Баллада о Рыцаре Застывшего Мгновенья

I.
Последний вздох, последний бой —
Клинок разбит, доспех в пыли.
Над полем вороньё гурьбой,
Но смерть склонилась у черты.

II.
«Не время!» — воин возопил,
И эхо вторит сквозь века.
Часы из звёзд остановил,
Чтоб правду вырвать у творца.

III.
Конь замер в ярости оскаленной,
Стрела — в лазури, как игла.
Лишь он один, под небом смятым,
Сквозь тишину идёт — туда.

IV.
К высоким башням, где у трона
В алмазных цепях спит обман.
«Зачем мне слава, корона?
Я пал за ложный твой указ!»

V.
Но государь — как камень нем,
Его уста — печать теней.
Ведь время — страж всех тайн и тем,
Не властен рыцарь над судьбой.

VI.
И понял воин: нет ответа,
Лишь ветер шепчет сквозь броню:
«Ты был орудьем, тенью, светом…
Прости — и в вечность улетай».

VII.
Секунда пала. Прах. Покров.
И снова крики, звон металла.
Но в небесах — его шаги —
Они всё ищут правды зал.

VIII.
Когда-то он был юн и смел,
Его звал ветер в дальний путь.
Теперь же в сердце только хмель
Да пепел, что не смёл вздохнуть.

IX.
Его друзья — в земле сырой,
Их имена — как шёпот трав.
А он стоит перед стеной,
Что из костей и злых устав.

X.
«О, если б знал я в дни былые,
Что правда — только тень зари…»
Но нет возврата, нет силы,
Лишь пламя в груди да гори.

XI.
Трон короля — из лжи и льда,
А под ним — реки из цепей.
«Ты предал нас!» — звучит беда,
Но голос тонет в пустоте.

XII.
Он видит сны былых атак,
Где знамя рвётся в клочья мглы.
Там пал его последный враг,
Но сам он стал врагом скалы.

XIII.
«Зачем ты, небо, дал мне меч,
Когда закон — лишь для рабов?»
Но звёзды молчат, как плач,
Что канет в бездну голосов.

XIV.
Его доспех — как груз веков,
В нём каждый шрам — чужая боль.
Он был героем, но богов
Не спас его святой укол.

XV.
Вокруг — лишь тени, бред и пыль,
И замок, будто злой кошмар.
А в сердце — вечная могиль,
Где спит его погибший дар.

XVI.
«Я шёл сквозь пламя и мороз,
Я был щитом для сирых рук!»
Но трон лишь хохотом воззвал,
Как гром средь мёртвых, страшных мук.

XVII.
И вот он пал — не от меча,
А от тоски, что, как туман,
Ему сковала плечи, плеча,
И сердце выпила до дна.

XVIII.
Но вдруг… в дали, где тьма густа,
Пробился луч — как вздох зари.
«Вставай!» — шепнула пустота,
«Ты мёртв, но должен вновь идти».

XIX.
Он встал. Не он — его тень,
Что вечно бродит меж миров.
Его удел — искать тот день,
Где правда сломает оков.

XX.
И снова поле, вороньё,
И снова бой — но нет конца.
Он обречён искать её —
Ту правду, что ушла в сердца.

XXI.
А король? Он спит во льдах,
Где время стынет, как свинец.
Но тень бойца в его стенах —
Как вечный звон, как страшный крест.

XXII.
Легенды шепчут: «Он придёт,
Когда падёт последний свет».
Но тьма смеётся: «Нет, не тот,
Кто мёртв, сумеет сжечь совет».

XXIII.
А рыцарь слышит смех теней,
Но шаг его всё так же твёрд.
Он знает: нет страшней цепей,
Чем те, что скрыты за холмом.

XXIV.
Его коня давно уж нет,
Лишь ветер ржёт в его броне.
Но он идёт на страшный след —
Туда, где правда в чёрном дне.

XXV.
Его меч — сломан, щит — как прах,
Но воля — крепче, чем гранит.
Он слышит зов сквозь вечный мрак:
«Иди, покуда мир не спит».

XXVI.
И если в полночь ты услышишь стон,
Как будто эхо давних бед —
Знай: это он, всё тот же он,
Кто ищет правды в злых летах.

XXVII.
Его глаза — как два костра,
Горят, но не дают тепла.
Его уста — как два зеркала,
Где вечность чёрная светла.

XXVIII.
Он был рождён для добрых снов,
Но стал тенью в мире лжи.
Теперь его удел — оков,
Бессмертье, что ему вожжи.

XXIX.
Он мог бы стать легендой, сном,
Но выбрал путь сквозь боль и мгла.
Теперь его ведёт лишь гром,
Да крики тех, кто не смог спасть.

XXX.
Его шаги — как звон кандалов,
Его дыханье — как туман.
Он проклят, но не стал он прахом,
Он — вечный пленник этих стран.

XXXI.
А король? Он спит во мгле,
Его трон — из пустых слов.
Но тень бойца на той скале —
Как вечный гнев, как зов богов.

XXXII.
И если встанет он однажды,
То мир расколется на два.
Но нет, он вечно будет страждым,
Как тень, что ищет торжества.

XXXIII.
Его судьба — не рай, не ад,
А путь меж каплей и стеной.
Он мёртв, но вечно видит взгляд
Той правды, что скрыта за спиной.

XXXIV.
Его броня — как лунный свет,
Холодна, но не мертва.
Он — призрак, но ему вослед
Идут те, кто познал слова.

XXXV.
Они не люди, не мечты,
А тени павших за закон.
Их голос — шёпот темноты,
Их путь — как вихрь, как страшный сон.

XXXVI.
Они идут сквозь дым и хлад,
Их знамя — ветер, их щит — мгла.
Они не знают слов «назад»,
Их правда — вечная игла.

XXXVII.
А рыцарь — первый в их строю,
Его клинок — как луч в ночи.
Он ведёт их в смертный бой,
Чтоб тьму пронзить в её плечи.

XXXVIII.
И если ты услышишь вой,
Как будто буря рвёт покров —
Знай: это их священный бой,
Их шаг в бессмертье из оков.

XXXIX.
Они не ждут ничьих похвал,
Их слава — в вечности одной.
Они идут, их меч упал,
Но дух — как вихрь, как громовой.

XL.
И будет так, пока в мирах
Есть ложь, что правит у черты.
Пока последний в вихрях прах
Не встанет против темноты.