Азоры

«Сирена» подошла к Пунта Дельгаде рано утром. Ночной туман уже начинал постепенно рассеиваться над пирсом, к которому сноровистые юркие буксиры ловко прижимали лайнер.

Лана мирно посапывала, свернувшись калачиком под одеялом. Шторм утихомирился где-то в районе часов двух утра, и качка постепенно отпустила беспокойный желудок девушки.

Эста вышел на балкон, наблюдая, как работала чальная команда порта, негромко переговариваясь на португальском. Ему нравился язык. Когда-нибудь он его выучит.

Девять островов Азорского архипелага расположены примерно в девятистах милях от берегов Европы. Они входят в состав Макаронезии, цепи вулканических островов, включающих Азоры, Мадейру, Канары, и Капо Верде, Острова Зеленого Мыса. Азоры, как и Мадейра, входят в состав Португалии как автономные области.

Для Эсты было очень интересно наблюдать, как менялась глубина Атлантики по мере продвижения «Сирены» от Гибралтара к Азорам. Пройдя через небольшую по размерам, но довольно глубокую впадину Хуна (Лана хихикала, читая это название на экране телевизора в каюте, показывающем их маршрут, вспоминая рассказы Эсты о его молодости и о том, что именно это слово тогда означало), корабль вышел на восточную границу Среднеатлантического Хребта, и даже где-то за пару сотен миль от Азор эхолот на экране стал неожиданно показывать глубину всего… в 200-300 метров!

Корабль пришвартовался у одного из многочисленных грузовых доков Пунта Дельгады. Круизные корабли – редкие гости на Азорах, разве что те из них, которые «релоцилуют» (переходят) из Карибов в Европу весной, чтобы избежать сезона ураганов, а потом – в обратную сторону, когда осенью сбегают от надвигающегося холода зимы в теплынь Карибского моря, останавливаются здесь для дозаправки топливом и пополнения припасов.

(Эсту всегда интересовало, насколько определение «пополнение припасов» на Азорах в средние века отличалось от того, что круизные компании сейчас доставляли на острова с тем, чтобы загрузить на свои лайнеры «свежака» - фрукты-ягоды, овощи, мясо, рыба, птица, деликатесные продукты – паштеты, сыры, прошутто и прочие мясные вычурности, избранные вина и ликеры… Он представлял себе бочки солонины, блеющих овец и мычащих коров, мешки с мукой, солью и специями, и обязательные бочонки с портвейном; а потом он воображал, как это выглядело бы, если бы на лайнерах кормили по средневековому меню – как публика в главном ресторане, пуская слюнки, отгребала бы в сторону червей в солонине перед тем, как отведать вкуснятину… Однако он ни слова не сказал об этом Лане, тем более в ее нынешнем несчастном состоянии).

Но тем не менее, несмотря на налаженную логистику лидирующих круизных компаний, Азоры все еще оставались в стороне от главных круизных маршрутов. Поэтому, в отличие, от, скажем, Сен-Маартена на Карибах, где рачительные островитяне выстроили гигантский терминал для круизных кораблей, способный принять на своих шести пирсах до дюжины судов суммарной вместимостью под тридцать тысяч туристов в самые ходовые дни сезона, Пунта Дельгада предпочитает скромно отдать какой-нибудь из своих грузовых причалов для швартовки одинокого круизного лайнера.

…История Азор уникальна – и не только в связи со значимостью архипелага в путешествиях человечества через Атлантику, но и потому, что в течение столетий люди, поселившиеся на этих островах, проявляли невероятную изобретательность для того, чтобы попросту выжить, хотя природа Азор в целом благосклонно относится к людям.

…Здесь нет «гадов» - Эста выбрал это определение в целом, рассказывая Лане об экологии островов. Девушка понемногу пришла в себя и, усевшись на кровати в окружении дюжины подушек и подушечек, что живо напомнило Эсте сказки Шахерезады, только навыворот (он рассказывал, она слушала), с интересом внимала ему.

Гадов здесь нет потому, что как и на других островах Макаронезии, вулканический характер возникновения этих клочков суши оградил их от неминуемой миграции фауны близлежащих континентов – Африки и Европы. На Азорах нет ничего, что могло бы представлять опасность человеку. Тут нет хищников, нет ядовитых пресмыкающихся или насекомых – змей, скорпионов, пауков… Нет ничего, что могло бы не просто даже убить, прости господи, но даже покалечить человека.

Лана широко раскрыла глаза:

- Боже, Эста… Это же Эден на Земле… Тебе не хочется сюда переехать?

- Нну…. Как тебе сказать? – взгляд Эсты скользит по небрежно прикрытой груди Ланы. Правая «девушка» бессовестно заголилась, вынырнув из «тишотки» свободного покроя – на ней красовалась надпись большими буквами: «S.L.U.T.S.” (бл…ди), а ниже – расшифровка аббревиатуры – “Sexy Ladies Under Tremendous Stress” («секси-женщины под невероятным стрессом»). Расшифровка скрылась под ее животом, так как Лана теперь возлегала – умышленно или нет… - на горке подушечек на постели, и сочетание вида ее оттопыренной попки с выглядывающим и эрегированным – с чего бы это? – правым соском и надписью на груди моментально заставило горло Эсты пересохнуть.

Но усилием воли он вытеснил из головы соблазн.

Им пора собираться на экскурсию.

***

…Они отдыхали предыдущим днем в каюте, на последнем переходе от Гибралтара до Азор, и несмотря на то, что Лану прилично мутило, она мужественно хотела казаться ему возбуждающей. Она даже нацепила новую футболку с провокационной надписью, специально приобретенную к этому круизу: «You gonna love the way I blow» («Тебе понравится, как я отсосу»). Особое значение надписи для Ланки заключалось в следующем: на английском она была двусмысленной, в особенности из-за того, что она размещалась ниже карикатурного изображения кита, выпускающего струю воды, потому что «blow» по-английски означало и фонтанирование воды китом, и – в слэнге – минет.

Стремление Ланы понравиться ему даже в таком мизерном ее состоянии тронуло Эсту. Они валялись на кровати в каюте после «завтрака» - Эста все же поел хоть немного, хотя его тоже мутило, но Лана через силу съела яйцо всмятку, запив его парой глотков апельсинового сока – и Эста, как мог, старался отвлечь Ланку от монотонного раскачивания «старой калоши», как в сердцах оскорбила Лана лайнер после очередного опорожнения желудка ночью…

Он прильнул к девушке, нежно перевернул на спину и, поправив непослушный локон, сказал:

- Сейчас ты выпьешь «антиукачин», потом прикроешь глаза и будешь ровно и глубоко дышать … а Эста будет рассказывать тебе об Азорах, пока ты не уснешь. Там очень много интересного, включая то, ради чего мы сюда и идем… – и он, сделав мелодраматическую паузу, дурашливо воскликнул:

- Киты!

От немощи Ланы не осталось и следа. Эста знал, чем отвлечь бедняжку.

Китовые, или китообразные, или сетейшнз… как угодно… по каким-то непонятным для Эсты соображениям играли в жизни Ланы совершенно сакральное значение. Лишь только она видела на ютьюбе или на экране телевизора огромную тушу, взметнувшуюся в воздух, и затем с грандиозным шумом падающую в океанскую волну – у Ласки отключалось всё, и она с широко распахнутыми глазами глядела на тонны китовьего тела, повелительно расталкивающего морскую поверхность.

Усевшись ближе к изголовью кровати, Эста пристроил голову Ланы у себя на коленях, и, поглаживая ее волосы, продолжил:

- Я уверен, что ты знаешь, но все же просто для освежения моей собственной памяти…

Лана картинно закатила глаза – она знала, что память Эсты фотографична до предела; если он когда-то что-то увидел или прочитал, выветрить это из его башки не представлялось возможным. Такое количество совершенно ненужной – для его профессии – фигни в виде самых разных фактов, курьезов и так далее, по ее святому мнению, не имел ни один другой человек на планете, и тем не менее, это совсем не мешало Эсте нашпиговывать его мозг массой новой бесполезной ерунды. Вот и сейчас она точно знала, что ее ждет краткая лекция о китах Азорских островов, и хотя большинство фактов она и сама прекрасно знала, особенно потому, что она тоже готовилась к поездке и кое-что (ха!) почитала, ей было интересно, что именно Эста отсеял от основных плевел интернета, типа того, что «Азоры являются единственным местом в Евросоюзе, в котором есть чайные плантации» для того, чтобы впечатлить ее.

Он продолжил:

- Азоры долгое время – тысячи лет! – оставались необитаемыми. Впервые их открыли португальцы примерно в середине пятнадцатого века, но этот факт оспаривается рядом историков. После португальцев как основного населения сюда стали переселяться фламмиши… фландры… флемм…

Лана прыснула и сказала:

- Фламандцы, глупый! – и торжествующе щелкнула его по носу. Не очень часто бывало так, что она могла умыть Эсту, хотя это отнюдь не принижало уровня ее собственной эрудиции – они оба регулярно состязались в знаниях разных областей науки, географии, истории…

- Да, фламандцы. – Эста сморщился, при этом вроде бы как совершенно нечаянно опустив ладонь на левую «девушку», которая ну совсем так же нечаянно выпала из большого разреза окаянной футболки. Ланка тут же потянулась, изогнув тело дугой, но неумолимый лектор, погладив волшебный холм, убрал руку и продолжил:

– Почти сразу же после начала колонизации островов стало ясно, что примерно сорок процентов полезной, ну, или способной к обработке, земли на островах не обеспечат всех колонистов собственными продуктами питания, и этот мотив на долгое время стал главной головной болью островитян.

Корабль сильно повело с борта на борт, и Лана инстинктивно икнула. Он дотянулся до бутылки с водой и дал ей попить. Девушка благодарно погладила его по руке.

– Надо отдать должное предприимчивости азорцев – честно, я не встречал такой гибкости и изворотливости экономического ума в истории какого-либо другого изолированного островного государства, за исключением разве что Сингапура.

Лана непонимающе посмотрела на него.

- Вот смотри… - Эста воодушевился и даже принялся жестикулировать, что всегда означало его крайнюю степень возбуждения - умственного, по крайней мере, – где-то в девятнадцатом веке кризис перенаселения на Азорах достиг катастрофического уровня. Помимо прироста собственного населения, перемещение португальцев на территорию протектората стало бесконтрольно увеличиваться. Виной тому – продолжение колониальных войн Португалии, которое требовало притока «пушечного мяса». Срок обязательной службы в армии был увеличен до восьми лет (Лана ойкнула), многие семьи попросту отправляли своих парней призывного возраста на Азоры или Мадейру в надежде, что это отсрочит или спасет их от армии. Это привело к тому, что в конце девятнадцатого столетия население португальских колоний Макаронезии увеличилось на три четверти миллиона в течение всего лишь пяти лет.

Мощная волна ударила в их борт. Лайнер сильно накренился, но потом выровнялся. Эста перевел дух и нежно погладил щеку Ланы:

- Может, не будем об этом сейчас? Попытайся расслабиться…

Та отрицательно помотала головой. Она знала, что главная часть рассказа, та самая «вишенка на торте», припасена коварным Эстой под конец.

– Но проблему с едой это усугубило капитально, и тогда азорцы стали тысячами, если не десятками тысяч, перебираться в Америку, в том числе и в Штаты. В плане «разбавления» национального состава Штатов меньшинствами это создало интересный прецендент, о котором в США мало кто знает… - Он сделал небольшую драматическую паузу. Лана приподняла голову, зная, что когда Эста делает ее, это всегда что-то да значит. - В итоге этого исхода количество португальцев в северных штатах – Род Айлэнде, Массачусетсе и Коннектикуте составило почти шесть процентов от общего населения в конце девятнадцатого века. Потом началось переселение в Штаты уже более зажиточных азорцев – не только бедных парней, укрывающихся от призыва. Есть на островах по-прежнему было нечего, и отчаявшиеся азорцы сбегали на материк – но не назад в Португалию, которая имела массу своих проблем, а в Америку. И многие из них к тому времени уже имели хоть какие-то средства для того, чтобы перебраться в Калифорнию, которая напоминала им их собственный климат Азор.

Эста отпил глоток воды. История Азор всегда интересовала его, с малолетства, когда он впервые прочел – в возрасте пяти лет – «Путешествие капитана Фоссетта в дебри Амазонки», где описывалась остановка экспедиции на Азорах, перед тем, как отплыть в Бразилию.

- В общем, даже сейчас плотность населения на Сан Мигель, главном острове архипелага, составляет примерно двести пятьдесят человек на квадратный километр поверхности – на сто человек меньше, чем это было в конце девятнадцатого века…

Он заметил, что глаза Ланы все чаще закрываются, и тихо сказал:

- Поспи, милая… Твой Ежик здесь, с тобой…

- Нет-нет… А про китов?! – Лана обиженно надула губы.

- Ну, хорошо, - Эста притворно вздохнул – понятно, что она ждала этого момента, этой части. Она отлично знала, что главное крещендо ожидает ее именно сейчас.

Эста улыбнулся, чмокнул Лану в щеку и продолжил:

- До восьмидесятых годов прошлого века китобойный промысел был одним из главных факторов экономики Азор. То, что Азоры являются естественной «отмелью» со стороны Европы, и то, что со стороны Америки глубины до километра и больше почти у самых берегов островов – это норма, было и остается уникальной особенностью островов, которая приманивает сотни китов самых разных видов – в основном это кашалоты, голубые киты и горбачи.

Лана уселась на постели по-турецки и с восхищением смотрела на Эсту:

- Знаешь, когда ты начинаешь говорить вот таким профессорским тоном, словно бы читая лекцию, я просто таю и готова отдаться тебе сразу…

Она слегка развела бедра, и Эста увидел, как тонкая ткань трусиков аппетитно обволокла ее губки… Он помотал головой:

- Так… Мы или узнаем что-то новое о китах, или …

- Или… Что? – Кокетка отлично знала, как играть с «профессором Эстой» в игру «догонишь меня – я твоя, а не догонишь – я буду в шкафу!»

Эста притворно нахмурился и строго сказал:

- Если студентка Лана С. сможет прослушать лекцию до конца без соблазнения профессора Эстебана Б., то он поставит ей зачет… любым способом, который она сочтет приемлемым!

Лана улыбнулась и опустила глаза. После короткой паузы, едва только Эста собрался продолжить, она внезапно тихо спросила:

- Скажи… И я никогда не спрашивала тебя об этом…

Эста удивленно посмотрел на девушку. Она редко обращалась к нему таким проникновенно-глубоким тоном, и он сразу же понял, что диалог перешел в совершенно другую сферу.

- Зачем я тебе? – голос Ланы звучал обыденно, безэмоционально, но Эсту словно бы ударило током.

- Ланка, милая… О чем ты? Что ты имеешь в виду? – Эста подсел ближе к ней и взял ее голову в ладони, так, чтобы видеть ее глаза.

- Зачем я тебе… нужна? Я никогда не спрашивала тебя… так… Но мне очень важно услышать твой ответ.

Эста изумленно уставился на Лану.

Никогда в их совместной жизни они не задавали друг другу подобных вопросов. Это был негласный уговор, точно так же, как и то, что они никогда не говорили друг другу слова «любовь», «люблю»… потому что это было понятно без слов и не нуждалось в усилении чувств речью.

- Ты… Ты хочешь, чтобы я дал тебе сумму моих чувств к тебе?.. Или… что? Или ты хочешь, чтобы я сказал тебе, насколько ты важна для меня в жизни? – Эста тихо говорил, почти шептал, сбивчиво и сумбурно, понимая, что девушка задала этот вопрос неспроста – что-то происходило с ней сейчас…

- Скажи мне… Чем я тебе важна? Что я даю тебе в твоей жизни, чего у тебя не было до меня… с другими, - Она сжалась в комок, и Эста с содроганием почувствовал это… - Чего не было раньше, и что ты находишь во мне, в наших отношениях?

- Ланочка, малышка… - Эста попытался прижать ее к груди, но она отстранила его руки.

- Ну, хорошо, - Эста глубоко вздохнул и откинулся на спинку кровати, прикрыв глаза. – Если тебе… Если это нужно прямо сейчас…

- Понимаешь… - Лана говорила тихо, не поднимая глаз на него. – Весь этот круиз… все истории о китах, о том, какими верными они остаются своим избранникам и избранницам… десятилетиями... Это очень трогательно и важно… Для меня, по крайней мере. Прости, если тебе это странно. Я просто вспомнила о «Голубом пятьдесят два».

Эста ошеломленно посмотрел на девушку.

Конечно же, он прекрасно знал об истории голубого кита-одиночки – тот в какое-то время стал сенсацией интернета, но перед этим долгие десятилетия был под наблюдением ученых потому, что он обладал редчайшей аномалией – в отличие от множества других видов и подвидов китов, которые общаются в частотах 10-20 герц, его звуковые сигналы находятся в районе пятидесяти двух герц… И поэтому, как заключили ученые, он обречён на одиночество, и не только в плане общения с себе подобными, но главным образом и в плане…

Эста посмотрел на Лану. В глазах у нее стояли слезы.

…Но главным образом в том, что он не мог найти себе пару.

Это выглядело так, словно бы мужчина стал невидимым для женщин.

Или…

Или наоборот?!

Эста глядел на Лану, словно бы прозревая. Она никогда не признавалась ему в том, что она пережила до того дня, когда встретила его. Это не было запретной темой, но они – по обоюдному, интуитивному согласию, просто не говорили об этом.

- И вот поэтому, Эста… Поэтому я постоянно задаю себе вопрос – внутри – боясь спросить тебя прямо… И хотя я в целом знаю, как ты ко мне относишься и что ты чувствуешь ко мне, моментами… вот как сейчас, прости… меня одолевают сомнения – та ли я, которая реально нужна тебе, или это всего лишь притяжение тел, страсть, похоть, жажда ласк, в конце концов. Да, нас неукротимо тянет друг к другу, и мы получаем от этого притяжения максимальное удовольствие и даже более того… Но иногда я хочу услышать то, что я вижу в твоих глазах, то, что интуитивно ощущает мое сердце. Я – женщина. Уши – это мой главный орган…

Эста потрясенно прикрыл глаза.

- Ну хорошо, - сказал он. – В общем, так…

И он начал.

- Никогда до встречи с тобой я не испытывал такого влечения к женщине. Это не просто тяга, не просто страсть – это ежедневная потребность в общении, так, словно бы ты – частичка меня самого. С самого начала нашего знакомства это чувство крепло и развивалось, и хотя у нас были и остаются моменты размолвок, разногласий – я знаю, это всё наносное.

Да, я ревную тебя к каждому телеграфному столбу, потому что такую женщину невозможно не заметить и нельзя ей не восхищаться. Я говорил тебе – ADORATION… - Обожание… Такое, которое не поддается контролю и не имеет логического объяснения. Ты очаровываешь мужчин, как дудочник Ганс – стаи грызунов, но при этом ты прекрасно знаешь эту свою черту и пользуешься ей, когда тебе это необходимо… и это меня дико бесит, но поделать с этим я ничего не могу, потому что это – твоя сущность, и я честно подозреваю, что ты сама не знаешь летальности этого своего свойства и используешь его по-женски интуитивно.

Ты одеваешься слишком откровенно, даже вызывающе – и да, мы постоянно ссоримся из-за этого. Но опять же, это тот самый вариант, когда ты попросту не считаешь, что твой стиль одежды – облегающий твои достоинства, подчеркивающий их, показывающий всему миру – «вот она я, и да, я сексуальна, но это ваш выбор – или смиритесь с этим, или… идите... далеко»…

У тебя нет устоев такого плана, которые усваиваются девочками с младших классов. Ну то есть ты просто имеешь всех в виду – тех ханжей, которые пытаются навязать тебе аксиомы целомудрия и скромности, смиренности правил общественного поведения – «не смейся вызывающе громко… не выпячивай грудь (а у тебя есть, что выпятить, и опять же, ты этого совершенно не стесняешься!)… не стреляй глазами (и об этом чуть дальше)… не делай «уточку» своим прекрасными губками (так, чтобы мужчины непроизвольно стискивали бы руки своих жен, глядя на тебя)»… У тебя масса того, что для многих других женщин было бы легко причислено к порокам…

Ты – живая, ты – непосредственная, ты – контактная со всеми, и те женщины, которые не видят в тебе конкурентку, прекрасно с тобой ладят, но это встречается редко… и поэтому у тебя в «друзьях» в основном мужики, потому что большинство женщин не переносит конкуренции, особенно с теми, кто на голову выше их в искусстве общения, поддержке разговора, помощи…

Да, помощи.

Ты абсолютно, совершенно бескорыстна. И это – еще один момент, который меня покорил.

Я не буду говорить о том, как, каким образом ты помогаешь людям вокруг тебя. Сам факт твоего существования, то, что ты делаешь для других, не считаясь с собственными тратами – денег, энергии, времени - одного этого мне было уже достаточно, чтобы понять, насколько ты бескорыстна.

А теперь – о том, что ты значишь для меня.

Самое поразительное для меня было тем, что ты с первых же дней стала печься обо мне. Начиная с мелочей – каждый день, как ритуал, начинается одними и теми же милыми фразами и пожеланиями - и заканчивая тем, как ты заботливо отправляешь меня на работу, сколько раз на дню ты осведомляешься о том, что я сделал и что еще мне нужно сделать… Обо всех моих мелочах, которые ты так подробно знаешь и помнишь…

Ты невероятно умна. Ты прекрасно оперируешь логикой и здравым смыслом– и за это тебя любит начальство и ненавидят соперники по службе. Ты легко схватываешь самые сложные темы и сущность любой беседы – и опять же, это моментально покоряет всех до единого мужчин и дает тебе сонмы ненавидящих тебя их женщин.

У тебя прекрасное чувство юмора – это делает наш с тобой мир таким игриво-пузырьковым, как самое легкое шампанское.

Ты талантлива. Я не буду даже говорить о том, что то, что ты делаешь, это моментально влюбило меня в твой талант.

И наконец, ты прекрасна.

Твои глаза – волглые, томные, огромные, такой глубины и такого накала страсти, что ты свободно могла бы затмить царицу Савскую, Клеопатру и королеву Шибы… не говоря уже о толпах голливудских актрисуль. Они сразили меня с того самого момента, когда я впервые увидел их. Они не отпускают меня никогда, даже во сне.

Эти губы… Я так обожаю их целовать, и не только целовать… Я обожаю то, что они проделывают с моим… Я увлекся, прости. Тебе не нужна ни помада, ни макияж. Ты натуральная красавица, и мне нет необходимости говорить об этом дальше – ты сама прекрасно знаешь о том, что тебе нет равных.

И это тело…

Не буду. Иначе я не выдержу и наброшусь. И тогда – гудбай рассказ про китов на Азорах…

Эста глубоко вздохнул и открыл глаза.

Лана молча, не мигая, смотрела на него. Крупные слезы катились у нее по лицу. Она не сказала ничего. Просто обняла Эсту, прижав его голову к груди.

И он совершенно не возражал – ибо то, к чему прижалась его голова, само по себе заслуживало отдельной саги…

Непонятно почему, с участием некоей магии, наверное… Качка почти прекратилась. Эста бережно, нежно снял футболку с Ланы. Она припала к нему – ее ноги обвили парня, руки скользили по торсу, иногда задерживаясь на груди, и тогда дерзкие ноготки пощипывали, играли с его аккуратными небольшими сосками – то, отчего он всегда вспыхивал страстью, как спичка. Эста перевернул ее на спину и властно раздвинул ее ноги своими бетрами. Его ладони наслаждались трепетной негой и упругостью ее груди… и мощный, твердый посыл в ее горящую, жадную до него влажность на долгое время заставил их забыть и о качке, и о том, где они находятся…

***

Экскурсия, которую они купили «с корабля», то есть не от местных тур-операторов, но от круизной компании, отправлялась на берег в девять утра. Покупать экскурсии «у своих», у корабля, имело свои преимущества в плане того, что если поездка задерживалась по каким-то причинам до отплытия корабля, их будут ждать – тогда как если они бы пользовались услугами местных операторов, то даже если бы они опаздывали к отправлению, лайнер ушел бы без них, со всеми – довольно сложными – последствиями. Однажды они попали в такую переделку, и только потому, что это происходило во время круиза по Карибам, где им «только» пришлось потратить пять сотен за чартерный рейс с Сент-Джона на Сент-Круа (это расстояние можно было бы покрыть на лодке за ночь, но только потому, что между этими двумя точками, находящимися на расстоянии в десяток миль, корабль в его расписании делал гигантскую дугу ночью, чтобы наевшиеся и напившиеся вечером пассажиры могли отоспаться как следует - только поэтому они добрались до Сент-Круа рано утром, еще до прихода корабля. Однако это уже совсем другая – и не менее интересная – история).

Стоили корабельные экскурсии куда дороже тех, которые можно найти у местных тур-операторов, но, помимо перестраховки, у них был еще один важный фактор.

Их экскурсию должен вести доктор Жоэльо Ду Сантуш, местная знаменитость для мира китовых энтузиастов. Биолог по образованию, он прославился своей привязанностью к китам Азор, к их защите от истребления. Понятное дело, Ланка не могла пропустить возможность встречи с легендарным цетологом.

Помимо небольшой вводной лекции от профессора во время поездки на Китовое Побережье, брошюра обещала три часа, которые будут проведены участниками экскурсии в так называемых «будках наблюдения», из которых можно увидеть не только китов самых разных видов, но и дельфинов Риссо – типичных для Азор.

Эста с подозрением отнесся к такому уверенному обещанию. Во-первых, они – к сожалению – пришли на Азоры уже в октябре, а лучший сезон для кито-наблюдения приходится на май-август. Ну да, вероятность того, что они все же увидят китов, ну, или хотя бы одного, все же была довольно приличной, но…

И потом, Эста не сильно жаловал эти «будки наблюдения» - странные, хлипкие сооружения из деревянных досок и брусов, напоминающие большие курятники на высоких сваях. Они явно дышали на ладан, хотя, судя по фото в брошюре, там было довольно комфортно, а компания-владелец пары десятков этих курятников давала напрокат мощные морские бинокли для того, чтобы лучше рассмотреть китов… В общем, он тут же перекрестил их в «будки наблЯдения», что невероятно рассмешило Ланку. Они бы могли получить куда больший шанс увидеть китов на лодках, но Лана плохо переносила качку на небольших утлых «Зодиаках», и потом, встреча с Жоэльо для нее значила куда больше, чем то, что с берега китов можно видеть хуже.

Что-то тут не совсем вязалось в понимании Эсты, однако, зная игривость Ланки и ее неуемное желание и изобретательность в плане уединения с ним в самых экзотических местах, он представил себе, как они будут проводить три часа в будке наблядения – там, где их никто не увидит… но океан, его мощь и величие, вид огромных волн, шум прибоя, прохладный, наполненный ароматами океана, воздух...

Ланкарядом. Откровенно желающая и желаемая.

И он тут же прекратил спорить.

***

…- Мы, жители Азор, всегда гордимся своей предприимчивостью, которая многим из вас могла бы показаться где-то даже авантюрной.

Жоэльо прогуливается по проходу между сиденьями в автобусе, держа в руке микрофон. Он иногда останавливается рядом с теми экскурсантами, с которыми завязывает шуточные диалоги о том, что они знают об Азорах.

- Например, знаете ли вы, что экономика островов минимум трижды переживала расцвет и лавинный крах после периода таких расцветов? Кто сможет назвать мне, какие предметы экспорта являлись уникальными для Азор – такие, которых не производило ни одно другое государство Европы?

- Чай, цитрусовые, ананасы… - процедил лениво Эста. Учёный ему не нравился.

- А почему, например, мы прекратили выращивать апельсины – хотя в разгаре тх производства мы практически обеспечивали ими половину Европы?

Все так же бесстрастно Эста пояснил:

- Мушка-кольчанеро. Ее случайно завезли из Бразилии в середине девятнадцатого века, и в один сезон она погубила все деревья.

- Браво! – Натянуто улыбнулся гид.

Вид Ланы, сидящей у прохода, привлекал того, как мед – муху, и он постоянно возвращался к ним. Эста угрюмо косился на гида, но поделать ничего не мог.

Ланка была, как всегда, невероятно эффектна.

Октябрь на Азорах обычно достаточно тепл, но сегодня с утра из-за тумана солнце не успело прогреть воздух, и Ланка надела корейский пуховик-«дутик», длиной чуть выше коленей. На ногах у нее были толстые шерстяные чулки под самых пах и короткие ботильоны на широких, но высоких каблуках. Взгляд гида все чаще останавливался на вроде бы как нечаянно задравшемся крае «дутика», который открывал полоску мелово-белой кожи бедер Ланки, классно оттенявшейся черным цветом и куртки, и чулок. Чертовка знала, как добиться внимания профессора-сетолога…

Эста скрипел зубами, но поделать ничего не мог.

А Лана постоянно подбрасывала эксперту вопросы… Почему только горбачи выпрыгивают из воды? Сколько особей обычно насчитывает стадо голубых китов? Как много китенков рожает китиха за свою жизнь? Как киты общаются и договариваются о том, чтобы создавать «забор» из мощных струй пузырьков воздуха, кружась вокруг стаи рыб до того, как начинать пиршество?

Когда они, наконец, доехали до Китового Побережья, Эста был уже не рад, что согласился на эту поездку.

Жоэльо сказал, что он будет к услугам тех, кто захочет поговорить с ним больше о китах – его можно найти в любое время в течение отведенных трех часов в павильоне компании-владельца, находящемся в начале длинного каменистого пляжа. При этом он выразительно посмотрел на Ланку. Эсте очень хотелось дать ему по морде, но Лана совершенно спокойно повернулась к тому спиной и принялась выяснять у сотрудника компании, как пройти к будке, которая находится дальше всех по берегу.

Эста в это время взял на прокат два бинокля - «Никон Простафф 7» с триподами – и, не теряя времени, подхватил Ланку под руку и потащил ее по узкой тропинке. Петляя, она то поднималась вверх, то опускалась почти до уровня океана.

- Нужен он тебе, этот ученый… - в сердцах сказал Эста, отдуваясь от быстрой ходьбы.

- Дурында! – Ланка звонко рассмеялась и прижалась к его руке, шагая нога в ногу с ним.

…Минут через пятнадцать они наконец-то достигли последней «будки». По пути они пошли мимо нескольких таких «курятников» и могли примерно представлять себе, что ожидает их в той, которую Ланка выбрала. Но, к их удивлению, та выглядела куда более надежной снаружи – и, пройдя по неширокому деревянному настилу с уреза берега в «будку», стоящую на крепко сбитых вместе бревнах как на опорах, они вошли внутрь.

Лана восхищенно цокнула языком.

Во-первых, вид океана из «будки» был шикарным – огражденный с трех других сторон прочными дощатыми стенками, он полностью открывался на океан. Перила высотой по пояс были разве что символическими, но позволяли легко установить небольшие триподы, на которые Эста тут же хозяйственно прикрепил бинокли.

У противоположной проему стенки находился примитивный, но прочно сбитый топчан, на который Ланка тут же вальнулась, хохоча и болтая в воздухе ногами, как девчонка-малолетка.

Эста обалдел.

Несколько нижних кнопок «дутика» расстегнулись от слишком резвого «ногоболтания» Ланы, и он увидел, что на той… нет ничего под курткой! В комплект ее одежды, помимо куртки и толстых вязаных чулок, входил плотный, но тонкий шерстяной свитер, едва достававший ей до пупка – и пять же, под ним наверняка не было бра, потому что Ланкины «девушки» радостно прыгали в под тонкой тканью…

- Тебе … не холодно? – как можно обыденнее спросил парень, чувствуя, как кровь приливает не только к его голове, но и … к другой его голове.

Противная девчонка перестала болтать ногами и, пристально поглядев на Эсту, задрала их кверху, разведя в стороны. Чертовка знала, что у Эсты – фетиш на толстые шерстяные чулки на ней…

Ее киска нагловато пялилась на Эсту, слегка приоткрывшись.

- Мне уже холодно… Может, капитан Ахав согреет меня? – она облизнула пухлые губы.

Эста мысленно поблагодарил сам себя за то, что в самый последний момент взял в рюкзак три плжных полотенца у бассенйа на корабле.

- Мадам могут пока что… Гм… ПонаблЯдать за китами… - он сделал жест рукой в сторону биноклей на перилах.

Лана, картинно-медленно покачивая пышными бедрами, сделала пару шагов к перилам. Она полностью расстегнула куртку, широко расставила ноги и улеглась на перила грудью. «Дутик» задрался кверху, и вместе с разведенными ногами проказницы это открыло Эсте восхитительный вид ножек девушки в чулках его грез, ослепительно белой кожи на тугой попке в обрамлении черного, и двух самых лакомых для Эсты дырочек на всем белом свете…

Лана повернула голову назад, не меняя позы:

- Может, капитан все же соизволит ну хоть как-то согреть даму? – Томно проворковала искусительница, покачивая попкой.

Эста на мгновение прикрыл глаза, стремись запечатлеть в памяти этот волшебный вид – его девушка в немыслимо сексуальном наряде, где-то у черта на куличиках, в дичайше построенной хибаре, призывает его игривой улыбкой, за которую он был готов отдать руку… Солнечные лучи подсвечивают волшебную глубину ее глаз, блики играют на океанских волнах, отражаясь затем от ткани ее «дутика», слегка ослепляя Эсту… но это словно бы усиливало необычность ситуации.

«Господи, как же она изобретательна в этом,» умиленно подумал он. Она все просчитала до мелочей…

Эста поднялся, медленно подошел к ней, расстегнул молнию на брюках, высвободив то, что так рвалось к ней, что так ее желало, и, пропустив руки по перилам под нее – так, что «девушки» смиренно улеглись в ладони…

Вошёл.

…Они не торопились.

Время не значило ничего.

Бриз. Запахи водорослей. Крики чаек. Шум прибоя. Солнечное тепло.

И в тот самый момент, когда ни он, ни она уже были не в состоянии сдерживаться, прямо перед ними, на расстоянии не больше двух-трех сотен метров от берега, нечто невообразимо огромное, серо-черно-белое взметнулось в воздух, вздымая за собой потоки воды – и через мгновение с оглушительным шумом рухнуло обратно в волны, поднимая в воздух мириады брызг.

- Ки-и-и-и-и-ииииитттт!!!!!! – закричала Лана, и Эста почувствовал, как она забилась там, внутри, от восторга. Спазмы, конвульсии сотрясали ее тело, она уже не могла стоять и попросту висела на нем и на перилах – ноги не держали ее... Такого оргазма он еще никогда у нее не видел. Он обнял Лану еще крепче и увидел, что она плачет, захлебываясь от восторга.

- Оооо, Эста… Это… Это невероятно, это неописуемо прекрасно… Мой милый Ежик… - она повернулась к нему лицом и обняла за шею.

Они стояли долго, молча, снова и снова переживая то, что произошло...