Анти-Лекарь

Комната заполнена синеватым едким дымом. Он медленно плавает в воздухе, настойчиво проникает в ноздри, раздражая рецепторы. Омерзительный запах! Но к нему примешивается ещё один.

Я окидываю помещение взглядом в поисках его источника. Сам не знаю, зачем. Это попытка уцепиться за что-то ещё.

Апельсины. Целая горка крупных оранжевых шаров в плетёной корзинке, стоящей на огромном письменном столе. Морёный дуб, искусная резьба, зелёное сукно. Бронзовое пресс-папье с фигуркой вставшего на задние лапы медведя.

А рядом с ним – сидящая на углу стола блондинка с ярко накрашенными пухлыми губками. В глубоком декольте – соблазнительная ложбинка, образованная пышными полушариями. Под ними - тонкая талия и длинные ножки, закинутые одна на другую. Кожаная мини-юбка, чулки в крупную сетку, туфли на шпильках. В руках красотка держит здоровенное охотничье ружьё, переломленное пополам. Смазывает механизм, выдавливая в него густую жидкость из крошечной маслёнки. Голубые глаза, похожие на два сияющих сапфира, устремлены на меня. В них бегают озорные и слегка насмешливые искорки.

- Эй, малыш, ты в порядке?!

Грубый мужской голос ввинчивается в уши, словно дрель, включённая на низкие обороты.

Моргнув, я сосредотачиваю взгляд на его источнике – широкоплечем толстяке с блестящей лысиной, крючковатым носом и крошечными, глубоко утопленными в плоскую физиономию глазками-бусинами. Словно пару стекляшек вставили в кусок пористого теста.

- Слышь! Я к тебе обращаюсь, парень!

Разлепляю губы, ворочаю языком, словно чужим. Первая попытка ответить провалена.

- Да что с тобой?! – раздражённо повышает голос толстяк в синем костюме и белой рубашке, воротник которой упирается в складки жирной шеи. – Чего ты уставился-то?! – мужик подозрительно прищуривается. – Плохо тебе, а? Чё так побледнел?

На толстом мизинце сверкает в свете настольной лампы, накрытой зелёным абажуром, золотое кольцо с крупным бриллиантом.

Прочищаю горло.

- Со мной… всё… в порядке.

За исключением того, что я знать не знаю, где нахожусь. И кто я такой – тоже.

Хотя…

Физиономия хозяина кабинета уже не кажется совсем уж незнакомой. Я словно видел её когда-то в толпе… Нет, не так!

- Уверен? – осведомляется толстяк. – Ну, лады тогда. Ириш, будь лапочкой, поставь ружьё на место и сходи к Пауку - скажи, чтобы подавал тачку к семи. Он знает, куда поедем.

Девушка грациозно и словно нехотя соскальзывает со стола, улыбается мне уголком чувственного рта и направляется к стене, где устроен оружейный шкаф. Старинный, из дерева и стекла. Вложив в него ружьё, она ставит маслёнку на полочку, закрывает дверцу, поворачивает в замочной скважине ключ и, покачивая крутыми бёдрами, выскальзывает за обитую чёрным коленкором дверь.

- Хороша краля, да? – одобрительно тянет толстяк, в течение всех этих манипуляций следивший за ней сальным взглядом. – Мировая бикса! Хм… Так о чём я? А, точно! – погляди-ка вот сюда, малыш, - с этими словами он тыкает большим пальцем себе за спину, где на стене висит копия «Тайной вечери» Леонардо да Винчи. – Знаешь, что это, парень?

- «Тайная вечеря».

- Ого! – моя осведомлённость почему-то очень удивляет собеседника. – Да ты умник, как я погляжу! Ты прав, малыш, это именно она. А знаешь, в чём смысл? Я тебе скажу, - кивает он, не дожидаясь ответа. – Предать может каждый. Кто угодно, понимаешь? Даже самый близкий. Тот, кому ты всегда доверял, как самому себе. Жена, брат, родные дети. Верить нельзя никому! – указательный палец нацеливается на меня, как ствол пистолета. – Заруби это себе на носу, парень! Иначе долго не протянешь, - толстяк откидывается на спинку кожаного кресла, словно эта тирада его утомила. Может, так и есть. – В общем, просьбу твою я рассмотрю, - говорит он, протягивая руку к хрустальному графину. – Но только потому что ты мой племяш, понял? И ещё потому что папаша твой, царствие ему небесное, - свободной от графина рукой толстяк быстро осеняет себя крёстным знамением, - очень хотел, чтобы ты его бизнес унаследовал. Так что никого другого к нему и на пушечный выстрел не подпускал. Все тонкости и контакты только тебе передал. Верно говорю? В общем, обеспечил сынку место под солнцем. Умный был мужик. Если б не всё это, я бы тебя не то, что послал куда подальше, а даже на порог не пустил, - толстяк наполнил хрустальный стакан янтарной жидкостью, сделал большой глоток, почмокал жирными губами и со стуком поставил обратно на стол возле графина. – Честно тебе это говорю. Прямо. Своя банда – это тебе не землю копать! Очень уж большая разница по сравнению с тем, чем ты сейчас занят, сечёшь? Закапывать для семьи трупы и делать их из живых людей – разные жанры. А придётся, если дам добро. Так что ничего не обещаю. Кроме как подумать. Ну, а сейчас, - толстяк сделал ещё один глоток и поднялся, опершись кулаками о стол, - пошли. Я тебя вызвал не об искусстве трепаться. Есть работа для твоей конторы. Вернее – скоро будет. Раз хочешь возглавить банду, погляди, чем придётся заниматься. Может, передумаешь, - хохотнув, толстяк подошёл к двери, распахнул её и остановился, глядя на меня. – Ну! Чего расселся?! Тебе письменное приглашение нужно, что ли?

Я поднялся. Тело слушалось, но было словно чужое. Явные проблемы с координацией. Сделав пару шагов, я слегка покачнулся, но удержал равновесие.

- Боже, да ты нажрался, что ли?! – нахмурился хозяин кабинета. – Какого чёрта, малыш?!

- Нет, просто… Голова малость закружилась, - ответил я.

Однозначно этого мужика я видел прежде. И это было ясно не только по разговору. Он вызывал… смутные образы. Кажется, какой-то серьёзный и опасный тип.

Чёрт, да что со мной такое?!

- Двигай живее! – бросил толстяк и вышел из комнаты.

Я последовал за ним. Надо разобраться, что происходит. Непростое дело, когда ты словно только что родился. Причём уже взрослым. Но ни хрена не помнящим. Даже собственного имени.

Гадство…

Переступив порог, я увидел двоих амбалов в серых костюмах. На меня они едва взглянули.

К моему удивлению, кабинет располагался внутри мясокомбината на втором этаже. Вниз вела железная лестница, по которой уже спускался вразвалку толстяк. Я двинулся следом. Пришлось держаться за перила, чтобы чувствовать себя уверенней. Похоже, кем бы я ни был, у меня случился какой-то странный приступ…

Здесь воняло ещё хуже, чем в кабинете. Кровью, сырым мясом, костями. Смертью. А ещё – хлором.

Но отвращения это амбре не вызывало. Как ни странно.

Спустившись на первый этаж, толстяк уверенно двинулся налево. Амбалы замыкали наше шествие. По дороге я заметил ещё пару охранников.

Мы шагали между рядами слегка покачивающихся свиных туш. Работников завода видно не было, но откуда-то доносился приглушённый стенами шум работающих механизмов. И ещё – было холодно. Не как в морозилке, но низкая температура вполне себе так ощущалась. Когда толстяк говорил, изо рта у него вырывались призрачные облачка пара.

Пройдя через помещение, мы оказались перед двустворчатой дверью, обшитой листовой сталью со следами множества мелких вмятин. По обе стороны стояли здоровенные мужики в костюмах. В ушах у них виднелись мониторы с витыми шнурами. Под пиджаками явно скрывалось оружие. Охранники распахнули двери перед толстяком.

Мы оказались в помещении поменьше. Здесь тоже главным украшением служили мясные туши, вскрытые, словно огромные устричные раковины.

Но не они мгновенно приковали моё внимание.

В центре болтался обнажённый человек. Его руки были связаны, а верёвки зацеплены за свисавший с потолка крюк. Подле него стояли трое мужиков в прозрачных комбинезонах, надетых поверх джинсов и спортивных курток. На одном даже целлофановая шапочка имелась. Справа на хирургическом столике с колёсиками холодно поблёскивали инструменты. И ими явно не гвозди заколачивать планировали.

- Смотри, малыш, - обратился ко мне через плечо толстяк и протянул руку к одному из мужиков в комбезах. – Перчатки, Саня.

Тот немедленно подал пару голубых неопреновых перчаток.

- Это твой сегодняшний клиент, - кивнул на подвешенного толстяк, натягивая их на пухлые кисти. – Знакомство ваше продлится недолго, но всё равно представлю его тебе. Аркадий Терновский, светский человек и дворянин. Правда, из мелких. Да и дворянство выслужил только личное. Впрочем, детей у него нет, а теперь уже и не будет. Передавать всё равно было бы некому, - толстяк подошёл к висевшему и взял его затянутой в перчатку рукой за спутанные волосы. – Что, ваше благородие, соскучились? Давно не виделись-то. Заняты были? Никак мои парни сыскать вас не могли. Весь город, на хрен, обегали!

Человек пошевелил разбитыми губами, застонал, словно пытаясь что-то выговорить.

- Я… скажу… Всё скажу… Клянусь… честью!

Это заставило толстяка расхохотаться. Кажется, вполне искренне.

- Честью, ваше благородие?! Откуда вам знать, что это такое? Не смешите, а то лопну, к херам! Когда вы пришли ко мне и умоляли взять ваши бабки, пустить в бизнес, я вас предупредил, что в случае чего меры будут жёсткими. Предупредил-предупредил, не возражайте, - толстяк щёлкнул пальцами, и ему тут же подали скальпель. – А вы, видать, решили, что я пошутил. И сдали моих парней легашам! Нет, так люди чести не поступают! Так делают трусливые, подлые шавки! Что они вам пообещали, ваше благородие? Защиту? Ха-ха! Трепаться они умеют. Ну, и что, защитили они вас, а? Ни хера! Плевать им на вас. А мне вот нет. Мне вы пользу ещё принесёте. Послужите остальным крысам уроком. Наглядным. Чтобы думали прежде, чем стучать на Зубра.

- Не надо! – просипел человек, косясь на сверкающий скальпель в руке толстяка. – Умоляю! Я всё скажу!

- Конечно, скажешь, - ласково пропел Зубр. - Куда ж ты денешься? И про то, кто тебе велел с легавыми снюхаться, тоже всё выложишь.

- Никто не велел! – пискнул человек.

Прозвучало неубедительно. И толстяк это сразу почувствовал.

- Ага! – кивнул он, хищно оскалившись. – Так я и думал. Кто тебе заплатил, сука?! Имя!

И скальпель ткнулся в живот пленника. Из-под острия показалась тоненькая струйка крови, задержалась на пару секунд и побежала дальше вниз.

- Никто, Зубр! – проскулил аристократ, безуспешно стараясь отодвинуться от лезвия. Но оно будто прилипло к его коже. – Клянусь!

- Врёшь, гондон! Говори, а то на куски порежу! Из-за тебя не только троих славных парней пристрелили, а двоих закрыли. Ты подумал о том, каково их семьям теперь? Мы о них, конечно, позаботимся, но это не то. Хотя кого я спрашиваю! Тебе ж, мразь, насрать! Про товар я молчу. Кто возместит мне потери? Ты?!

Явно я попал в логово бандитов. Не просто своры уголовников. Толстяк упомянул семью, а значит, это… мафия? Как ни назови, суть одна.

И, похоже, я один из них. Правда, мелкая сошка. Но жаждущая подняться повыше.

Всё это пронеслось в моей голове, пока Зубр мило беседовал с аристократом. Но слушал я вполуха. И на это имелась очень веская причина.

Едва войдя в комнату, превращённую в пыточную, и увидев висевшего на крюке человека, я застыл от изумления.

Ибо всё его тело покрывали, помимо синяков и ссадин, разноцветные пятна, связанные сетью пульсирующих каналов!

И я знал, что это такое! Нервная система - полная схема с обозначением очагов боли и их интенсивности.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, куда и как воздействовать, чтобы причинить наибольшее страдание. Я читал этого человека, как открытую книгу боли.

Сначала меня поразило увиденное. Но затем я ясно осознал: это то, что я умею! Почему – без понятия.

Удивление прошло, осталось только чёткое понимание, как работать с этим болтающимся на крюке телом.

Работать?!

Да, именно это слово возникло в моей голове.

И я отлично видел, что толстяк тычет не туда.

- Говори, грязная сука, кто тебе заплатил! – прорычал тот, втыкая скальпель глубже.

- Никто, клянусь! Поверьте мне! Я бы никогда вас не…

- Заткнись! Хочешь, чтобы сюда привезли твою жену?! Хочешь посмотреть, как я нарежу её на полосы, а потом мои парни расфасуют то, что останется, по разным пакетам?! Или привезти сюда твою сестру? А может, племянников? На них тебе тоже плевать?!

- Босс, я никому ничего…

Зубр раздражённо обернулся к одному из своих людей.

- А знаешь, я так и поступлю! Давай, Топор, сгоняй-ка к родственникам этого говноеда и притащи сюда! Посмотрим, как он будет молчать, слушая их вопли. Знаешь, куда ехать?

- Да, босс, - кивнул тот, к кому он обращался, ухмыльнувшись. – Дайте мне полчаса. Максимум – час.

Так, если сюда притащат родственников этого бедолаги, решившего кинуть бандюгаев, они отсюда уже не выйдут! Этот, положим, сам себя обрёк на печальный конец, но при чём тут жена, сестра и племянники?

- Позвольте мне… босс, - сказал я, делая шаг вперёд.

Толстяк обернулся и уставился на меня недоумевающим взглядом.

- Что, малыш?

- Дайте мне с ним… поработать. Он всё скажет.

Зубр вдруг затрясся от хохота. Остальные бандосы тоже ухмылялись, но в голос ржать не решались. Видать, знали, что он мой дядя.

- Серьёзно?! Малыш, думаешь, справишься? Если собираешься произвести на меня впечатление, придётся постараться!

- Вот сюда нужно, - я указал на красную точку в верхней части груди.

- Куда?

- Туда, где ярче всего.

Толстяк нахмурился.

- Что ярче всего? Парень, ты сегодня не в себе.

Похоже, он не видел того, что видел я… Хм…

Я подошёл ближе. Ткнул в пленника.

- Здесь.

- Да? Уверен? Ну, давай! - Зубр протянул мне скальпель. – Только не убей. Он мне пока нужен. Держи!

Я отрицательно покачал головой.

- Лишнее.

Надавил указательным пальцем на алую точку и почувствовал, как через него в аристократа вливается нечто вязкое и тягучее. А затем красное пятнышко начало стремительно расти, запульсировало, от него побежали рубиновые жилки, и пленник заорал так, что толстяк аж вздрогнул.

Я почувствовал, как сердце аристократа начинает стучать с бешеной скоростью, приближаясь к пределу возможностей. Пришлось убрать палец.

- Говори.

Мужик судорожно глотал воздух. Я дал ему немного отдышаться.

- Ты что сделал?! – поражённо воскликнул Зубр.

- Просто на болевую точку нажал, - соврал я.

Это не было обычной акупунктурой. Я умел что-то… особенное. Мог бы исцелить синяки и ссадины. Или прикончить пленника, заставив его сосуды в мозгу полопаться. Другие способы тоже имелись. Я даже чётко видел состояние его органов и мог бы порекомендовать, к каким врачам обратиться в ближайшее время. Если бы они ему понадобились.

Я снова коснулся красной точки. Мужик завопил, извиваясь, как уж на сковородке.

- Скажу! Скажу! Хватит!

Доведя боль до предела, за которым он вырубился бы, я убрал палец.

- Это был… Резник! – прохрипел подвешенный, обессиленно повиснув на крюке, словно кукла. – Он… заплатил!

- Кривой?! – нахмурился толстяк. – Сам? Лично?

- Да… - едва слышно просипел аристократ.

- Сука! – взорвался Зубр. – Так и знал, что эта гнида попытается вышибить меня из бизнеса!

Шагнув к столику, он швырнул на него скальпель.

- Заканчивайте с этим, - брезгливо бросил он своим подчинённым. – Что б был готов через десять минут, не дольше. А ты, малыш… Идём! Подождём в кабинете. Заодно расскажешь, что за волшебный массаж такой, который языки развязывает.

И он двинулся к выходу, стаскивая перчатки. Бросил их на пол, толкнул створки и вышел. Я проскользнул следом.

Позади раздался характерный нарастающий вой электропилы. Он почти заглушил полный ужаса вопль.

- У этих сраных аристократишек у половины за душой ни гроша! – через плечо проговорил Зубр, шагая обратно через заполненный свиными тушами цех. - Половина титулами торгует. Больше-то нечего предъявить. Стараются жениться на дочках тех, кто состояние сколотил и с дворянством породниться через брак жаждет. И ведь многие так устраиваются! А иные богачи титулы просто покупают. Банкиры и промышленники любят особенно. Повесят герб над камином и любуются. Перед гостями хвастаются. Вон, мол, какую пользу я отечеству принёс, что мне дворянство пожаловали. А про то, во что оно им встало, молчат, само собой. Но у некоторых аристо власть имеется. У элиты, верхушки ихнего общества. И там связи приносят ощутимые дивиденды. Но чтобы туда пробиться, мало выслужить дворянство – что личное, что потомственное. Нужно из семьи быть, которая всё это уже имеет. Поколениями. Ну, или покровительством заручиться. Любовницу завести, например. А то и жениться. Но это редко у кого выгорает. Бывают случаи, конечно, когда девчонка так втюрится, что вынь ей и положь, а папаша не в силах дочурке отказать, но это исключения. У некоторых, впрочем, получается и по-другому. Один камер-юнкер так сдружился с царевичем во время их совместной учёбы в кадетском корпусе, что оттуда прямиком в Зимний дворец перебрался. Наперсник. Ясное дело, всё у засранца в шоколаде. А всего-то требовалось - кутить с царевичем, да по борделям его таскать. Ну, и следить, чтобы с ним не случилось чего. Включая сифилиса. Это, кстати, и родители царевича оценили высоко. Не люблю я, короче, эту мразь аристократическую! Гнилой народец. Ты сам видел одного только что. Говорит, сука, о чести, а сам о ней понятия не имеет. Крыса она и есть крыса, сколько титулов на себя ни навешай! У этого, правда, их и нет, да и дворянином стал недавно. Но поверь на слово – они почти все такие. Прежде были настоящие, с понятиями. А нынче – вырожденцы одни.

Слушая Зубра, я удивлялся собственным ощущениям. Примерно было ясно, в чьём обществе нахожусь, но страха или даже дискомфорта я не испытывал. Словно вся обстановка была мне… привычной, что ли. А ведь, судя по словам мафиозного босса, я выполнял для «семьи» лишь какие-то поручения, но допущен к подобным делам не был. Так откуда же такое спокойствие?

И кто я такой, помимо того, что толстяк назвал меня племянником. Чёрт, да он ведь даже имени моего до сих пор не упомянул ни разу! То «парень», то «малыш».

- Знаешь, что ещё меня бесит в этих говнюках, родившихся с золотыми ложками в задницах? – продолжал делиться Зубр, уже поднимаясь по лестнице, пыхтя и отдуваясь, как бегемот. – Они считают, что все должны перед ними пресмыкаться. Не просто кланяться, а почитать за святую обязанность выполнять все их хотелки по щелчку пальцев! Только лишь потому что они, видите ли, аристократы! Мне и таким, как я, приходится из кожи вон лезть, чтобы заслужить уважение. Чтобы люди что-то для нас делали. И мы благодарим их. А эти напыщенные гусаки даже «спасибо» никогда не скажут. А если даже и скажут, так оно ни хрена не стоит, ты уж поверь. Что думаешь, парень?

- Что вы совершенно правы, дядя, - решил подыграть я. Не говорить же, что ни черта не помню. Нужно входить в роль. – Слишком легко им всё даётся.

- Вот и я о том же! – обрадовался Зубр. – Ладно, заходи.

И он открыл дверь, пропуская меня в кабинет.

Я дождался, пока он дотопает до стола и рухнет в огромное кожаное кресло.

- Садись! – махнул рукой толстяк и тут же схватился за стакан. Поболтал в нём янтарную жидкость, помедлил пару секунд и опрокинул в себя всё оставшееся содержимое. Затем чуть ли не бросил стакан на стол и спросил: – Хочешь?

- Нет, благодарю.

- Как угодно. Ладно, к делу. Ты меня впечатлил. Не знал за тобой таких талантов, - Зубр ухмыльнулся, достал из нагрудного кармана шёлковый платок и вытер им физиономию. – Где научился так пальцами тыкать?

- Прочитал где-то. Уж и не помню.

- Серьёзно? Надо же. И что, ты так любого разговорить можешь?

Я пожал плечами.

- Думаю, да.

- Полезный навык. Но давай-ка к нашим баранам. Субчика этого мои ребята сейчас расфасуют, а ты уж его закопай, как положено. Ну, или сожги. Это тебе решать, ты своё дело знаешь. Главное - чтобы ни одна псина легавая не пронюхала, куда он подевался. И вот ещё, что: раз гнида эта, Кривой, решил меня подвинуть, скоро у тебя клиентов прибавится. Ты уж позаботься, чтобы для всех место нашлось, лады?

Я кивнул.

- Конечно… босс.

- Ну, вот и отлично. А насчёт того, о чём ты просил, мы ещё поговорим. Попозже, когда всё уляжется, - толстяк бросил взгляд на золотые часы. – Ну, кажется, пора тебе двигать. Скажи своим парням, чтобы забирали груз.

Поднявшись, я чуть помедлил, решая, как попрощаться, но, поскольку Зубр на меня уже не глядел, просто молча вышел из кабинета.

Так… Видимо, я должен избавиться от тела аристо, которого обработали в помещении для допросов. И где-то тут находились мои люди. Наверное, они на улице. Во всяком случае, стоит проверить это предположение.

- Какие-то проблемы, Гриф? – обратился ко мне один из охранников, видя, что я мешкаю возле кабинета.

В голосе его сквозила лёгкая неприязнь. Интересно, с чего бы.

- Забыл, где выход, - ответил я, растянув губы в холодной улыбке.

Мужик ухмыльнулся.

- Ну, ты шутник.

И всё. Никаких указаний. Видимо, я тут бывал часто, и амбалу даже в голову не пришло, что я мог говорить всерьёз.

Ладно, поищу сам.

Спустившись на первый этаж, я направился направо. Просто потому что Зубр ходил в другую сторону, и там никакого выхода я не заметил.

Пройдя между рядами свиных туш, я попал в облицованный кафелем коридор, а потом увидел пару охранников. Они стояли по сторонам большой двери.

- Привет, парни, - кивнул я, подходя.

- Что, забираете? – лениво поинтересовался тот, что слева.

Его квадратное лицо пересекал змеящийся шрам, одной брови почти не было.

- Ага. Вот за своими иду.

Охранники молча распахнули передо мной двери.

И я сразу увидел на улице чёрный катафалк, возле которого переминались три мужика в траурных костюмах. Один был среднего роста, с залысинами и серыми глазами, подтянутый, как гончая, второй – здоровяк с переломанным носом и мощными надбровными дугами, низким лбом и ежиком жёстких волос, третий – явный азиат в шофёрской фуражке. Завидев меня, он тут же поспешил к двери.

- Пора, босс? – никакого акцента у него не было, даже намёка.

- Да. Тащите груз сюда. Знаете, куда идти?

Азиат ухмыльнулся, продемонстрировав крупные «лошадиные» зубы.

- Чай, не впервой!

- Ну, так и не теряйте время, - кивнул я. – Жду вас здесь.

Все трое немедленно исчезли в здании, а я подошёл к тонированному стеклу катафалка и наклонился, чтобы рассмотреть собственное отражение. Хоть понять, как выгляжу…

Так-с… На вид – лет двадцать пять, не больше. Наверное, даже моложе. Всё же, стекло не зеркало, да и малость искажает из-за кривизны.

Тёмные волосы, светлые глаза, фигура… Ну, плечи как будто широкие. Остальное трудновато разобрать. Но не стар и не урод – уже приятно.

Вот только ясности отражение особо не прибавило. Что с моей памятью? Может, я долбанулся башкой по пути сюда?

Я даже ощупал голову, но никаких болезненных ощущений не было.

Так, ладно. А что насчёт имени?

Порывшись в карманах, я извлёк водительские права.

Зубарев Ратмир Родионович, две тысячи первого года рождения, рост – сто восемьдесят шесть сантиметров, вес – восемьдесят девять килограмм. Ого! Ну-ка, глянем, сколько на мне жирка. Быстрый осмотр тела показал, что состоит оно преимущественно из мускулов. Спортсмен, значит… И владелец похоронного бюро. Иначе объяснить наличие катафалка трудновато.

Так, ладно. Имя – запомнить. Фамилия с дядей, видимо, у нас одна – потому его Зубром и кличут. А вот с какого перепуга я Гриф, пока не ясно.

Хм… А какой у нас сейчас год?

Вытащив мобильник, я разблокировал его отпечатком пальца и глянул на дату. Две тысячи двадцать четвёртый. Значит, двадцать три года мне сейчас.

Надо бы посмотреть переписки, чтобы понять круг знакомых. Я ведь даже не знаю, жива ли мать, есть ли у меня сёстры-братья, девушка, наконец.

Но в этот момент на улицу вышли мои сотрудники. С чёрными мусорными мешками в руках.

- Всё готово, босс, - кивнул шофёр. – Щас загрузимся и можем ехать.

- Ну, так грузите, - ответил я.

Мужики быстро и, не церемонясь, закинули мешки в катафалк. Один из них открыл мне заднюю дверь.

- Босс.

Я забрался на мягкое сиденье. Пахло освежителем-ёлочкой и чем-то ещё. Формальдегидом, кажется.

Автомобиль тронулся с места и покатил в сторону железных ворот. При нашем приближении они медленно раздвинулись с натужным скрипом.

Как только мы выехали на улицу, шофёр втопил педаль газа, и катафалк помчался вдоль заводского забора.

- Чёрт! – процедил вдруг мужик, сидевший справа от водителя. – Босс, за нами хвост! Похоже, караулили, когда мы покажемся.

- И кто там? – поинтересовался я.

Словно в ответ на мой вопрос, позади раздался похожий на крик баньши вой полицейской сирены.