лампочками захватил все ее существо, не оставив даже кусочка для переживаний и слез.

— А я, а я, а я, поеду на эскалаторе и твой район, я обойду как можно дальше, мой не мой лохматый мальчик, мое сердце не твое! — сегодня она была в ударе и очередная лампочка коротко дзинькнув взорвалась под ее ладонью на финальном слове. Обиженное стекло вгрызлось в нежную мякоть девичьей руки и свет лампы словно захлебнулся кровью, брызнувшей из раны.

Анде с визгом скатилась с табуретки, прижимая пострадавшую конечность к животу, отчего белая блузка покрылась кровавыми пятнами. Все больше лампочек вспыхивали и горели, оставаясь непогашенными, взвыла сирена. Анде с трудом встала, попыталась нажимать на лампочки, но они больше не гасли.

По металлическому помосту, изменяясь в лице, неслась фея-начальница, размахивая внушительной золотистой штуковиной сложной конфигурации. Внизу сферы, у самого пола было несколько разъемов, эта штуковина явно подходила в к одному из них и делала что-то полезное. Например, выключала и лампочки и сирену. Но начальница до сферы не добежала. Она резко остановилась и шумно втянула в себя воздух.

— Кровь-сссс…

Анде попыталась спрятаться за единственную вещь, имеющуюся в сфере — за свою крутящуюся табуретку, но их габариты были несопоставимы и бока Анде торчали с обеих сторон несостоявшегося укрытия.

— Кровь-сссс…

Начальница кралась к Анде на полусогнутых ногах, широко расставив руки, не оставляя шанса проскочить мимо по не такому уж и широкому помосту. Она уже не походила на фею, да что уж там, она и на человека уже не походила, а надо сказать, что все земные расы придерживались обычая в общественных местах иметь человеческий облик. Это правило дошло из глубины веков и ему старались следовать несмотря на то, что люди вроде бы давно вымерли. Может это было и не так, но никто не мог похвастаться тем, что встречал настоящего живого человека.

Анде от страха перестала плакать и попыталась отодрать от пола свой табурет, отчего остановившаяся было кровь снова полилась и ее запах вызвал сильнейшую дрожь и стон у приближающегося чудовища.

— Кровь-сссс… — тощее бледное существо с иглами клыков в ощеренной пасти кинулось на Анде.

— Да щассс!!! — табуретка поддалась и Анде с размаха влепила по теперь уже кажется бывшей начальнице. Та сложилась нелепым кузнечиком и заскребла руками и ногами, пытаясь отползти.

— Ты ктосссс? — взвизгнула точно не фея, — ты так не должна-сссс, ты должна-ссс замереть и датьссс кровьссс.

— Да щас!!! — Анде тыкала единственной табуреткиной ножкой в монстра, не оставляющего попыток приблизится.

— Кровь-сссс… — хрипело и кашляло странное существо с ненавистью глядя на Анде.

— Да зачем тебе? — в который раз отшвырнула ее Анде.

— Жизньссс, красотасс… вечностьссс…

— Это тебе будет вечность, если сожрешь меня? — Анде казалось не уставала совершенно, тогда как ее начальство таяло словно мороженое возле работающего генератора.

— Я крассивассс, умнасс, достойнассс… дайссс, слышишь сссмертнаяссс, ты все равно умрешьссс скороссс, лет пятьдесят и умрешьссс… А я нессу красоту в вечноссссть. А ты однассс, тебя все бросилисс, я вижу-ссс, ни любвисс, ни тепласс, зачем? Дай мне кровьсссс… человек, ты ведь человек?

Анде Граунд, молодая горгулья, с практичным внутренним складом и бронебойной нервной системой даже табуретку приопустила. Не свойственно ей было терять человеческий облик по пустякам, подумаешь страшно и больно, это совсем не повод.

Тем временем альба — вампир-альбинос решила совершить последний победный рывок. Схватилась за табуретку, резким движением выдрала ее из рук Анде и бросилась на нее метя клыками в шею.

— А правда, чего это я, — подумала Анде и перекинулась в истинный свой облик, который хлипкие клыки альбы не то, что прокусить, поцарапать не смогли.

Альба попыталась вцепиться Анде в плечо, схватить зубами за крыло, за коленку…, но горгулья всюду оказалась каменная, как и положено нормальной горгулье.

— Что-то я тупанула сразу, извините, не помню как вас зовут.

— Ыыыы — отозвалась начальница, сидящая на полу в сфере и обнимающая табуретку.

Анде нашарила на полу сумочку и кое-как удерживая в лапе смартфон набрала подругу: «Лариска, у меня засада, перекинулась, одежде хана, очень надо халатик какой-нибудь до дома добраться. Я к тебе забегу?»

Получив утвердительный ответ, Анде окинула взглядом погром на рабочем месте, начальницу, поскуливающую среди этого погрома и поинтересовалась на всякий случай:

— А мне это… завтра на работу к скольки?