Анкин пулемет

В кабинете было светло и тихо. Пахло кожей и сигаретами.

Кирилл Игнатьевич с тоской поглядел на в окно. Там был парк, зелень и ветерок. Чуть дальше, правда, был большой зеленый забор, огораживающий Объект со всех сторон. Чтобы выйти, надо было оформлять пропуска и разрешения… но просто прогуляться по парку было бы совсем неплохо…

— Вы мне это прекратите, — строго сказал товарищ Петров. — Товарищ Галкина отлично нас поймет!

— Но, товарищ Петров, — снова попытался возразить Кирилл Игнатьевич, — есть же утвержденный план экспериментов! Вживляем Галкиной ЭЦП, проводим первичные наблюдения… Она ведущий специалист, наблюдает программную часть, так сказать, изнутри, мы — снаружи...

— Кирилл Игнатьевич, — товарищ Петров заговорил почти вкрадчиво, — но ведь комплекс состоит из двух частей, верно?

Кирилл Игнатьевич кивнул.

— Так есть ли смысл в наблюдениях сперва без боевой части, а потом с боевой? — продолжил товарищ Петров. — Сперва наблюдаем так, потом эдак… А время-то уходит!

— Но план… — возразил Кирилл Игнатьевич.

— Партия ждет от нас подвига, — строго ответил товарищ Петров, и Кирилл Игнатьевич понял, что все уже решено. — И мы с вами перевыполним план! Приступайте!

“Мы, — думал Кирилл Игнатьевич, спеша к операционной. — Мы, конечно, мы… Операцию буду делать я, рискует рассудком Аня, а подвига Партия ждет от товарища Петрова…”

В операционной Аня уже спала, все было готово.

И даже здоровенный ящик с деталями боевой части стоял наготове.

Кирилл Игнатьевич вздохнул и приступил.

Партия ждала подвига — и Партия его получит!

***

Потолок.

Это потолок. В дальнем углу небольшая трещинка в побелке. В середине яркая длинная лампа. Люминесцентная. Свет с нее льется.

Почему говорят, что свет льется? Разве он вода?

Свет стал водой — потек плавно, легко, заполняя пространство, заливая потолок, брызгая прямо в лицо. Лампа начала легонько извиваться, как шланг, из которого бьёт струя.

На миг Ане показалось, что она сейчас вдохнет свет, свет наполнит лёгкие… Она успела подумать, будут ли тогда светиться ее глаза и ноздри, но тут…

— Анна, как вы себя чувствуете?

Голос разбил медленный поток мыслей, свет снова стал обычным светом, лампа превратилась в скучную люминесцентную палку.

Кирилл Игнатьевич наклонился над кроватью, его лицо заслонило потолок, заслонило лампу.

— Аня? — губы смешно шевелились под белой маской.

— Да, — голос девушки куда-то пропал, и получился только хриплый шепот. Но Анна точно знала, что с ней все в порядке.

“Необходимо восполнить жидкость”, — мысль была странной, вроде бы и своей, но чуть чужой.

— Пить, — снова шевельнула Анна губами.

— Воды, — приказал Кирилл Игнатьевич куда-то в сторону, и тут же появился стакан. Вода полилась в рот, протекла по подбородку на простыню. Анна хотела поднять руку и поддержать стакан, но рука не поднялась. Почему-то она оказалась слишком тяжёлой, неповоротливой и непослушной.

“Операция… — вспомнила Анна. — Получилось?”

— Получилось? — спросила она.

— Наверное, — ответил Кирилл Игнатьевич. — Встанешь — будем тестировать.

“ЭЦП-В-01 заканчивает сбор данных, — пришла в голову своя-чужая мысль. — ЭЦП-В-01 готов к работе.”

“Электронно-цифровой прицел внутренний”, — перевела про себя Анна. Стало ясно, откуда эта странная двойственность.

“Обнаружена некомплектность, — доложило устройство, — обнаружена некомплектность”.

— Получилось! — сказала Анна, но Кирилл Игнатьевич уже отошёл.

***

На плакате женщина с суровым лицом советовала не болтать.

Товарищ Петров смотрел на Анну, а Анна смотрела на товарища Петрова.

— Операция прошла успешно, — сказала Анна. — Вам, наверное, уже доложили. Я слышу отчёты системы у себя в голове.

— Это все здорово, — сказал товарищ Петров, — замечательно даже. Вот только я-то не слышу. Ваши, товарищ Галкина, ощущения я Партии доложить не могу.

— Но ведь уникальная разработка, — сказала Анна. — Такого никто никогда не делал. Уже сама операция — огромный успех! Зачем же руку мне…

— Вы это бросьте, Галкина! — строго сказал товарищ Петров. — К чему вживлять вам в голову эту вашу штуковину, если не монтировать к ней главное?

“Цель захвачена, — сказал в голове ЭЦП-В-01, — система к работе не готова. Обнаружена некомплектность.”

“Сама знаю, — подумала в ответ Анна, любуясь тем, как на лице товарища Петрова, прямо между глаз, оказалось перекрестье прицела. — Не хватает ещё, чтоб я с заряженным пулеметом по корпусу бегала!”

Вместо правой руки у Анны теперь была сложная конструкция из хромированной стали и пластика. Пулемет. Самый лёгкий, и все равно пришлось на левое плечо цеплять противовес.

Анна снова пожалела, что при разработке не сделала эту штуковину съемной. Слишком увлеклась решением проблемы взаимодействия электроники и биологии — пулемет управлялся напрямую мыслями. Правда, через ЭЦП, но все же!

Кто ж знал, что Кирилл Игнатьевич возьмёт и все сделает прямо по ее разработкам?

— Три дня вам, товарищ Галкина, — сказал Петров строго. — Родина ждёт от нас всех подвига.

— Есть, — ответила Анна и вышла. Шагала она чуть набекрень — громоздкий пулемет перевешивал.

***

— Анка-пулеметчица, — сказал сержант Гогиев и засмеялся. — Давай, на рубеж.

“Все готово к работе”, — доложил ЭЦП-В-01. Он больше не ныл про некомплектность — патроны были загружены в специальный отсек. Оставалось только поднять правую руку-пулемет, и…

— Готова? — спросил Гогиев. — Давай, покажь, чего вы, умники, сочинили.

Анна кивнула и передала управление телом на ЭЦП-В-01.

Сама она была девушка хрупкая, а пулемет хрупким не был. Гогиев ошарашенно смотрел, как ее мотает и качает во время стрельбы. Грохот стоял оглушительный. Ствол пулемета тоже болтался, казалось, совершенно хаотично. Сержант сообразил, что надо бы спрыгнуть в траншею: сейчас девку крутанет, и она полоснет очередью по своим.

— Ложись! — крикнул он и свалился сам.

И обнаружил, что кругом тишина. Анна отстреляла пятьдесят патронов, и пулемет замолчал. Товарищ Петров удивлённо смотрел на Гогиева, который вставал и отряхивал от пыли гимнастерку.

Анна села прямо на землю.

— Идите, посмотрите,что там в мишени, — приказал Петров.

Гогиев подошёл, посмотрел и озадаченно потёр затылок.

Все пули легли почти в одно и то же место — одна в другую, одна в другую. В бетоне образовалась глубокая дыра, расплавленный свинец застыл потоками вокруг.

— Ни хрена себе… — пробормотал Гогиев.

***

— Понимаешь, Сань, — Анна с грохотом поставила стакан на стол, — понимаешь? Нет, ты не понимаешь!

— Да, я смотрю, тебе уже хватит, — добродушно ответил Гогиев. — Ты закусывай, закусывай.

Анна кивнула.

— Прицелы, — сказала она. — Чуть я расстроюсь, хоть немного…

Виталик пододвинул Анне тарелку. Колбасу порезали тоненькими ломтиками, селёдка уже кончилась, зато оставался хлеб. И Анна принесла какие-то заграничные консервы из своего профессорского пайка.

— Прицелы… — сказала она и взяла бутерброд.

Вот уже две недели она регулярно тренировалась вместо с солдатами, а сегодня был выходной.

— Прицелы, прицелы, — сказал Виталик. — Ты глянь, Санёк, ее всю ж шатает, а стакан поставила — водка даже не качнулась!

— В голову она себе чего-то такое вставила, — авторитетно сказал Гогиев. — Для точности.

— Ну, за советскую науку! — сказал Виталик и наполнил стаканы.

Анна взяла свой стакан. Санёк Гогиев со словами: «Погоди, тебе уже хватит!» попытался забрать, но левая рука Анны прошла, даже не задев Саню. И водка в стакане снова осталась недвижной.

Система работала нормально, только патронов не хватало. На лицах ребят были перекрестья.

Лампочка под потолком сочилась желтым, вязким и густым светом. И стены — они качались. Саня, что прозвал ее Анкой-пулеметчицей, сидел рядом. Виталик, фамилию которого Анна забыла, был напротив.

“Помещение слишком маленькое, — напомнил ЭЦП-В-01, — возможны травмы от рикошетов!”

Анна отчётливо видела, как можно чуть повернуть правую руку и начать стрелять. Ее опять будет мотать туда-сюда, но она теперь точно знала — каждая пуля попадет в цель. Будут болеть мышцы, будут ныть суставы, но надо будет сделать всего три выстрела — Сане, Виталику и дверному замку. Чтобы беспрепятственно выйти.

Зачем ЭЦП-В-01 постоянно высчитывал способы убить всех людей рядом, Анна знала: в конце концов, она сама писала алгоритм этой штуки! — но сейчас от этого было не по себе.

Она надеялась, что немного алкоголя поможет расслабиться, но, кажется, стало только хуже.

— Надо все… — начала бормотать Анна и остановилась.

Что делать?

Все разобрать? Переделать?

Но товарищ Петров не даст — после блестящих-то результатов, показанных на стрельбище.

А Кирилл Игнатьевич уже по секрету сказал Анне, что повторить операцию — страшный риск. И так, мол, знал бы — никогда б не взялся: это ж прямо в мозгах ковыряться, все равно, что ломом шелковые платки штопать. А значит, судьба Анне — показывать достижения советской науки, выступать, совсем как в цирке, перед разными ответственными товарищами.

А если сказать кому, что ЭЦП-В-01 каждого человека в глазах Анны украшает прицелом и мгновенно рассчитывает, как этого человека убить, то даже и туда не пустят.

“Буду безвылазно в институте сидеть… еще и однорукая…”

Анна взяла стакан, даже не заметив, что Саня пытался не дать ей нажраться до бесчувствия, и выпила залпом.

“Видела бы это мамочка… — подумала Анна. — Дочка, умница-отличница, водку с мужиками глушит, почти не закусывая…”

И тут мама возникла у нее прямо перед глазами. Расплывчатая, странная, зато не украшенная прицелами.

“Цель не захвачена”, — сообщил ЭЦП.

— Сам ты цель… — пьяно пробормотала Анна.

— Цель в жизни должна быть, дочка, — сказала мама.

“Цель не захвачена!”

— Поставь цель, — продолжила мама, — и сможешь добиться. А водку глушить и дурак может!

“Цель не захвачена, тревога! Неполадки в системе обзора, невозможно распознать цель! Обратитесь к Анне Галкиной для ремонта!”

Анна вспомнила, как со смехом вписывала эту реплику в алгоритм, и засмеялась.

Виталик и Саня с удивлением и опаской посмотрели на нее.

— Ань, хорош уже, — сказал Саня. — Давай я тебя спать провожу. А то тебе выговор вкатят.

— Плевать, — сказала Анна. — Сань, ты понимаешь? Плевать.

Саня не слушал. Он поднял девушку, почти повесил себе на плечо и повел.

Аня висела, вяло перебирала ногами и порой хихикала.

Рядом с Аней шла ее мама и шептала то, что могло помочь решить все проблемы.

ЭЦП тревожно шептал в голове о том, что не может, никак не может прицелиться в маму.

***

Анна умылась. Одной рукой это было нелегко, но она справилась. Оделась в чистое, накинула поверх синий халат, в котором всегда работала в лаборатории.

Потом долго говорила с Кириллом Игнатьевичем. Спорила. Доказывала. Убеждала.

Думала, может, придется для убедительности поплакать, но не понадобилось. Хотя, был момент, когда ей даже не пришлось бы притворяться.

Потом вместе они написали докладную. Анна диктовала, Кирилл Игнатьевич писал.

— Все-таки очень уж похоже на донос, — сказал Кирилл Игнатьевич, но Анна не обратила внимания и продолжила диктовать.

Пожалела, что нельзя распечатать и приложить к докладу все те тревожные отчеты ЭЦП — когда он видел и не видел призрак мамы.

Кирилл Игнатьевич взял написанное, перечитал, поджал губы, покачал головой… но потом посмотрел на Анну, вздохнул и молча отправился.

***

На другой день Анну вызвали в партком.

Товарищ Петров был вежлив и спокоен. Дал прочесть докладную, спросил мнение.

— Я боялась такого, — ответила Анна честно. — Технология-то экспериментальная. Прорывная.

— Ничего-ничего, — сказал товарищ Петров, — не расстраивайтесь Галкина. Какие ваши годы — еще получите Государственную премию и лабораторию под начало. А то, может и целый НИИ? А?

— Но сейчас…

— А сейчас вам надо сделать вот что…

И товарищ Петров поручил именно то, что Анне так хотелось сделать.

***

Еще через неделю вместо пулемета у нее была рука. Из хромированной стали и пластика, управляемая с помощью того же ЭЦП — вынимать его Кирилл Игнатьевич наотрез отказался. Боялся убить. Повторял про лом и шелковые платки.

Анна переучивала ЭЦП жить без пулемета.

В процессе защитила вторую докторскую на тему передачи управляющего сигнала на электронно-цифровые приборы бесконтактным способом…

***

Но это уже совсем другая история.