Ангельский синопсис

Сижу на лавочке.

Ноги мерзнут, особенно большой палец. Там, где бирочка висела, чешется, и кожа посинела…

Смотрю под ноги. Пол такой чистенький, прибранный, белизной сияет!

Перевожу взгляд на соседа. Нас тут всего двое, так что смотреть особо не на кого. Потому пялюсь на него откровенно нагло - без интереса, от безысходности. Он смотрит на меня в ответ, и вижу я в его глазах большое недовольство.

- Давно сидишь? - спрашиваю для поддержания разговора.

Сосед мой в рясе хмурится, брови черные сдвигает и отвечает мне откровенно по-испански. Я, конечно, не полиглот, но суть улавливаю быстро и перехожу с ним на эсперанто. На эсперанто я очень хорошо изъясняюсь, особенно «по маме» и «по папе». Так что сосед мой ответ быстро просекает, начинает хмуриться больше прежнего. И тут словно тумблер в голове щелкает.

- Так что не пошел бы ты… - заканчиваю я и с опозданием понимаю, что говорю вовсе не по-русски, потому как по лицу соседа вижу – понял он меня дословно.

- Неотесанный, невоспитанный молодой человек! – чинно отвечает мой собеседник. – Вам бы в нашу общину уму разуму набраться, я бы быстро Вас на путь истинный направил!

Я воровато оглядываюсь. А вдруг сейчас и вправду в общину загреметь придется… Может это вовсе и не сосед мой по несчастью, а подсадной, так сказать… дознаватель…

- Смертный Егоркин, срочно пройдите в зал заседаний! – слышится отовсюду голос.

Я вскакиваю и пытаюсь отыскать дверь. Только коридор весь такой беленький, искрящийся чистотой и совсем без признаков дверей. Одно сплошное, идеальной формы, помещение – и все.

И только я открываю рот, чтобы заикнуться, мол, где тут у вас двери… Появляется точно передо мной дверной проем, и в нем маячит девица подозрительной наружности: в малиновой мини-юбке, с серьгой в ноздре и черной губной помадой на недовольно надутых губах.

Я падаю обратно на лавочку.

- Ну что, Егоркин, проходить-то будете? – интересуется девица. – Я адвокат. Буду вести Ваше дело.

Мой сосед тоже было рванулся к двери. Но приглядывается к девице и благоразумно остается на месте.

- Вообще-то, давно должна быть моя очередь, - бурчит сосед и начинает старательно перебирать четки - явно пытается успокоиться от вида девицы, если не сказать «знойной шмары».

Девица несколько раз громко чавкает жвачкой и сплевывает ею ровнехонько под ноги моего нового знакомого.

- Да мне вааще пофиг… Можете и Вы проходить, дедуля…

Сосед в негодовании вскакивает со скамьи и подбегает к девице.

- Куда я попал?! Это Дом Божий?! Или цирк какой заезжий?! Почему Вы – адвокат - и так вырядились?!

Девица-шмара окидывает «дедулю» - хотя соседу моему от силы лет пятьдесят можно дать - равнодушным взглядом.

- У нас тут свобода воли, блин! Как хочу, так и выгляжу. Ну, так как? Заходите?

Сосед в рясе до пят негодующе тычет в меня пальцами.

- Он не по расписанию, он не может быть тут одновременно со мной. Мне уже давно назначено!

Девица оглядывается куда-то назад, поворачивается опять к нам и кивает.

- Проходите оба. У нас тут накладочка вышла. Так что будем вести два дела сразу.

Сосед в рясе начинает покрываться малиновыми пятнами, как юбочка нашего адвоката. Так его возмущает подход.

- Я протестую! – кричит он. – Я божий человек, молюсь с утра до ночи и идти вместе с таким грешником?!

Девица, явно утомившись, смотрит вопросительно на меня.

- А я что? - говорю я. - Куда скажете, туда и пойду… Мне что тут с этим испанцем на лавке сидеть, что у вас там…

Пытаюсь заглянуть за плечо девушки, понять, куда мне предлагают идти. Но там лишь белая дымка, и что-то пушистое трепещется. Девушка поспешно от меня отступает и жестом предлагает следовать за ней.

Я плетусь в указанном направлении. Сосед мой тоже решает идти следом. Видимо, действительно его сильно припекло, коль нет никакой мочи ждать. Хотя ждать-то ему, видно, недолго придется. Со мной разговор короткий - виновен я по всем статьям.

Вхожу.

Зал заседаний поражает. Не сразу удается привыкнуть к такому обилию красок и звуков. Зал огромен и прекрасен. Напоминает чем-то римские церкви в стиле барокко. Массивные колонны центрального зала, огромные мозаичные изображения на стенах, свет льется сверху ровными лучами и заставляет оживать пространство красок, живопись на стенах начинают казаться трехмерной…

Опускаю взгляд ниже.

Сердце уходит в пятки.

Судья сидит в парадном одеянии цвета пурпура, улыбается нам так приветливо и клыкастой улыбкой посверкивает. А хвост у него - никак не меньше трех метров в длину - так и щелкает в нетерпении. Видно, надоело судье ждать, пока мы там с девицей припирались.

- Вы у нас тут не по графику, Егоркин, - кисло замечает судья и косится на стайку присяжных. – Рядом с попом его посадим?

Присяжные утвердительно и радостно кивают. Два дела разом слушать, видно, им очень даже удобно.

- Бардак!!! – в сердцах ворчит мой, наверное, уже и «напарник».

Вид хвостатого судьи повергает его в сильный шок, и теперь мой сосед осеняет себя беспрерывно крестным знамением.

- Егоркин, ну, вот почему Вы не по синопсису тут у нас оказались? А-а-а? – уже более миролюбиво и снисходительно интересуется судья.

Я откровенно теряюсь. Синопсис… Это ж, вроде как, из литературы…

- Синопсис сами писали… Писали… Интерактивное приложение с 1001 исходом прописывали?.. Прописывали… Так почему к нам не по графику?! Что это за самовольство такое?! Заторы тут у нас образовываете, дела приходится одновременно выслушивать… У нас, знаете ли, все строго в соответствии с прописанным сценарием жизни поступают…

Вперед выходит дева несказанной красоты в белых одеждах и согласно кивает на слова судьи. Прищуривается так на меня, и улыбочка у нее выходит совсем не добрая. Волосы блондинистые стянуты в тугой узел назад, оттого ощущение натянутости улыбки сильно увеличивается.

- Кипеть ему в горящей смоле! - медовым голосом заключает дева в белых одеждах.

- Остынь, Ленова, - хмыкает девица в малиновой мини-юбке, отстраняет белобрысую деву в сторонку, проводит нас к скамье подсудимых и деловито рассаживает.

– Ты не дрейфь, Егоркин… - тихо шепчет она мне на ухо, - откопала я твой секретный синопсис, на экстренный случай... Так что все у нас по закону…

- А как же свобода воли?! – не могу удержаться я от восклицания. – Хотите сказать, что я жизнь прожил по заранее спланированному сценарию?!

- По интерактивному сценарию с 1001 исходом, - поправляет меня миролюбиво судья.

Судья, надо сказать, вообще как-то очень по-доброму к нам обращается. Без всяких там «субординаций». Даже удивительно, что у него из-под одежд трехметровый хвост с кисточкой торчит.

- Который я сам и писал? – уточняю для верности.

Адвокатша и судья одновременно кивают.

А дальше начинается настоящий калейдоскоп и фейерверк из кусочков моей жизни, перемешанных с жизнью соседа в рясе. Кажется, что проходит целая вечность, хотя по всему выходит - несколько минут… Или… Я не чувствую больше голода и холода. И палец больше не чешется… Все как-то смазывается… Время перестает быть величиной и придавать значение происходящему.

- Предлагаю вызвать Марфу Сергеевну Егоркину, - ехидно бросает Ленова, дева в белых одеждах.

Мой адвокат на это ухмыляется и щелкает пальцем. Краски меркнут, и в центре зала возникает небольшой вихрь.

- И вернуть ей досмертную память на время процесса, - злорадно добавляет Ленова.

- Принято! – судья с явным удовольствием лупит молоточком по наковальне, точно ведущий аукциона.

Я ошалело смотрю на Марфу Сергеевну. Она стоит в центре зала аккурат в своей самой задрипанной домашней одежде: в видавших виды зеленых спортивных штанах и рыжей майке с растянутым воротом.

- Там, в земной жизни, для нее это время - что взмах ресниц, - цитирует мне сосед в рясе заученный текст. - Так что нет ничего удивительного в том, что жена твоя тут пред судом предстала. Это часто бывает. Потом она все забудет.

Соседа моего уже почти что в ад определили, упрекают, мол, что он за всю жизнь так и не научился никого любить. После такого вердикта напарник становится на удивление разговорчивым. Вся чрезмерная святость, помпезность и пафос скатывают с него, как волна с высокой скалы.

А Марфа тем временем гневно косится в мою сторону.

- Это Вы довели подсудимого до самоликвидации? – елейным голосом интересуется Ленова.

Марфа переводит взгляд на моего обвинителя и еще более злорадно лыбится.

- А-а-а… Ленова… Сама напросилась? Или судья назначил?

- Отвечайте на вопрос, свидетель! – из ноздрей судьи начинает идти пар, и он усердно стучит молоточком.

В ответ Марфа упирает руки в боки и, нагло выпятив подбородок, принимается рассматривать зрителей в первых рядах.

- Кто тут по моему синопсису работал, халтурщики? – восклицает жена вполне так по-деловому, с увесистой толикой недовольства.

– Вы кого мне в мужья подсунули, недотепы? – шипит она на нескольких индивидов из зала, которых угораздило встать после вопроса Марфы. – Я просила или вообще без мужа или самого бестолкового, самого захудалого и самого ленивого! А вы кого откопали?

Марфа причитает что-то еще. Только у меня в ушах стоит плотный звон. Это что же получается?! Моя жена, прежде чем на Землю отправляться, прописала в своем сценарии жизни вот такого болвана мужа? И зачем ей такой нужен?

- Земными мерками думаешь, - шепчет на ухо моя адвокатша в мини-юбке и с серьгой в ноздре, - но тебе все знания возвращать строго запрещено. Так что терпи.

- Я, кстати, Мира, если забыл, - хмыкает девица.

А я совершенно обалдело продолжаю следить за переполохом, устроенным моей женой.

- Он вполне себе троечник, техникум еле закончил… - начинает оправдываться тощий, длинный мужик в полосатом костюме-тройке. – С молодых ногтей промышлял бандитизмом и «ничегонеделанием». Те времена ушли, так что он совсем не у дел остался… Ума на свой бизнес не хватило…

После этих слов я не выдерживаю и вскакиваю с места.

- У меня было кафе и цветочная палатка! И еще я с моргами работал! Жмуриков возил, когда все развалилось!

- Вот! Вот!!! Вы же видите, Марфа Сергеевна, подобрали Вам мужа с самым злобным характером! – продолжает оправдываться тощий мужик в полосатом костюме.

- Это он тут такой широкий, - недовольно цыкает Марфа, - а дома сущей ангел: тише воды, ниже травы.

- Ну, знаешь ли! – я опять вскакиваю с места и начинаю загибать пальцы. - По баням гулял, на охоте регулярно пропадал, с мужиками бухал!..

Даже не знаю, откуда у меня такая странная реакция возникла. Мне же оправдываться надо, а я на себя наговариваю. В итоге я затыкаюсь и понуро сажусь обратно на скамейку.

Адвокатша Мира резко обрывает поднявшиеся вопли в зале заливистым «Молчать!» и уверенно берет дело в свои руки с ногтями, размалеванными ядрено-черным лаком.

Зал, как по команде, затихает, Марфа тоже затыкается. Даже судья как-то сжимается в кресле и становится почти незаметным.

Удивленно округляю глаза. Оказывается, у них тут всем заправляют девчонки в мини-юбках с черной помадой на губах.

Дальше почти ничего не помню. Прихожу в себя уже в баре. Напротив сидит Мира.

Нам подают горячий шоколад в стаканчиках из-под кока-колы и предупреждают, мол, пейте аккуратно, потому как горячий шоколад - товар контрафактный. Санкции у них тут нынче. Сократили все поставки из рая.

Отхлебываю напиток и понимаю – лучше любого алкоголя, который тут вообще не в ходу.

- Ты сильно-то не налегай, - предупреждает Мира. – У нас еще дел куча…

Киваю и продолжаю хлебать огромными глотками. Марфа меня сильно из себя вывела. Собственно, именно она только и умела меня так из себя выводить. Помню, как закатит скандал, соседи бегут милицию и сразу скорую вызывать, потому как по всему похоже - без трупа дело не обойдется.

- А я думал, что я хороший, - наконец не выдерживаю я.

Мира отставляет свой стаканчик с надписью «кока-кола» в сторону и ехидно так ухмыляется.

- Ты не хороший - ты идеальный!!! Вот в том-то все дело… Ты идеальный муж, которого она сама прописала в своем предземном синопсисе. Стопроцентное попадание, так сказать. Редкая удача.

- Она хотела именно такого? – удивляюсь я.

- Угу, – кивает Мира и начинает грызть салат из огурцов. – Чтобы точно в него не влюбиться. Выскочить по молодости, по глупости замуж, а потом терпеть всю жизнь.

Я ошарашенно молчу. Мира деловито кивает, запихивает еще порцию салата в рот, запивает горячим шоколадом и снисходительно поясняет:

- Она ангелесса, из молодых. Отрицает все земное. Рвалась на передовую, чтобы быстрее по карьерной лестнице подняться. В архангелы захотела. А самое быстрое повышение, как заработать?..

- На Земле? – мямлю я.

- Верно! – звонко подтверждает Мира. – Она хотела немного так пострадать от непутевого мужа и… начать публичную деятельность. Ну, там… книги начать писать, благотворительностью потом заняться…

- А я детей хотел…

- А ей-то они зачем, - хмыкает Мира. - Ей карьеру в архангелы строить нужно… А тут ты со своими детьми. По твоему синопсису желание иметь детей едва достигало семи процентов. Потому тебя и выбрали. Ты был её идеальным мужчиной для жизни. Ты бы жил по своему синопсису, она бы - по-своему. Оба реализовывали задуманный перед жизнью план. Духовно обогащались, так сказать…

- С мужем-недотепой, - не унимаюсь я.

- Ну, да… Богатый муж ей не подходил – она бы тогда бездельничать стала. А Марфа в этой жизни бездельничать не хотела. Слишком умного мужа – могла влюбиться и потонуть в рутине семейного быта… Какое уж тут тогда писательство… А ей нужны были духовные терзания, страдания, бессонные ночи, неразделенная любовь… И как результат - шедевры литературы, которые будут читать миллионы и духовно обогащаться вместе с ней. В общем, Марфа твоя хотела весь мир осчастливить.

Мира элегантно рыгает и запрашивает еще по бокальчику «кока-колы».

- А я чего хотел от жизни?

И тут моя адвокатша разом меняется. Из девчонки с намазанными черной помадой губами резко становится… Не могу описать этой перемены. Я просто начинаю видеть по-другому.

- Я не могу рассказывать твоего синопсиса. Это одно из твоих условий…

- О-о-о как… - сижу, впитываю.

- Просто делай то, что делал, и живи так, как жил…

- Не понял, - я округляю глаза. – Я же, типа, помер и должен… или в ад, или в рай…

Мира недовольно морщит носик.

- Никто вас сюда не пустит. Ты ведь даже и трети не реализовал из того, что в своем синопсисе задумал. Рано... Так что ты, считай, на корректировке.

- Значит, меня того… Обратно к Марфе?! – у меня окончательно садится голос на последнем слове. – Так она ж меня ненавидит!

К нам подходит тощий мужик в полосатом костюме-тройке – один из контролеров синопсиса Марфы. Я сразу так недобро на него поглядываю. Это ж надо такой идиотский синопсис взяться исполнять. Не жизнь, а какая-то пародия на нее…

А мужик весело так улыбается и мне подмигивает.

- Соскучился уж, поди, по Марфе?

А я понимаю, что хочу оказаться обратно там - в Сандунах (где и схлопотал сердечный приступ) - и испить с моими старыми приятелями, бандитами, отменной самогоночки под селедочку, литра так два или три… Но точно не сидеть за одним столиком с этим полосатым недоразумением.

- Вот когда бабы всякие глупости там хотят… Вы, вместо того чтобы учить уму разуму, бросаетесь их глупости выполнять!.. - начинаю я тираду.

А полосатый и Мира в один голос принимаются хохотать. Оттого я осекаюсь и пытаюсь выскочить из-за стола.

- Ты только на один вопрос ответь, - хватает меня за руку полосатый, - обратно к ней хочешь?

«А есть варианты?» - хочу спросить я.

Но тощий меня опережает.

- Знаешь, почему ты сюда попал не по своему сценарию? Марфа в своем сне к нам приходила и требовала тебя ликвидировать, потому что сильно ты ей мешаешь миссию благостную на Земле выполнять.

У меня перехватывает дыхание и в глазах темнеет. А тощий продолжает:

- И знаешь, почему еще?.. – повисает долгая пауза.

Я сижу, боясь пошевелиться и услышать еще большую гадость. Клетчатый спокойно продолжает:

– Потому что Марфа начала в тебя влюбляться…

И тут что-то со мной происходит. Я ведь настроился… Приготовился прямехонько в ад… А тут…

Получается я тоже... люблю её - жену мою…

Потому что опять очень хочу увидеть её утром, растрепанную, заспанную и поцеловать в пухлые губы, хочу вместе с ней попить чая на крошечной кухне, чмокнуть в нос и бежать на работу в морг, трупаков развозить… Хочу воспитать наших детей и внуков, смотреть, как мы вместе старимся… Идти рука об руку, открывать ей дверь подъезда, подавать ей руку, когда она выходит из машины, вместе хлопотать на кухне… Быть её тылом…

Всегда…

И во всем…

- А сейчас-то она чем недовольна? – наконец набираю воздуха в легкие. – Я ж помер в бане от сердечного…

Мира и мужик в полосатом костюме переглядываются.

- Извелась без тебя… Вернуть просит. Или с тобой прямиком в ад… Она же в курсе, что ты прохвост и рая тебе не видать…

- А такое возможно? – шепчу я.

Вскакиваю в холодном поту. Марфа мирно спит рядом. В нашей старой хрущевке стоит удивительная тишина и... благодать.

Пытаюсь удержать сон, но знаю, что это невозможно.

Марфа счастливо улыбается.

- А ты так и не понял? – Мира украдкой цедит третью чашку горячего шоколада.

Полосатый неодобрительно смотрит на стаканчик из-под кока-колы.

- Марфа Сергеевна из молодых, все на передовую рвется… Чего уж тут не понять!

- Я про Егоркина, - усмехается Мира.

Мужчина в костюме-тройке вопросительно смотрит на адвокатшу.

Та поясняет:

- Это ж наш верховный архангел… Короткий отпуск взял. Сверился с синопсисом Марфы и накатал свои идеальный план для земного воплощения.

- Всегда знал, что он к ней неравнодушен, даже когда она была просто человеком…

- Просто людей не бывает… - Мира в одно движение вынимает серьгу из ноздри, стирает черную помаду с губ и одергивает юбку ниже колен, которая тут же меняет цвет на темно-синий. – Запись разговора отправляй судье как основное доказательство, прикладывай к синопсису Егоркина и давай уже закрывать дело.

- Надоел прикид?

- Ради идеальных клиентов приходится становиться идеальным адвокатом… Действовала в строгом соответствии с его синопсисом. Иначе бы не поверил…