Архив Семьи

Архив Семьи. Предисловие. Ребёнок

Ребёнок приходит в этот мир — не как дар, не как радость, а как обвиняемый. Он ещё не издал ни звука, но уже под подозрением. Ещё не сделал шага, но уже оступился.

Всё — не так.
Всё — слишком громко.
Слишком трудно.
Слишком большая травма.
Как оказывается.
Позднее.

Он рождается внутри уже очерченной границы, о которой не принято говорить. Но каждый взгляд взрослых говорит об этом громче слов: ребенок — уже часть системы. И пути назад нет.

Семья — не выбор. Не событие. Не дар. Это стена: просто есть. С детства он учится обходить острые углы, замирать по сигналу, просить у стены чуда. Он не задаёт вопросов — стены не объясняются. Они просто есть. И когда он вырастает — сам становится стеной. Теперь он знает, как «правильно». Теперь он транслирует. Не потому что понял — а потому что запомнил.

Каждый ребёнок заслуживает семью, в которой он родился. Даже если это ад. Даже если это пустота. Даже если это бесконечное «ты ошибка», «тебя не должно было быть», «ты вся неправильная», «с тобой что-то не так».

А потом — каждый бывший ребёнок становится экспертом. По воспитанию. По выживанию. По воссозданию той же боли. Он говорит уже своим детям, как жить, что думать, кем быть. Не потому что знает, а потому что не может не говорить. Он повторяет. Он должен повторить. Иначе он — не стена.

Он переводит свою травму в инструкции. Делится тем, что когда-то сломало его — как будто это был полезный опыт детства.

Это не воспитание. Это передача приговора. Без оглашения. Без апелляции. Просто наследие. Мы не объясняем — мы транслируем. Мы не лечим — мы сохраняем. Мы не отпускаем — мы назначаем.

Родители, дети — это не люди. Это роли. Сквозные. Заранее распределённые. Мы заслуживаем своих родителей ровно так же, как заслуживаем своих детей. По неведомым алгоритмам. По родословным ошибкам. По правде, которую не умеем назвать.

Мы не случайны друг у друга. Мы — зеркала, в которых всё искажено, но узнаваемо. Мы — разные глубины одной пропасти.

Так будет всегда.
Дети — крепкие стены вечного контура.
Просто потому что никто не сказал:
можно не быть стеной.