Апокалипсис завтра. Попытка переиграть

Уже два часа как длилось совещание. Впервые подготовка к операции вызывала столько споров. И я понимал, почему… Мы опасались провала как никогда ранее. Впервые за все пять лет после того, как рухнул мир, наша община не только перестала развиваться, но и подверглась перманентной, как это называл покойный «Асобист», гибридной войне.

На первый взгляд нелогичный и даже комичный персонаж, называющий себя «императором» переигрывает нас.

- Слушай, Зам, ну не тянем мы войну и в людях и в ресурсах, не крестьян же вооружать, - подал голос «главный скептик» наших собраний, отвечающий за материально-техническое обеспечение боевого крыла общины.

Зовут скептика Иван Егорович, но за глаза все прозывают «жлобом». Причем такое народное прозвище не противоречит и человеческим качествам и профессиональным. У этого персонажа всегда все есть, и в доме, и на складе, но ни разу я не слышал, чтобы Иван Егорович выдавал хоть что-то лишнее. Даже напротив – арифметика исключительно в меньшую сторону при любых округлениях, но начальство его терпело, так как порядок на складах был, оружие всегда готово, проверено, почищено, да и кумовство с бывшим главой общины, убитым месяц назад, делало Жлоба неприкасаемым. Во время же очередного кризиса не до кадровых перемен.

- Жл…- Зам сделал вид, что запершило в горле, но все присутствующие улыбнулись, прекрасно понимая, что нынешний глава общины с позывным «Зам» хотел назвать возмущающегося именно народным прозвищем. – Иван Егорович, в очередной раз говорю, что мы не можем останавливаться в своем развитии. И дело даже не в Макаровке, там и выживших всего-то четыре десятка, дело в том, что мы соприкоснулись с силой и не смогли договориться. Дело времени, когда столкнемся лоб в лоб с империей.

- Империя, - Данила - «Видок» - наш «министр обороны», скривился и чертыхнулся.

Главный боевик нашего поселения, воевода или главнокомандующий, при каждом упоминании об императоре и его империи выражал крайнее презрение, как по мне, так зря – создать такое жесткое сообщество с четкой иерархией, жестокими, но понятными отношениями не может глупый или безвольный человек. Император выжидал, не вмешивался в городские разборки, собирал деревни, обеспечивал себе продовольствие, щипал военных, смог помять под себя Заречинск, а там ништяков хватало, как и выживших. Ну, а когда к нему начали стекаться остатки общины Полковника, да присоединились зеки, император стал главной силой в регионе и собирался подмять всю область. По сути, только мы и оставались на его пути, не считать же за серьезную силу разрозненные банды в Глисках, втором городе по размерам в области, или небольшие общины в деревнях.

- Видок, повторю слова Асобиста: «Полгода такой войны и нас любая банда подомнет», - Зам пристально и, как только ему казалось, пронзительно посмотрел на командира боевых групп, после чего скосился на лежащую на столе рацию.

Нет, до бывшего главы общины Заму не дорасти, на то он и вечный Зам. Неплохой мужик, наверное, только отличный исполнитель, но не умеет брать на себя ответственность и принимать решения.

- Слова Асобиста…- пробурчал Видок, крепко сжав кулаки.

Для главного боевика бывший подполковник ФСБ, которого все и называли «Асобистом», именно, что через букву «А», был авторитетом, и подчинялся Видок Заму только потому, что сам власти не хотел, да и лично рвался поквитаться с убийцами основателя общины. Не смог он уберечь Асобиста от снайпера, в чем корил и себя и устраивал постоянные разносы всей своей службе, гоняя людей, что не были в рейдах, с утра до ночи.

- Может, я пойду? Вечерняя дойка, картошку еще не перебрали, дел за гланды, я то вам зачем? – взмолился Саша, глава, так сказать, сельскохозяйственного сектора.

Слова Саши, а для его подчиненных Александра Александровича Алешкевича разрядили обстановку. «ТриА», для кого-то «Атри», так называли Александра боевики, норовящие дать всем позывные, был маньяком своего дела и держит все процессы под личным контролем. По сути, это самый сильный сектор нашей общины. По полезности даже военные проигрывают аграриям.

Выжившие бывшие менеджеры, ранее, до катастрофы, убежденные, что картофель растет на деревьях, сегодня уже опытные работники сельскохозяйственного сектора и истинные кормильцы. Община не только не голодает, но и до столкновения с империей торговала продовольствием. Вот только после разграбления очередного каравана баронами императора, торговля, не успев развиться, затухла. К слову в той истории много мутного и доказательств, что люди императора совершили разбой, нет, только догадки.

- Да, действительно, с пустого порожняя уже перемалываем, - Зам пристал со стула и облокотился двумя руками на массивный стол, как бы нависая над собравшимися. Хороший психологический ход, но вот именно в исполнении этого человека не работает. – Мы уже приняли решение. Стас, Данила, останьтесь.

Назвав Видока Данилой, как, впрочем, «в миру» его и зовут, Зам только усугубил негатив к себе со стороны главного боевика. Догадываюсь, что Видок в мыслях назвал нынешнего главу общины, что то вроде «штабной крысой». Спецназовцу в прошлом, сегодня генералиссимусу, нравился его позывной. Легендарный персонаж французского городского эпоса, бывший бандит, а после, гроза парижского криминала, Видок, имел похожую судьбу с Вадимом. Тот так же был осужден – убил по неосторожности двух гопников, еще троих избил, когда те разложили девчонку прямо в городском парке. И получилось, как бывает часто, что хорошее дело закончилось хуже некуда, реальным сроком для парня – спортсмена, которому еще и отягощающие обстоятельства приписали, что, мол, использовал профессиональные навыки при убийстве.

В тюрьме Даниле Каримовичу Ильясову не понравилось, и после первой же агитации вместо срока пролить кровь за отечество, пошел в армию, где изрядно отличился, одобряя кровью землю, но не своей, а супостата.

После слов Зама, все присутствующие дружно выдохнули и стали подыматься со своих стульев, спеша покинуть бывший некогда кабинет главы Подольского района областного города.

Только со смертью Асобиста место совещания, как и резиденция главы общины, была перенесена в это здание. Пожалуй, этот шаг был самым решительным со стороны Зама.

Сам кабинет был предельно аскетичным, отличался только большими размерами и функциональной мебелью. Добротные массивные столы, под стать им стулья, шкафы для папок и, пожалуй, что все. А среди покрашенных в белый цвет голых стен и под стать им светло бежевому линолеуму сиротливо стоял лимон. Некогда Асобист любил с некоторыми членами совета выпить коньяку и закусить этим фруктом, сорванным с его гордости – большого лимонного дерева, которое было перенесено в другое здание из привычного кабинета первого главы общины.

- Что скажешь, Стас? – обратился ко мне Зам, как только дверь закрылась, а в кабинете, кроме главы, остался я и разглядывающий свои ногти Видок.

У него был фетиш на аккуратные руки. А на двух пальцах были не ногти, а когти, прямо таки заточены. Как утверждал мой друг – это оружие последнего шанса, и он отрабатывал приемы по применению своего неожиданного для противника фактора в бою.

- Для императора, это слабо, мелковато как-то, но он готов именно на такое развитие событий. При всем уважении… - Видок не сдержался и не подымая головы хмыкнул, выказывая свое пренебрежение, чем заставил меня обратить на внимание на товарища, но после секундной паузы, я продолжил. – Мы не можем действовать столь прямолинейно. Нанести удар по его складу оружия, да еще и не основному, или отбить деревню у мелкого барона… Странно все это, этот склад как будто сам просит диверсии. Расположен не логично, с леса к нему просто отличные подходы, можно подобраться и с реки. Там даже удачные заросли на Диснянке в двухстах метрах. Стоят грузовики, что и своих не нужно брать, если вывозить ништяки много продовольствия и оружия. Это однозначно, ловушка.

- Ты заметил, что-то? Подстава и нас ждут? – насторожился Видок.

- Нет, твоя же группа и разведывала, там вроде бы все нормально, нужно брать, - отчеканил я и посмотрел в глаза Видоку, тот понял, что все не так просто и промолчал.

Во всей этой компании я был, что-то вроде аналитика. Нет, военным не являлся, стратегом и тактиком себя не ощущал, вот только часто у меня получалось чуть ли не чувствовать подставу. На заре становления нашей общины, когда мы с моим приятелем Жекой только вливались в коллектив, у меня получалось предупреждать некоторые ошибки. Порой я просто чувствовал опасность, часто не понимая почему, мог сразу же заметить то, на что другие не обращали внимание. Как? До сих пор не знаю. Асобист говорил, что я обладаю аналитическим умом и «чуточку предвидением». Бывший фсбэшник не верил в паранормальные явления и всерьез говорил, что мой мозг, получая обрывочную информацию, способен сопоставить факторы и вынести однозначный вердикт – тута не ходи, то не делай. Потом шутливо добавлял: «Стас, мозг твой – трудяга, а ты – лодырь, не способный объяснить, что сам же надумал, – оксюморон, понимаешь ли!». Да, не хватает мне Асобиста, наставника, в чем-то заменившего мне, инфантильному переростку, отца.

- Жека разрабатывал план, ему верю, мы с ним с универа знаемся, да и катастрофу вместе пережили первые полгода, скитаясь и сражаясь... Все будет нормально, - последние слова я произнес после небольшой паузы, слово «Жека» так и цеплялось, уменьшая градус уверенности в правильности суждений.

Были подводные камни в отношениях с Жекой. Как это не смешно сейчас, в этих условиях, звучит, но мы не поделили женщину. Было это задолго до апокалипсиса. А потом вместе прятались на промзоне, вместе обчищали сельский магазин, отбивались от других мародеров и падальщиков, я был подранен в ногу и он помогал, кровью повязаны. Так что я мысленно брал метлу и выметал из своей головы все сомнения.

- Жека, конечно, норм пацан, воевал, смышленый, но я план не утверждал. Зам, че за херня, а? – Видок решил все же высказаться и прояснить свое отношение к новому главе общины. Ранее, при Асобисте он брал под козырек и шел исполнять. – У меня из спецов две группы, должен же понимать, что диверсантов я тебе нормальных не подготовлю. Армейцы свои задачи решают, а мы, спецы, свои. Войсковую операцию ты зарезал, решил пощипать схроны имперцев, и на дело уйдут лучшие люди. Ты уверен, Зам?

Последнее слово спецназовец выделил, указывая на не совсем авторитетный позывной. Несомненно, Видок намеренно расставлял акценты, напоминая то, что нынешний глава поселения находился постоянно на вторых ролях при Асобисте. Учитывая, что Зам не мог не знать о разговорах и сплетнях, не замечать некоторой пренебрежительности к его указаниям, данный факт должен был ужалить главу. Вадим же хотел вывести нынешнего руководителя из себя, служака и боец ждал мужского ответа. Вот дать в морду или схватиться за оружие – это для Видока было бы понятно и он, уверен, только обрадовался бы, что у главы есть-таки характер, но ожидания командира не оправдались…

- Опять, двадцать пять. Совещание закончилось, Совет разошелся, все решено, - глава общины стал демонстративно, но растерянно собирать немногочисленные бумаги на столе, показывая, что обсуждать ничего дальше не собирается, но после небольшой заминки все же посмотрел на нас с Видоком. – Вы должны вдвоем идти.

Мы переглянулись. Данное истерическое поведение было явным проявлением нерешительности и даже опаски со стороны главы поселения. Видно и противно осознавать, что нынешний глава не чувствует своей власти. Он боялся, что мы решим по своему, не подчинимся и окончательно уроним авторитет того, кто в условиях постапокалипсиса управляет людьми. Все же нельзя такого человека оставлять главой и даже нежелание устраивать внутренние разборки в преддверии войны не оправдывают ошибку, когда все дали добро на утверждение главой Зама. Кадровый голод, уже устоявшееся положение дел, показывали, что каждый на своем месте, нет человека, вождя, что смог бы повести за собой, вот и согласились на подобное.

План подразумевал, что и я, и Видок уйдем в поле на задание, но эта настойчивость Зама, желающего быть уверенным, что именно мы покинем поселение, заставляла шестерёнки мозга крутиться с удвоенной силой.

- Так, предполагает план. Мне нужно самому оценить боеготовность противника, допросить языков, Стасу оценить в целом обстановку, так сказать, узреть то, что другие не увидят. Ведь так? – не совсем уверенно сказал Видок, его также смущала предстоящая акция.

- Да, да, - явно обрадованно произнес Зам.

- Ну, так мы пошли? – спросил я, посмотрев на часы.

- Свободны, - попытался взять в себя в руки глава и напустить повелительности, вот только получилось у Зама скорее комично.

Выйдя из двухэтажного здания бывшей администрации Подольского района города, мы посеменили в сторону базы, что находилась в пяти километрах от места совета. Сегодня решение перенести администрацию поселения в это здание не выглядит логичным, а, напротив, усложняет жизнь. Еще четыре месяца назад Асобист начал работу по расширению нашего жизненного пространства, которое ранее было ограничено только территорией завода на окраине города. Тогда этот процесс казался оправданным, так как еженедельно поселение пополнялось до полусотни новых членов общины и жить, пусть на территории некогда большого предприятия, уже было сложно. Пополнения были постоянным процессом, то разрозненные городские банды решали одуматься и начать строить новой мир, а не продолжать его разрушать, то беглецы из других поселений искали у нас мира и созидания, много было и бывших рабов из «империи» - главный наш источник информации о потенциальном противнике. Но сейчас ситуация изменилась и потеря уже сотни переселенцев, исчезновение двух крупных караванов с товарами, обрушил имидж общины. Да и очевидным стало, что наступает кризис правления, оказалось, что многое держалось на личном авторитете Асобиста, который умел работать с людьми.

- Как-то все мутно, Стасик, - после пятиминутной прогулки в тишине, произнес Видок.

- Я же просил тебя не называть меня «Стасиком», почему не по позывному, ты же всех только так называешь? Вот интересно, а какой позывной у твоей Ангелины? – немного обидчиво проговорил я. Вот не люблю фамильярности, перестал любить после катастрофы.

- Аналитик, мог бы и догадаться, что ее позывной Ангел, - немного смущенно ответил Видок.

- Это постельный позывной, а кухонный, уборочный, постирочный… - начал было я, и понял, что немного перегнул палку. Видок остановился и зло посмотрел на меня.

- Не нарывайся, Стас. Ты мне друг, но за Ангелину и тебя научу культуре общения, - насупился боец.

- Понял я, но как отучить от «Стасика»? - я состроил брезгливую рожицу. – Ну, не прирослись ко мне позывные, так можно звать Стас, раз до Станислава Сергеевича не дорос.

- Я предлагал позывной «СС», но ты за него сразу в драку лез, даже на спецов, - Видок развел руками, жестом указывая, что сделал все что мог.

Я промолчал, понятно же, что такая кличка не может подойти никакому здравомыслящему человеку.

Мы шли, осматриваясь по сторонам, ожидая любых опасностей и эксцессов. Жизнь уже научила всегда быть осторожными. Даже наличие охраны из десятка обученных солдат не позволяло расслабляться. Несмотря на то, что Подольский район считался самым безопасным местом в городе, так как являл собой малую особо охраняемую зону, когда сразу четыре группы постоянно находились в патрулях, случиться могло многое. К примеру, собаки, которые сбивались в стаи и становились крайне опасными и умными охотниками за прямоходящим мясом или любые другие хищники, которые при почти полном отсутствии людей любили захаживать в города, да так, что порой именно городские патрули за неделю могли принести больше мяса тех же кабанов или даже медведей, чем отдельная охотничья артель. Был даже случай, что двоих патрульных загрыз тигр. И как смог этот теплолюбивый хищник, некогда живший в зоопарке, выжить в те два года мерзлоты после катастрофы, представить не могу. Эта хитрая кошка все еще охотится в условиях городской застройки, пусть и опасается в наш район заходить, умный зверь.

В целом же наша община уже практически контролировала город. Большинство банд, если и не присоединились, то заключили с нами союзы, наши два-три патруля ежедневно прочесывали рандомно районы города, постоянно отлавливая падальщиков и каннибалов – не все смогли пристроиться к жизни в таких условиях.

Внутри общины были свои негодяи, немало людей были выгнаны и из поселений – кого за тяжкие преступления, кто наотрез отказывался работать, только требуя еды и развлечений, много эпизодов было связано с воровством. Этот мир пропитан прагматизмом и даже цинизмом – не полезен для нарождающегося общества – погибай. Не было жалости, как и правозащитников и им подобных, люди испытали ужас и находились на краю. Поэтому большинство выживших все же ценило место под охраной и с пищей, за что приходилось работать без профсоюзов и путевок на море. Как показал пример «империи» многие даже смирялись с положением раба, только чтобы иметь хоть минимум еды и одежды.

- Вот скажи мне, Стас, почему ты не захотел стать главой общины? – неожиданно, молчание прервал Видок.

Я даже потянулся к своему «стечкину» - привычка при всех неожиданностях вначале привести в боевой режим оружие, а уже потом осмысливать нужно ли его применять.

- Мы уже говорили, мою кандидатуру многие не поддерживали. Даже твои командиры не все серьезно относятся ко мне, не то, что с пиететом. Не заслужил, - я махнул рукой, как будто прогоняя назойливую муху. Впрочем, недалеко и вправду пролетала большая муха. Проводя взглядом отъевшееся насекомое, я продолжил. – Вот, кстати, некоторые в отношении меня даже используют позывной «Ромео», правда за глаза, так как таким говорунам и нос сломаю. Так что авторитета нужно поднабрать.

- Ты не прав, Стас, все знают, что ты участвовал в разработке планов развития общины, Асобист часто прибегал к твоей помощи, даже твоей была стратегия, которая помогла нам выжить в мясорубке с Полковником, спортсменами, зеками. Мы смогли пройти по краю и стать-таки главной силой в городе. После убийства Асобиста, ты должен был стать главой и силовой блок тебя бы поддержал и ТриА со своими крестьянами и ремесленниками. Ты же видишь, что мы начинаем проигрывать! Да я сам замочу Зама, если ты станешь главой, - выпалил Видок, а я в это время наблюдал реакцию наших охранников, которые хоть и старались не показывать своей заинтересованности в нашем разговоре, но эмоции все же проявляли, вот только ни нотки осуждения слов Видока не было и в помине.

- А что за кличку эту, Ромео? Ты бы поговорил, чтобы не доводили до греха, ведь пристрелю кого нахрен, сам ругаться станешь, - решил я спрыгнуть с темы, которую Видок не устает поднимать, при этом прекрасно зная все мои аргументы против.

- А ты когда уже оприходуешь Афину? И девка измаялась, всех женихов отваживает, и ты не телишься, - усмехнулся Видок.

- Я предпочитаю звать ее Ингой, - покраснев, неуверенно ответил я.

- Не ну греческую богиню лучше того этого, чем просто Ингу, - рассмеялся боец. Все же юмор армейский всегда жесткий.

Я ничего не ответил, показывая своим поведением, что не его это дело когда и как. Однако, в целом, согласился с другом.

Странное дело началось со всеми выжившими после катастрофы в области, так сказать, межполовых взаимоотношений. Прежде всего, в общине нет ни одного или одной любительниц однополой любви. Во-вторых, или все же в первую очередь, все как с ума сошли на почве секса, ночью спать не дают и не стесняются в проявлениях эмоций. При этом извращений, типа свингерства, нет, образовываются крепкие пары, иногда с двумя женщинами, но это, скорее исключение. Многие женщины еще пытаются предохраняться, но Асобист грозился выдавать презервативы под роспись, а таблетки запретить, убеждая, что время для детей уже настало, а все противозачаточные уже изжили свой срок хранения. Вот только и без нотаций бывшего главы общины беременных было предостаточно. Пусть и в таких условиях, но жизнь продолжается, и дети – наше все!

Что же касается наших отношений с Ингой, то это особый случай. Дело в том, что до знакомства со мной, как утверждает ее непосредственный командир, девушка не имела отношений ни с одним мужчиной. И это в сугубо мужском коллективе отряда специального назначения. Да при ее то привлекательной внешности.

Проблема была в том, что Ингу еще в шестнадцать лет изнасиловали в изуверской форме – девочка два дня находилась на грани жизни и смерти. Ни работа психологов после, ни попытка замужества, не смогли вернуть Инге желание любви и близости. Занимаясь всю жизнь спортом, Инга стала еще больше уделять внимания единоборствам и ходить в тир. Таким образом она готовилась поступить в так называемый «университет спецназа», где и нашла призвание.

И сейчас мы томно смотрим друг на друга, гуляем, разговариваем, даже уже целуемся, не отходим друг от друга ни на минуту, но спать идем в разные комнаты. Я уже с ума схожу от желания, даже подумывал оторваться с одной из симпатичных крестьянок, что томно вздыхает, когда я прохожу мимо, но не смог даже взять ту за руку. Вот и мучаемся, но прогресс все же есть.

- Ты вот что сделай, Видок, - я переключился от неги воспоминаний и проекций образа Инги и решил поговорить о самом главном.

Боец остановился и смотрелся в мое лицо, сразу подобравшись. Мне говорили, что, как только я начинаю говорить о действительно серьезных вещах, выражением лица становлюсь похож на Асобиста, и появляются волевые нотки в голосе. Да и сам я чувствую, что могу управлять людьми, вот только опыта и авторитета маловато, но над этим работаем.

- Ребята рассредоточитесь-ка, - толи скомандовал, то ли попросил Видок. Ребята из охраны поняли ситуацию и отошли так, чтобы не слышать разговор.

- Я пойду в рейд, есть необходимость на месте осмотреть деревни империи, понять их экономику, социальные отношения, да много чего можно заприметить, найти слабые места, - я запнулся, осознав, что начинаю даже говорить словами Асобиста, Видок так же тоскливо улыбнулся.

- То есть, если ты говоришь об этом, значит, коррекция плана твоего дружка Жеки все же будет? – спросил Видок.

- А ты прозорлив! - скупая улыбка чуть проступила на моем лице.

- Куда нам до вас-то! - в тон мне ответил боец.

- Ты останешься, - сказал я и остановился, так как и Видок стал как вкопанный и пристально на меня посмотрел, выражая недоумение. Я продолжил. – Тебя в поле уже есть, кем заменить, тот же Грек, да и Афина, то есть Инга, могут вести группу. Нас очень настойчиво выпроваживают из города.

- Ты думаешь, что Зам хочет сдать поселение императору? – Видок задумался, потом развел руками и продолжил. – Да нет, даже он без боя сразу вот так не сдаст весь город. Бойцы у нас есть, ресурсы имеем, зачем сдаваться?

- Ты мыслишь своими категориями воина. Тут другая психология. Зам не чувствует себя уютно на своем месте, он исполнитель, что прикажут, то с маниакальным рвением исполнит, но сам он банально теряется в принятиях решений. При этом, что для меня удивительно, уцепился за трон и обзавелся соратниками. Император же хитер, мог просто пообещать тому, что все будет как прежде, изменений в социуме не будет, никакого рабства, развитие в кооперации с империей, да много чего. Нужно только сдать поселение и все, - сказал я и взял паузу, чтобы собеседник обдумал полученную информацию.

- Домыслы, Стас, домыслы, Зам с первого дня в общине, - задумчиво произнес Видок.

- У него рация мощная, со множеством каналов, та, которая лежала на столе во время совещания, была переведена на прием канала, который спокойно принимает на тридцать километров. С кем он там общался? Знаю точно, что Алешкевич сегодня вообще забыл рацию в своем блоке, другие, кроме как армейцы не пользуются дальней связью, как правило. А еще дальних рейдов уже две недели нет, да и не курирует он силовиков, это твоя работа, а в тридцати километрах можно очень даже напрямую получать указания от императора. Тебе же сообщали, что утром птичкой засекли непонятные позиции в лесополосе на севере? Ты еще хотел послать туда группу реагирования, но… - я сделал театральную паузу, давая другу осмыслить происходящее и самому сделать выводы.

- Но тут совещание и первое, что спросил Зам, как дела на подступах к городу, - брови Видока нахмурились. – И эта гнида успокоилась, когда я сказал, что еще не успел послать группу, а решил еще раз коптерами посмотреть. Вот же сука! А ты чего молчал, брать нужно его и быстрее?

- Нет, дружище, нет, - сказал я с удовлетворением наблюдая на реакцию за Видоком.

На его лице Видока скользнула злость, сменившаяся растерянностью, потом напряжение и решимость, и вновь недоумение. Это ему месть за «Ромео» и «Стасика».

- Давай уже, не томи, - проворчал друг.

- В черне план такой… Первое – это группы выходят, но на день раньше и другим путем, чуть в стороне, плюс каждой группе по птичке с дополнительным аккумулятором. Понимаю, что дизельные генераторы на экономии топлива, солнечная зарядка слабая, да и на другие нужды ресурсы идут, коптеры жалко, но надо, - посмотрев на внимательный вид главы силового блока и не услышав возражений, продолжил. – Берем объект, не подставленный нам, а проходим до Калиновки, где по показаниям беглецов склад с ГСМ, оружием и тремя БТР. Наводим там шороху и уходим, оставляя следы в сторону Берегового. Предвосхищая твои вопросы, говорю, что да, я хочу подставить общину этого села, думается, они уже в союзе с Курганным и со Стеклянной Гутой. Это нам либо даст ослабление всех сторон, так как империя не смогла до сих пор под себя подмять селян, либо союз с нами и уже вместе с ними будем громить супостата. В этих селах мужики суровые, рабство не примут, но и сами не сдюжат одолеть империю. Следовательно, последует ослабление селян и поглощение их нашей общиной, мы-то всяко привлекательнее банального рабства.

Понадобилась еще одна пауза для осознания Видоком сказанного мной. Уточнения, почему я решил, что села на правобережье Деснянки начали объединительные процессы? Мои выводы держались на факте, то с той стороны поток переселенцев к нам уже как два месяца назад резко упал, а люди в этом мире к силе тянуться. Еще Асобист начал говорить о новой силе, с которой, в прочем, он хотел дружить.

- Так, а я что должен делать, по-твоему? – переварив информацию, спросил Видок.

Могло бы показаться, что мог друг плохо соображает, но на самом деле у него были свои подходы к осмыслению информации. Причем, эти подходы абсолютно разнились, относительно обстановки. Так, во время выполнения задания, командир четко и быстро принимал решения. Вот только в мирное время или при подготовке выхода, Видоку требовалось все разложить по полочкам, осмыслить и переварить все детали, нюансы, он должен был приходить сам к тем же выводам, что и его собеседник, иначе просто переставал слушать или же вступал в ожесточенный спор. И пока с моими выводами Видок соглашался, пусть и без очевидного желания верить. Так уж случилось, что наша община еще не знала такого предательства, что я предполагал, и это, на мой взгляд, просто чудо, ну или профессионализм Асобиста.

- Ты выходишь с группой, но, сделав крюк, возвращаешься сюда и таишься. Очень верные тебе, подчеркну – верные, люди должны быть готовы к взятию Зама. Сейчас не дергайся, охрану его не трогай, не меняй на своих, пока. Как только мы уйдем, через доверенных командиров пошли усиленные патрули по периметру в тридцать километров. А лучше, конечно, попробуй запеленговать рацию императора. Как только у него произойдет разговор, ложи охрану Зама по-тихому и ставь своих людей. Его судить нужно, это важно. Если же предполагается атака поселения, то патрули должны засечь имперцев, без брони враг не пойдет. Как я понял те БТР и танк императора, что мы сожжем на выходе, в набег не предполагается отправлять, они больше для устрашения рабов, а ударная группа будет более маневренная, на бронемашинах, им то и нужно, что взять нашу базу. Так что ночью пойдут, скорее всего. Зам знает, что без твоего участия, сопротивление будет слабое, да и твоя группа будет в поле.

- Бля, Стас! Жопакрылый дерьмохвост ты! И так гемора до хрена, а тут на коленке такая операция. Ну не живется тебе, гад, - выругался Видок и пристально посмотрел на меня. – Но я рад, братишка, что ты с нами. Быть тебе главой, и нагнем всех, а теперь разложим все по полочкам, как я люблю, и давай-ка в моем доме.

- А кофе есть? – заговорщицки спросил я.

- Прикопал пару пачек, - так же шепотом ответил друг.

* **

Я шел по территории базы, крутя головой , как будто видел все в первый раз. Странные ощущения ностальгии, или это эмоции влюбленности, обуревали меня. Хотелось все рассмотреть, запомнить. Наверное, с такими эмоциями люди продают отчий дом.

Раньше база представляла собой завод сельскохозяйственной техники. Большое предприятие с собственными светофорами на территории, пожарной частью, поликлиникой, домом культуры и множества различных арендаторов на территории, в том числе СТО, работяги из которой много полезного привнесли в общину. Там и сейчас не только ремонтируют технику, но даже переводят некоторые агрегаты на электричество, с другими умельцами запустили три ветряка и готовят еще, ибо ничтожно мало, но начало и перспективы положены, опыт нажит, значит, будет толк.

Много людей внесли свою лепту в то, что община не только выжила, но и сохранила отпечаток человечности, не скатилась в стадо, пусть и словосочетание «выживает сильнейший» было применимо и для нас.

Главным виновником успеха поселения я считал не столько Асобиста, не Видока с его ребятами, а ТриА. Сан Саныч Алешкевич просто гений сельского хозяйства. Он уже возродил три сорта картошки, которые знал по внешним признакам. Казалось – картошка как картошка, а нет тебе, сорта, кислотности почв, дозы удобрений и много других заморочек. Самым урожайным в общине стал сорт «Лукашенко» по фамилии президента некогда соседнего союзного государства. У нас уже есть крахмал, мы уже перенасытились капустой и свеклой. Свиноферма, курятники, кроличья ферма – все есть и даже на продажу. С пшеницей сложно, но ячмень зреет.

Современную жизнь людям есть с чем сравнивать. Было время, охотились и на собак, причем, охота была обоюдная, и человек далеко не всегда выходил победителем. Когда и крыс выискивали, тогда за пару дней в городе исчезли все голуби, а кошки затаились. Все было, доходило и до каннибализма, но этих тварей в общество так и не приняли, даже сейчас, когда приходят и божатся, что больше никогда. Один раз преступил через человечность, все, ты не человек. Может это и жестоко, но, по словам Асобиста, мы не потеряем, если таких людоедов не будет в нашей общине, это либо слабые люди, либо беспринципные.

Вся, почти четырех километровая в длину и два в ширину, база была окружена трехметровым забором с колючей проволокой, на территории была тяжелая хозяйственная техника, которая, дополнительно укрепленная стальными листами, уже дважды участвовала в боевых действиях. Была и тяжелая военная техника – четыре танка, 2 БМД, шесть стареньких БТР, были и оборудованные крупнокалиберными пулеметами и минометами двенадцать пикапов, три машины «медведь - М». Самым решающим оружием при любом столкновении являлись три ударных беспилотника «Охотник-2» - самая последняя разработка до катастрофы. При всех множественных недосягаемых ранее характеристик, дрон еще и частично оборудован искусственным интеллектом.

- Да ну на… Хрен нас возьмёшь! – сказал в голос я, подводя итог своим размышлениям.

Я уже находился в своей комнате, не такой одинокой и холостятской, как еще пару недель назад.

Слова произнесены вслух, чем была нарушена тишина, установившаяся после того, как напротив меня, на единственное кресло в аскетично обставленном жилом боксе, присела моя зазноба Инга. Она молча смотрела на меня, а я, как это уже стало привычным, старался отвлечься от этого прожигающего взгляда, чтобы не утонуть в нем, не стать слабым, не потерять рассудок. И только мысли о выживаемости нашего поселения могли по своему эмоциональному накалу хоть как-то сравниться с тем ураганом, который бушевал во мне от одного взгляда этой женщины.

- Стас, алло, я здесь! – сказала Инга, вставая с кресла и приближаясь ко мне.

Четыре метра – вот то разделяющее нас расстояние. Я не пользовался своим положением в общине, как «любимчик» Асобиста, не потребовал квартиру, но мужчине без семьи полагалось и то меньшее жилье. Я и рад был сменить свой статус на женатого, но та, от которой мурашки по коже, сейчас была лишь легким на общение другом, но крайне сложным человеком, как объект для обожания. Та трагедия, которая произошла с Ингой в шестнадцать лет, никак не хочет оставлять ее и поныне.

- Инга, ты же все понимаешь, я прямо говорю, что меня к тебе тянет! Можно ли бороться против природы? Я, как могу, сопротивляюсь, но я все лишь человек. Ты пришла меня подразнить? – набравшись храбрости, выпалил я, посмотрел пристально на Ингу. Вот только решимости надолго не хватило.

- Да, все я понимаю, но понималка тут не работает, меня тянет к тебе, но я никогда не была по своей воле с мужчиной, не знаю, как это, раньше и не задумывалась, а тут… - грозная воительница, снайпер диверсионной группы смотрела мне прямо в глаза, выжидая ответов на то свое состояние, которое вновь принудило ее прийти ко мне в комнату.

- Инга – ты мая слабость, я не могу просчитать наши отношения, над нами смеются, меня «Ромео» зовут, давай жить вместе, или… - я запнулся, так как более рациональный вариант наших непонятных отношений никак не получалось озвучить.

Перестать общаться казалось невозможным развитием событий.

- Давай! – не отведя от меня своего взгляда глубоких карих глаз, ответила Инга.

Озвученный ответ поверг меня в шоковое состояние. Я уже полгода хожу вокруг да около Инги, еще раньше просто высматривал ее везде и всегда, стараясь не думать, забыть, отвернуть взгляд, но тщетно. Все же мы дети природы и когда человечество уменьшилось больше чем на девяносто процентов, желание продолжать род обострилось, ну или я раньше не был по-настоящему влюблен.

- Можно я сегодня у тебя останусь, только я все сама, Стас, сама, пожалуйста, - сказала Инга и встала с кресла.

Девушка начала раздеваться. Сперва это было грациозно и завораживающе, однако грозная воительница с позывным Афина, недоступная фурия и истинная валькирия, так разволновалась, что потерялась в замках и шнурках. Ее попытки хоть как-то эффектно развязать берцы закончились неудачей и тугим узлом.

- Инга, все, все, - рассмеялся я и резко запнулся, ожидая обиженной реакции, но девушка, осознав комичность ситуации сама рассмеялась.

- Есть выпить? – спросила девушка.

- Ты же знаешь, что завтра выход и я, насколько обещал Видок, в твоей группе, но если командир говорит выпить… - последнее слово я проговорил протяжно.

- Нет, не нужно, просто помоги раздеться, и заведи будильник на три. Выход в четыре, нужно хоть немного поспать, - произнесла девушка, подойдя в плотную ко мне и выставляя правовую ногу вперед – именно ту, где был ботинок, так нежелающий сниматься.

Я улыбнулся своим мыслям, ведь на часах было только два часа дня.

Вопреки всем ожиданиям на долгую негу любви, страсть и соприкосновение с блаженством продлились лишь два часа, так как нас потревожили. Но это были два часа истинного всплеска той магии, которая присутствовала во все времена существования человечества, магии, что позволила выжить, создавать и созидать и эта магия дала сбой только один раз, на минуту, на мгновенье, но именно этот сбой сделал возможным кому-то нажать кнопку уничтожения мира. Но мы построим новый, сегодня я понял окончательно, что построим.

Побеспокоил нас Кузьмич – кладовщик и, по сути, основной исполнитель Ивана Егоровича – главного по снабжению.

- Ты че такой взмыленный и счастливый. Че, все же нашел бабу, ну слава те, а то все уже ставки делают да споры ведут. Бабы баяли, что вообще у нас тута этот, ну пида…гомосексуал первый образовывается, - произнес Кузьмич и впялился на мою «зазнобу», прикрывшуюся одеялом. Почесывая бороду, с хитрым прищуром он обратился уже к лежащей на кровати под одеялом девушке. – Инга, дочка, рад за тебя.

Вот и дал бы в морду за сравнение с этим «пид...», в смысле представителем меньшинств, но простодушное лицо седобородого приземистого мужика явно не говорило о том, что он имел целью обидеть, оскорбить, просто пересказал популярные в народе сплетни.

Кузьмич был очень хозяйственным мужиком, но каким-то немного дремучим. Может потому, что ему уже было за семьдесят лет, или, что за всю жизнь из своего села он выезжал только в армию на срочную службу, да за невестой в соседнюю деревню. Оказывается, были и такие места. При этом его некая прямолинейность в сегодняшней обстановке по-особому ценилась. А то, что называли дремучестью, оказалось кладезю разума, многовековой истинно народной мудростью. Хозяйственность же и бережливое отношение к вещам привлекло внимание главного интенданта, прозванного бойцами «Жлобом». С Кузьмичом мог поспорить и испросить совета даже дипломированный аграрий Сан Саныч, некоторые ремесленники не чурались пообщаться о своем ремесле со стариком.

- Ты, Кузьмич, все же осторожнее в словах, - с улыбкой сказал я и жестом пригласил гостя в комнату.

Кузьмич пришел ко мне уже после разговора с Видоком, который развел бурную деятельность, пока я тут…

Смог-таки глава воинства нашего убедить пожилого кладовщика выдать сверх того, что причитается по регламенту от Жлоба, в том числе и коптеры. Принесет Кузьмич все впритык ко времени боевого выхода, нарушая правила.

Наш предметный разговор с кладовщиком занял всего-то пару минут, но пришлось еще чуть ли ни полчаса убеждать Кузьмича, что все будет хорошо, и в сохранности доставлено обратно. Видимо, опасался стареющий мужчина оказаться не у дел, если его выгонит с должности Жлоб. А главного по обеспечению придется менять, если, а вернее когда, арестуем нынешнего главу поселения. Как ни пытается Жлоб постоянно на публике спорить с Замом, его полностью устраивает такое руководство и он готов стать на защиту безынициативного нынешнего главы общины. В мутной водичке слабой власти проще жирных карасей ловить. Но об этих моих размышлениях Кузьмичу знать не стоит.

- Тебя не беспокоит, что ты будешь в моем подчинении на выходе? – спросила Инга, как только Кузьмич, довольный подаренными ему трем пачкам галет вышел за дверь.

- Во-первых, я уже и так раб и верный слуга твоих глаз… - начал было я высокопарную многоуровневую тираду, но был перебит Ингой.

- Ой, глаз ли? – смеясь над собственными мыслями, ответила девушка, потом резко перестала смеяться и серьезно уже посмотрела на меня. – Спасибо тебе, Стас. Мне не было противно и очень хотелось, чтобы тебе было хорошо. Я смогу, уже смогла преступить и не жалею.

Девушка не переставала смотреть на меня, казалось, она даже ни разу не моргнула за время своих откровений. Я же просто сделал шаг к кровати, на которой сидела девушка, и обнял ее. Слова, которые произнесла Инга, были очень важны и для нее, и для меня. Теперь все будет хорошо!

- Хочешь еще? – немного отстранившись, спросила Инга и, видя мое замешательство, так выкрутила мне руку, что я вмиг оказался на кровати, а улыбающаяся хищница уже была готова к началу нового раунда древнейшего вида единоборств.

* **

Никто из выдвигающей группы ничего не забыл, никто не опоздал и не был замечен обывателями или патрулями.

Выйдя через лесок, что простирался вдоль юго-западной окраины города и перетекал в скверы и озера уже в черте города, мы пошли далее по краю промзоны и железной дороги, прикрываясь уже опустошенными грузовыми вагонами и поросшими кустами вдоль путей. Несколько небольших групп падальщиков, рыскающих по вагонам, как будто в них что-то осталось, были нами проигнорированы. В другой же ситуации эти «сталкеры» были бы расстреляны на месте без сантиментов, но не сейчас.

Самым сложным участком пути должна была стать речная преграда, так как на двух мостах были наши блокпосты, которые должны были заявить о группе и даже задержать, а нам и то и другое было как срыв всей операции. Видок должен был прикрывать наше отсутствие до последнего, а Зам быть уверенным, что все идет по его плану. Но таков был порядок службы на блокпостах – мир в руинах, а у нас в общине уже бюрократия, или зачатки порядка, - вопрос дискуссионный. Были вопросы и к служивым на блокпостах, которые мышей не ловят – явно же падальщики через реку переправляются, в нашем-то районе все их гнезда выжгли.

Решение проблемы было у Грека – коренастого черноволосого с выразительным носом командира второй группы, с которой нам пока по пути. Он повел отряд к деревне, которая некогда была дачным поселком и находилась буквально в шести километрах от нашего месторасположения в западном направлении. Там были найдены лодки местных рыбаков, так как в Садах, так называлась деревня, большинство были рыбаками и охотниками, ожидая, когда на базе станет вдоволь посевного материала и они переквалифицируются обратно в садоводов-огородников. Проплыв немного вверх по течению, мы высадились на другом берегу реки, тщательно припрятав лодки, чтобы не давать возможностей форсирования реки для падальщиков и диверсантов.

Далее были пустые земли или как говорил Асобист «Дикое поле», правда полей становилось все меньше, так как не обрабатывались и удивительно быстро зарастали лесом, но то, что места были дикие – факт. И речь не только и не столько о животном мире, который также расплодился неимоверно, а о людях – всякого рода искателях приключений на свою задницу. Отсюда в город проникают падальщики и другие любители подобрать да пограбить. Вот из-за таких персонажей в Садах постоянно и дежурит подразделение. Нет, порядок у этих вояк нужно наводить железный, мы, считай, под носом крадем лодки, а никто тревогу не бьет, даже не тешиться.

На очередном привале распрощались со второй группой Грека, которая пошли готовить отход. Однако, главной задачей для этой группы было то, что они должны разведать объект, который нам предлагался в качестве наживки, имитируя деятельность. Или же уничтожить, как и предлагал Зам – может я «на воду дую», и все намного проще, и нет никакого заговора?

Заночевали в бывшем оздоровительным лагере, который, не работал уже до катастрофы, а являлся полигоном для стайкболистов и иных лазертакеров, но пару гостевых домиков в виде небольших срубов остались и даже почти не тронутыми.

- Тут кто-то был не больше суток назад, - Гном доложился Афине, а в выходе приходилось только так обращаться к любимой.

В нашей группе боец с позывным «Гном» был заместителем командира на должности пулеметчика. При низком росте, парень был столь широк в плечах и с такими мощными руками, что напоминал излюбленный некогда кинематографом образ сказочных гномов. Вот только бороды парень не носил, а на реплики типа: «Где бороду потерял?» немного угрюмый и серьезный Гном уже не реагировал.

- Отследили, в какую сторону ушли, и сколько было? – задала вопрос Афина.

- Так точно! Порядка тридцати человек, выходили к дороге, там пока не обследовал, но думается, что транспорт оставляли на трассе, - отрапортовал боец.

- Что скажешь, Ромео? – обратилась ко мне Афина, явно решив поиздеваться.

Я-то думал в группе железная дисциплина, а тут, оказывается, юмористы.

Гном заулыбался и отвернулся, чтобы я не видел его веселья. Куда только угрюмость воина подевалась? Я же растерялся от вопроса, не обращая внимания на позывной, который присвоила мне Инга.

Дело было серьезное, особенно на фоне подозрений в сотрудничестве Зама с императором. Именно отсюда могли выезжать для связи по рации с нашим коллаборационистом, могут сюда и вернуться. Мы находились в километрах пятидесяти от города и достаточно двадцати минут, чтобы с этой локации добраться до двадцати-тридцати километровой отметки от города, там поговорить и вернуться.

- Любимая, - решил все же я вернуть шпильку. – А не скажешь, это место ведь не единственное, где мы могли бы переночевать?

Казалось, что время остановилось. Замершие Гном, Афина, она же Инга и еще двое членов отряда в метрах двадцати от нас, представляли собой статуи.

- Вот хрень, - первым отошел Гном и с радостным выражением на лице продолжил говорить. – Я столько лет сохну по Афине, а тут мажорчик повздыхал рядом, и на тебе… Да, не парьтесь, ребята, все рады за вас.

- Что-то ты разговорился, Гном. Да, мы вместе, но это не касается работы. Стас, на выходе я Афина, а ты… - Инга задумалась. – Не хочешь быть Ромео, твой позывной на выход – «Мажор». Да, пусть так, это тебе за то, что бойцы будут больше отвлекаться на перешептывания и промывание нам костей, а не на работу. И еще – уходим отсюда и быстро!

Как я не просил оставить наблюдателя и присмотреть за местом, но мои доводы были отметены. И не могу не согласиться, что резонно. Время было согласовано, и цели были другие, своими остановками мы могли подставить вторую группу, но очень хотелось хоть не много информации.

Ночевка прошла без происшествий под свежим воздухом, но с комарами. Вот никакая радиация и катаклизмы не берут этих гадов. Обмазанное лицо какой-то мазью лишь немного уменьшило активность назойливых кровососов. Как по мне, так вонь создавала больше дискомфорта, чем комары, тем более, что больше воняло как раз таки экскрементами, чтобы запахом не сильно выдавать себя.

Уже к полудню, как и предусматривал план, мы вышли к объекту, где и встретили вторую группу, что пришла раньше на рассвете и сейчас отсыпалась, но прежде они дали расклад по тому, что видели.

Это была деревня домов в пятьдесят и что удивительно для этого времени – по прикидкам – все дома были заселены. На бывшей ферме, на окраине деревни была обустроена ремонтная база, где находилась тяжелая военная техника, как в разобранном виде, так и в целом, на вид вполне пригодном к использованию. Рассмотреть получилось, благодаря ловкости Лиса – еще одного члена группы. Маленький, ловкий, бесшумный, казалось, что может спрятаться даже за травинкой.

К всеобщему удивлению внутри бывшего коровника были два миномета «Тюльпан». Если у императора есть хоть десять мин к этому монстру, то у нас проблемы, этот калибр пробьет почти все, можно будет спрятаться только в бомбоубежище. Да, есть смысл поднять в воздух «Охотника 2», но у него оставалось только шесть ракет, а тут еще и танки.

- Это мы хорошо так зашли, - задумчиво произнесла Афина. – Мажор, а ты по своей части что приметил?

- Приметил, - начал говорить я, скривившись, всем видом показывая, что позывной «Мажор» мне не нравиться, но продолжил говорить по делу. – Если бы я не знал, что объект выбран рандомно и именно что нами, то подумал, что ловушка здесь и что группу ждут. Ремонтная база, на которой из персонала техниками можно назвать двоих из трех десятков и то от силы, не такая и ремонтная, не заметил ни грязных рук, ни инструмента. Большинство этих рабочих явно ничего не понимают в технике, а вот оружие берут профессионально и привычно, как с ним и не расстаются. Дальше - больше. Охраны пять человек, как будто под нашу группу для ликвидации, чтобы приманку захватили, а тут механики и прижмут.

- Не думаешь ли ты, что Видок, или я, может Грек, хотя, нет… Мы об объекте узнали за три часа до выхода, как и остальная группа, на виду были, сообщить не смогли бы. Так кто крот? – спросила Афина, беря мою не без шероховатостей версию за истину.

- Я вообще думаю, даже не так – чую, что тут другое. Чувствую, но не объясню, что именно! А заметили, что всякий мусор быстро убирают? Как будто показуха какая-то, но что делать императору это в такой глуши, или начальство приедет? – я задумался.

Тут не вслух размышлять нужно, а тщательный анализ и больше информации.

- Запускай птичку, - сказал я Афине и стал дальше думать, но кроме нарастающей тревоги в области седалища, ничего дельного уже в голову не пришло.

А вот аэроразведка дала результат. Первое – в деревне почти нет женщин и те, которые имеются, подаются как бы на показ, все работают или праздно шатаются по деревне и как бы на виду. В дом за два часа наблюдения не зашла ни одна женщина, что очень странно. Кроме того, мужики в деревне ходят, не сгорбившись, а как-то горделиво. При том жестком варианте рабства, которое практикуется в империи, люди так уверенно себя не ведут, напротив они сломлены. А еще, если женщины разновозрастные, то мужики все молодые парни, чаще спортивного телосложения, но никак не сухие от недоедания. Выправки, как у тех, которые на ферме в роли техников-ремонтников, не было, но и у меня ее нет, но с какой стороны держать автомат я знаю, да и на ножах немного, но обучен. Так что вывод – это все силовое прикрытие. Но для нас, как диверсионной группы, многовато и нецелесообразно.

Размышляю дальше. А зачем нужно больше сотни бойцов располагать тут, когда у императора, по нашим данным, всего не больше шести сотен воинов, при том, что до двух сотен бойцов требуется для поддержания режима на местах. В эту цифру к тому же входит свита этих клоунов баронов и князей, так как у каждого «феодала» в дружине от пяти, до двадцати разношёрстных проходимцев с оружием и постоянно сопровождающих своего, так сказать, «сюзерена». Итого, в голом остатке выставить одномоментно, без мобилизации император может четыре сотни, а тут в деревне полторы сотни бойцов и скорее всего три десятка его элитников, уж больно повадки профессиональные у «фермеров». Зачем? Вопрос так и остался открытым.

Наскоро перекусив жестким пересоленным мясом и галетами, я попробовал подремать, но зудящее чувство опасности не проходило, и сон не шел.

- Стас, ты что-то надумал? – Инга бесшумно подобралась ко мне и обняла, а ведь ей меня сейчас убить как два пальца об асфальт.

Сколько мне еще тренироваться, чтобы соответствовать этим людям?

- Инга, мы явно влипли. Не берегите аккумуляторы, птички в воздухе, посмотрите дороги, ведущие к деревне. И всем быть наготове, знаю, что вы профессионалы, но тут очень серьезные силы задействованы, не по зубам, и никаких диверсий, - выпалил я на одном дыхании, понимая, что не во всем буду понятым вояками, которые давно не были на серьезном задании.

- Стас, мы на выходе, есть приказ, ты собираешь информацию, если боишься, то дам человека и иди. Прости, ты дорог мне, и все будет у нас хорошо, и не такое переживали, но командование на мне, - сказала Афина и подобралась, показывая всем своим видом, что дискуссии она не потерпит.

А я испугался, что мое предчувствие, может оказаться камнем раздора в наших только зарождающихся отношениях и стал сам себе придумывать контраргументы против всех сомнений.

- Птичек поднимем, и подходы отследим, - сказала Афина, и пошла раздавать приказы.

Ночью почти не спал. Как не прогонял ощущение опасности, но свербело так, что хотелось подскочить и бежать. А с рассветом события начали стремительно разворачиваться.

Еще только заалел рассвет, как в деревню въехала колона из двух БТР и трех специальных машин «Тайфун ВДВ» с комплексом «Корнет» и пулеметами, а через еще час в поселок начала входить еще одна колонна из пикапов с крупнокалиберными пулеметами, уралов, заправщика и разномастных тракторов и машин-уродцев, которые были кустарно обшиты стальными листами.

* **

- Аве Цезарь! Приветствую тебя, император, - произнес мужчина лет под шестьдесят, с трудом выбираясь из пикапа.

Это был невысокого роста мужчина с явным лишним весом и тщательно выбритой головой. Нескладный, на первый взгляд, мужичок, обладал такой волевой харизмой, что окружающие его люди невольно вытягивались и ловили себя на мысли, что готовы не просто работать на этого человека, а служить ему. Зачастую первые самостоятельные мысли людям приходили в голову только после того, как они уже со всем усердием выполняли поручения этого человека.

Когда Николай Дмитриевич Глуский появился полгода назад в Стеклянной Гуте, его не хотели принимать в общину, которая не разделяла планы странного напористого чужака, пришедшего откуда-то из соседней области вместе с десятком таких волкодавов. Бойцы Глуского выглядели столь профессиональными бойцами, что не факт, что сельчане смогли бы всем скопом отбиться от этих людей. Умение убеждать сильных и подчинять всех остальных, в скором времени поставило Глуского над остальными. А село, будучи мирным и стремящееся всеми силами быть в стороне от хаоса, который охватил более крупные поселки, стало вести агрессивную политику. Что удивительно, но уже в скором времени территория вокруг села была очищена от падальщиков и опасных хищников, это прибавило популярности новому диктатору, а после Глуский смог подчинить и другие населенные пункты.

Человек, который встречал главу недавно образованного Альянса, был внешне антиподом Глускому. Высокий, плечистый с мощной мускулатурой. Волевой, даже выпирающий подбородок, ярко выраженные скулы отдалённо напоминали некогда знаменитого атлета и актера Шварценеггера, образ дополняла прическа в виде небольшого ежика.

- Не стоит, друг, не стоит! Это внутри империи, я монарх, а мы с тобой, надеюсь, друзья, зовись ты хоть королем, хоть падишахом. Давай поговорим, поедим, будь гостем мне, - Император приветствовал своего союзника.

Оба мужчины отправились в дом, некогда служивший зданием сельской администрации, там были накрыты шикарные столы, с учетом современных реалий. Самым же изысканным блюдом был только вчера испеченный пшеничный хлеб. Много труда потребовалось людям императора, чтобы найти непорченую муку. Пшеницу в империи не выращивали, а отсутствие именно хлеба, а не еще попадавшиеся в сухпайках галеты, делало хлебобулочные изделия истинным деликатесом, несравнимо ценным, нежели некогда черная икра.

- Слушай, Николай Дмитриевич, я все понимаю, что ты решил проверить место переговоров, но ведь твои люди могли в открытую прийти и обо всем спросить, везде посмотреть, я друг тебе, - сказал император, как только переговорщики зашли в здание администрации и хозяин у удовлетворением увидел, как взгляд Глуского впился в душистый хлеб, даже не реагируя на мясные и рыбные закуски.

Жареная картошка, которая также была дефицитом и та не смутила главу Альянса.

«Человек-чревоугодник уже имеет слабость» - подумал император, косясь на своего «друга».

- А! Что? Никого я не отправлял, - растерянно сказал глава Альянса, но моментально собрался, быстро просчитав ситуацию.

«Один-один, император!» - подумал Глусский, осознав, что сам только что проявил некоторую слабость, но вот то, что диверсанты стоят прямо под носом у этого громилы, удар посильнее будет.

- Быстро, уничтожить, - прошипел император и три человека из его свиты моментально покинули помещение.

* **

Коптер был высоко в небе, и почти бесшумно в двух километрах парил над поселком, приближая зумом изображение творящегося возле бывшего здания поселковой администрации. Еще вчера поздно вечером именно сюда перетащили единицы тяжелой техники, на вид исправной. Так как ее буксировали, напрашивался вывод, что эти груды металла должны кого-то впечатлять. Становилось понятно, что минометы, танки, БТРы — это демонстрация силы на переговорах.

- По описанию – это император! – растерянно сказала Инга, да, сейчас она мало напоминала командира Афину, растерялась немного.

- Так и есть, и я догадываюсь, кем может быть этот колобок, - задумчиво сказал я.

- И я понял, - сидящий рядом Грек смотрел в свой полевой планшет, куда так же передавалась картинка с коптера.

Все уставились на командира второй группы.

- Мы, когда смотрели пути отхода и наведения имперцев на след селян, видели два пикапа из тех, что сейчас в колоне, они как будто кого-то ждали на границе, - сказал Грек.

Я же только вздохнул, уже эта информация могла многое сказать и скорее всего я бы понял, что происходит в этой деревне, если бы Грек раньше сообщил об увиденном.

В целом, получается, что тот объект, который как бы отдавали нам на откуп – пустышка, ну или гамбит – отдать что-то во имя большего. Все эти переговоры, что мы наблюдаем, имеют целью убрать нас, подчинить и разделить сферы влияния. Но даже этими силами добиться цели у них не получиться или очень большой кровью, когда и приз не сладок. Следовательно, мы с Видоком оказались правы, и остается надеяться, что он все сделает правильно, же этих союзничков не смогут беспрепятственно пройти, и никакие приказы Зам отдать не сможет, потому что банально будет мертв в нужное время.

- Афина, - обратился я к внимательно смотрящей в планшет девушке. – Нужно срочно отправить посыльных к Видоку, но в обход Зама, он предатель. Вообще никому, кроме Видока. Я напишу ему послание с нашим паролем.

Афина не проявляла эмоций, но и не перебивала, ждала моих предложений, девушка вновь надела личину невозмутимого командира.

- Грек, Лис подложил взрывчатку под технику? – дождавшись кивка, я продолжил. – Твои люди и ты сам уходите.

- Все, товарищ командир? – Афина зло посмотрела на меня.

- Думайте, товарищи бойцы сами, медлить нельзя. Мне же нужно остаться, от перебежчиков уже давно не было никакой информации, а тут такие персонажи, нужен язык, обязательно нужен, - сказал я и отвернулся.

Амбициозная воительница, находящаяся постоянно в тени Видока, сейчас имела все шансы потешить свое самолюбие и вместе с тем проявить себя профессионалом. Но как по мне, профессионализм это в том числе и умение слушать мнения перед тем, как принять решение.

- Со мной остается Гном, остальные поступают в распоряжение Грека, - решилась, наконец, Афина. – Грек, сам решай, кто пойдет в город. Думаю, Буба с Лисом пройдут незамеченными. Сами быстро отходите ближе к городу. Нам тут особо делать нечего, мы только отследим выход противника. Тот, что этот выход будет, я не сомневаюсь. Устраивать войнушку тут, просто без шансов, а вот на подходе к городу, или у моста… Думайте сами, но вначале информация должна быть доставлена Видоку. Все, выполнять!

Все засуетились и начали спешно покидать небольшую поляну, где и происходило наше совещание.

- Нездоровое шевеление в деревне, - чуть ли не выкрикнул оператор нашего воздушного разведчика.

- Уходите, - чуть ли не прорычала Афина. – Управление птичкой на меня. Стас, уходи!

Нет, сейчас не уйду! Я посмотрел в ту сторону, где еще меньше минуты назад были лучшие воины нашего поселения и улыбнулся. Все правильно, нужно большую часть отправлять в общину, есть все шансы надрать холку соседям. И почему нельзя было все решить миром? Наверное, нельзя! Мир таков, что те, кто прошел ад первых трех лет после катастрофы не могут быть слабыми людьми, ну если только не рабами, а в одной клетке нет места для двух, тем более трех львов.

- Что-то все слишком спокойно стало, побегали и угомонились, - задумчиво произнесла Афина, всматриваясь в экран. – А давайте-ка сменим позицию, что-то мне это не нравиться.

Только мы стали подыматься с поваленных бревен, как где-то в небе послышался свист.

- Мины! – выкрикнул Гном и рванул к нам с Ингой. Он был чуть в стороне и прикрывал наиболее вероятное направление для нападения на нас.

Казалось, что от момента, когда услышали свист летящих мин до первых прилетов, прошла вечность. Мы успели прямо врасти в землю, когда грохот от близких разрывов прорвался в барабанные перепонки, сильно их напрягая. Резкая боль в ушах, шум в голове, потом… темнота.