Ангелок

Золотые врата Зала Вечности разверзлись перед Серафиэль с гулким эхом, будто сама вечность вздохнула, провожая её на суд. Она вошла, опустив глаза, но даже сквозь пелену опущенных ресниц слепящий свет Небес резал зрение. Её серебряные крылья, ещё вчера сиявшие подобно утренней звезде, теперь казались потускневшими, будто покрытыми тонким слоем пепла.

Перед ней, на возвышении из живого хрусталя и священного пламени, восседали Семь Архангелов. Их лики были прекрасны и ужасны одновременно: глаза, полные молний, крылья, простирающиеся сквозь реальности, голоса, звучащие подобно грому среди ясного неба.

— Серафиэль, Ангел Хранитель Третьего Чина, — произнёс Михаил. Его меч, "Пламя Правосудия", лежал перед ним, и от одного его взгляда воздух звенел, как натянутая струна. — Ты преступила волю Небес.

Она не ответила. Губы её сжались, но горло сдавило невысказанное слово.

— Ты должна была уничтожить проклятого.

В памяти всплыл образ: девочка лет пяти, с глазами, полными немого ужаса, и чёрной печатью демона, пылающей на детской груди. Приговорённая.

— Но ты нарушила приказ.

Серафиэль подняла голову.

— Она не была виновата.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом.

Затем — взрыв.

— Ты осмелилась судить?! — прогремел Рафаил, и его крылья вспыхнули ослепительным светом. — Ты, служительница, посмела решать, кто достоин жизни?!

— Я сняла печать, — голос её дрогнул, но не сломался. — Она могла быть чистой...

— ОНА БЫЛА ОТМЕЧЕНА! — Михаил вскинул меч, и зал содрогнулся. — Ты знала закон! Душа, тронутая тьмой, должна быть стёрта!

Серафиэль сжала кулаки. Она помнила, как девочка смотрела на неё. Как цеплялась за её одежду дрожащими пальчиками.

— Ты больше не ангел.

Михаил опустил меч.

— Ты — падшая.

Зал Вечности замер в ожидании. Воздух, наполненный божественной энергией, сгустился до состояния жидкого золота, сквозь которое с трудом пробивался свет. Серафиэль стояла на коленях в центре хрустального круга, её серебряные крылья беспомощно раскинулись по мраморному полу, отражая тусклый свет, словно потускневшее зеркало.

Архангелы образовали вокруг неё совершенный круг. Их крылья - ослепительно белые, платиновые, золотые - переплетались, создавая живое ограждение из перьев и силы. Михаил шагнул вперёд, его доспехи звенели тихим перезвоном, а в руках материализовался бич из чистого света.

Серафиэль подняла голову. Её глаза, ещё недавно сиявшие звёздным светом, теперь казались тусклыми озёрами.

Тишина, последовавшая за этими словами, была страшнее любого крика. Затем раздался свист рассекаемого воздуха.

Первый удар.

Бич света обжёг её спину, оставляя после себя не раны, а странные мерцающие следы, будто кто-то провёл по её плоти звёздной пылью. Боль была иной - не физической, а экзистенциальной. Казалось, бьют не по телу, а по самой её сущности.

Серафиэль сжала кулаки. Её ногти впились в ладони, оставляя полумесяцы на безупречной коже. Она видела перед собой не гневного архангела, а лицо той девочки - широко раскрытые глаза, полные немого вопроса: "Почему я должна умереть?"

Второй удар.

На этот раз бич опустился на её крылья. Перья вспыхнули алым светом, будто раскалённые докрасна. Боль была иной - острой, пронизывающей, будто кто-то вырывал её сущность по кусочкам.

Серафиэль закусила губу до крови. Божественная иссиня-золотая кровь капнула на идеальный мрамор пола, оставляя дымящиеся пятна. Она вдруг осознала - они не просто наказывают её. Они переписывают её историю, стирают её из анналов Небес.

Третий удар.

Бич обвился вокруг её талии, оставляя после себя мерцающий след. Боль на этот раз была... тихой. Глубокой. Как прощание.

Она не плакала. Ангелы не умеют плакать. Но что-то внутри неё... сломалось. Как хрустальный купол, треснувший под тяжестью невысказанных слов.

Михаил поднял руку в последний раз. Не для удара. Для жеста, который был страшнее любой пытки.

Серафиэль почувствовала, как... отключается. Нет, не так. Как отрывается. Будто миллионы невидимых нитей, связывавших её с Небесами, одна за другой лопаются. Её крылья, некогда лёгкие, как мысль, вдруг стали неподъёмными. Каждое перо теперь весило как целый мир.

Она попыталась вдохнуть, но воздух больше не наполнял её лёгкие божественным светом. Она дышала, но это было... пустое дыхание. Как у людей.

Пол под ней исчез.

Падение.

Не такое, какое знают смертные. Не просто движение вниз под действием земного притяжения. Это было... разъединение. Молекулярное. Духовное. Она проваливалась сквозь слои реальности, сквозь облака, сквозь само время.

Её крылья горели. Нет, не горели - растворялись. Серебристые перья превращались в пыль, которая разлеталась по ветру, оставляя за ней светящийся след. Как падающая звезда.

Она видела мимолётные образы:

Последнее, что она осознала перед тем, как тьма поглотила её полностью - странную мысль:

"А что, если это не падение? Что, если... это освобождение?"

И тогда мир взорвался болью. И тишиной. И одиночеством.

И где-то на краю сознания - чей-то смех. Тёмный. Глубокий. Знакомый.