Арка ангелов

С самого начала купол искажал небо, делая звёзды тусклыми и чужими. Для рождённых под его сводом это было единственной реальностью. А те, кто помнил настоящее небо, с каждым годом с трудом припоминали его ослепительную, пугающую глубину.

Сотрудник аналитического отдела этического корпуса Меридиана полулёжа в кресле, закинув ноги на стол, не отрывал взгляда от экрана. По нему плыли архивные кадры — лица, уникальные метки, изломы поведенческих графиков. Внезапный луч солнца скользнул по его лицу, заставив моргнуть и отвлечься. Взгляд устремился в панорамное окно, за которым открывался вид на Арку — исполинскую конструкцию в сердце города. Она пульсировала голубым светом, и в этом мерцании таилось нечто, что возвращало его к самому началу.

В тот вечер небо над Меридианом полыхало огненной феерией метеоритного дождя. Элея вышла на пограничную орбиту газового гиганта Агаста, чья гравитация веками служила щитом от астероидных бурь.

На открытой площадке, выстроившись парами, стояли дюжина детей. Они молча, заворожённо следили за яркими всполохами, будто чувствуя, что сейчас мир изменится навсегда.

У края площадки двое — Профессор Гарракс и его ассистент Марк Новак — в светлой спецформе оживлённо беседовали, тревожные взгляды их то и дело скользили к горизонту. Оба были главными в Центре Взращивания, том самом учреждении, что культивировало детей из отобранных ДНК-клеток, дабы поддерживать генетическое разнообразие. Дети принадлежали к группе «Алых» — интуитивные, чуткие и адаптивные. Это была последняя подготовленная группа.

Резко завыла сирена воздушной тревоги.

«Граждане Меридиана, проследуйте в ближайшие убежища и ожидайте прибытия эвакуационных групп», — безжизненно повторил голос диктора.

— Может... может, и нам в укрытие? Пока не поздно! — голос Марка дрогнул, срываясь на фальцет.

Профессор не отводил взгляда от неба.

— Знаешь, Марк, мы с тобой всю жизнь провели в лабораториях. Сложили свои жизни к ногам науки... И оказались слепы. Не разглядели красоту, что была нам дарована. — Он медленно повернулся к спутнику. — Взгляни же. Просто взгляни наверх.

Марк поднял голову. Над ними рассыпались огненные росчерки метеоров, прорезая темнеющий свод длинными нитями расплавленного света.

— Надеюсь... — прошептал профессор, — они смогут вернуть нас к свету.

Марк перевёл взгляд к горизонту. Оттуда поднимались две сияющие сферы чистой энергии. Достигнув апогея, они вспыхнули ослепительным катаклизмом, озарив небо багрово-золотистым заревом.

Профессор подошёл к детям и присел на корточки перед ближайшей парой. Детям было лет по семь, и взгляды их были поразительно осмысленными.

— Не бойтесь, — мягко сказал он.

— А мы и не боимся, наставник! — бойко отозвался мальчик, хотя его глаза были расширены от ужаса.

Профессор усмехнулся.

— Не боишься? — Он кивнул на сцепленные руки детей. — Так почему же Лиатке руку пережимаешь, Максик? Смотри, пальчики у неё побелели.

Малыш взглянул на ладонь девочки, тут же ослабил хватку, заливаясь краской смущения.

— Наверное, и ей тоже страшно, — тихо заметил профессор.

— Волна не достигла города! Уйдём же! — Марк почти вскрикнул у него за спиной.

— Сейчас за нами прибудут. Нам нужно попасть к Арке. Стоим и ждём. — Профессор поднялся. — Терпение, Марк.

— А дети?! Ладно уж мы, старики, но они-то...

— Ничего не случится, — твёрдо отрезал профессор. — Когда ударная волна дойдёт до нас, Арка уже активирует купол. Главное — оказаться ближе к центру.

В небе показались три аэрокара. Их посадочные огни прорезали сгущающиеся сумерки, заливая площадку жёлтым светом.

Люди в чёрной форме стремительно вышли из машин и начали погружать детей. Те не сопротивлялись — никто не понимал до конца, что происходит, но все друг другу доверяли.

— Военные?! — голос Марка заострился. — Вы отдаёте детей им? Значит, и технология уйдёт с ними?!

— Арка не связана с Центром, Марк, — ответил профессор отрешённо. — Страх неминуемой гибели заставит Меридиан жить по новым, жестоким законам. И дай им сил сохранить директивы... до тех пор, пока не запустятся её механизмы.

— Думаете... директивы упростят?

— Абсолютно уверен, — прозвучало ледяное пророчество. — Наша колония рано или поздно встанет на путь насилия, а всё прошлое станет забытым. Это неизбежно.

Один из военных приблизился:

— Дети погружены, сэр. Идемте на посадку.

На полпути военный указал Марку на другой аэрокар. Тот подчинился, но, прежде чем шагнуть в кабину, резко обернулся. Профессор натягивал защитный жилет.

— Вы разве не с нами?! — его крик едва пробился сквозь нарастающий гул двигателей.

Профессор обернулся, и его последние слова прозвучали как отчаянный наказ:

— Без Центра нас поглотит ржавчина безрассудства! С технологиями и властью они захотят стать богами. Я не стану заложником будущего, которое не выбирал! Присмотри за ними, Марк! Особенно за Алыми!

— А вы?! — Марк рванулся вперёд. — Вы-то куда?!

— В горы! — донеслось еле слышно.

— Но это безумие! Вы там умрёте!

— Лучше смерть, чем будущее, которое нас всех ожидает.

Три аэрокара взмыли в воздух. Два взяли курс к центру мегаполиса, а один — за его пределы.

Макс, тогда ещё ребёнок, смутно улавливал смысл слов профессора. Большая часть пророчеств не сбылась — по крайней мере, буквально. Но многое стало реальностью.

С тех пор прошло тридцать лет. Тридцать лет с того вечера, когда купол наглухо сомкнулся над Меридианом, отрезав его от остального мира.

Он хорошо помнил приближающуюся огненную бурю — яростный фронт плазма, мчавшийся к городу, пожирая всё на своём пути. Именно тогда он увидел, как над городом вспыхнул энергетический купол Арки — полупрозрачный щит, охвативший центральные районы и укрывший их от огненного шквала.

Позже он узнал, что не все погибли. А те, кто уцелел, стали проявлять к Меридиану враждебный интерес. Профессор оказался прав: купол стал рубежом, за которым всё изменилось.

Система «свой–чужой» распознавала граждан по встроенным чипам. Любой неидентифицированный автоматически считался угрозой и, пытаясь проникнуть внутрь, аннигилировался. Покидать город могли лишь военные. Чем они занимались по ту сторону — знали единицы. Горожане вновь погрузились в страх, когда начались нападения извне. Выжившие атаковали щит, пытаясь взломать систему Арки. Но та работала безупречно. Технология была совершенна — в отличие от человеческой натуры.

Когда просочилась весть, что военным по возвращении частично стирают память — якобы для защиты от психологических травм, — в обществе прошел трещина. Раскол между теми, кто чтил директивы, и теми, кто считал, что действовать во благо города можно и вопреки им.

Постепенно любое отклонение от норм стало восприниматься как угроза, а насилие — допустимой мерой. Совет и Арбитр эффективно выжигали ересь. Лишь строгое следование директивам служило защитой от обвинений в инакомыслии.

Пророчество профессора о «ржавчине безрассудства» сбывалось. Не в той форме, как он предсказывал, но именно так, как опасался больше всего. Оно росло изнутри — как тихая эрозия человечности, постепенно разъедавшая души и подменявшая людей зверями.

Макс резко моргнул, отводя взгляд от Арки. Звуковой отклик ИИ выдернул его из пучины воспоминаний.

— Группа Каппа провела за куполом тридцать семь часов. Группа Лита — сорок часов, — прозвучал бесстрастный женский голос.

Не отрывая взгляда от Арки, он сделал новый запрос.

— За последний месяц кто-то находился снаружи более трёх суток?

— Поиск.

Макс перевёл взгляд на Арку. Её поверхность мерцала тусклым металлическим блеском, а заходящее солнце окрашивало её в мягкое багряное сияние. Сквозь неё с равными интервалами били энергетические импульсы, поднимаясь вверх и растворяясь там, где формировался купол — прозрачная оболочка над городом. Он переливался синим и фиолетовым, хрупкий, как стекло, и несокрушимый, как броня.

Экран перестроился, отобразив досье полковника Оурелла.

— Подтверждаю. Подразделение Джей-Два под командованием полковника Оурелла провело вне купола более трёх суток.

— Отобрази список сотрудников Джей-Два.

— Требуется контроль доступа.

— Макс Лоэн. Код авторизации: Три-один-четыре, Сингулярность, Омега.

— Принято, майор Лоэн.

Экран отобразил четырёх сотрудников Джей-Два во главе с Оуреллом. Лоэн подался вперёд, сузив глаза.

— Видеоанализ действий полковника за данный период.

— Отказано.

Его ноги мигом слетели на пол.

— Не понял?!

— Ваш уровень допуска ограничен, сэр, — голос ИИ стал на полтона холоднее.

— Спасибо, капитан Очевидность. А если я попрошу очень вежливо?

— Вежливость не влияет на протоколы безопасности, майор. Хотя ваша попытка вызывает уважение.

Лоэн фыркнул.

— У меня высший уровень. Какова причина отказа?

— Подразделение Джей-Два подчиняется напрямую Совету и генералу Райдену.

Макс нахмурился, откинувшись в кресле.

— Кто наложил ограничение?

— Генерал Райден.

Экран мигнул, выводя досье генерала. Макс пролистал фотографии, остановился на последней. Худощавый, осунувшийся, с лицом, изрезанным годами и горечью. Но взгляд жёсткий, ледяной и отстраненный — даже с плоского изображения заставлял кожу покрываться мурашками.

— За последний год генерал покидал купол?

— Внимание: данный запрос уведомит Совет. Подтвердить выполнение?

— Подтверждаю.

— Информация отсутствует.

Макс стиснул челюсти, подавшись вперёд, затем выдохнул сквозь зубы.

— Аэрокар генерала пересекал периметр купола?

— Подтверждаю. Семь месяцев и три дня назад.

На губах Лоэна появилась едва заметная хищная усмешка.

— Отлично. Организуй связь с Арбитром.

— Напоминаю: через пятнадцать минут у вас встреча с Лиат Мерион. Продолжить соединение с Арбитром?

— Нет! Перешли ему собранную информацию и запроси доступ на проведение разведоперации за куполом с привлечением андроида.

— Запрос отправлен.

Макс уважал Лиат. Именно поэтому никогда не позволял себе опаздывать — она не прощала промедлений. Впрочем, каждый раз, собираясь к ней, он ловил себя на ощущении, что играет по ее правилам. Её ритм, её границы, её право устанавливать рамки.

Он схватил со стола визор, накинул через плечо тяжёлый плащ и резко развернулся, зацепившись за ножку кресла. Пошатнулся, процедил сквозь зубы короткое ругательство и, не сбавляя хода, покинул кабинет.

— Подтверди бронь в Сансет-Тауэр.

— Бронь подтверждена.

Макс шёл по коридору, прикладывая визор к лицу.

— Отправь Лиат сообщение, что задержусь на пару минут.

ИИ подтвердил команду световой вспышкой на визоре.

У входа его уже ждал двухместный аэрокар — обтекаемый корпус поблёскивал в лучах заходящего солнца. Машина выглядела почти одушевлённой: лёгкий сплав, плавные линии, интеллект, способный предугадывать желания. Дверь поднялась вверх с тихим шелестом. Плюхнувшись в мягкое кресло, Макс весь путь размышлял о Райдене и группе Оурелла. Любой выбор сулил последствия. И направив запрос, он сделал свой.

Перед посадкой на одной из крыш происходила церемония с небольшим количеством людей.

— Что это? — задался вопросом Макс.

— Церемония бракосочетания.

— Ещё кто-то отдаёт должное ритуалам? — Макс прищурился, всматриваясь в фигурки на крыше.

Они были одеты в белое. Кто-то держал над парой сферу, отражающую солнечные лучи, проникающие сквозь купол.

— Южная часть сектора, — ответил ИИ. — Семьи придерживаются традиционной культуры.

Аэрокар мягко приземлился на посадочной платформе у здания с яркими неоновыми вывесками. Его мысли всё ещё цеплялись за белые силуэты на крыше.

— Терраса, Облачный Шпиль. — Лифт, набрав скорость, понёсся ввысь.

Уже стоя на террасе, облокотившись о перила, Макс осознал, что запрашивая доступ на операцию, ставит под сомнение власть генерала.

Прохладный вечерний ветер еле ощутимо трепал поднятый воротник плаща. Лиат всё не было.

Тишину нарушил короткий звуковой сигнал — вызов через визор. Макс надвинул устройство на лицо и активировал связь.

— Тейлор?

— Макс, мы вернулись в город, — раздался голос. — Я заскочил к тебе, но кабинет закрыт.

— Ушёл раньше. Дела кое-какие. В вкратце обрисуй.

— Мы сопровождали груз, ящики какие-то. Попытался влезть, но без электроники никуда — всё в защитных кожухах. Подробности позже отправлю.

— Макс!

Знакомый женский голос, прорвавшийся поверх Тейлора в коммуникаторе, заставил Макса обернуться. — И тут же он ощутил его — тонкий, тёплый аромат рома, приправленного мускатным орехом, с глубокими нотами пачули и лёгким шлейфом ванили и кедра.

— Тейлор, завтра поговорим. Спасибо. — Макс опустил визор.

К нему приближалась женщина в матовой, строго скроенной военной форме. В её быстрой, уверенной походке чувствовалась грация. А волосы — тёмные, собранные в тугой пучок, едва касались воротника. Будто даже им запрещено было выбиваться из строя.

— Ты не меняешь привычку, — Макс сделал глубокий вдох и выдох. — Насладившись ароматом ее парфюма.

Расправив плечи, на его лице появилась лёгкая, почти смущённая улыбка. Он уже собирался шагнуть вперёд — обнять её, прижать к себе, но она остановилась за два шага. И этого оказалось достаточно, чтобы понять: не время.

Она держалась сдержанно, почти с усилием.

— Извини. Задержалась. Служба.

Голос звучал ровно, как будто она только что вернулась с доклада, но в глазах читалось больше, чем в словах.

— Меня вновь отправляют за купол. Нужны свежие данные. Выход — через пару часов.

Макс насупился, отстранившись от перил.

— Зачем тогда пришла? Могла просто написать.

Она посмотрела на стол — бутылка вина, два бокала, свеча в защитном куполе. Секунду помолчала.

— Могла. Но это бы ничего не объяснило. Я хотела, чтобы ты знал: мне не всё равно.

Макс невольно скользнул по ней взглядом — точные движения, холодная выучка, красивая. Но была ли она здесь по долгу… или всё же по зову?

— Настолько не всё равно, что держишься на расстоянии?

— Перестань, Макс.

Она чуть подняла подбородок и впервые за разговор отвела взгляд; плечи выпрямились, голос стал тише.

— Потому что, если я позволю себе быть ближе — не смогу уйти. А уйти придётся.

Он уже хотел что-то сказать, но она подняла руку.

— Я делаю это не потому, что не хочу быть с тобой. А потому, что не могу. Пока не могу. Сейчас всё слишком шатко.

Она коротко вздохнула — и вдруг улыбнулась. Улыбка была болезненной, будто вырезанной по живому.

— Прости. Я не хотела, чтобы ты это услышал именно так.

На секунду Максу показалось, что она останется. Но она всё же шагнула к двери.

— Лиат.

Она остановилась у выхода, чуть повернув голову.

— Мм?

Он не сразу нашёл слова.

— Если бы тебе сказали, что кто-то действует за спиной Совета… ты бы удивилась?

Она прищурилась, помедлив.

— Ты о ком сейчас?

— Генерал Райден покидал пределы купола. Ты ведь знаешь его лично.

Теперь она развернулась к нему всем телом, и в её позе читалось недоверие вперемешку с тревогой.

— Ты серьёзно? Райден и выходил за купол? — В её голосе звучало искреннее изумление, но что-то ещё скрывалось за ним. — Откуда у тебя такая информация?

— Просто чувствую: что-то гниёт под красивой оболочкой. Слишком много странных совпадений.

Она чуть нахмурилась, не сразу ответив.

— Вероятно, это из-за группы Оурелла.

— Ты либо чертовски проницательна, либо что-то знаешь.

— Вернусь, тогда и поговорим. Ладно?

Он сжал губы. Вытянул вперёд руку.

— Просто скажи, да или нет.

— Ты слишком глубоко лезешь. Дождись моего возвращения.

На пороге она остановилась, бросила взгляд — по столу, по закату, по Максу — и скрылась за дверью.

— Могла бы и задержаться. Хотя бы на час.

Макс потянулся к бутылке, сорвал пломбу и сделал несколько длинных глотков прямо из горлышка. Вино, терпкое и холодное, обожгло горло. Вернувшись к перилам, он уставился на багровеющий сквозь купол Арки закат.

Входящее сообщение от Арбитра», — бесстрастно прозвучал голос интерфейса. — «Доступ к операции разрешён. Разрешён выход за пределы купола. Разрешено использование андроид-ассистента и силового арсенала. Приоритет связи с Советом повышен до максимального».

Макс молча поднёс бутылку, сделал несколько коротких глотков. Сухое вино царапнуло горло.

«Ну надо же», — только и выдохнул он. — «Свяжись со внешним штабом. Пусть готовят андроида и десантный аэрокар».

Перед уходом он на мгновение задержался, глядя вниз. По улицам лениво брели редкие прохожие. Над соседней башней пронёсся, губя тишину, аэрокар. Макс резко развернулся и направился к выходу. А снаружи ночь уже гасила последние отсветы дня, и звёзды загорались лишь по ту сторону купола.