Бамбино

Дерево обрушилось на дом дядюшки Мариуса именно тогда, когда брат с Лилианой должны были вернуться из медового месяца. Оно было очень старое и, пожалуй, единственное, на которое нам не разрешали лазить из опасения не только за нас, но и за само дерево. В том, что оно упало, никто не был виноват: оно, как выразился дядюшка Мариус, умерло своей смертью. Причем умерло прямо ему на крышу. Мы все сбежали с последнего урока, чтобы посмотреть, как трухлявый ствол распиливают на части и увозят на грузовике. Па тоже пришел, но его больше интересовало, что приключилось с домом. Когда место происшествия расчистили от веток, они с дядюшкой Мариусом все осмотрели и выяснили, что ремонтировать придется не только часть крыши, но и часть стены. Словом, как сказал Па, целая история.

Дядюшка Мариус сначала собирался просто перетащить самые необходимые вещи в другую часть дома и на время ремонта обосноваться там. Но тут забеспокоились некоторые из рабочих, которых успел созвать Па. Они, оказывается, уже прикинули, сколько времени займет работа, и получалось, что до полнолуния никак не уложиться. К дядюшке Мариусу все относились хорошо, но, как пробурчал себе под нос их старший, береженого бог бережет. К тому же пострадала именно та комната, в которой дядюшка обычно пережидал свое превращение. Ясно было, что когда об этом прознают соседи, то они тоже забеспокоятся. Словом, Па велел дядюшке «собрать манатки» и перебраться к нам.

Поначалу дядюшку Мариуса собирались устроить на чердаке, и Ма даже отнесла туда пару мягких покрывал. Но тут-то брат с Лилианой и вернулись.

Я никогда не задумывался, с какими лицами люди возвращаются из медового месяца. Ма часто смотрела по телевизору фильмы и сериалы, где такое происходило, но я на эти сцены обычно не обращал внимания. И все-таки мне казалось, что физиономии при этом бывают какие-то другие. У брата был точно такой вид, как у нашего учителя, когда выяснилось, что окно в классе разбилось не из-за нас, а из-за устроенного им сквозняка. А Лилиана, как всегда, смотрела так, будто охотно бы нас укусила, не будь мы такими горькими и противными. Дядюшка Мариус что-то пробормотал и ретировался на чердак. Оно и понятно: он и на свадьбу не приходил, только забежал через заднюю калитку, чтобы вручить брату бутылку коньяка, и сразу вернулся к себе. Ма сделала глубокий вздох и улыбнулась, Па спросил, прошла поездка — словом, все поначалу вроде было нормально.

Тут я и решил тоже проявить вежливость. И спросил про то, что меня больше всего волновало: как там мой будущий племянник или племянница.

Дело в том, что для меня это и в самом деле был важный вопрос. Все то время, что брат с Лилианой грелись где-то на солнечном острове, мы обустраивали на втором этаже детскую. Она должна была находиться в отдельной части дома, рядом со спальней «наших молодых», как говорил Па. Я помогал выбирать и клеить обои, держал рулетку, когда надо было что-то измерить, ну и еще по мелочи всякое делал. Поначалу я, конечно, хотел, чтобы у меня родился племянник. Я научил бы его играть в кораблики, а потом мы бы вместе гоняли в футбол. Но потом я сообразил, что и племянницу заполучить было бы неплохо. Дело в том, что у Берты из нашего класса весной родилась сестра. Вот я и подумал, что было бы хорошо увязаться за Бертой в магазин: дескать, помощь нужна, я же не знаю, что для маленькой девчонки лучше выбрать. А потом прямая дорога в кафе или даже в кино. Потому что Берта не из тех девчонок, которых так легко куда-нибудь пригласить.

Словом, и при племяннике, и при племяннице я бы остался в выигрыше.

Но тут-то все и случилось.

Лилиана развернулась, посмотрела на меня так, словно я был заговорившей поганкой, и заявила, что никаких племянников или племянниц у меня в ближайшей перспективе не будет.

Па замер, Ма снова сделала глубокий вздох, и я подумал, что, держи она в этот момент что-то в руках, она бы это уронила. Тут наконец заговорил брат, точнее, забормотал. Буркнул, что произошла ошибка и, видимо, врач что-то напутал.

У Ма сделалось совсем другое выражение лица. Особенное. Оно у нее бывает редко, и когда такое случается, даже Па старается стать менее заметным. И я подумал, что если бы она и в самом деле держала что-то в руках, то роняла бы она это на голову Лилианы.

Эпицентром бури в тот вечер была гостиная. Брат с Лилианой сидели наверху, и телевизор в их комнате орал так, чтобы заглушить творившееся внизу. Мы с дядюшкой Мариусом играли в лото у меня в комнате и слышали каждое слово. Ма бушевала, что ее бедного мальчика окрутили обманом, и если бы ему на работе не светило очень хорошее повышение, то эта выдра в его сторону бы и не плюнула. Па сопел и кряхтел, но ничем не возражал.

Ма унялась только тогда, когда настало время готовить ужин. Она больше ничего не говорила, но гремела сковородками так, что я даже немного поволновался за свои любимые гренки.

Но все обошлось. Ма за столом молчала, гренки были просто объедение, зато Лилиана пялилась на дядюшку Мариуса так, словно за стол пригласили летучую мышь.

Па откашлялся.

— У моего брата неполадки в доме, — объяснил он. — Пока их не устранят, он поживет у нас.

— Не волнуйтесь, — торопливо добавил дядюшка. — Я там побуду, на черда…

— Нет! — отрезала Ма так, что брат едва не выронил вилку. — Еще не хватало. У нас прекрасно отремонтированная комната на втором этаже. Я после ужина перенесу туда твои вещи.

Па кивнул с удовлетворенным видом. Дядюшка пробормотал какие-то слова благодарности и уставился в свою тарелку. Не знаю, что его смутило больше — то, что ему предстоит жить в комнате с медвежатами на стенах, или то, как на него в этот момент смотрела Лилиана.

Па говорил, что Лилиана знать ничего не знала об особенностях нашей деревушки, когда познакомилась с братом. Многие в городе и вообще во всем остальном мире понятия не имеют ни о вампире, живущем в местной больнице при лаборатории с искусственной кровью, ни о госпоже Хестис, спящей в бассейне, потому что она русалка… ни о моем дядюшке Мариусе, который в детстве забрел в лес и там то ли был укушен оборотнем, то ли сам его укусил, но, так или иначе, теперь каждое полнолуние превращается в волка. Я бы обрадовался, если бы узнал что-то такое занятное, но Па сказал, что все люди разные, и некоторые на подобные новости реагируют не так, как я, а так, как, скажем, Лилиана.

Завтракать с нами Лилиана не стала: с утра села в машину брата и уехала. Вернулась к обеду. С собакой.

Это был мелкий голенький песик с глазами навыкате. Я в этих породах не разбираюсь и не могу точно сказать, как такие называются: то ли чихуахуа, то ли той-терьеры.

Ма и Па сначала утратили дар речи. Брат открыл было рот, но Лилиана его опередила.

— Теперь, если мне скажут, что от моей одежды пахнет псиной, у меня будет для этого приличное объяснение.

С этими словами она поставила песика на пол. Тот мигом подбежал ко мне, сел на мою ногу и с опаской оглянулся на Лилиану.

Не знаю, что из этого сработало: то, что у меня был офигевший от счастья вид, или то, что песик явно не радовался своей хозяйке. Во всяком случае, Ма только пожала плечами и ушла на кухню. У Па, у брата и у меня отлегло от сердца. Про дядюшку Мариуса сказать ничего было нельзя: до полнолуния оставалось всего ничего, и он уже сидел в комнате с медвежатами на обоях, запертой на щеколду снаружи.

Лилиана нам сообщила, что песика зовут Бамбино. Вид у нее при этом был очень довольный, а Ма почему-то опять на нее посмотрела так, словно хотела треснуть ее подносом. Я потом спросил у Па, что значит «бамбино». Оказывается, это по-итальянски ребенок так называется.

Вечером Лилиана разрешила мне погулять с Бамбино в саду. Мы с ним оба смотрели на темное окно несостоявшейся детской. Шторы были плотно задернуты, свет не горел. Дядюшка Мариус перед полнолунием всегда принимал какое-то лекарство, выписанное ветеринаром, и, наверное, сейчас спал. А песик, поглядывая наверх, все время поводил носом, будто чуял что-то странное.

На следующий день брату уже настала пора выходить на работу. Он уехал спозаранку на электричке, машину оставил Лилиане. И та, позавтракав с нами с чопорным видом, укатила в город. Дверь в ту часть дома, где в соседних комнатах оставались дядюшка Мариус и Бамбино, была закрыта.

В школе я ничего толком не слушал. Кто будет вникать в какие-то дроби и прочую лабуду, когда у него в доме наконец-то появилась собака? Мне даже немного досадно было: сколько я собаку просил — и без толку, а Лилиана просто ее притащила — и сработало!

Домой я несся бегом. Подоспел как раз тогда, когда прикатила и Лилиана. Она поднялась на крыльцо прямо передо мной и, цокая длиннющими, как ноги кузнечика, каблуками, взбежала по лестнице.

Хлопнула дверь в то крыло дома. А еще через несколько секунд раздался дикий визг.

Ма вылетела из кухни, и мы, едва не спихивая друг друга со ступенек, помчались наверх. Лилиана стояла на пороге их с братом комнаты и голосила, как взбесившаяся электропила. Ма оттолкнула ее, и мы ворвались внутрь.

Я никогда не видел дядюшку Мариуса во время превращения. Когда совсем маленький был, конечно, хотел посмотреть, но Ма возмутилась и сказала, что это почти как подглядывать за купающимся человеком. У меня после этого всякий интерес пропал. Надо сказать, что ничего особенного и в самом деле не оказалось. Волк как волк, дрых кверху пузом поперек кровати, с блаженным видом согнув лапы. Рядом лежала изжеванная белая туфля. Лекарство, похоже, все еще действовало: при том шуме, который подняла Лилиана, дядюшка только потянулся, перевернулся на бок и спал себе дальше в белом облаке пуха, в который превратилась подушка. А вот Бамбино сполз на пол и спрятался под покрывалом.

Ма быстро оценила масштаб урона и направилась к соседней комнате, где, по идее, и должен был находиться дядюшка Мариус.

— Кто отодвинул щеколду? — послышался ее ледяной голос.

Лилиана перестала визжать и развернулась к ней.

— Может, я утром и отодвинула, ну и… — начала было она, но договорить не сумела. Брат все еще был на работе, а Па ушел присматривать за ремонтом в доме дядюшки Мариуса. Останавливать Ма было некому. И она выдала Лилиане все про «мерзкую хищницу, которая специально подстроила так, чтобы бедный Мариус загрыз несчастного песика, чтобы выжить из дома неугодного родственника и выставить нас всех виноватыми, и чего еще ждать от драной выдры, выдававшей себя за беременную, чтобы…». Дальше я не слышал, потому что мне удалось наконец вытащить Бамбино из-под кровати. Я унес его в сад, но песик гулять не хотел. Он поскуливал и все время тянулся к дому.

Через четверть часа ор внутри прекратился. Лилиана вылетела, хлопнув дверью, и умчалась в сторону станции. Мы с Бамбино вернулись в дом. Тут песик решительно вырвался у меня из рук и унесся вверх по ступенькам. Когда мы с Ма поднялись следом, он лежал у дядюшки Мариуса под боком, слегка почихивая от пуха, и увлеченно догрызал туфлю.

* * *
Что я могу добавить? Дядюшка Мариус, как выяснилось, ничего не помнил, и очень удивился, когда спустился вниз после превращения обратно и был с ног до головы облизан мелким то ли той-терьером, то ли чихуахуа. Брат переживал только из-за того, сколько пуха им с Ма пришлось вычищать из комнаты. Во всяком случае, документы о разводе, привезенные адвокатом Лилианы, он подписал очень живо.

Бамбино, как выяснилось, она оставила брату. Вместе с объедками от туфли. Но порадоваться как следует я не успел.

Бамбино наотрез отказался расставаться с дядюшкой Мариусом. После ремонта они вместе отправятся к нему домой. Но на самом деле не все так плохо. Дядюшка все-таки беспокоится из-за полнолуний, и он попросил нас на эти дни забирать Бамбино к себе. Значит, я с ним смогу гулять возле дома Берты. А у нее, помимо младшей сестры, есть еще и пекинес. Или японский хин. Как я уже говорил, я в этих мелких породах не очень-то разбираюсь.