Астраханский криминал. Сборник

Это было неизбежно. Их четверо, я один. Я просто шёл и курил, а они докопались.

Обычные казахские гопники, закладчики и наркокурьеры.

Ширина переулка — метра два или три, не больше. Они меня зажали. Двое спереди, двое — за спиной.

Я в детстве ходил на «киокусинкай», разновидность «карате».

Первый из них, толстяк с партаком на лице, достал из кармана отвёртку. Второй, худой как щепка, вилку.

Тело действовало первее разума. Ногой в кисть руки одному, хуком в челюсть второму, джебом в нос третьему, коленом в пах четвёртому.

Те не собирались сдаваться. Толстяк достал револьвер Наган 1895 года, я его выбиваю из его рук, тот от падения пальнул, тому, что был за спиной, пуля угодила в лоб. После чего все отморозки убежали.

А я что? Я обычный мент, служу в ППС и не тужу. Меня зовут Фёдор Кравцов, мне триддцать лет и я просто обычный мент…

***

Быть тупым качком — это сложно.

Все осуждают, все криво смотрят.

«Ы-ы-ы-ы, ты жрёшь стероиды!»

«Ы-ы-ы, у тебя член отвалится от химии».

Но это всё цивилы. На деле ребята типа меня востребованы в нелегальных делах.

Рэкет, налёт, контрабанда. Всем этим я занимался с подростковых лет, будучи «ровным пацанчиком» у местного Бугра, которого так и звали Бугром. Говорят, он крутой «вор в законе», что ещё в 1930-е годы поучаствовал в «сучьей войне».

Бугор дал простое поручение. Взять денег за дань, за крышу в микро-районе Бабаевского. Там целый стихийный рынок, где можно купить всё: оружие, наркоту, сексуальных рабов и ядерную боеголовку. Таких рынков много по всей Астрахани.

И повезло же мне нарваться на поганых мусоров.

Я достал свой Глок 17, наставил на мента. Спуск, гильза падает. Спуск — из ствола повалил дымок. Спуск — ещё один мент погибает собачьей смертью.

«Мусорская падла!» — крикнул я и плюнул на труп.

Вот таков рэкет в микрорайоне Бабайка.

***

Снайперская винтовка лежала а моих руках как скрипка у музыкантов.

Цель — местный авторитет-решала. Зовут Бугор. 1899 года рождения, рулит Университетской ОПГ. Пережил немало покушений. Говорят, его невозможно убить. Но я попытаюсь.

Мосинка образца 1883 года. Бронебойные патроны, компьютерный авто-прицел, сошки.

Сегодня Бугор обедает в ресторане Обамовском. А ещё там все его телохранители. Под капотом у его тачки полкило пластика, персонал был куплен мной за сто тысяч баксов.

Он выходит из ресторана, я жму спуск… но эта падла увернулась.

Телохранители бегут к хрущовке, где я засел, я достаю свой обрез Винчестера 1889, пробиваюсь с боем до своего монстр-трака на базе Нивы.

«Пора валить в Крайневосток», — сказал я и газанул.

Астрахань позади.

***

Они так сильно ненавидели этого деда, что стреляли в него через мою семью.

Стреляли из ППШ. Хер знает, где они откопали их.

Дочь получила пулю в живот, кишка вываливалась. Жена получила пулю а сердце. Врачи боролись за её жизнь, но жизнь покинула её через дыру в сердце.

Телохранители деда открыли ответный огонь из «Ксюх».

Сын упал без ранений. Я отхаркнул кровь, чтобы сделать искусственное дыхание. Но он был мёртв. Пуля вошла ему в открытый рот.

Таким был наш пикник в Ленинском парке.

Теперь каждую ночь я вершу правосудие.

***

Бугру сегодня исполняется 110 лет, а он бодр и жив. Со всего юга России приехали воры в законе, чтобы его поздравить.

Столько бандитов, и все они собрались в одном месте.

Старик из парка давно ликвидирован. Как и ублюдки, что покупались на него, как и те, кто продали им стволы. И ещё мертвы сотни, а то и тысячи мразей.

Но война продолжается.

Захожу в бар «Малина» как домой.

— Ты, ты же…

Я молча кидаю в столовую пороховой снаряд, жму гашетку.

Взрыв. А я сел в свой Москвич 1995 года и поехал восвояси.

***