Баба Яга, посиделки и сны перед Самайном

Любила Яга тонкую поступь Самайна. Не крикливый модный Хеллоуин, а именно сакральную тишину смерти. Кому как не ей - навьей колдунье - было известно, что смерть не конец пути.

Чувствовала она эту тонкую грань, истонченную завесу. И эта изысканная хрупкость очаровывала ее - рожденную около Самайна.

Такую ведьму не испугать призраками, разговорами про увядание и уход. Ей не страшно, не мрачно, не жутко. Она и так страж перекрестка сумерек. Все то, что живет внутри, кипит и бурлит, все то, что не сказано в мире и в сердце - это видела она. И это нисколько не меняло настроения смешливой ведьмы.

" Я тоже люблю момент, когда после душа лежишь под пледом и мажешься кремом, читаешь книгу перед сном и потом засыпаешь. Почему природе так нельзя? " , -часто шутила так.

Приехали подруги Марья Моревна и Василина Прекрасная - отмечать ведовской день. Оклуботали, умурлыкали, завернули Ягу в любовь и заботу.

А ночью слышит Яга голос Василины.

- Не умею я ничего. Не ведьма я. Не поэт я.

- Подожди, ты поэт, Васенька. У тебя душа горит ярким пламенем, с небом и звездами соединяется.

- Я не поэт. Я не писатель. Я не умею.

- У тебя такие стихи чудесные. Светлые.

- Нет,- упрямилась Василина, не замечая как начинают сгорать листы, написанные Ягой. Корчатся герои в огне, пытаясь выбраться за грань бумаги, но канва истории не дает им выйти...

- Василина, твои стихи любят многие. Ты читала стихи со сцены. Ты выступала перед критиками.

- Нет, я не поэт , - еще больше упрямилась чернокудрая фея.

От этих слов загорались листы. Один рассказ Яги , второй, третий, четвертый. Крики героев, запах гари, отчаяние. Василина словно не слышала.

Потом стали гореть стихи Яги. Один, второй, третий.

Яга понимала - ее стихи и рядом не стояли со стихами Василины. Сама она за всю жизнь про свои стихи слышала два-три добрых слова. Ее стихи обзывали " суповым набором", "зубодробильной рифмой", " невозможно читать". Куски ее стихов могли забрать в одну сеть, которую не называют, наложить на картинку строфу, обозвав остальной стих продуктом жизнедеятельности." Все стихи автора без смысла". Даже первое и последнее выступление было провальным. Не малый процент критики, а редкие единицы похвалы. За годы. Одно стихотворение, один человек - и снова пять лет.

И вот последний лист в ее руках. Сжалится ли Василина в своей скромности, переходящей рамки?

Этот стих был дорог Яге. Но и он вспыхнул пламенем, обжигая пальцы.

Грустно смотрела Яга на пепел, в ушах еще стоял крик.

Может Василина права и Яге не стоит этим заниматься? Ведь если Василина не поэт, то Яга вообще самозванка, никто не звал ее.

Вот объявление - берут на завод. Почему нет?

И тут Яга проснулась.

Нужно позвонить Василине и рассказать это. Ведь проклятие в виде искажений кривого зеркала и токсичной скромности может сказаться не только не на ней.

А сегодня нужно сплести тонкую сеть. И на кошачьих лапах обежать сумеречный мир.

От автора