Архитектура человечности

Я Лиза, мне 32 года. Везу своего шефа на важную встречу с сестрой. Мы с ней погодки, но похожи больше, чем многие двойняшки. Сестрёнке Поле 31.

Встретились в уютном кафе неподалёку от её работы. Поля трудится в строительной фирме, а я занимаюсь похожими проектами, только специализируюсь на частных домах, а она — на муниципальных.

Мы с Полей души друг в друге не чаем, всегда готовы прийти на помощь и доверить самое сокровенное. Она замужем, я пока нет. Обе достигли успеха в карьере, но характеры у нас разные: Поля — спортивная, энергичная, а я — женственная, спокойная, домашняя натура. У неё — спортивное купе со складывающейся крышей, у меня — комфортный седан.

Мой шеф, Геннадий Романович, мужчина за 45, собрал отличную команду профессионалов, но стал замечать нездоровые тенденции в отношениях между сотрудниками. Он высоко ценит меня и планирует продвинуть по карьерной лестнице, но опасается, что коллектив просто-напросто сожрёт меня и не подавится.

И тут он выдвинул свой план по проверке коллектива на прочность. Когда я услышала его идею, мне стало дурно. Пришлось даже нашатыря попросить у секретарши. «Ни за что!» — воскликнула я. Шеф был в ужасе от того, что довёл меня до такого состояния. А в коллективе тут же поползли слухи о моём скором увольнении, будто мой обморок — реакция на недовольство шефа.

На следующее утро я пришла к Геннадию Романовичу и сказала, что для его плана больше подойдёт Поля. И вот я представила их друг другу. Шеф был настолько очарован нашим сходством, что дал официанту телефон и попросил сфотографировать его между нами обеими.

Объясняя Поле суть плана, я заметила, как в её глазах загорелся задор и любопытство.

— Представляешь, — жаловалась я сестре, — он сначала предложил это мне. Но я же не ты, не могу проделывать такие трюки.

На этих словах я присела на корточки у сестры, что-то нажала под её коленом через чёрные брюки, и нога Поли вывернулась подошвой к небу. Обычные ноги на такое не способны. Настала очередь шефа терять сознание. Приведя его в чувство, мы с Полей, дополняя друг друга, рассказали её историю.

В пять лет Поля каталась на детском велосипеде среди старших ребят, и кто-то из них случайно на нее наехал. Полгода врачи боролись за её ножку, но в итоге пришлось её ампутировать. С тех пор Поля ходит на протезе, но так к нему привыкла, что по походке вообще никто никогда не замечает. Единственное — она предпочитает брюки и штаны, а я, наоборот, обожаю платья и юбки.

А первоначальный план шефа заключался в следующем. Дать мне месячный отпуск. После которого я должна была вернуться без ноги, на костылях, будто попала в аварию. Неделю мне предстояло имитировать ампутацию, привязывая бинтом согнутую под юбкой ногу. Шеф рассчитывал, что за это время все гнилые и никчёмные люди в коллективе проявят себя в полной мере.

Я, конечно же, отказалась от такой авантюры. Что за детский сад… Но потом вспомнила об одном семейном деле с Полей и решила, что именно она сможет помочь шефу. С её разрешения я рассказала о той истории.

Поля никогда не стеснялась своего протеза, но когда познакомилась с парнем, всё изменилось. Она никак не могла решиться на первое свидание. Тогда я пошла вместо неё. Олег оказался чутким, здравомыслящим и серьёзным молодым человеком. Он внимательно выслушал мой рассказ о сестре, сказал, чтобы Поля не выдумывала, не стеснялась, а приходила сама, и даже не подарил мне предназначенные ей цветы. Это меня тогда глубоко тронуло.

Я привела Полю, и с тех пор они женаты уже семь лет. На свадьбе Поля пообещала, что когда-нибудь тоже мне поможет.

После всех этих семейных историй и демонстраций с протезом на Геннадия Романовича невозможно было смотреть. Пока он приходил в себя и осознавал произошедшее, мы с Полей как ни в чём не бывало пили кофе с пирожными, совсем не грустно болтая тихонько о своём.

Наконец шеф глубоко вдохнул, вытер платком лоб и заговорил:

— Девушки, милые, Лиза, Полина, простите меня старого идиота! Простите что своими дурацкими идеями вас обидел. Я ведь думал что это будет что-то типа челленджа на корпоративе, мол Елизавета поиграет роль, коллектив раскроет все свои худшие качества, после чего я с чистой совестью распрощаюсь с недостойными. Девчата, я кретин. Я даже не мог представить насколько для вас обеих это личная история. Простите меня. Лиза, на сегодня ты свободна, везти обратно меня не нужно я на такси доберусь. А завтра с утра обсудим новый проект по ул Чернышевского.

Шеф встал оставил деньги за кофе и собрался было высматривать такси. Тут неожиданно заговорила Поля:

— Геннадий Романович, если не очень торопитесь, может расскажете мне более детально что там должна была изображать Лиза? Мне стало любопытно.

Шеф сел обратно, ещё раз принёс нам обеим тысячу извинений и более подробно поведал о сути своего плана. Внимательно его выслушав, Поля задорно хихикнув произнесла:

— Лиза, какой креативный у вас директор. Нам бы такого. А то сидим, скучаем, коробки эти многоэтажные рисуем и никакого развлечения. Так, когда там у Лизы отпуск заканчивается? Когда мне у вас появиться надо? А то мне ещё вспомнить, как костылями пользоваться, да платья юбки носить.

Я не могла в этот момент скрыть радости и гордости за любимую сестрёнку. Сколько в ней было задора смешанного с искренним желанием мне помочь.

Прошло полтора месяца. Далее, поскольку меня там не было, рассказываю со слов сестры.

Утро понедельника, начало трудовой недели. Охранник придержал дверь. И в офис нашей фирмы вошла Поля. На костылях и без ноги. Стараясь ни на кого не смотреть, последовала в сторону кабинета директора. Она была одета в моё летнее платье по колено, причёска и макияж были также в моём стиле. Только костыли и ужасная пустота вместо левой ноги отличали эту девушку от той Лизы, которую буквально недавно провожали в её долгожданный отпуск всем коллективом.

Повисла давящая угрюмая тишина. У кого-то из сотрудниц непроизвольно вырвалось «Мамочки!», кто-то, забыв о курилке, трясущимися руками щёлкал несрабатывающую зажигалку. А кто-то пошутил о том, что сувениров из отпуска, наверное, не будет.

У кабинета шефа сидела секретарша Света бледнее потолка.

— Привет, — почти бодро сказала Поля, — у себя?

Света нервно закивала и пыталась что-то сказать. Немного собравшись с мыслями, Поля вошла в кабинет. Обе руки были заняты костылями, поэтому плотно закрыть за собой дверь не получилось. Скоро Света и ближайшие к кабинету сотрудники могли слышать крайне раздражённый голос директора, на повышенных тонах он возмущался:

— Ты в своём уме? Как ты до такого додумалась? Даже не мечтай! — и ещё много такого в этом духе.

Дверь открыл директор, из кабинета вышла Поля, ещё более расстроенная, чем раньше. За Полей вышел директор, на ходу он рвал лист бумаги:

— Ишь, чего удумала! Увольняться! — всё ещё возмущаясь, но уже спокойнее говорил директор, выбрасывая в корзину Светы остатки заявления.

Поля нервно и неуверенно подпрыгивая на единственной ножке перебирая костылями, развернулась лицом к шефу:

— Ну, Геннадий Романович, как я теперь буду работать? — сказала Поля и начала заваливаться.

— Точно также как и раньше, Лиза, чётко и уверенно, — ответил директор, не дав Поле упасть, — у тебя сидячая работа, нам всем очень жаль, что так случилось, но здесь, прежде всего нам нужна твоя голова, а не нога. Поэтому давай, приводи мысли в порядок и за работу. Куча проектов ждёт, в четверг большое совещание. — И директор, хлопнув дверью, скрылся в кабинете.

— Не отпустил, — вздохнула Поля, глядя, как Света капает себе в рюмку капли, — и грустно побрела, переставляя костыли к своему столу.

Вновь появился Геннадий Романович, вышел на середину офиса и, обращаясь ко всем, сказал:

— Коллеги, нашу Лизу постигла большая беда, мы все ей глубоко сочувствуем. Я очень надеюсь, что наш дружный, сплочённый коллектив не бросит её одну, и каждый из вас сделает всё, чтобы Лиза смогла как можно легче пережить это несчастье, побыстрее втянуться в работу, что поможет ей восстановиться и прийти в норму. Спасибо. А теперь за работу, впереди сложные сдачи проектов.

Однако, ближайший час прошел в расспросах, охах, ахах, в сочувствии и сопереживании. Только Максим не принимал участие в этом, сосредоточившись на работе. Лишь изредка поглядывая на костыли и единственную ногу коллеги.

Для коллектива была придумана такая история. Получив отпуск, я отдыхала в удалённом красивейшем заповеднике, а там предусмотрены велопрогулки по окрестностям. И вот на второй или третьей такой поездке в нашу группу на велосипедах влетел гружёный пикап. Не повезло мне и одному парню. У него сломана рука, а мне бампером сильно распороло ногу. Чтобы не истечь кровью, наложили жгут. Но не успели вовремя в больницу. Нога быстро стала отмирать, и её ампутировали.

Дальше я довольно скоро пошла на поправку, и чтобы не дать развиться депрессии, сами врачи настоятельно рекомендовали мне возвращаться к своим обычным делам. Подозреваю, что именно доктор накрутил Геннадия Романовича не отпускать меня, он спрашивал, где я работаю.

— Ехали медведи на велосипеде, — раздался голос Максима со своего места.

Валюша злобно на него шикнула. Михаил, удручённый рассказом Поли, не мог найти применения своим рукам, вышел с незажжённой сигаретой. Света из своего угла всхлипывала. А сама Поля, наконец, включив компьютер, стала разбираться с моим проектом, который в четверг ей предстояло сдавать на большом совещании у шефа.

Сыграть меня за работой для сестрёнки вообще было пустяком. Обычно она ворочала такими массивами недвижимости, что мой проект по этому двухэтажному дому она смогла бы разработать с нуля за пару обеденных перерывов. Готовя Полю, я, конечно же, заранее рассказала ей обо всех возможных нюансах при сдаче. Она быстро во всё вникла и теперь почти скучала за монитором, усиленно создавая видимость работы. Зная её, я опасалась, что она или уснёт, или скачает какую-нибудь игру и начнёт азартно в неё резаться. Но Поля чинно высидела до конца рабочего дня, после чего с видимым усилием встала, покачалась, взяла костыли и неуклюже побрела на выход.

По дороге её нагнал Миша, и надо сказать, вовремя. Потому что именно в этот момент Поля споткнулась и, размахивая костылём, стала беспомощно прыгать на единственной ноге, ловя равновесие. Миша её подхватил, установил ровно и, дав отдышаться и успокоиться, под руку увёл из офиса.

Придя на работу во вторник, Поля не увидела на столе компьютер. Он был завален вкусностями и всякой домашней выпечкой. Валя и Света, не сговариваясь, принесли для пострадавшей, и, как им казалось, похудевшей Лизы, целую гору своих фирменных блюд. У Поли от переизбытка чувств задрожали губы, и сама собой покатилась слезинка. Директор, тихонько наблюдавший за этим у входа, решил прийти Поле на выручку.

— Это что за пир горой? — весело сказал Геннадий Романович. — Угостите начальника, — и, схватив вкусный ароматный пирожок, бодро поспешил в свой кабинет.

Пришёл Миша. Немного волнуясь, протянул Поле зажигалку.

— Спасибо, Миш, — смутилась Поля. — Но я не курю. — А сама в это время с ужасом думает, а не закурила ли я, и она об этом не знает.

— Это не для курения, — стал объяснять Миша. — Просто пока ты не привыкла, — он бросил взгляд на костыли, — будет удобнее представлять проекты не стоя у экрана, а прямо не вставая из-за стола. — И Миша включил луч электроуказки. — Сейчас она без газа, но если заправить, то сможешь дать кому-нибудь прикурить. — И Миша направил яркую зелёную точку прямо в Максима.

— Цирк зажигает огни, — буркнул тот, отмахиваясь от лучика.

— Спасибо, Миша, это так трогательно, — тихо произнесла Поля. — Вы меня все так поддерживаете. Спасибо вам, дорогие, я без вас никуда.

Во вторник и в среду больше ничего необычного не случалось. Каждый готовил к сдаче свой проект, в который раз всё перепроверяя и внося последние штрихи.

И вот наступил ответственный и во многом судьбоносный день. Четверг, полдень, кабинет директора. Собравшиеся выглядят очень серьёзно, кто-то нервничает чуть больше обычного.

На своём месте Геннадий Романович, рядом с ним Света с проектором и четырьмя флешками. За приставным столом попарно напротив друг друга — Валя, Миша и Поля, Максим. На дальней стене экран с указкой и пультом от проектора. Поля сидит по отношению к директору слева на дальнем месте, но ближе всего к экрану и к входной двери.

— Коллеги, — заговорил директор, — если все готовы, давайте начинать. Думаю, ни для кого не секрет, что по итогам сегодняшнего заседания мной будет назначен новый руководитель проектного отдела. После ухода Семёна Дмитриевича на другую должность давно пора закрывать эту вакансию, нехорошо такому отделу, как проектный, быть без руководителя.

До недавнего времени претендентов было трое. Валя, наша самая молодая сотрудница, пока не участвует, у неё все победы и должности ещё впереди. Но она сегодня представляет свой первый самостоятельный проект. Давайте пожелаем ей удачи.

Так вот, претендентов на должность руководителя отдела было трое, но, — в этот момент все с сочувствием посмотрели на опустившую голову Полю, — но Миша берёт категорический самоотвод. Никак не мог его уговорить.

— Ну не моё это, Геннадий Романович! Я вам тысячу раз говорил, лучше 10 проектов сделаю, чем одно совещание проведу, — эмоционально подтвердил самоотвод Миша.

Сидевший рядом с ним Максим горячо пожал Мише руку.

— Старик, уважаю, мужское решение, — обрадовался Максим.

— Я закончу, — кашлянул директор, — поэтому, сегодня или Максим, или Лиза выйдет отсюда в новой должности. Давайте приступать. Как всегда, от простого к сложному. Валя, прошу.

— Ну, кто выйдет, а кто и выпрыгнет, — продолжал веселиться Максим, пока Валя шла к экрану. Своё назначение он считал уже свершившимся фактом. Его проект трёхэтажного особняка был объективно масштабнее моего двухэтажного дома. Поэтому меня, представляемую Полей, без ноги и на костылях, он вообще не считал за конкурентку.

Света поставила в проектор флешку с Валиным проектом, и та, взяв в руки пульт и указку, начала. Чайный домик, который спроектировала Валя, был настолько милым, симпатичным и словно игрушечным, что почти все по-доброму улыбались. Хорошо подготовленная Валя на одном дыхании провела свою первую презентацию. Говорила уверенно, спокойно, со знанием дела. Её проект прошёл без сучка и задоринки. В конце все тепло и искренне поаплодировали Валиному дебюту.

— Молодец, — похвалил Максим, но в свойственной ему манере добавил: — В следующий раз доверю тебе собачью будку проектировать. — И сам же рассмеялся над своей злой шуткой.

Затем Валю у экрана сменил Миша.

— У меня аптека в коттеджном посёлке, — объявил Миша, включая первый слайд.

— Ветеринарная? — поинтересовался Максим.

— Нет, а что, у тебя «Озверин» закончился? — парировал Миша и буднично приступил к представлению своего проекта.

У него также всё прошло предсказуемо хорошо. Только на моменте с пандусом директор поинтересовался, почему Миша выбрал именно такой вариант. И, выслушав аргументированный ответ Миши о недостаточности места, полностью согласился с таким решением.

— По пандусам — это к Лизе, — тут же прокомментировал Максим, — она теперь большой специалист по ним. — И снова рассмеялся.

И вот настала очередь Поли. Оставив у стула свои костыли, с которыми до этого она не расставалась, она легко доскакала до экрана. Взяла в руки указку и пульт, ожидая, пока Света включит её флешку.

— Лиза, можешь с места, — заботливо произнёс Геннадий Романович.

— Спасибо, мне так привычнее, — сказала Поля и начала.

Презентацию моего проекта Поля вела настолько уверенно, что местами это выглядело даже скучно. Только её единственная ножка из-под красивого белого платья с бирюзовым узором и редкие подпрыгивания разбавляли монотонность и рутину.

Так продолжалось, пока Поля не дошла до двенадцатого слайда. Взглянув на изображение, сестрёнка запнулась и замолчала. Отпрыгнув на пару шагов от экрана, она вновь окинула взглядом общую картину. Валя хотела, было подать ей костыли, думая, что причина заминки в усталости. Но, отказавшись от них, Поля вдруг заметно преобразилась. Она безуспешно боролась с весёлой улыбкой, а в глазах так и сверкали задорные искорки. Ей больше не было скучно.

С этого момента Максим, будто получив хороший укол, никак не мог спокойно усидеть на месте, ёрзая на стуле. Миша и Валя также стали весьма озабоченно переглядываться между собой. Но у нас было запрещено задавать вопросы до окончания презентации.

Преобразившаяся и повеселевшая Поля легко и непринуждённо довела представление проекта двухэтажного дома до логичного конца, поблагодарила за внимание и вернулась на своё место.

Едва дождавшись этого момента, Максим почти закричал в сторону директора:

— И она работает в нашей фирме? Да ей только семечки в переходе продавать! Может, с её костылями что-то и получится, люди из жалости будут покупать, чтобы с голоду не окочурилась. Нет, вы видели, что она напроектировала?! Это же позор, а не проект! И вы её ещё каким-то руководителем хотели сделать. Гнать её отсюда немедленно!

— Так, Максим, во-первых, сам не ори как базарная баба, — спокойно заговорил директор, — а во-вторых, давай чётко и по делу. Без эмоций. Похвально, что ты так радеешь за репутацию фирмы, но взвешенно и по существу, как это у нас принято, задай Елизавете все свои вопросы.

— Извините, — буркнул Максим, — она вывела меня из себя. Первое — фундамент. Там у неё такая дыра на стыке, что в этом несчастном доме будут жить все коты, кроты и тараканы. Нестыковка по уровню. А второе — это, конечно же, крыша на двенадцатом слайде. У неё выбраны такие материалы, что при первом снегопаде, когда толщина снега превысит 15 сантиметров, кровля просто проломится. Я больше не вникал. Может, и ещё есть просчёты, но и этих двух хватит, чтобы проект в топку, а проектировщика на улицу с позором.

— Действительно, это серьёзные просчёты, — произнёс директор, — Лиза, что скажешь?

— Геннадий Романович, — вдруг неожиданно заговорил Миша, — не нужно Лизу мучить, я в выходные сам сделаю этот фундамент как надо.

— А я крышу переделаю, там несложно, я умею такое, — поддержала Мишину инициативу Валя. — Вы только Лизу не обижайте. Ей и так сейчас очень тяжело, — чуть не плача просила Валюша.

— Эк, защитнички нашлись, — театрально сказал директор, — да кто ж посмеет нашу любимую Лизу обидеть! Что же вы из меня изверга-то делаете. Я что, не понимаю что ли. А за помощь коллеге — хвалю. Так и поступают в настоящих сплочённых коллективах, правда, Максим?

— Не знаю. Если кому-то нечего делать, то пускай спасают чужие проекты в свободное от работы время. А в моём отделе эта убогая бракоделка больше не останется, — отрезал Максим и пошёл к экрану представлять, наконец, свой проект трёхэтажного роскошного особняка.

Всё это время Поля сидела, очень низко опустив голову, и даже подрагивала плечами. Со стороны могло показаться, что эта ситуация с двумя просчётами в проекте плюс крик Максима выбили её из колеи и она плачет. Света принесла ей стакан воды, спросила, не нужно ли успокоительного. Но надо было лучше знать мою Полю. Такие мелочи её плакать не заставят. Она едва сдерживала смех! План шефа работал на все сто! Гниль открылась и лезла со страшной силой. У Поли было очень хорошее настроение, она, улучив момент, показала Мише и Вале большой палец и одними губами произнесла: «Спа-си-бо!»

Но то, что случилось дальше, ни в какие самые дерзкие планы шефа не входило. И это просто чудо, что в этот момент там была не я, а лучшая в мире сестра!

Подойдя к экрану, Максим приступил к презентации своего проекта. Уверенно и чуть громче других рассказывал о применённых в проекте решениях. Хорошо владел представляемым материалом. Сразу было видно, что как профессионал Максим — очень хороший, крепкий специалист, и на его счету не один десяток больших, серьёзных работ.

Но когда Поля кинула взгляд на экран, она оторопела. Её внутреннее веселье и отличное настроение мгновенно улетучились. Глядя на экран широко открытыми глазами, она не верила тому, что показывал проектор. Этого не могло быть! Она ждала, что на следующем кадре, возможно, что-то поменяется, но нет — экран продолжал её пугать нереальностью происходящего!

Тогда Поля, будто хватаясь за последнюю соломинку, включила под столом телефон, быстро сверилась с интернетом. Возможно, она ошиблась? Нет, память её не подвела. Поля посмотрела на коллег — все слушали доклад, не выражая никаких бурных эмоций. Директор также не выдавал своим поведением ничего необычного. Обстановка вокруг ничем не отличалась от других проведённых сегодня презентаций. Максим всё также уверенно продолжал представлять проект.

Последней надеждой Поли на то, что это наваждение сейчас закончится, было перекрытие между первым и вторым этажами особняка. Но когда Максим вывел на экран 17-й слайд, чуда не случилось. Поля сделала глоток воды и, закрыв лицо руками, откинулась на спинку стула. Больше она на это смотреть не могла.

Максим, закончив презентацию, прошествовал к своему месту и сел.

— Ну что ж, — начал Геннадий Романович, — с проектами на сегодня заканчиваем, всем спасибо. Переходим к не менее важной части — назначению руководителя проектного отдела.

Видя, что про неё немножко забыли, Поля подняла руку и решительно заговорила:

— Геннадий Романович, разрешите?

— Да, Лиза, у тебя есть вопросы к Максиму?

— И к нему тоже, но это позднее, — сказала Поля. Максим при этом высокомерно хмыкнул. — А пока я бы хотела вернуться к моему проекту. Максим так торопился представить свой, что даже не дал ответить по обнаруженным у меня недочётам.

— А зачем к этому возвращаться? — раздражённо рявкнул Максим. — Ты здесь больше никто, мы не собираемся тратить на тебя время! Дверь там!

Поля вопросительно посмотрела на директора.

— Да, Лиза, прости, — произнёс шеф, — действительно, несправедливо было не дать тебе высказаться по этому поводу. Но ведь вопрос уже решился. Миша с Валей поправят что надо, и к понедельнику всё будет нормально. Если честно, я и не сомневался, что они в трудную минуту готовы подставить своё плечо…

Чувствуя, что ещё немного, и директор начнёт раскрывать карты, рассказывая про взаимовыручку и про то, как нехорошо ведёт себя Максим, а там и меня вызовет для эффектного появления, Поля, которой ещё немного нужно было оставаться мной, решительно его прервала:

— Я очень благодарна Мише и Вале за их добрую помощь для меня, это действительно очень-очень важно, ребята, спасибо вам обоим огромное! Но представленный мной проект в поправках не нуждается.

— Нет, ну вы посмотрите, — воскликнул Максим, — ей вместе с ногой ещё и мозг отрезали. У неё дом по швам трещит и разваливается, а она за своё, тупица.

И, правда, такое заявление Поли выглядело непрофессионально и крайне неожиданно. Все начали недоуменно перешёптываться. Даже директор растерянно смотрел на неё, мысленно списывая это недоразумение на неполное вникание Поли в мой проект.

— Света, поставь, пожалуйста, опять мою флешку, — попросила Поля. — И напомни, этот проектор может по блютусу работать?

— Да, конечно, — подтвердила Света.

— Отлично! Значит, всё будет ещё проще, — продолжала загадочно говорить Поля, одновременно связывая свой телефон с проектором. — Итак, по первому вопросу о фундаменте с дыркой.

На экране высветился слайд с углом фундамента.

— Геннадий Романович, помните, мы с вами в конце марта — начале апреля ездили по участкам, на которых будут строить дома по нашим проектам? На одном из них наша машина застряла, и мы ещё долго помощи ждали, пока нас не вытащил какой-то четырёхосный самосвал.

— Бетономешалка. Автомиксер, — поправил Полю шеф. — Да, припоминаю.

Конечно же, с директором тогда ездила не Поля, а я. Но при подготовке сестрёнки, зная, что непременно возникнет вопрос по дыре в углу фундамента, я ей подробно рассказала о той поездке. Поля сейчас намеренно заменила автомиксер самосвалом, чтобы проверить, насколько точно шеф вспомнит тот случай. И теперь сестра вывела на экран фото с какой-то горой. Фотографию, разумеется, Поле заранее дала я.

— Ну, если вы вспомнили про бетономешалку, то эту скалу, торчащую прямо из земли, вы точно должны помнить. Я тогда вокруг неё полдня бегала с рулеткой, — на слове «бегала» Поля не забыла грустно вздохнуть и поправить костыли у стула. — Это же, как раз тот участок, где мы застряли.

— Конечно же, Лиза! Ну конечно! — просиял радостно директор и принялся хлопать себя ладонью по лбу. — И как я эту скалу не вспомнил во время твоей презентации! Склероз. Прости, Лиза.

И, обращаясь ко всем, Геннадий Романович пояснил:

— Коллеги, дело в том, что там, на участке твёрдая скальная порода, её не убрать. И тогда Лиза прямо на месте нашла изящный выход из ситуации — как бы подсунуть угол фундамента под нишу в скале. Произвела все замеры. Фундамент как пазл или как детский конструктор вставится в углубление. Только заливку нужно начать именно с этого угла, а дальше всё получится автоматически. Так что, Миша, будешь в выходные отдыхать, ничего переделывать не надо.

— А нестыковка по уровню, — дополнила Поля, глядя прямо на Максима, — это технологическая необходимость для строителей. Но после встраивания угла прямо в эту гору там не то что коты, кроты и тараканы не пролезут, там блоха не проскочит!

И Поля вывела на экран совмещённые изображения фундамента и скалы. Они составляли единое целое. Миша с Валей были просто счастливы, что это оказалось не просчётом, а эффективным решением проблемы. И только Максим помрачнел. Его главная претензия к моему проекту рассыпалась на мелкие кусочки. Он, словно идя ва-банк с последним козырем, нервно вскрикнул:

— Ну, с фундаментом тебя шеф отмазал. А с крышей у тебя что? Тоже технологическая необходимость? К Новому году жильцов настоящим снегом завалить, когда кровлю проломит?

— Ой, ты знаешь, Максим, — спокойно сказала Поля, снова выводя на экран 12-й слайд проекта, — по крыше это настолько смешно получилось, что я половину презентации боялась упасть от смеха. Представляешь, ко мне в компьютер вирус попал! И заменил 12-й слайд.

Поля это говорила на полном серьёзе. И её нелепая отговорка была настолько наивной, что Валюша нервно хихикнула и закрыла себе рот рукой.

— Она нас всех за идиотов считает, — воззвал Максим к директору.

— Смотри, — продолжала Поля, — это тонкая кровля в презентации, а это исходная в проекте, — и сестрёнка вывела такой же слайд с телефона. Было отчётливо видно, что кровельный лист толще.

— Но самое потрясающее, — не унималась Поля, — что этот вирус настолько торопился, — кинула она взгляд на директора, — что забыл про девятый слайд.

Поля включила 9-й слайд презентации и увеличила нижнюю его часть.

— А тут, в текстовой сноске чёрным по белому написано, что в стропильной системе крыши применена двойная обрешётка и ещё целый ряд усилений. Поэтому её хоть газетой накрой, ничего не провалится! Ослабление кровли на 15 процентов компенсировано пятидесятипроцентным усилением каркаса.

— Ай да Лиза! — засмеялся директор. — Ну, молодчина! Заранее обезопасила проект от возможных нюансов.

— Так, не первый год замужем, — подмигнула Поля, произнеся загадочные для коллег слова, ведь все знали, что я свободна.

— Когда успела? — не церемонился в выражениях обезоруженный сестрёнкой Максим. — В больничке, что ли охмурила санитара, который утки подносил?

После благополучного решения вопросов по моему проекту он почти перестал себя контролировать, перейдя от неуместных злых шуток к откровенному хамству. Валя пыталась его испепелить взглядом, а Миша так и хрустел кулаками, хоть и был ниже его ростом.

Видя, что дело может принять более серьёзный оборот и перейти в потасовку, директор предпринял новую попытку заговорить о назначении руководителя отдела.

— Что ж, коллеги, — громко заговорил он, — сегодняшнее совещание, я считаю, прошло с немалой пользой. Помимо утверждения четырёх хороших проектов…

Поля снова не дала шефу подвести мысль к кадровому вопросу и уверенно перебила начальника:

— Прошу прощения, Геннадий Романович, за мою бестактность. Надеюсь, представленный мной проект теперь реабилитирован в глазах коллектива, и я могу задать Максиму пару вопросов, так сказать, на равных?

Директор не понимал, что делает Поля. По задумке он давно должен был показательно пропесочить Максима за его недостойное какой бы то ни было должности поведение. И после этого торжественно представить меня в качестве нового руководителя отдела. Однако, Поля практически вынуждала его отойти от намеченного плана и дать слово ей.

— Не знаю, зачем тебе это, — недоуменно пожал плечами директор, — но, пожалуйста.

— Со мной на равных тебе никогда не быть, выскочка! — брызгал самодовольством Максим. — Сначала научись свои проекты так оформлять и представлять, чтобы у руководства не возникало лишних вопросов.

— Отличная мысль, — не обращая никакого внимания на оскорбления, спокойно сказала Поля, — прямо сейчас и начну учиться на твоём эталонном проекте!

Света снова поставила флешку Максима. А он в это время лениво и брезгливо закатил глаза. Поля взяла подаренную Мишей электроуказку и начала:

— Для начала, Максим, скажи всем, откуда у тебя этот проект?

От такого неожиданного прямого вопроса у сидевшего напротив сестрёнки Максима сами собой выпучились глаза, и он поперхнулся воздухом.

— Нет, ну точно говорю, ей в больничке передозировку наркоза сделали, идиотка, — возмутился Максим почти фальцетом. — Я этот проект три с половиной месяца делал с утра до ночи!

— Да? — удивилась Поля. — Тогда я тебе могу только посочувствовать — зря вычеркнул эти месяцы из жизни.

— Кто ты такая, чтобы мне сочувствовать? — вскипал гневом Максим. — Себе теперь сочувствуй до конца своих дней!

— Я всегда сочувствую и переживаю, когда напрасно тратятся время и ресурсы, — сказала Поля, листая презентацию Максима до нужного ей семнадцатого слайда. — Если, не приведи Господь, построить дом по этому проекту, то он рухнет так же, как рухнули два предыдущих, построенных до этого.

Это было настолько потрясающее и неожиданное заявление Поли, что никто из присутствующих не знал, как на него реагировать. «Может, у девушки, в конце концов, сдали нервы из-за бесконечных нападок этого хама, и она от беззащитности начала отвечать его же методами?» — думали коллеги. «Всё-таки тяжелейшая травма, стресс, Максим все эти дни подливал масло в огонь, наверное, слишком преждевременно шеф её подключил к работе», — промелькнуло у всех в мыслях. Даже директор был в тот момент настолько сражен словами моей сестры, что едва-едва не назвал её настоящее имя.

— По… поясни, пожалуйста, Лиза, — быстро справился он с оговоркой, — что ты имеешь в виду?

— Да что тут можно пояснять! — взорвался Максим. — Видите, бред у неё начался, ей в психушку давно пора!

Поля была всё так же спокойна и уверена. Разложив перед собой на столе пульт, телефон и указку, она, периодически дополняя рассказ изображениями на экране, начала:

— Восемь лет назад, когда я готовила дипломную работу…

— Чушь! — завопил Максим. — Твоему диплому девять лет. Она даже это путает!

— Во-первых, напоминать женщине о её возрасте не тактично, но это не про тебя. А во-вторых, если тебе будет от этого легче, можешь считать меня второгодницей, — сказала Поля, в последний раз ответив Максиму.

Дальше она обращалась только ко всем остальным, словно Максима больше не было в кабинете.

— Так вот, тогда весь наш курс только и гудел об этом. Очень нашумевшая была история. Дело в том, что представленный сегодня Максимом проект не совсем его. Или даже совсем не его. Изначально это было одноэтажным гостевым бунгало из Мексики с чуть ли не соломенной крышей. Затем, уж не знаю, с какой целью, кто-то его перепроектировал в трёхэтажный особняк. При этом адаптация под наши условия была произведена весьма безграмотно. А дальше началось самое интересное. По тому адаптированному проекту в разных регионах нашей страны с разницей в полгода-год было построено два дома с незначительными отличиями друг от друга, но основа у них была одна. В итоге у одного дома через два года, а у другого через три года после постройки пошла трещина по перекрытию между первым и вторым этажами. Всеми независимыми комиссиями оба дома были признаны аварийно опасными и подлежащими немедленному отселению. Судьба одного дома мне неизвестна, говорили, что его успели разобрать. А второй бедолага, так и не дождавшись разборки, рухнул сам!

Интересно, что множество проведённых экспертиз так и не дали точного однозначного ответа, что приводило к катастрофе. Скорее всего, несколько факторов вместе. Но проект был запрещён и внесён во все базы и реестры. У проекта Максима я вижу совершенно другой идентификатор. По документам это другой проект. Максим тоже внёс в него изменения второго и ещё больше третьего этажей. Расширил террасу и добавил балкон. Но визуально я абсолютно точно вспомнила тот злосчастный проект. Все силовые элементы и несущие конструкции у него такие же, как на адаптированном проекте. Те два рухнувших дома потянули за собой в небытие две проектные и две строительные фирмы, они обанкротились после судов и потери репутации. Если проект Максима уйдёт за стены нашей фирмы, нас постигнет та же участь, не говоря уже о незавидном положении самого Максима.

Всё это Поля говорила, выводя, показывая и наглядно сравнивая на экране и первоначальный мексиканский дом, и два построенных у нас, и проект Максима. Все основные несущие элементы были одинаковыми. Закончив говорить, Поля выключила симпатичную Мишину указку-зажигалку, ласково её погладив, улыбнулась Мише.

— Ну и ну! — только и смог выговорить он, словно вспомнив свои слова, когда дарил её Поле.

Наступила умопомрачительная тишина. Поверить в рассказ Поли было невозможно. Суть изложенного казалась фантастически нереальной.

Но вся горечь была в том, что Поля подтверждала каждое своё слово неопровержимыми фотографиями и документами. Они все были из интернета, и любой желающий мог это немедленно проверить.

Как ни странно, первым туда полез сам Максим. Он больше не показывал своего превосходства, не выражал надменность, не ерничал и не глумился. Таким коллеги Максима ещё никогда не видели. Как вначале сказала сестра, он теперь сам нуждался в сочувствии.

Пока он своими глазами убеждался с помощью интернета в истинности слов Поли, остальные по его виду поняли, что им можно не перепроверять. Поникший вид Максима говорил сам за себя. Поля была права.

— Так, где ты взял этот проект? — сбросив, наконец, продолжительное, словно тяжёлый сон, оцепенение, спросил у Максима директор.

— В переходе, в который отправлял Лизу торговать семечками, — вдруг совершенно неожиданно для всех раздался голос тихой скромной Светы.

Она абсолютно ничего не понимала в строительстве с технической точки зрения. Но ей чисто по-человечески показалось, что наконец-то справедливость восторжествовала. И Света захотела ознаменовать победу над злом таким милым образом. Максим, который ещё полчаса назад стёр бы в порошок любого за такие шуточки над собой, теперь пропустил издевку Светы мимо ушей.

— Ты хоть понимаешь, что если бы не она, — продолжал директор, показывая на Полю, — вся наша фирма пошла бы крахом. А нам с тобой в тюрьме сидеть. Тебе как автору запрещённого проекта, а мне как твоему начальнику.

Поля поняла, что сейчас начнётся долгая разборка, кто бы мог сесть в тюрьму. Шепнула Вале, что ей нужно привести себя в порядок, у неё очень не вовремя начался насморк. И, даже не беря костыли, прямо как есть, попрыгала на выход — дверь была совсем рядом.

А за дверью уже лишние минут сорок нервничала я. Прекрасно зная, сколько обычно по времени проходят такие совещания, я не находила себе места. Почему так долго? Что могло пойти не так? Не мог же шеф вместо меня и правда Полю в руководители двинуть.

За свой проект я была спокойна. Да, была в нём парочка полунюансов, но я к ним была и сама готова и отлично подготовила Полю. Может, она про сноску на девятом слайде забыла? Про гору она не забудет. А если вопросы не по моему проекту, тогда по какому? По Валиному, возможно, но вряд ли. У неё это первый самостоятельный проект, и она его готовила очень тщательно.

В Максиме и в Мише как в специалистах я была уверена. Тогда что же там происходит? Может, шеф ошибся, и с нашим коллективом всё в полном порядке, никакая гниль не полезла? Может, моя Поля без протеза так хорошо сыграла, что сумела растопить и расположить к себе самые жестокие сердца? Тогда что делать дальше? Меняться с Полей работами до получения мной протеза?

Такой и подобный бред лез в голову всё это время. Ещё чуть-чуть, и я готова была ворваться в кабинет, нарушая все предварительные договорённости и с Полей, и с директором.

И тут открылась дверь, и из неё выпрыгнула Поля. Она сияла как солнце, и при ней не было костылей. Это говорило о том, что теперь туда иду я. Мы долго планировали этот момент.

Когда-то в магазине я не могла выбрать одно из двух почти одинаковых платьев и, чисто по-женски, купила оба. Теперь для такого случая они как нельзя кстати пригодились. Поля, в отличие от меня, сразу выбрала платье с бирюзовым узором, его я сестрёнке и подарила. А на мне было такое же, но с синим узором, и если мы были по отдельности, то разницы почти не заметно.

Поля затащила меня за шкаф и буквально за минуту шёпотом выпалила главное, что у них там произошло:

— Лиза, ты гений! — не сдерживала эмоций Поля. — Кровлю шеф заменил, проверял взаимопомощь. Про гору, конечно, забыл, бетономешалка помогла. Гниль пошла со страшной силой. А ещё я нечаянно вашу фирму от разорения спасла и кое-кого от тюрьмы.

Последняя новость стала для меня полнейшей неожиданностью. Может, и правда поменяться с Полей работами? Но сейчас было некогда об этом думать. Я крепко обняла сестрёнку, выдохнула и пошла к двери кабинета.

Прежде чем войти, я ещё раз обернулась к сестрёнке. Поля стояла в красивом струящемся, немного расклёшенном платье на своей единственной ножке в изящной туфельке на низком каблучке. И тут я поймала себя на мысли, что не помню её в таком виде раньше.

Она у меня всегда энергичная, деловая, вечно куда-то спешащая и бегущая. В ней никто, и в первую очередь я сама, никогда не видит человека с ограничениями. Ей сто дел поручи — она за них возьмётся и выполнит все.

А сейчас она выглядела такой трепетной, нежной и беззащитной, что у меня подступил комок к горлу, а из глаз чуть не покатились слёзы. Кто же это из моих недалёких умом коллег посчитал возможным хоть как-то обидеть эту девушку?

Но самое поразительное, что Поля, никогда не появлявшаяся на людях одноногой, да ещё и в платье, пошла на это ради меня, терпя при этом унижения и издевательства. Думая об этом, я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Не подав сестре вида, я жестом указала, куда принесла и положила её протез.

Перед дверью директорского кабинета я согнула левую ногу и, плотно прижав голень к бедру, накрыла ступню широким подолом. Если смотреть на меня спереди, то сейчас я стала точной копией своей сестрёнки.

Вспомнив детские классики во дворе, решительно открыла дверь и попрыгала к Полиному стулу. Благо он был совсем рядом. Ну, а оказавшись за столом, я уже не опасалась взглядов. Хотя, по правде сказать, всем было сейчас не до меня.

Накатившие при виде беззащитной Поли эмоции сейчас помогали имитировать изображаемый ею перед выходом насморк. Хлюпая и шмыгая носом в платочек, я стреляла по сторонам глазами, постепенно вникая в суть происходящего.

Шеф время от времени, показывая в мою сторону, гневно высказывал Максиму, что если б не я, представить страшно, что могло произойти, и что Максим до конца своих дней должен просить у меня прощения за все мерзкие обиды, которые он успел причинить с того времени, как я появилась после отпуска.

Итак, со слабым звеном в коллективе стало более-менее понятно. Максим не стеснялся обижать мою сестрёнку. А она его, несмотря на это, спасла, судя по всему, от тюрьмы и заодно всю фирму от позора и краха. Честно говоря, я не удивилась — в этом и есть вся моя Поля.

Остальные коллеги также были заметно возбуждены или даже потрясены случившимся. Вскоре и сама Поля прислала мне небольшое сообщение: «Это проект Максима» — и ссылку. Пройдя по ней, я всё поняла. Ссылка вела на реестр запрещённых проектов. Поля таким образом подстраховала меня, чтобы я не отвечала коллегам невпопад. Умничка сестрёнка!

Наконец, вдоволь начитавшись морали Максиму, директор выдохнул и переключился на меня.

— Что ж, коллеги, — заговорил он, обращаясь ко всем присутствующим, — надеюсь, с неприятными сюрпризами мы закончили, а вот один приятный я вам сегодня ещё обещаю. Но об этом позже.

Тут Геннадий Романович остановил взгляд на мне, и я, кивнув ему почти одними глазами, подтвердила, что теперь я — это я, а не Поля. Похоже, что даже он в пылу страстей не заметил нашей замены.

— Дорогие друзья, — продолжал шеф, — не знаю, как для вас, а лично для меня не вызывало сомнений, кто станет руководителем проектного отдела, ещё до раскрытия этого вопиющего мошенничества Максима.

Для объективности давайте временно, подчёркиваю, временно выключим из памяти этот инцидент и просто вспомним, что у нас здесь происходило четыре последних дня.

И я, и Семён Дмитриевич до своего ухода, собрали в этом отделе очень крепкую, сильную команду профессионалов. Без исключения каждый из вас способен если не на всё, то очень на многое. Это сегодня блестяще доказала даже наша дебютантка Валюша, — директор по-доброму ей улыбнулся.

— Но в том-то всё и дело, что для полноценной работы коллектива как единого сплочённого общего, я бы сказал, организма, одного только профессионализма недостаточно!

Без таких качеств, как сплочённость, взаимовыручка, человечность, ничего не выйдет даже у таких высококлассных специалистов, как вы. И именно Максим не смог продемонстрировать ничего из того, что присуще обычному нормальному человеку. Не только по отношению к остальным, но, самое главное, по отношению к Лизе.

Думаю, мне не нужно пояснять своё решение — вы сами всё видели. Максим уволен с завтрашнего дня. Остальным я очень признателен за поддержку и любую помощь нашей коллеге.

После слов шефа об увольнении Максима по кабинету прокатился неслышимый, но ощутимый выдох облегчения, будто произошло то, чего очень ждали.

— Друзья, — сказал Геннадий Романович, — надеюсь, вы продолжите точно так же поддерживать Лизу и в новом качестве. Елизавета, поздравляю, ты назначаешься на должность руководителя проектного отдела. Успехов тебе на новом поприще! А в твоём коллективе я теперь уверен полностью.

Все стали меня тепло поздравлять. И в тот момент у меня было какое-то странное ощущение. Казалось, что за меня все рады больше, чем я сама. Совершенно спокойно относилась к этому назначению.

Да, шеф неоднократно убеждал меня принять руководство. А я вела себя так, будто не было за спиной более пяти лет, отданных фирме. Будто я не выполнила уже множество проектов. Но ведь это всё было. Значит, если директор доверяет и если меня искренне поддерживает коллектив, значит, надо не подвести и просто честно выполнять свою работу!

Подождав, пока я приму поздравления, директор снова взял слово:

— Коллеги, прошу ещё несколько минут вашего внимания для важного сообщения, — и он сделал паузу, чтобы все немного успокоились, — благодарю. Как я сказал, теперь я полностью уверен в коллективе, которым будет руководить Лиза. Но, к большому сожалению, у меня не было этой уверенности ещё несколько недель назад.

И тогда я, взяв всю ответственность на себя, пошёл на беспрецедентный, странный и крайне необычный эксперимент. Этот эксперимент завершился несколько минут назад, и, по итогу, он принёс крайне неожиданные для меня результаты. Даже я сам был немало ими шокирован, но всё, что, ни делается — к лучшему! Повторяю: если кто-то будет недоволен, я требую, чтобы все претензии предъявлялись только ко мне и ни к кому другому!

— Да не томите уже, Геннадий Романович, — не удержался Миша, — такую интригу закрутили.

— Тут ты абсолютно прав, Миша, пора раскручивать, — директор посмотрел на меня и сказал: — Лиза, подойди, пожалуйста, ко мне.

— Геннадий Романович, вы бы на всякий случай Свету придержали, — ответила я, отодвинув чуть подальше Полины костыли.

Директор с готовностью стал страховать Свету, которая хлопала глазами и совершенно не понимала, зачем её нужно держать.

А я резко и уверенно встала из-за стола, мило улыбнулась всем присутствующим и своей обычной походкой, колыхая подолом платья и постукивая каблуками, дошла до директора. Не смогла отказать себе в удовольствии встать, положив руку на талию.

Со стороны Максима, всё ещё сидевшего с нами, донеслось что-то нечленораздельное. Миша нервно улыбался, и у него дёргался глаз. Милая Валюша держалась из последних сил, что-то тихо и быстро шепча под нос. А насчёт Светы я была права.

— Хорошенькая у вас начальница! — задорно подмигнул коллективу Геннадий Романович.

На этих словах мне пришлось срочно прерывать свой фурор и стремительно нестись к полочке за водой, каплями и нашатырным спиртом для Светы и Вали. Приведя их в чувства и убедившись, что они обе уже могут сидеть без нашей с шефом помощи, я вернулась на своё место.

— Ну дал бы я вам авральный проект с урезанным сроком выполнения, — говорил директор, — вы бы его распределили между собой, с блеском выполнили бы и сдали в срок. Как уже было много раз. Говорю же — как профессионалы вы меня устраивали.

А вот климат в коллективе был крайне нестабилен. Пришлось устраивать стресс-тест. Это вам не анонимный психологический опросник, который ещё полгода расшифровывать будут. Одна неполная неделя — и всё гнильё вылезло наружу. Но даже не этому я рад. Я просто счастлив, что остальные-то проявили себя именно как надо!

Кое-как приходя в себя от увиденного, первым смог заговорить Миша:

— Шеф, ну то, что вы коряво заменили кровлю в презентации Лизы, это понятно. Но как вы её лишили ноги на четыре дня? Ваши мотивы тоже понятны, раз вы на такое пошли, значит, имели на это веские основания. Но физически-то куда девалась её нога? Её же точно не было ещё час назад. Она свою презентацию провела на одной ноге, а теперь носится как спринтер, — показывал Миша растерянно на меня.

Геннадий Романович взял в руки телефон, набрал номер и произнёс:

— Если уже можешь, то подойди, пожалуйста, к нам, — и снова взял Свету за руку. — А теперь, наконец, тот приятный сюрприз, о котором я говорил.

В дверях появилась моя Полинка. Она уже, конечно же, надела свой протез и теперь ничем не отличалась от меня. Приветливо помахав всем руками и добродушно улыбаясь, Поля непринуждённо прошла на середину кабинета.

— Ой, двойняшка! — обрадовалась Валя.

— Близняшка, — уточнила Света.

— Сыроежкин и Электроник, — впервые за всё это время заговорил Максим.

— Да, коллеги, — сказал директор, — с начала этой недели у нас работала не Лиза! С большим удовольствием представляю вам Полину. Очень добрая и отзывчивая девушка, согласилась помочь мне в проверке на прочность нашего коллектива. Поля оказалась весьма эффективным кризисным менеджером! Как представлю, к чему мог привести твой проект, Максим, до сих пор в дрожь бросает, — поёжился Геннадий Романович.

— Но даже если это была не Лиза, — продолжал любопытствовать Миша, — это не объясняет, откуда у неё сейчас взялась нога?

— Миш, смотри, специально для тебя, — сказала Поля и встала так, чтобы он мог видеть её в полный рост, — почти смертельный номер.

Она нагнулась, взяла свой протез за щиколотку и подняла голень под нереальным углом. Только это выдало, что нога не настоящая. Поля улыбнулась и приняла обычное положение. А Миша, взмахнув руками, откинулся на спинку стула.

— А как же вы сейчас-то заменили друг дружку? — спросила Света.

Тогда Поля аппетитно чихнула, а я шмыгнула носом. И все вспомнили наш трюк.

— А кто из вас старше и на сколько минут? — спросила Валя.

— Старше она, — сказала Поля, показывая на меня.

— На четырнадцать, — дополнила я сестрёнку и добавила: — Месяцев!

Далее мы пояснили, что не близнецы и что обычно не выглядим так одинаково, как в данный момент. Потом коллеги узнали, что Поля тоже архитектор и что к разоблачению проекта Максима я не имею ни малейшего отношения, и это большая удача для фирмы, что она его вспомнила как запрещённый.

И тогда как-то сам собой возник вопрос, а не придёт ли Поля в нашу фирму? Ведь всё равно нужно искать кого-то на место Максима.

На это Поля улыбнулась и покачала головой. А я ответила:

— Ей наши «дачи» неинтересны, извините, Геннадий Романович, — а Поля виновато пожала плечами.

— Коллеги, — сказал директор, — кто видел на юго-западе новый жилой комплекс из 14-ти высоток?

— Из 16-ти, — поправила Поля.

— Так вот, второй и шестой…

— Второй и пятый, — опять уточнила Поля.

— Да, второй и пятый — это дома по проекту Полины, а они самые объёмные в работе, — многозначительно поднял вверх указательный палец директор.

Потом пошло неформальное общение. Кто-то попросил сфотографироваться с нами обеими, пока мы такие одинаковые.

— Ну давайте, — доброжелательно согласилась Поля, — а то я последний раз была в платье семь лет назад на собственной свадьбе. Кто знает, когда ещё надену.

От этих слов сестрёнки Мишу как током ударило.

— Ты замужем? — изменился Миша в лице.

— Да, — и Поля показала вернувшееся на палец обручальное кольцо, которое она снимала, изображая меня, — но не за санитаром из больницы. У меня муж — бизнесмен, совладелец ресторана и пары отелей.

— Поля, прости, — тихо сказал Миша, — а нога у тебя давно?

— 26 лет, мне пять было.

Максим на этих словах Поли о муже резко встал и, громко насвистывая «Крылатые качели», ушёл, хлопнув дверью.

А Поля, видя, что сейчас разбила сердце Мише, попыталась его растормошить:

— Миша, я знаю, что ты её дарил как бы не мне, а Лизе, — достала Поля зажигалку, — но можно я её себе оставлю на память?

— Конечно, — ответил Миша и грустно отошёл прочь.

Далее Геннадий Романович, видя, что ушедший Максим неисправим, сам вместо него стал извиняться перед сестрой за все обиды, что она пережила в эту неполную неделю. Долго и тепло благодарил за спасение фирмы.

Наконец я повезла Полю домой. В машине я тоже очень благодарила мою любимую сестрёнку за всё то, что она ради меня сделала и пережила. Поля же в ответ мне кое в чём призналась:

— Знаешь, Лиза, я в офисе наврала, я знаю, когда опять надену платье, — это было не похоже на сестру, и я удивлённо вскинула брови, — когда я стала приходить с твоей работы в этом виде, без протеза, в платье, у меня Олег изменился. Я ему очень нравлюсь такой. У нас с ним опять всё по-новому закрутилось, как тогда в первый раз, когда ты нам помогла, помнишь. Всё так бурно, как и не было семи совместных лет. Он стал таким чутким, внимательным, заботливым, любящим. Говорит, что без ума от меня, что ему нравится заботиться и ухаживать за мной. Получается, ты снова нас познакомила! А в выходные обещал мне устроить грандиозный шопинг, чтобы я не у тебя платьями побиралась, а свои имела.

Это была потрясающая новость, я так была рада за Полинку, она светилась счастьем, рассказывая про это.

— А вот сейчас проверим, какой он у тебя внимательный, — останавливаясь на красном светофоре, сказала я, — садись за руль!

И мы, одинаковые, немало порадовав соседних водителей, поменялись с Полей местами.

— Как ты ездишь на этом пароходе! — ворчала Поля, непривыкшая к моему большому седану, медленно маневрируя дворами к своему подъезду, — ну вон, я же говорила, ждёт, встречает, с букетом.

Олег и правда нас встречал у дома с большим букетом красных роз, явно для Поли. Я люблю белые.

Мне было по-детски интересно, к какой двери машины он подойдёт, спутает ли меня с сестрой. Однако такие проверки можно устраивать кому угодно, включая даже родителей, но только не Олегу. У них с Полей какая-то невидимая чувственная особая связь. Вот и сейчас, бросив мне через капот «Привет, Лиза», Олег уверенно открыл водительскую дверь, нежно целуя жену.

— Ты уже не только платья отбираешь, но и машину у сестры? — спросил Олег, помогая Поле выйти и даря ей цветы.

— Это не я, это она тебя опять проверяет, спутаешь нас или нет, — жаловалась на меня мужу Полинка.

— Ай-яй-яй, — шутливо сердился Олег, — какая коварная интриганка твоя сестра! Но у меня и для коварных интриганок кое-что есть.

Олег отошёл к лавочке и достал откуда-то букет роскошных белых роз.

— Лиза, поздравляю с назначением! — сказал громко Олег и вполголоса добавил: — и спасибо тебе, что заново открыла для меня мою жену! У нас опять с Полей как в первый раз.

Я сделала большие глаза, будто ничего не знаю, и поздравила моих любимых людей с их новым медовым месяцем. Поля искрилась счастьем, пряча лицо в бутоны роз.

А дальше они, не принимая никаких моих возражений, затащили меня к себе по-домашнему отметить моё назначение. От подъезда Олег вернулся к моей машине и забрал Полины костыли. Она загадочно сказала, что на выходных они ей понадобятся.