Багряный протокол

В пещере с блестящими темно-зелеными стенами гаснут светильники, на цепях развешанные по углам. Одновременно с возмущенными хлопками резко потушенного живого пламени. Меркнут синхронно, словно подключены к единой сети энергообеспечения, а не наполнены горючим коралловым маслом.

Единственным источником света остается необычный амбивизор в центре тесного помещения. Он установлен на каменном бочкообразном помосте, и сейчас почти не виден из-за склонившихся над ним фигур.

С первого взгляда проволочный куб выглядит обыденно и знакомо. Но внимательное изучение позволяет заметить, что вместо стандартных плат и аккумуляторов устройство использует старинную, если не сказать – древнюю, – ламповую микросхему. Большинство контактов многократно перепаяны, часть деталей отсутствует вовсе. Вместо них пазы конденсаторов и резисторов занимают граненые, ювелирно-обточенные минералы всех оттенков зеленого, крепко зажатые в серебристых контактах.

Амбивизор выглядит смешным, нелепым и неисправным, однако куб вдруг оживает, и в его пространстве возникает картинка…

Кольцо из десятка разновысоких фигур, толпящихся вокруг возвышения, сжимается. Зрители подаются вперед. В малахитовой пещере довольно тесно, они даже наступают друг другу на ноги, но никто не ворчит. Относительно свободным пространство остается лишь вокруг одной женщины – невысокой, неопрятной, будто бы заплесневелой, носатой и очень старой.

В отличие от своих гостей в плащах, она не носит глухого красно-черного капюшона и оставляет открытым некрасивое морщинистое лицо. В немытые светлые волосы вплетены черепа летучих грызунов, крохотные полые косточки, бусы и обломки старинных украшений. Пальцы с грязными, словно обкусанными ногтями сжимают посох, изготовленный из вековой коралловой ветки. Ведьма смотрит на амбивизор, кривя губы в саркастической усмешке. Она уже не раз видела то, что собирается показать своим посетителям…

В зеленоватой дымке амбивизора возникают три силуэта.

Нечеткие, бесформенные, с неразличимыми чертами лиц. Троица вышагивает, при этом оставаясь на месте. Вдруг идущий слева спотыкается и падает; остальные помогают ему подняться. Затем крохотные фигурки разделяются, сдвигаясь к углам куба. Через какое-то время объемную картинку перечеркивает лента угольно-черного дыма, закручивающегося спиралью. Этот шлейф, словно веревкой, стягивает размытые силуэты троих неизвестных в одно целое, заставляя их снова сплотиться в центре проволочного пространства.

Яркая изумрудная вспышка озаряет пещеру.

Вторя ей, набирают яркость и встроенные в электронику драгоценные камни. Затем амбивизор гаснет, погружая помещение в кисельно-густой мрак – светятся лишь микросхемы, работающие на минералах.

Ведьма удовлетворенно кивает. Постукивает посохом по полу, отчего косточки в ее волосах ритмично потрескивают.

Пауза затягивается.

– Ты призвала нас, чтобы отмалчиваться? – наконец произносит одна из фигур с нотками недовольства. Мужской голос красив и мелодичен. Вопрошающий на голову выше стоящих рядом товарищей, к тому же ведет себя так, словно является старшим. – Или твой затухающий разум настолько ослаб, что ты предлагаешь нам самостоятельно трактовать увиденное?

– Этот разум многим чище чьей-то совести, – ворчливо отвечает старуха, продолжая недобро улыбаться и постукивать изогнутым посохом. – Но нет, вам не придется утруждаться. Ваше почетное дело – ответственно следить за его сновидениями. А мое – вливать свои виденья в амбисиндрограф, а затем истолковывать их за кров и еду… Но сейчас я призвала вас не ради простенького предсказания.

Она выглядит уставшей, но, казалось бы, одновременно ликующей.

– Прибор наконец-то уловил обрывки образов, тяготивших меня задолго до вашего существования, – добавляет женщина. – Но вправду ли Сын Темных Глубин готов узнать, в какую картину они сложились?

– Не томи нас, уважаемая Гайна… – с нетерпением встревает невысокий крепыш с клокастой бородой. Он замер с противоположной стороны колоннообразного постамента, на котором установлен чудно́й амбивизор. – Он готов. И все прочие тоже. А если ты считаешь, что Орден недостаточно благодарен тебе за помощь, мы готовы обсудить…

– Ладно-ладно, – отмахивается ведьма по имени Гайна, и трясущимися пальцами потирает отвислое ухо. – Живу, как княгиня, и мечтать-то не о чем. И, конечно же, я расскажу… Да-да, все именно так… я грезила лоскутами этого виденья с раннего детства… И наконец оно явилось мне в полную силу… Так слушайте!

Шепотки, порхающие по незамкнутому кругу зрителей, мгновенно утихают. Самая высокая фигура снова нависает над амбивизором; тянется вперед, чтобы не упустить ни единого слова. Внимательные взгляды из-под капюшонов устремлены на хозяйку малахитовой пещеры. Та закрывает глаза, что-то припоминая, и, чуть шепелявя, начинает негромкий рассказ.

– Их будет трое, но идти они станут на десяти ногах, а затем отрастят еще четыре, – звучит в низком гроте. – Зверь о пяти головах и двух хвостах рухнет из-под струн. Пронзит тьму, скрывавшую нас, минует сто порталов, и удача будет его союзницей. Многое зло принесет он в наш мир, и пошатнет привычное положение вещей. Умы и сердца подчинятся ему, и насытится железо воинов. Нарушены будут старинные законы, сорваны путы, попраны мечты о перемирии. Битву трое развяжут там, где запрещено лить кровь. Преисподней своего мира посчитают обитель кланов. Но страшнее этого заблуждения станет цена их главной ошибки…

Гайна замолкает, шамкая ртом, в котором не хватает половины зубов. Ее не торопят. Но по лицам в сумрачных недрах капюшонов видно, какое нетерпение охватывает всех собравшихся. И когда высокий уже собирается упрекнуть старуху, та неожиданно продолжает:

– Он будет разбужен…

Десять фигур, окольцевавших амбисиндрограф, издают единый протяжный вздох.

– Станет угрозой сущему, и не будет спасения от ярости его… – вещает ведьма, ритмично стуча по мозаичному полу коралловым посохом. – Сплетутся судьбы зверей, что ноги имеют и не имеют. Грядет великая битва… Многие попытаются остановить беду. Орден потерпит неудачу. И лишь в одном спасение вижу я, но существо это еще не родилось на свет…

Фигуры в капюшонах переглядываются, растерянные и взбудораженные. Кто-то выцарапывает слова Гайны на наладонной пластичной табличке. Кто-то осеняет себя охранными знаками. Высокий медленно качает головой, словно пока не готов поверить пророчеству.

– Забывшие свое предназначение сплетутся воедино, – снова шепчет ведьма из пещеры с зелеными стенами. – Может родиться он – не имеющий матери и отца… имеющий сто матерей и отцов… шут и паяц, лишенный таланта… гонимый и преследуемый, дремлющий под землей и бодрствующий на небесах. Если это произойдет, крушение будет остановлено…

– А если нет? – осторожно и по-прежнему недоверчиво интересуется статный мужчина в красно-черном плаще.

– Тогда, Сын Темных Глубин, – Гайна грустно усмехается и с прищуром глядит в сумрак под его капюшоном, – разделенные народы ждет забвение. Рухнут нерушимые своды, погребая под собой все живое. И разверзнется бездна, изрытая телом его, и придет конец…

В грот возвращается тишина, в которой слышно, как мерно гудят удивительные кристаллы, вмонтированные в старинную ламповую микросхему. Высокий прячет ладони в рукавах полосатого плаща, словно ему стало холодно. Сутулится больше обычного и тяжело вздыхает.

– Орден в очередной раз благодарит тебя, Гайна, – произносит он, хотя по голосу слышно, что пришедший к прорицательнице жалеет, что откликнулся на зов и выслушал очередное предсказание. – Продукты и лекарства доставят в самое ближайшее время…

– Ты так заботишься обо мне, великодушный Сын Темных Глубин… – не скрывая ехидства, говорит старуха, и расплывается в улыбке. – Как о родной матери…

Но мужчина в плаще не отвечает.

Отвернувшись от ведьмы и ее амбисиндрографа, он направляется к выходу, и девять его спутников живым шуршащим ручейком текут следом. Совсем скоро в пещере остается лишь старая некрасивая женщина с черепушками и бусинами в редких волосах. Слышно, как лязгает решетчатая дверь, как щелкает навесной замок.

Гайна смотрит на свой необычный, невероятным образом усовершенствованный амбивизор. Саркастическая улыбка медленно сползает с ее лица, уголки губ горестно опускаются.

Она тяжело вздыхает, вспоминая три силуэта в изумрудном дремотном мареве. Легко бьет посохом об пол, и в углах пещеры с неровными блестящими стенами разом вспыхивают масляные светильники.