Барин

БАРИН. Книга 1.

Стихи С.Гудзенко.

Глава 1.

Поручик Никита Лагутин ехал в кибитке домой, в деревню. Кибитка на ухабе подпрыгнула, поручик заорал и матом крыл всё и вся, пока полог остановившейся кибитки не откинулся и в кибитку не заглянул Михей - слуга. Поручик потянулся за тростью, но трость от толчка куда-то закатилась и поручик заорал:
- Ты что старый козёл, угробить меня хочешь?
Михей мелко затряс бородой:
- Что ты барин, что ты. Сам говорил быстрей гнать, успеть до сумерек на постоялый двор. Уж прости, не доглядел кучер, вот я ему. Тревожно ноге стало? Может водочки подать?
- Давай, да смотри там за кучером. Ежели что, так по шее ему.
Михей мелко закивал, засуетился. Через короткое время на серебряном подносе подал штоф с налитым стаканчиком. Знал шельмец, что барин одним стаканчиком не обойдётся. Лагутин выпил, отмяк лицом. Кивнул Михею, забрал с подноса штоф. Михей поднос зажал под мышкой стал было застёгивать полог - остановился:
- Барин, за нами с утра верховые идут, мы остановились и они вон стоят. Двое
Лагутин плеснувший водочки на старое махнул рукой:
- Хрен с ними, мне-то что.
Михей кивнул, застегнул полог. Тронулись. Лагутин откинулся на спинку, погладил ногу. Через водочку вяло пробивались воспоминания. Так хорошо шла служба в Петербурге, появились знакомства, друзья. Понятно что друзья на деньги Лагутина были, но не жаль денег, а приятно зайти куда с друзьями. Они и в любом кабаке сделают хороший стол, и на балы конечно придут с Лагутиным. И в свете уже стали говорить, что Лагутин очень приятный товарищ и статский советник Буров приглашал в дом уже без церемоний - младшенькая в возраст вошла. Служба была не обременительна. Лагутин скрипнул зубами. И чёрт же дёрнул этого сынка князя Тимофеева за картами хвалиться своими предками. Ведь все знают, что дед Тимофеева торговал кожами и титул княжеский получил по протекции Алексашки Меньшикова от государя Петра. Мутили с Алексашкой поставками в армию кож. А этот пьяненький давай хвалиться как его прадед Измаил брал. Лагутину не шла карта, да ещё этот дребезжал, вот и не выдержал Лагутин. Встал и громко высказал княжонку, что знал про его семейство, сказал не мякать если разрешают посидеть за одним столом с благородными людьми. Ух как взвился княжонок. Лагутин усмехнулся сквозь полудрёму. Вскочил княжонок заблажил - стреляться на семи шагах, разом. Без секундантов. Делать нечего, пошли во двор. Хозяин предложил свои пистолеты, сам снарядил. Встали. Княжонок пистолет на согнутой руке направил на Лагутина, сил видимо не было держать на вытянутой руке,пьяненький. Лагутин ствол вверх поднял. Сигнал - княжонок выстрелил. Лагутин же нажал на курок и пока затравка шаяла - опустил ствол. И угодил же прямо в лоб этому засранцу. Сам упал тут же, нога подломилась в ногу попал гадёныш. Лагутин поёрзал на сиденье, устраиваясь удобней. Потом следствие было, но присутствующие как один подтвердили, что княжонок сам вызвал и поручик Лагутин не имел возможности отказаться от дуэли и сам от этого поимел телесный ущерб.
И вот едет сейчас поручик Лагутин к себе в имение с запретом на пять лет не появляться в Петербурге. Ну и хрен с ними, проживём. И совсем захватила дремота. Очнулся от того, что кибитку качнуло, заворачивает - видимо постоялый двор. Остановились, откинулся полог - заглянул Михей. Увидел, что барин не спит, заговорил:
- Приехали барин, постоялый двор. Здесь заночуем, а завтра к вечеру ужо и дома будем.
Помогал при этом барину выбраться из кибитки, нырнул туда - подал барину трость. Лагутин хромая пошёл на постоялый. Зашёл осмотрелся - неплохо. Прошёл на чистую половину, сидит в годах помещик курицу обрабатывает. Лагутин опираясь на трость поклонился, назвался:
- Поручик лейб-гвардии Лагутин Никита Алексеевич.
А что, звания никто не лишал, из гвардии не выписан. Помещик приподнялся:
- Помещик вологодской губернии Прохоров Семён Семёнович. Не откажите в приглашении за стол?
Лагутин поблагодарил, присел. Михей зашёл, спросил у барина нет ли каких приказов. Лагутин молча показал на стол и Михей убежал на хозяйскую половину. Помещик покосился на трость:
- Где же рану получили?
Лагутин усмехнулся:
- Дуэлировал.
Помещик оживился:
- Простите, а супротивник ваш?
Лагутин поднял глаза к потолку. Тот не унимался:
- Ещё раз простите, а вызов был от кого?
- От супротивника.
Помещик вытер руки салфеткой, поднял рукав на правой руке - длинный извилистый шрам и видно, что рука насквозь была пропорота:
- Меня тоже вызывали и этой рукой я заколол супротивника. Вы на шпагах дуэлировали?
С уважение глядя на руку собеседника
Лагутин ответил:
- Нет, на пистолетах вызвал.
- Да, измельчал народ, чуть что - за пистолеты хватаются. Да что это я разговорами вас кормлю.
Заорал половому:
- Васька, ты что не видишь господин поручик голодный! Шевелись.
Уже нормальным голосом:
- Такой шельмец этот хозяин. Третий день здесь сижу, одна лошадь засеклась, а кузнец будто бы в запое. Знаю я этот запой, проезжающих мало вот и держат меня. Да я не спешу, ездил масло продавать, договорился - через две недели приедут, заберут. Выморозок масло, мёд прямо, дольше-то нельзя держать - зима на склон идёт. А домой и не очень хочется, там у меня кроме хозяйки ещё три девки, как затеют чего - из дома беги большенькие уже скоро невеститься будут. Вот ещё забота, замуж выдавать. А вы поручик не повенчаны ли?
Улыбаясь Лагутин отрицательно покачал головой. Намолчался помещик, отводит душу. А тот поглядывая как на стол ставят продолжал:
- Так через годик приезжайте к нам, невесту найдём.
И тут же выложил как проехать, как называется имение, да какой доход имеется и сколько за старшенькой приданного уже готово. Господин поручик благородный человек и Варенька за ним как за стеной будет. Посмеялись, было принялись за еду. Поручик чувствуя определённое беспокойство извинился, поднялся.
Семён Семёнович сочувственно сказал:
- На улице помещение, свечу захватите - стемнело.
Лагутин кивнул, пошёл - навстречу Михей с зажёной свечой, спросил проводить ли. Лагутин отказался и трость не взял. Вышел на крыльцо щурясь от света свечи осмотрелся. Ага, вон оно нужное помещение как говорил помещик. Хромая пошёл туда. Только подошёл, как из за угла вышагнул человек, уставил ствол пистолета в лоб, усмехнулся. Лагутин отшатнулся и спину пронзила острая боль, повернул голову - за спиной стоял человек. Боль в спине стала ещё острей, темень и мысль - свеча потухла.
2004 год. Комната совещаний в управлении МВД. Полковник читает вводную оперативной группе СОБР:
- При задержании соблюдать крайнюю осторожность, эти торговцы оружием в Казахстане при их задержании уничтожили полувзвод солдат ВВ и ушли. Приказано при малейшем сопротивлении открыть огонь на поражение...
Старший лейтенант Никита Лагутин одним ухом слушал полковника, а сам прислушивался к себе. Что же вчера на даче у Вовки пили, обмывая его звёздочку старлея? Вон рядом сидит поглядывает ухмыляется, а ведь наравне пили. Вот точно эта Лия чего подсыпала в то поганое виски. Не зря всю ночь с неё не слазил. Уже просилась, а я не отпускал. Никита от этой мысли приободрился, повеселел. Как раз и полковник закончил говорить - идите грузитесь. Погрузились, Вовка рядом устроился:
- Как ты Никита?
Так же тихо Никита ответил:
- Ты вчера чем поил, самогоном?
Вовка ухмыльнулся, склонился к уху:
- Эта Лия жаловалась моей Вальке, что измельчали мужики, не хватает ей. Вот Валя и подсыпала тебе кое что. Всю ночь гонял эту Лию. С утра поехала к врачу.
Вовка прыснул смехом, продолжил:
- Кто же знал, что сегодня выдернут на службу, у нас ещё два дня выходных.
Никита ткнул в бок локтем Вовку:
- Ничего, я вам тоже чего устрою.
Тот отодвинулся, тихо засмеялся. Полковник обернулся:
- Сейчас всем смешно будет. Вопросы есть? Если нет, приехали.
Открылись двери и побежали в ворота ангара. Как обычно Никита впереди - забежал пригнувшись держа наготове автомат. И тут в грудь ударилась граната. Никита её ещё в полёте увидел
Левой рукой на груди поймал гранату, глянул в бок - стоит бочка, туда гранату и вспышка, ноге горячо и темнота. Пропала темнота, стоит Никита - перед ним мужик ухмыляется в руке ствол и над стволом вспышка. Автоматически дёрнул вытянутой левой рукой отбивая ствол, выстрел - шоркнуло сбоку по голове. Сзади вскрик, стон - в правой руке зажёная свеча. Вбил стрелку в глаз свечу, тот взвыл, согнулся, закрыл ладонями лицо. Обернулся. Сзади высокий мужик держался за плечо, в руке нож. Никита добавил стрелку сцепленными ладонями по голове, тот упал. Шагнул ко второму, с ножом. Тот было отшатнулся, дал ему в живот правой рукой нож упал на снег, согнулся. Добавил ему ногой в голову, ноге больно. Посмотрел на ногу - на ноге не его берцы, а высокие сапоги с квадратными носками. Пришло знание - ботфорты. Что же нога-то болит, наклонился ощупывая голенище стой, руки не мои и рукава не мои. Был же в камуфле, а тут широкие рукава и обшлага до локтей. Ладно потом, вон от большого дома люди бегут с факелами. Наклонился к стрелку - долго будет приходить в себя. Шагнул к ноженосцу, наклонился ухватил за окровавленное плечо сдавил пальцы:
- Кто заказал?
Тот засучил ногами от боли:
- Мы князя Тимофеева людишки.
Никита сильней сжал плечо. У того закатились глаза, обмяк. Никита обернулся к подбежавшим людям, те отшатнулись. Стоит поручик - по щеке кровь течёт и руки в крови. Подбежал бородатый мужик в годах, кинулся:
- Барин, что они с тобой сделали!
Никита перехватил его за горло:
- Ты кто такой?
Полузадушенно тот ответил:
- Михей я Никита Алексеевич.
Никита отпустил мужика кивнул:
- Правильно, Алексеевич. Ты погоди минутку, надо этих по горячему спросить и смотри чтобы кто из этих чего не выкинул.
Кивнул на прибежавших людей, нагнулся над раненым, приподнял за раненое плечо тот заверещал.
- Так ты так и не сказал кто заказал.
Тот таращил глаза. Никита стал не торопясь ломать ему пальцы на руке один за другим. Тот заорал:
- Говорю же людишки князя Тимофеева мы. За вами от Петербурха едем.
Михей сунулся вперёд:
- За сына мстит?
- Да, сказал зарезать и непременно из пистолета в лоб выстрелить.
Никита посмотрел на Михея. Тот попятился:
- Барин, ты видать память потерял, по голове ударили вон кровь из головы течёт. Сын князя Тимофеева тебя на дуэль вызвал, ты его убил. На пистолетах.
Никита морщась пощупал голову, кровь. Не ударили - видимо пуля скользом прошла. Сказал Михею:
- Потом расскажешь.
Наклонился над раненым, рывком свернул ему голову. Подошёл ко второму так же сделал. Стало доходить где оказался - читал на досуге книги про попаданцев, хихикал. Сказал Михею:
- Распорядись чтобы этих отвезли князю. Пусть скажут чтобы ждал в гости.
Поднял пистолет, нож. Хромая пошёл к дому рассматривал пистолет. Кремневый, но видна тщательная отделка. Стоящий сбоку дорожки мужчина сказал:
- Больших денег пистолет стоит, не пожалел князь.
Никита уставился на мужчину. Старинная одежда, в годах. Улыбается:
- Никита Алексеевич, ты видимо и впрямь память потерял. Позволь второй раз представиться. Вологодский помещик Прохоров Семён Семёнович. Мы с тобой за столом ужинали да тебе захотелось в нужник пойти, а там эти встретили тебя
Пойдём перевязать тебя надо.
Впереди пошёл к крыльцу, позади Михей. Разберёмся, удачно с головой получилось. Видимо окончательно здесь оказался, надо обживаться. Там значит всё. Вот весело будет когда там выяснится, что не тот Лагутин в камуфле лежит. А что, обещал же Вовке устроить, вот и получилось. Ухмыльнулся, а чего переживать - там никого из родных нет, сирота. Перед СОБРом мотался в морской пехоте, чего только не пришлось повидать до каплея дослужился, а в СОБРе только старлеем аттестовали. Здесь похоже я не последняя шишка на сосне, вон Михей барином называет. Михей обогнал, открыл дверь. Зашёл осмотрелся, а что неплохо. В книгах пишут про это время, что грязнули жили, тараканы их заедали. Михей показывая дорогу семенил впереди, прошли дальше. Михей перед накрытым столом поставил стул с высокой спинкой помог сесть - убежал. И где-то в глубине дома загремел его голос. Никита сидя на стуле положил на стол пистолет, нож - какой нож, кинжал, лезвие в крови, глубоко вздохнул. Семён Семёнович стоя рядом сочувственно спросил:
- Болит? Чем это тебя?
Никита не поворачивая головы ответил:
- Не очень. Пуля скользнула, успел отбить ствол.
- Да, счастлива твоя звезда Никита Алексеевич. Кто-то крепко молится за твоё здоровье.
Никита чуть качнул головой, прислушиваясь к себе - голова не кружится, не тошнит. Значит нет сотрясения мозга. Прибежал Михей - в руках таз с водой, на плече белые тряпки. Поставил таз на соседний стул, пододвинул:
- Барин, дай голову обмою, перевяжу.
Никита ближе подвинул стул:
- Не суетись, есть какое зеркало?
Спохватился, откуда зеркала в это время. Михей убежал, унося тряпки. Никита снял кафтан, или как эта одёжка называется бросил на пол засучил рукава рубашки. Стал обмывать голову, не так уж и больно. Не занести бы какую заразу, здесь поди и йода нет. Прибежал Михей, в руках небольшое зеркало протянул. Никита с его плеча потянул ткань, Михей помог. Никита промокнул мокрое - взял зеркало скосив глаза рассматривал. Да не так уж и плохо, выше уха полоска кровоточит и волос нет. Хрен с пистолетом низенький был, а сзади вон сколь высоченный, вот пуля ему угодила в край плеча, а крику было будто в живот словил. Посмотрел на своё лицо. Хм, вроде моложе стал и седины на висках нет. Забежали ещё люди, принесли ещё зажёные свечи, Михей рыкнул - поставили свечи, убежали. Никита повернулся на стуле, со стола взял квадратную бутылку понюхал горлышко - водка. Смочил сухую тряпку водкой, морщась стал промывать вокруг ранки, водка попадала на ранку, жгёт. Значит хорошая, крепкая водка. Взял у Михея ещё тряпки, прикинул, разорвал на полоски - завязал голову. Вслух пропел:
- Голова обвязана, кровь на рукаве.
Стал снимать сапог с болящей ноги, Михей помог. Было попытался поднять окровавленную штанину - не вышло, штаны в обтяжку. Пришли на ум слова из кино; сколь платье-то на вас узко сшито, по моде-с.Ухмыльнулся посмотрел на стол, углядел нож возле хлеба показал Михею. Тот подал. Никита ножом разрезал штанину, поднял. Спустил длинный вязаный чулок. Кровь сочится, рана вроде небольшая. Тряпкой промакивал рану и тряпка цеплялась за что-то. Промокнул. Под кожей чернеется и кончик торчит. Никита вымыл руки водкой, ухватил этот кончик - дернул и в пальцах осколок той гранаты. Видимо там ещё пробило бочку и силы хватило только так в ногу залететь. Вот и принёс сюда.Михей ахнул:
- Барин, как это? Ведь заживало уже и этого железа в ноге не было.
- Значит было, только не заметили раньше. Вот и вышло. Заживёт.
Семён Семёнович наполнил водкой два стакана:
- Давай Никита Алексеевич за твоё спасение и здоровье.
Никита взял со стола маленькую рюмочку, выплеснул на пол содержимое, наполнил водкой:
- Стакана много будет, всё же голова.
Выпили. Михей бутылку переставил на другой конец стола, сказал:
- Барин, я сказал чтобы тебе комнаты приготовили. Поди готово - узнаю.
Быстро ушёл. Семён Семёнович присев напротив взял со стола кинжал убийцы:
- Смотри-ка, на лезвие кровь, ещё кого убили?
Никита пожал плечами. Прохоров продолжал:
- А ты Никита Алексеевич спокоен как будто раньше приходилось так убивать.
- Может и приходилось сам видишь - не помню ничего.
- А то что хотел свататься к моей старшенькой тоже не помнишь?
Никита развернулся на стуле, уставился на Прохорова. Тот засмеялся:
- Да шучу я, не было такого. Сидишь как ударенный вот и взбодрил тебя.
- Семён Семёнович, я же и впрямь ударенный. Пытаюсь вспомнить хоть что.
- А ты не пытайся сейчас, потом само придёт. У нас одного кузнеца лошадь в голову лягнула - пьяный полез ковать. Так же как ты сидишь, сидел неделю - вспоминал. А потом всё разом вспомнил и пить перестал.
Со второго этажа сбежал Михей, тревожно углядел на столе бутылку увидел на месте, отмяк лицом:
- Барин, готовы комнаты и вещи наши там уже.
Никита поднялся на ноги, Михей подал трость. Никита повертел в руках отдал обратно - повернулся к Прохорову:
- Извини Семён Семёнович, устал я.
Тот встав закивал:
- Конечно, конечно Никита Алексеевич, отдохни.
Никита взял со стола пистолет и кинжал хромая пошёл к лестнице. Пришлёпывая босой ногой неловко поднялся. Михей обогнав, на лестнице был позади, открыл ближнюю дверь:
- Заходи барин, вот наши комнаты. Самые наилучшие дали хозяин боится,
что ты солдат позовёшь на следование
да если слухи пойдут, что здесь на благородных нападают. Это какие же убытки будут. Будешь сообщать?
Никита уселся в полукресло:
- Зачем. Всё же ясно. Сами потом разберёмся, чем хозяин виноват.
- Это правильно.
Никита огляделся. Чистая комната - круглый стол, вокруг ещё три полукресла. Вдоль стены длинный кожаный диван. У другой стены сложены баулы, чемоданы. Спросил:
- А где спать, на диване?
- Что ты барин, спальня в той комнате.
Никита положил пистолет и кинжал на стол снял второй сапог. В чулке на одной ноге пошёл в указанную дверь. Сразу видно что спальня - обширная кровать какие-то тумбочки и в дальней стене ещё одна дверь. Указал Михею. Тот пояснил
- Нужник там.
Никита не поленился, подойдя открыл дверь. Небольшая комнатка и стоит деревянный широкий унитаз. Поднятый хомут обтянут каким-то мехом. И ушат с водой стоит. Посмотрел на Михея:
- Так это... И дамы бывает ночуют здесь
Никита кивнул, закрыл дверь. Вот тебе и не умытая Россия. Спросил:
- А ты где спать будешь?
- Так в людской уже место приметил.
Вернулись уже в первую комнату. Никита опять уселся:
- В какой ещё людской, вон на диване будешь спать.
Михей оторопел:
- Как это... Не положено так барин.
- Кем не положено? И перестань звать меня барином.
- А как же тогда?
- Ты что не знаешь как меня зовут? Вот так и называй. Ты сколько лет уже возле меня?
- Так с тринадцати годов, как твоя матушка в горячке слегла - призвала меня указала возле тебя быть. В том крест её нательный целовал.
Михей посмотрел на Никиту твёрдым взглядом. Никита кивнул:
- А сейчас сколько мне лет? Сам видишь, забыл многое.
- На пасху 20 будет.
- Да садись ты Михей. Садись - садись.
Матушка как?
- Так упокоилась она тогда к утру, видимо только и держала забота о тебе. Царствие ей небесное.
Михей перекрестился.
- А отец?
- Тебе было пять годов, батюшка твой повёз в Воронеж муку на верфь - по подряду. Там как раз корабль спускали, твой батюшка посмотреть пошёл. А там сынок губернатора воронежского решил перебежать перед кораблём. Поспорил с кем-то, что перебежит. Твой батюшка увидел, кинулся отбросил этого сына, а сам не успел. Там же всё салом пушечным было смазано. Перебило ему всё кораблём, там и отошёл.
Михей перекрестился:
- Воронежский губернатор и добился чтобы тебя в лей-бгвардию по рождению записали. До царицы дошёл
В 15 годов мы и уехали в Петербург.
- А дома с тех пор были?
- Нет, дома управляющий хозяйством занимается.
- Что за управляющий?
- Твой двоюродный дядюшка по отцовской линии. Добился опекунство над тобой взять как твоя матушка упокоилась.
- Напомни-ка мне Михей, до скольки лет под опекунством живут?
- До 16 годов.
- И что, этот дядюшка до сих пор надо мной опекун?
- Так мы в Петербурхе жили, он исправно деньги посылал, провиант.
Я говорил тебе, что надо снять опекунство, ты отмахивался.
- А сейчас?
- А сейчас ты волен и не снимать, приедешь домой - управляющему откажешь в месте и всё.
- И большое хозяйство у меня?
- Четыре деревни, большие. Крепостных пять тысяч душ. Земли, две винокурни, вечное разрешение варить пиво и водку. Только Никита Алексеевич...
Никита посмотрел на Михея:
- Нет прибытка большого, как положено. Хорошо если половина считается.
- А ты откуда знаешь? Со мной же в Петербурге жил.
Михей вскочил, быстро подошёл к вещам открыл один баул. Достал большую шкатулку - вернулся за стол:
- Писали тебе люди, жаловались. Особенно последнее время. И Никифор присылал письма с оказией.
- А я?
- Ты обещался приехать, но всё откладывал.
Да, вот тебе и богатенький Буратина.
- Кто такой Никифор?
- Брательник мой, конюхом в имении. Возит управляющего, все дела его знает. Управляющий ему денежку даёт за молчание.
- И что пишут люди?
Михей открыл ключиком шкатулку, откинул крышку. Из шкатулки достал кожаный свёрток, развернул и нацепил очки. Никита хмыкнул. Михей пояснил:
- Немецкие, ты у аптекаря в карты три пары выиграл. Я одну пару отцу послал.
Взял из шкатулки бумагу. Никита попросил:
- Ты своими словами пересказывай.
Михей кивнул:
- Пишет вдова плотника Авдея из деревни Трофимовка. В этой деревне и усадьба твоя стоит. Её старшего сына на ком держится хозяйство записали в рекруты, хотя по возрасту должен был быть сын мельника Сидора. Сидор заплатил управляющему двести рублёв.
- Забрали в рекруты?
- Нет, собирают по весне после посевной.
- А этот мельник тоже крепостной?
- Да, у нас все в крепость записаны.
- И ты?
- Конечно.
- Ладно, ещё чем обрадуешь?
- Нечем Никита Алексеевич. По осени управляющий силком взял в дом невинную девицу, дочь Алины - молочницы. Алина работает в сыроварне, отменные сыры варила. Управляющий угрозами склонил девицу к утехам своим телесным. Когда девица стала в тягости - отправил к матери. Дал десять рублёв.
- Родила?
- Нет ещё. И не знают как быть. Кто же возьмёт порченую, кто бы на приданное польстился, но только десять рублёв. Ждут когда родит - здоровый ребёнок родится, тогда посмотрят.
Никита сжал зубы, бормотнул:
- Яйца оторву сволочи.
Посмотрел на Михея:
- Давай, радуй ещё.
- Тут такое дело Никита Алексеевич. Дядюшка твой занял под своё жильё комнаты твоей матушки. Там в третьей комнате есть тайный сундук. Никифор заглянул в этот сундук, так там золота не меряно, а в другой половине серебро. Много. Твои это деньги. Управляющий натаскал туда, ну от родителей много осталось
- Как это Никифор заглянул?
- Так матушка твоя доверяла нашему семейству. Бывало попросишь денег на нужды хозяйственные, так ключи давала - иди сам возьми сколько надо.
Когда твоя матушка преставилась Никифор и сделал слепок с ключей, у него все ключи от дома есть.
Никита кивнул. Михей продолжал:
- Я попросил утром отправить человека к нам в имение. Никифор приедет на своей тройке, да двух верховых прихватит с собой. Для обережения, вдруг ещё кого князь послал за тобой следом. Управляющий непременно тоже приедет, положено.
Никита кивнул:
- Ты управляющему скажи на ушко, что я после ранения в голову память потерял - пусть порадуется. А дома с ним поговорим.
- Вот ещё дело какое. Тут вчера вечером служка крутился из Воздвиженского монастыря, а сейчас его нет.
- И что?
- Караулят здесь из монастыря благородных с деньгой. Приезжает настоятель, требует пожертвований на монастырь, да молебны заказать на благую дорогу. У Семёна Семёновича триста рублёв взяли.
- Напомни мне, сколько корова стоит?
- Ежели дойная, то три рубля, а телушку и за полтора сторговать можно.
- А лошадь?
- Тут от возраста идёт. Можно и за пять рублёв, а бывает и за двенадцать.
Ну тут уж если соху одна тянет.
- Не, ну ни хрена у монастыря цены на молебен.
- А что делать, люди напуганы.
- Поясни мне, почему матушка так вашей семье доверяла?
- Моя матушка у твоей нянька была.Когда твоя выросла, при себе оставила ближницей. Мой отец при твоём помощником в хозяйстве был.
- Старостой, управляющим?
- Нет, доверенным человеком. Твой батюшка сам хорошо хозяйство тянул.
- Живы твои родители?
- Матушка вскорости после твоей отошла, любила как дочь. Царствие ей небесное.
Михей перекрестился
- А отец?
- Старенький уже, при Никифоре живёт.
Он и подсказал как сделать. Сказал не век будет Никита с ума сходить. Многое видеть стал, только мы это скрываем.
Никита кивнул. Помолчали, спросил:
- Ещё чего есть?
- Есть, только дома надо разбирать. Ложись спать Никита Алексеевич. Завтра ещё здесь побудем, , а утром уж и домой.
- Чего не завтра?
- Никифор после полудня здесь будет и засветло не успеем домой. Сейчас зима кончается - у волков свадьбы начались, в большие стаи сбиваются.
Никита кивнул, понятно. Поднялся, пошёл в спальню. Там присел на кровать стал штаны снимать:
- Михей, у нас есть штаны пошире?
- Есть, только они не форменные.
- Вот их завтра и дашь. И сапоги какие с голенищеми пониже.
- Нельзя штаны не форменные, а сапоги есть, для верховой езды. Как раз под колено будут.
- Почему штаны нельзя?
- Ты домой едешь по высочайшему повелению. Если не в мундире будешь будут говорить, что тебя из лейб-гвардии отписали. Языки длинные у людей.
- Так ты такие штаны подбери чтобы на форменные были похожи, а верх-то у меня в мундире будет.
Поулыбались, Михей помог раздеться. Никита осмотрел себя. Короткие подштанники до колен и в кружевах:
- Михей, это что за пидарасня такая.
Михей было пошедший обернулся:
- Какая?
Никита оттянул вбок штанину:
- Вот это!
- А вдруг перед дамой придётся снимать одежду, а тут кружева.
Говорит, а у самого чёртики в глазах прыгают. Никита разозлился:
- Что, нормальных кальсон нет что ли?
- У тебя Никита Алексеевич все такие.
- А ты в таких же ходишь?
- Нет, у меня как положено - до ступней.
- Неси свои, не буду я в этой срамоте спать.
Захихикал, ушёл. В соседней комнате пошебуршил вернулся в руках кальсоны:
- Вот подштанники, стираные.
Никита сменил одёжку, успокоился:
- А эту срамоту выбрось.
- Я дома бабам подарю. Вот ещё рубашку смени на ночь.
Подал. Никита сидя на кровати осторожно стянул рубашку. Михей помог. Наклонился ниже, отпрянул:
- Что это там такое?
Никита сидя на кровати обернулся:
- Где?
- На спине у тебя батюшка.
Никита вспомнил. Был по службе в одной южной стране и получил в спину очередь из узи - автоматика маленького. Вылечили, но на спине четыре следа остались. Никита чуть прищурясь посмотрел на Михея:
- А сам как думаешь?
Тот не отводя взгляда от Никиты сказал:
- Так вот о чём говорил мой отец.
Перекрестился:
- Прими господи душу раба грешного.
Не сам ли ты его?
- Нет, тот высокий его видимо зарезал, сам же видел кровь на клинке. То-то он так испугался когда меня увидел живого.
- А как ты?
- Там меня тоже убили. А я
действительно Лагутин Никита Алексеевич. Твой Лагутин видимо предок мой был. По бабам-то поди ходок был?
Михей присел рядом:
- Ещё какой, любил он это дело. Дальше
что?
- А что дальше, как сказал твой отец - Никита перестал с ума сходить.
- Там кем был?
- Тоже военным. Ты как бы и не удивился
- У нас и раньше бывали случаи, что пропадали люди и появлялись странные люди. Старики хорошо помнят. На спине раны были?
- Ага, один козёл в спину выстрелил.
- Говоришь один, а следов четыре.
- У него такая штука в руках была - несколько раз стреляет. Кто на троне-то сейчас?
- Не понятно, биронщина у нас. Бирон государыню оседлал, того и гляди трон оседлает.
- Значит вовремя мы из Петербурга свинтили.
- Знаешь чего?
Никита кивнул. Михей встал:
- Вот и ладно. Я рядом буду - подскажу.
Спи Никита Алексеевич.
Вышел. Никита лёг, укрылся одеялом и провалился в сон. Утром сквозь сон слышал как в соседней комнате тихо ходили, шептались. Посмотрим как оно будет. В спальню тихо открылась дверь, заглянул Михей:
- Не сплю я, проснулся.
Михей зашёл с горящей свечой:
- Горазд ты спать Никита Алексеевич. Делай утренние дела, да дневные будем делать. Вот халат утренний.
Никита встал, пошёл делать утренние дела. Довольный вышел накинул халат, пошел в комнату Михея. Тот поставил стул перед тумбочкой, на тумбочке большое зеркало в узорной раме:
- Садись Никита Алексеевич, бриться будем самому-то поди не способно. Зеркало у хозяина взял.
Никита сел, посмотрелся в зеркало. Действительно, много моложе. Михей правил на натянутом ремне страшного вида бритву тихо спросил:
- Там сколько годов было?
- 34 года.
Михей кивнул, стал намыливать Никите щеки, шею:
- Бакенбарды будем оставлять?
Подставив горло под бритву задушенно ответил:
- Какие бакенбарды, позорище. Усы оставь.
Михей как-то ловко побрил, отжал в горячей воде салфетку прижал к лицу.
От необычного ощущения Никита закряхтел. Михей убрал салфетку:
- Вон в тазу умойся.
Умылся, вытерся поданным полотенцем. Сказал:
- Надо посмотреть голову, да убрать повязку поди.
- Посмотреть надо, а убирать не надо.
Ответил на взгляд:
- Настоятель прикатит, управляющий будет, пусть смотрят.
Сняли повязку - Никита посмотрел в зеркало. Совсем хорошо, уже подсохло.
Михей подал приготовленную полосу полотна. Никита дважды обернул вокруг головы, хотел оторвать излишки. Михей мягко отстранил его руки и сам плотно замотал всю полосу.
- Я уже сказал на кухне, что ночью ещё кровь пошла. Так что терпеть надо Никита Алексеевич.
Никита вздохнул:
- Чего сейчас?
- Сейчас настоятеля будем ждать, тот всегда к завтраку подкатывает. Уже сказали. Служка здесь вертится. Сейчас ногу посмотрим и давай одеваться.
Посмотрели ногу, совсем хорошо.Не стали завязывать. Михей подал темные штаны, широкие. Никита сбросил халат, стал одеваться.
Штаны впору, рубашка, какой-то изукрашенный вышивкой длинный жилет. Вопросительно глянул на Михея, тот кивнул. Подал сапоги. На сапогах шпоры. Никита пригляделся:
- Михей, они что, серебряные?
- Да, другие невместно носить.
- Ты чего дурью маешься, это сколько же здесь серебра!
- На пятьсот рублёв.
- Снимай шпоры и убери подальше. Снимай - снимай.
Михей расстегнул ремешки, снял. Никита натянул сапоги. Неудобно. Присел на диван, снял сапоги. На ногах крупной вязки носки. Спросил:
- Михей, у тебя есть какие портянки?
- Есть, но офицеру носить портянки...
- Неси давай.
Стянул с ног длинные носки тут уже Михей протягивает портянки:
- Мои, стираные.
Никита взял портянки, завернул ногу и в сапог и опять же, завернул и в сапог. Встал прошелся - вот, совсем другое дело. Сказал:
- Я тебя Михей не только раздену, но скоро и разую.
Засмеялись. В дверь постучали. Михей подал мундир, пошёл к двери. Там тихо поговорил, вернулся:
- К завтраку приглашают. Здесь в одно время завтракают.
Подал трость.
- Да как бы нога и не сильно беспокоит.
- Беспокоит, хромай для виду - меньше тревожиться будут. И мундир расстегни. В помещении не застёгивают. Я уже поел утром.
- Где ел?
- С людьми внизу. Пошли.
Хромая Никита по коридору направился к лестнице. Неловко стал спускаться - спустился. Из за стола поднялся Семён Семёнович, улыбнулся:
- С добрым здоровьем Никита Алексеевич, как чувствуешь себя?
- Благодарствую на добром слове, неплохо.
- Вот и хорошо.
Сели завтракать. Подали вкуснейший гороховый суп на копчёностях. Никита замелькал ложкой, Прохоров с улыбкой наблюдал. Подождал пока Никита отдаст первую дань супу, тихо сказал:
- Никита Алексеевич, у тебя как с деньгами?
Никита обернулся к Михею, стоящему позади стула. Тот прижмурил глаза.
- Да как бы и не плохо. Помочь надо?
- Нет, у меня есть деньги, сам могу помочь. Сейчас заявится настоятель местного монастыря, будет деньги тянуть так ты не давай. С меня состриг триста рублей. Вон уже прилетел ворон.
С людской половины доносился чей-то бас. Никита усмехнулся:
- На меня где залезет, там и слезет.
Принялся за суп. С людской половины зашёл здоровый поп, за ним служка с церковной кружкой в руках, поп осмотрелся. Прохоров поднялся, подошёл к нему:
- Благослови батюшка.
Поп перекрестил склонённую голову пробасил:
- Благословляю.
Прохоров отошёл, но за стол не садился. Поп уставился на Никиту, что продолжал прибирать суп.
- А тебе отрок благословение не нужно?
Никита положил ложку:
- Меня сам бог благословил крылом ангела, вчера живым оставил.
Поп присел за стол, налил полный стакан водки - разом выхлебал. Из миски взял солёный огурец, зачавкал.
Проглотил огурец сказал:
- Гордыня великий грех, бог накажет.
- Чревоугодие не менее великий грех, не боишься наказания божьего?
Поп усмехнулся:
- Отмолю.
- Ну и я отмолю. Не более грешен, да и господь знак дал.
- Тебе отрок надо заказать молебен по убиённым тобой рабам божьим.
- Это были не рабы божьи, а убийцы. Или ты убийц и рабов божьих на одну ступень ставишь?
- Все мы равны перед богом и только бог может судить.
- Если мы равны перед богом, то скажи мне, какого сословия ты по рождению?
Поп застыл с приоткрытым ртом. Никита продолжил:
- Ты пришёл без приглашения, без приглашения уселся за наш стол, а может нам невместно сидеть с тобой за одним столом? Ты уселся за наш и стал есть и пить с нашего стола не благословив трапезу.
- Церковь стоит выше мирской суеты.
- Но ты не Церковь, ты только слуга Церкви. Ты слуга Церкви, а уже имеешь своего слугу. Или тебе невместно уже и церковную кружку нести? Западло? А слуги не сидят с нами за одним столом, вот мой слуга стоит за спиной ждёт распоряжений. И твой слуга стоит в стороне. Так что пошёл вон слуга от нашего стола.
Поп поднялся, прошипел:
- Бог тебя накажет за богохульство.
- Я хулил тебя, а не бога. И я уже наказан, что встретил тебя. А если я сообщу в Синод, что ты великий грешник ставишь себя на одну вершину с богом? Сколько ты в яме будешь сидеть отмаливая свой великий грех? Иди и молись чтобы я был так занят, что не будет времени написать в Синод. Подожди. Ты взял у господина Прохорова триста рублей за молебен на благую дорогу, а сам здесь сидишь. Значит обманул честнОго раба божьего, не служишь молебен? Или ты не читал книги писаные великими умами Церкви нашей? Да разумеешь ли ты грамоту?
Поп аж красный стоял. Никита продолжал:
- Как же ты стал настоятелем монастыря, по каким еретическим спискам наставляешь монасей монастыря, если не разумеешь грамоту и не можешь читать истинное учение Церкви? Надо разобраться, вдруг ты вместо службы устраиваешь сатанинские пляски, тем самым оскорбляя бога нашего. Верни деньги господину Прохорову, что обманом выдернул из рук его.
Поп расстегнул добротный полушубок, из внутреннего кармана достал пачку денег, стал считать. Никита поразился:
- Да ты никак носишь при себе все деньги монастырские? Стяжательством от церкви занимаешься?!
Поп оставил на столе отсчитанные деньги, было повернулся уйти.
- И не ходи сюда больше, не отваживай людей от хорошего места, а то люди уже стороной обходят этот постоялый двор и монастырь. И служку - шпыня больше сюда не посылай. Иди и моли бога о прощении.
Настоятель кивнул и быстро ушёл, за ним засеменил служка сжимая в руках кружку. И в людской половине люди затихли, видимо слушали. Никита принялся опять перемещать суп из тарелки в себя. Прохоров присел на свой стул не отводя взгляда от Никиты.
Никита кивнул на край стола:
- Семён Семёнович, возьми свои деньги.
Прохоров как очнулся, взял деньги - пересчитал:
- Никита Алексеевич, здесь больше на пять рублей.
- А ты угости людей в той половине и люди благодарны тебе будут, пожелают лёгкой дороги. Как говорится; сделай добро и брось его в воду и добро когда нибудь вернётся к тебе.
Прохоров окликнул полового, что застыл в углу во время разговора. Подал половому деньги, объяснил. Тот кивнул и убежал. Прохоров сказал:
- Да Никита Алексеевич, как бы я хотел чтобы ты глянулся моей старшенькой, Вареньке.
Никита улыбнулся:
- А может и глянусь ей, мы же договорились о гостевании. Вот приеду домой, разберусь с делами да как прикачу к тебе в гости. Или ты ко мне в гости.
Прохоров улыбнулся:
- Ну если ты с делами будешь разбираться, то это надолго. Дела-то как идут - одно за другое цепляется. У тебя как дела в имении?
- Семён Семёнович, ты видимо забыл, что я ранетый в голову и не всё помню. Вон у Михея спрашивал, так говорит неплохо с делами.
- Ну и слава богу. Ежели помощь какая нужна будет или совет, так обратись.
- Спасибо на добром слове, благодарствую.
- Домой когда думаешь?
- Да вот к вечеру тройка придёт из имения, так завтра с утра и домой. Сюда-то я на казённой прикатил. А у тебя как с лошадкой?
- Очнулся кузнец, сегодня перекуёт и завтра тоже с утра в дорогу.
- Вот и хорошо.
Под разговор Никита закончил суп, откинулся на спинку стула:
- Хорош гороховый, давно такой не ел.
- Здесь поваром сам хозяин, раньше сюда приезжали только его кухню отведать. А как монастырские раскрылились так избегать стали этот постоялый двор. Я бы тоже здесь не остановился если бы не лошадь, ну сейчас-то изменится. Никита Алексеевич, а перцовой на сытый живот?
- Благодарствую, откажусь пожалуй - надо ещё с бумагами поработать. Михей вон целую груду приготовил.
- Вот и ладно, вот и хорошо. Я пожалуй тоже к себе пойду, прилягу.
Встали, по приятельски поклонились. Прохоров вперёд поднялся по лестнице, Никита пока дохромал, его уже не было в коридоре. Зашли в комнаты - Никита сразу на стул к столу:
- Михей, здесь вот такой суп обыденное дело?
- А как же иначе, по другому нельзя.
Михей ответил копаясь в баулах. Вернулся к столу поставил ящик плоский, небольшой. Рядом положил тот пистолет, убийцы. Открыл ящик - лежат два пистолета, парные. Попроще чем княжеский. Вернулся от вещей с кожаными мешочками в руках.
- А чего ты пистолеты здесь держишь?
- Барин говорил - кто тронет лейб-гвардейца. Хвастлив был.
- Нда, вот и не тронули. Покажи как снаряжать.
- У тебя там другое оружие было?
- Да, надо вот подумать, может чего и придумается лучше этого.
- Пока это лучшее.
Стали разбираться с оружием. Михей показывал как заряжать пистолет со ствола, пыжевать, да пули шомполом трамбовать, чтобы не выкатилась. Обратил внимание Никиты на затравку мелким порохом, на полку, да сказал следить за кремнем.
- Скажи Михей, а оружие свободно можно купить?
- Конечно, в Петербурге есть оружейные лавки продают всяким желающим были бы деньги.
Никита вертел в руках пистолет прикидывая как бы изменить в лучшую сторону. Ладно разберёмся со срочными делами, сяду спокойно. Положил в ящик снаряжённый пистолет.
- Ты Никита Алексеевич держи его при себе. В дороге в кармане держи. Второй у меня будет.
- Дай мне и этот, княжеский.
- Нельзя, он один раз подвёл хозяина - пусть вылежится, забудет прежних хозяев.
- А кинжал?
- На нём кровь барина, отнесу на могилу матушки попрошу прощения, что не уберёг. Ты пойдёшь со мной, может простит нас.
- Ты же не виноват что так получилось.
- А если бы с ним пошёл, может и уберёг бы.
Михей ответил хмуро глядя в стол.
- Нет Михей, не уберёг бы. Это высшие силы распорядились, ты вспомни что отец твой про Никиту говорил и не терзайся душой. А на могилу матушки мы сходим, спросим её. Мы же одной крови. Не так было бы не поменяли бы нас. Может и матушка так захотела.
- У тебя там кто остался?
- Нет, сирота я. Родителей своих не знаю. Подкинули с запиской где было написано имя отчество и фамилия.Вырос в детском доме, потом военное училище и до попадания сюда военным был.
- Тяжко на войне было, оттуда следы на спине?
- На войне всегда тяжко, только ко всему привыкает человек. А нам надо с тобой стараться, чтобы матушка Никиты довольна была, что я её сына сменил.
Михей вздохнул:
- Может и простит. Что думаешь делать?
- В первую очередь надо разобраться с управляющим, с этим дядюшкой. Разобраться с жалобами, чтобы люди довольны были.
- Люди никогда не будут довольны полностью.
Никита кивнул:
- Это так, но с дядюшкой разберусь.
- Кого на его место ставить будешь?
- Тебя.
- Нет, не можно так. Я возле тебя должон быть. Я не нарушу крестное целование.
- А ты и так возле меня будешь или забыл, что мне запрещено появляться в Петербурге? Да дел будет столько в имении, дядюшка-то наворочал. А вот, если брата твоего Никифора управляющим? Он грамоту знает?
- Хорошо знает и пишет чисто. Счёт тоже глубоко знает. Его отец сам обучал, а моего отца твой дед учил. Я-то с барином рано уехал, а Никифор возле отца был.
- Ну вот и хорошо, сейчас ты не против?
Михей улыбнулся:
- Не против.
- Ты только не забудь дядюшке шепнуть, что я память потерял. Посмотрим как он извиваться будет.
Уже оба заулыбались. Михей сказал:
- Ложись отдохни Никита Алексеевич. К вечеру Никифор приедет, опять дел будет много, а ты непривычен ещё.
- Иии Михей, мне приходилось и по трое суток не спать.
- Положено после сытного завтрака отдохнуть. Не дома мы, услышат могут насторожиться. Мол не затевают ли чего. Ты настоятеля вон как шуганул, так могут подумать - не из Тайной ли канцелярии мы. Монастырских-то здесь очень опасаются, а ты его вон как в навоз окунул. И где только научился.
- Живу долго, знаю много.
С улыбкой ответил. Поулыбались, Михей проводил в спальню помог раздеться. Выходил было, когда окликнул Никита:
- Михей, кому скажешь что произошло?
Вернулся:
- Только своему батюшке, ему родители барина шибко доверяли. А остальные пусть думают, что ты после ранения в голову изменился.
Никита кивнул, прилёг. Как не крути мозги, ничего не выкрутишь - ситуация покажет. Не, ну какие здесь люди замечательные есть. С такими людьми прорвёмся. Так и лежал бездумно. Заглянул Михей:
- Не спишь Никита Алексеевич?
Никита сел на постели:
- Нет, случилось что?
- Прилетел Стёпка, говорит скоро Никифор будет. Управляющий с ними.
- Давай одеваться, пойдём встретим на улице.
Михей помог с одеждой, всё же ещё непривычна. Подал полушубок:
- Надень поверх мундира, но не застёгивай. На улице тепло, уже капель с крыши.
Подал какую-то шапку с вывертами. Никита повертел в руках, вернул:
- Так пойду, пусть видит повязку.
Спустились по лестнице и на крыльцо. Действительно тепло. Подбежал молодой мужик поклонился низко, шапку в руках мял:
- Здравствуй барин, через короткое время будут. Степан я.
- Чего так скоро?
- Так управляющий причастился крепко, заорал чтобы гнали.
- Часто стал причащаться?
Мужик замялся, Михей ткнул его в бок:
- Говори как есть барину. Ничего тебе не будет.
Мужик как в омут с головой:
- А хоть и будет, а силов больше нет терпеть. Как напьётся, женский пол прячется. Ведь к мужним жонам стал лезть. Прости барин, но мы его пьяного уже и били, а он отрезвеет и ничего не помнит. Хозяйством перестал заниматься, с сапожником Андреем бывает по неделям пьют.
Никита повернулся к Михею:
- Что за сапожник?
- Есть у нас сапожник замечательный, любую обувь тачает. А как попробует водки, так в запой.
Никита кивнул. Спросил Степана:
- Есть кто из приехавших крепкий на выпивку?
- Сашка, его мать как узнала, что с управляющим едем, корешки дала чтобы не пьянел. Боится что пьяный замёрзнет.
- А ты с Никифором?
- Меня Никифор вперёд послал, упредить. А сам он не пьёт и я не употребляю. А Никифор управляющего может словом покрыть если приставать будет. Опасается он Никифора.
- Хорошо, ты пойди отдохни, поешь. Михей, ты распорядись.
- Нам хозяин разрешил рядом ещё нумер занять, там уже всё готово. Сейчас наши приедут и пойдут. Сашке скажу чтобы занялся управляющем.
Никита кивнул. Стоял - щурился на солнышко, хорошо. Вдалеке раздались крики, приближались. Во двор влетела тройка, пристяжные рвались вывернув шеи. Степан кинулся - схватил коренника за узду, повис. Тройка остановилась. Из саней выкинули человека, покатился по грязному снегу.
Следом выскочил ещё мужик догнал лежащего, пнул. Следом в ворота ещё один верховой, быстро спешился привязал своего коня к саням - кинулся к тройке. Осматривали лошадей уже вдвоём с футболистом. Степан держал лошадей под узду, гладил - успокаивал. Пнутый поднялся что-то бормоча. Никита кивнул на него Михею. Михей ответил:
- Это и есть твой дядюшка.
Пошёл к дядюшке под руку повёл к Никите что-то тихо говоря. Дядюшка,невысокий, толстенький встрепенулся, оттолкнул Михея и быстренько засеменил к Никите разводя руки для объятий. Никита упёр ему в грудь трость:
- Ты кто таков чтобы обниматься с гвардейцем!
- Барин, это дядюшка твой и управляющий твоим хозяйством.
Никита вызверился:
- Это так ты бережёшь моё хозяйство?
Если лошади повредились куда их? На махан?! Эй вы там, что с лошадьми?!
Подбежал футболист, сдёрнул с головы шапку:
- В порядке барин, левая споткнулась было.
- Чего гнали?
- Да вот этот схватил кнут и давай охаживать через меня. А у меня кнут так, для близиру - лошади никогда не пробовали кнута.
Никита повернулся к Михею:
- Отведи его проспаться. Отрезвеет -поговорю.
Михей подхватил дядюшку под руку, кивнул верховому и вдвоём повели в дом. Никита дождался когда заведут, повернулся к Никифору:
- Здравствуй Никифор, правильно?
Тот оторопело кивнул.
- Вы обиходьте лошадей и давайте ко мне в номер. Там Михей всё объяснит. Этого к себе в номер заберите - напоите до потери сознания.
Никифор кивнул и повёл лошадей к конюшне там уже навстречу торопились местные. Никита было повернулся к крыльцу как во двор вкатились двое саней. Из вторых саней выскочил настоятель монастыря, побежал к первым саням на ходу крича:
- Вот он богохульник, здесь стоит.
Стал помогать выйти из саней старику в монашеской одежде. Старик выпрямился, на груди панагия - высокая церковная награда. Жёсткий взгляд. Никита стоял смотрел, старик подошёл уставился глазищами:
- Что отрок, и ко мне не придёшь под благословение?
- Я не знаю кто ты таков, а приехал с этим позорищем Церкви. Может вы приятели и разборки устроить хотите.
Старик усмехнулся:
- Разборки. Метко сказано. Представитель Синода я, как раз по делам в уезде был - вот настоятель прибежал, говорит ты бога хулил, ему грозил. Да и я смотрю дерзок ты.
- В дерзости нет греха.
Никита слегка поклонился:
- Извини твое преосвященство, глубже не могу поклониться. Голова раненая закружится - потом скажешь, что притворяюсь я немощным.
- Чего тогда во дворе делаешь, коль немощен?
- Встречал своих людей - из имения приехали за мной.
- Ладно, пойдём в дом, чего на улице торчать.
Зашли в дом, старик благословил вставших людей в первой половине, люди глубоко поклонились. Прошли в чистую так сказать половину. Никита пригласительно показал рукой на стулья. Старик сел, жестом Никите показал на стул. Никита сел, тросточку отставил в сторону, настоятель было тоже отодвинул стул присесть - старик его спросил:
- А у тебя что болит? Тоже болящий?
Настоятель вернул стул на место, остался стоять. Старик сказал:
- Рассказывай отрок.
- С чего начинать святой отец? Должен сказать, что после ранения в голову я частично потерял память. Как говорят здесь помню, а здесь уже не помню. Не позволишь позвать ближника моего, с младых лет со мной. Я же не знаю какие будут вопросы.
- Ну зови.
Никита повернулся к лестнице, а там на середине уже стоит Михей. Жестом
позвал его. Михей подошёл, поклонился встал позади стула. Старик сказал:
- Расскажи чего на настоятеля накинулся, хаял его.
- Настоятель сей нехорошими делами занимается и я как дворянин и истинный сын Церкви попытался указать ему на его ошибки.
Старик чуть прищурился:
- Никак решил Церковь учить как жить?
- Ни боже мой. Только неправильно это, что настоятель держит здесь в карауле служку, а когда проезжающий с деньгами - зовет сюда настоятеля. И тот требует деньги на молебен на благую дорогу, а сам службу не справляет. Ведь получается ущерб для авторитета Церкви. Люди уже сторониться стали этот монастырь и двор этот, а здесь кухня замечательная. Я ему уже намекал о чуде со мной, только он не захотел слушать, а можно было так повернуть, что в монастырь людей бы привело.
- И о каком чуде ты речешь?
- Вечером я пошёл в нужник по делам телесным, там на меня напали двое - один с кинжалом, другой с пистолетом.
Этот с пистолетом выстрелил, но промазал и попал во второго, что сзади стоял с кинжалом. Пуля скользом у меня по голове прошла, а ведь ствол от головы был вот на таком расстоянии.
Никита показал расстояние, маленькое
- И монастырь имеет право называться
Воздвиженский во Спасение. А этот стал пугать божьей карой.
- С чего эти двое хотели тебя убить?
- У меня в Петербурге дуэль была, вызывателя убил - он мне ногу ранил. Вот его отец, князь Тимофеев и подослал убить меня.
- Дуэль - это не хорошо, грешно.
- Знаю что грешно, но отказавшись от дуэли я бы потерял достоинство, а как дальше жить? Только самому прервать свою жизнь, а это смертный грех.
- А что с этими убийцами?
И опять глаза чуть прищурил.
- Убил я их сгоряча. Вот настоятель ещё требовал денег чтобы я заказал молебен за упокой этих убийц. Я отказался. Их настигла кара небесная, я не мог бы разом свернуть им шеи.
- Бог велит прощать врагов своих.
- Да, велит. И я уже простил. Вот съезжу ещё в гости к князю и тоже его прощу.
Старик хмыкнул, расстегнул ватное пальто, оглянулся на вошедшего молодого огромного монаха, что был у него за кучера. Тот ушёл на кухню, вскорости вернулся со стаканом воды. Старик попил:
- Еще чего придумал?
- Вот будь моя воля, я бы широко оповестил об этом случае. Без называния имён, люди уж сами и додумают и ещё придумают. И не здесь во дворе это произошло, а у стен монастыря. Пошёл человек помолиться в дорогу у стены его разбойники хотели убить, ограбить, человека бог уберёг - живым оставил.
- Советуешь обманывать рабов божьих?
- Ни в коей мере. Произошло же чудо и видоки этого есть. А где случилось не интересует - божье это дело. А в монастыре наверное есть хозяйственный двор, где исполняют послушание. Вот из монастыря сюда провиант, хозяин будет платить за поставки. Только я бы этого убрал.
Никита кивнул на настоятеля.
- Почему? Потому что у вас раздор случился?
- Нет, глуп и жаден безмерно, деньги монастырские при себе носит.
Старик повернулся к настоятелю, тот омертвев стоял. Кивнул монаху - тот подошёл, расстегнул полушубок, охлопал - из внутреннего кармана полушубка достал пачку денег, из другого мешочек, положил на стол. Старик посмотрел на Никиту:
- Отпускаю грехи твои отрок, живи с миром. К князю не ходи в гости, я сам погощу у него.
Никита встал вслед за стариком. Тот перекрестил Никиту, Михея и пошёл к выходу застёгивая пальто. Монах со стола взял мешочек, деньги, подтолкнул к выходу настоятеля. Никита повернулся к Михею, хотел спросить, тот шепнул:
- Потом.
И громко:
- Пойдём барин в нумер, натрудил ногу.
Подхватил Никиту под локоть, трость и повёл к лестнице. Поднялись, зашли в номер и Михей обессилев сел на стул:
- Прости Никита Алексеевич, сил нет.
Никита непонимающе посмотрел на стоящего тут же Никифора:
- Что случилось-то?
Не отвечая Михей попросил Никифора:
- Там в красном бауле лежит, достань.
Никифор достал узорчатую бутылку, стопочки поставил на стол. Налил. Михей взял стопочку:
- И вы берите. Во спасение.
И опрокинул в себя. Никита и Никифор тоже выпили. Никита жестом заставил Никифора сесть, сам сел:
- Да ты скажешь что случилось?
Михей тихо сказал:
- Ты не знаешь, а это был глава Церковного надзора, отец Авросий.
Зашептал:
- Как из железа человек, да и человек ли. За Церковь любого удавит. В огонь посылал - живьём сжигал. Говорит - огонь очищает от грехов. Как он тебя отпустил, да ещё перекрестил ума не приложу. Я уж готовился гореть. В окно увидел за оградой десятка два верховых. С крестами на шапках.
- Церковь многое может простить, но за доходы свои когтями держится. И никогда не прощает покусившихся на эти доходы. А ты чего тогда выперся на лестницу?
- Всё равно было, всех бы в огонь отправил.
Никита покачал головой:
- Осторожным надо быть с Церковью. Хорошо. Никифор, что с этим алкашом?
Никифор непонимающе посмотрел.
- Ну с дядюшкой этим.
- В порядке, спит уже, Сашка его напоил вусмерть.
- Эти двое, что с тобой приехали, как они - можно доверять?
- Безгранично.
- Зови их сюда, дверь того номера закройте на ключ, а то проснётся шлындать будет.
Никифор вышел. Михей убрал со стола бутылку, стопочки. Присел. Зашел Никифор с ним Степан и Сашка, поклонились. Никита жестом пригласил сесть, те замялись - Михей тихонько рявкнул, присели.
- Ну что, начнём. Никифор, мы тут посоветовались с Михеем и я решил тебя поставить управляющим. Не дёргайся, согласия твоего никто не спрашивает
Никифор кивнул на соседний номер:
- А он как?
- А вот давайте думать как с ним поступить. Много он нахомячил?
Ответил Никифор:
- Ой много, он даже стал потихоньку Матвеев лес продавать, пока поштучно. Тебя барин ждал чтобы подсунуть купчую на лес. Подписи-то твоей не знают, а так бы давно уже продал.
- Хороший лес?
- Что ты, строевой - сосны мачтовые, чистый кедровник. Твой отец этот лес холил и лелеял.
- Так. Что с матушкиным сундуком?
Никифор из кармана вытащил связку ключей, положил перед Никитой:
- Вот все ключи, я тогда сделал слепки и с кузнецом потом ключи сделали.
Не трогая ключей Никита спросил:
- Знаешь его ухоронки?
- Я почти все дела его знаю, возил же его. В сундуке твоей матушки золото лежит и серебро. Золота не меньше трёх пудов так, на взгляд, а серебра как бы и в два раза больше. Под постелью у него еще сундучок стоит, в нём мешочки с золотыми монетами. Сундучок тяжёленький и в матушкином сундуке купчая лежит на дом. В Москве купил дом в два этажа, низ каменный, верх деревянный. Три года дому.
- Он что, удрать решил?
- Может он удрал бы и раньше, только матушкин сундук его держит.
Никита уставился на Никифора:
- Там на замке такая тайная защёлка есть, ее сдвинешь и нельзя открыть ничем. Твоя матушка ещё показала моему отцу.
- А сломать?
- Так железный сундук, отец твоей матушки его поставил когда дом строили. А чтобы вытащить сундук дом ломать надо. И еще у него в голенищах сапог зашиты ассигнации, две тысячи рублёв. Сапожник зашил, потом пьяный хвалился как он близок к управляющему, мол не замайте его. Я хотел его водой отлить, заказы не делает.
- А в имении как дела?
- Люди работают, но без охоты. Барщину этот добавил на два дня, не успевают своё обиходить. И наш провиант увозят люди Борщеева.
- Как это увозят?
- Этот продал помещику Борщееву рожь по севу, а о прошлом годе не уродилось вот и в счёт этого. Мы правда придержали две последние поставки, этого напоили, мол пьяный он, а без него не можно отдавать.
- Никаких отдаваний. Всё спросим.
- Как дальше будет барин?
- Я приехал не на пять лет, как по запрету - на всю жизнь. И вместе будем стараться чтобы люди жили. Там в столице пусть живут как могут, а мы будем жить как захотим. И ещё вопрос, может кто хочет вольную? Так я дам, никого держать не буду.
Переглянулись, Никифор ответил:
- Никто не хочет вольную, может только Сидор мельник, поминал.
- А может ты не знаешь и ещё кто хочет?
- Батюшка Никита Алексеевич, мы сейчас Лагутинские и никто нас не трогает. Да ещё узнали про дуэль твою, совсем притихли. Лес Матвеевский даже перестали валить и вот мы задержали два поставки провианта, так ничего. Только погрозили - мол приедет ваш барин, вот вам ужо. И знают уже, что тебя выслали на пять лет из Петербурха за дуэль, а из гвардии не выписали. А если вольный будет человек и у него денег нет в гильдию заплатить, записаться - его любой может в кабалу взять или себе в крепость записать. Нашим людям только бы послабление небольшое, да вот эти два дня барщины отменить. И вот ещё - церковь у нас совсем худалая стала, крыша прохудилась и этот дров на церковь не даёт. Отец Серафим было стал вразумлять этого, так этот и стал прижимать. Люди сами дрова несут по возможности. И крышу мы чинили, да там уже...
- Вот ты сейчас управляющий и начинай строить новую церковь и школу при ней. Будем детишек грамоте учить и денег на это дело не жалей. А может и храм потянем? И назовём храм Во Спасение. А, как на это смотрите? И эти два дня барщины отмени.
Надо сразу людей приободрить. Ишь запереглядывались. Никифор перекрестился:
- Слава тебе господи, вот отец Серафим рад-то как будет. Никита Алексеевич, под Вологдой артель храм закончила ставить, так я до сева метнусь туда - найму.
- Погоди, не у Прохорова Семёна Семёновича ли ставили?
- У него, а ты как знаешь?
- Так здесь он, в соседних номерах живёт. Сейчас пойду и договорюсь с ним чтобы артель к нам направил.
Поднимаясь ворчал:
- Ишь хитрый какой, метнётся он. А я здесь один должен плюхаться? Убери ключи в карман, потом разберёмся.Михей пойдём, покажешь где живет Семён Семёнович.
Вышли, через три двери Михей показал на дверь. Никита постучал костяшками пальцев. Выглянул мужик:
- Спроси Семена Семёновича, может он сейчас принять поручика Лагутина.
Отодвинув мужика вышел Прохоров:
- Никита Алексеевич, что за церемонии, заходите.
Зашли. Такой же номер как у Никиты.
Семён Семёнович предложил присесть, предложил вина. Никита извинился, отказался:
- Извини Семён Семёнович в другой раз, дел навалилось. Я чего потревожил тебя - мне сказали мои люди, что на твоих землях артель заканчивает храм ставить.
Прохоров кивнул:
- Хорошая артель, уже закончили. Меня ждут за окончательным расчётом.
- А можно эту артель ко мне направить?
Тоже хотим храм поставить.
- Так это святое дело, пока артель свободна - приеду и сразу к тебе направлю знаю где живёшь.
- Вот спасибо Семён Семёнович, большую заботу снял с меня. Ещё раз извини, не могу задерживаться - ещё дела накопились.
- А я тебе что про дела говорил?
Засмеялся Прохоров:
- Только ты со мной пошли своего человека, он обскажет, да домой приведёт артель.
Никита оглянулся на Михея, стоящего у двери. Тот с поклоном сказал:
- Степана пошлёшь барин.
По приятельски попрощались и Никита с Михеем пошли к себе. Зашли, их встретили взгляды.
- Договорились, Степан тебе придётся с Прохоровым к нему ехать. Приведёшь артель домой. Михей, дай ему денег чтобы ни в чем нужды не знал в дороге.
Никифор сказал:
- Как всё быстро у тебя Никита Алексеевич, как у твоего деда.
Никита засмеялся и своей приговоркой:
- А чего кота за хвост тянуть.
Никифор с Михеем переглянулись. Ну и пусть переглядываются.
- По этому дядюшке сделаем так - Саша, ты ему не даёшь протрезветь до дома, а дома протрезвеет и мы ему не дадим опохмелиться.
Никита улыбнулся:
- Михей, попробуй здесь, ну как это...
Короче договорись с кем о вторых санях, не мне же в одних санях с этим ехать. И следите чтобы он не замёрз в дороге. Пока так решим и не говорите ему, что он уже не управляющий. Ну что, время уже, давайте ужинать. Михей, распорядись чтобы здесь на всех накрыли.
- Не можно так Никита Алексеевич. Одно дело мы между собой, а другое дело на людях. Ты вниз сейчас пойдёшь ужинать, а мы в том нумере поедим. И этого покормим, а то помрёт с одной водки. Пойдём провожу тебя.
Никита кивнул и в сопровождении Михея направился вниз. Михей помог устроиться за столом, ушёл на кухню. Через время оттуда потянулась вереница кухонных с блюдами. Вернувшийся Михей наклонившись тихо сказал:
- Благодарность от хозяина.
Никита кивнул:
- Сходи позови Прохорова разделить стол. И себе закажите.
Михей ушел, через время спустился Прохоров:
- Семён Семёнович, не откажите в приглашении разделить стол.
Приподнявшись пригласил Никита.
Прохоров засмеялся:
- А с нашим удовольствием.
Устроился на стуле, оглядел стол:
- Да, велика благодарность тебе от хозяина.
А действительно чего на стол только не поставили! Но не надо перечислять, ибо зависть тоже не последний грех...
Прохоров приподнял запотевший графинчик:
- На правах старшего за столом предложу?
- Откажусь, завтра в дорогу, кто его знает как оно будет.
- Ну и я не буду, тоже в дорогу с утра.
Прохоров оглянулся, наклонился чуть вперёди негромко:
- Мой Миша только что рассказал про отца Авросия, верно ли это?
Никита кивнул.
- И что, отпустил грехи и перекрестил?
Никита опять кивнул, разрезая ароматную котлету.
- Я тебе Никита Алексеевич сразу сказал, что за тебя кто-то крепко богу молится. Может сердечная подружка, а ты не помнишь?
- Спрашивал я у Михея, нет у меня никого. Вот мои люди и есть моя семья.
- Да, заметил я как хорошо ты к своим людям относишься, не сядут на шею?
- Мои родители так же жили. Меня вот Петербург немножко попортил, но я наверстаю.
- Никита Алексеевич, учти на будущее - сейчас ты у отца Авросия, ну не то что крестник, но в случае чего с тебя спросится вдвойне, а то и в десятерне. Отец Авросий очень не любит, если ошибается в людях. Отпускает грехи и крестит только тех в ком разобрался и считает достойным этого. Хороший ты парень, но оглядывайся. Отец Авросий поди прикатит к тебе через полгода, посмотрит как твои дела идут.
- Пускай приезжает, рад буду встретить.
- Ты погоди радоваться. Если что не так увидит, враз имение под церковный надзор поставит.
- Это очень плохо?
- Плохо, это умаление твоего имени.
- Так церковь выше мирской суеты.
- Никита Алексеевич, сейчас у нас наверху не императрица, нет она у нас есть, но правит всем Бирон со своими людьми, да Совет. Ты из Петербурга, помнишь поди про балы каждый день.
Никита отрицательно покачал головой.
- Так вот, они есть. В карты стали играть так, что ставят не деньги, а бриллианты стаканами. Крепостных проигрывают не семьями, деревнями. Вот церковь и старается сохранить хоть какой порядок. Отец Авросий и мотается по губерниям.
- Спасибо за отеческий совет Семён Семёнович. Я и так сейчас стараюсь глаза на затылке держать.
- И знай, отец Авросий может приехать к тебе. Он любит внезапно прикатить и смотрит...
Семён Семёнович прервался, посмотрел на подошедшего Михея:
- Никита Алексеевич, этот проснулся - просится к тебе на разговор.
- Нет Михей, никаких разговоров, скажи сплю я, слаб ещё.
Михей склонил голову, ушёл. Прохоров
спросил:
- Ничего, если я полюбопытствую?
- Нет, ничего. Мой двоюродный дядя, у меня был управляющим. Заворовался, пить без меры стал горькую, даже лес мой стал на сторону продавать. Вот сейчас и не знаю как быть. На каторгу что ли?
- Нет, на каторгу не надо. Ты вот как сделай - узнай монастырь с суровым уставом, внеси туда поклонение тысячи две рублей и отдай дядю своего на покаяние в этот монастырь, только подробно составь список его деяний. И за его подписью. А там с него за каждую строчку спросят.
- А можно поклонение имуществом сделать?
- Даже лучше, а что ты хочешь сделать?
- Дядя на мои деньги потихоньку купил себе дом в Москве, в два этажа. Низ каменный, верх деревянный - три года дому.
- Очень хорошо, ты не желаешь пользоваться имуществом купленным на ворованное и отдаёшь монастырю на очищение и вечное пользование. Тогда монастырь ищи подле Москвы.
- И ещё раз глубоко благодарю Семён Семёнович за советы.
- Да не за что. Я тоже было растерялся, когда родители преставились.
Прохоров перекрестился:
- Царствие им небесное. Правда отец долго болел - лежал и наставлял меня.
Сейчас-то мы выправились. А тогда ведь отец Светланы, супружницы моей за меня её не хотел отдавать.
Прохоров засмеялся:
- Такой барсук был, право. А сейчас над внучками квохчет. Я же Светлану Матвеевну уводом увёл, любовь у нас была.
Прохоров тихо дополнил:
- А она и сейчас у нас есть.
Встрепенулся:
- Вот я сейчас здесь за столом сижу, а не волнуюсь, что дома будет не ладОм. Всё ладОм будет, Светлана Матвеевна за всем уследит. Соскучился я уже по семье, завтра домой. Тут не далеко - завтра к вечеру дома буду. Ты Никита Алексеевич не забудь, обещался в гостях быть.
- Боюсь, что в скором времени не смогу быть. Но как время будет обязательно вырвусь.
Улыбнулся:
- Может и глянусь Варваре Семёновне.
Засмеялись и уже ужин заканчивали. Половой принёс кувшин:
- Хозяин приказал подать к столу.
Налил в стаканы, поставил кувшин на стол - отшагнул на три шага.
- Что это?
Поинтересовался Прохоров.
- Это сладкая вода на меду и свежая земляника размешана.
- Братец, не шутишь ли ты с хозяином, какая земляника в конце зимы?
Построжал Прохоров.
- Хозяин увидел, что вы крепкое за столом не употребили и приготовил. У нас за конюшней теплица стоит, отапливается - круглый год немного земляники созревает. И некоторую часть с лета замораживаем в погребе, но в этом кувшине свежая.
Прохоров осторожно попробовал из стакана, взял кувшин - посмотрел на свет. Удивлённо сказал:
- А ведь чувствуется вкус земляничный и мёд перебивает.
Выпил из стакана:
- Это как же хозяин додумался?
- А это подсказал сделать один человек ещё отцу хозяина.
- А имя у хозяина есть?
- Есть, только он не говорит, не любит. Говорит зовите хозяином.
- Передай ему спасибо.
Сказал Никита:
- За великолепный стол.
Половой поклонился, отошёл. Прохоров спросил:
- А что это за теплица?
- А это такой как бы сруб под избу, только крыша из рам оконных составлена и отапливается. И в этой теплице растут круглый год и овощи и фрукты. В Петербурге в таких теплицах цветы выращивают и дамы на бал зимой ходят в живых цветах. Только эти цветы дороги.
- Ах ты боже мой, ведь моя супружница большая любительница цветов, вот бы увидеть эту теплицу. Непременно бы построил.
- Я знаю как устроена теплица, видел в Петербурге. Могу пояснить и даже чертёж сделать.
- Что сделать?
- Нарисовать как устроена.
- По гроб жизни буду благодарен Никита Алексеевич. Ты ужин закончил?
Так пойдем ко мне, нарисуй.
Засуетился Прохоров. Встали, пошли к Прохорову, по пути Никита заглянул к своим людям, сказал что задержится у Семёна Семёновича. Зашли к Прохорову, тот предложил присесть из другой комнаты принёс бумагу, перо - чернила. Никита нарисовал теплицу исходя из нынешних возможностей. В разных ракурсах. И стал подписывать важные точки строения поясняя, писал крупными печатными буквами:
- Вот высота сруба чуть более двух метров, вот здесь две печки, чтобы равномерно прогревалась теплица. Крыша стеклянная, двухскатная чтобы было больше света. Как видишь ничего сложного. Рамы вот так ставятся, летом когда хорошая погода рамы открываются вот так. Про землю я уж не говорю, здесь Светлана Матвеевна лучше меня знает.
Поднял от бумаг голову к Прохорову. Тот стоял смотрел на бумаги, да на Никиту.
- Всё понятно Семён Семёнович?
Тот медленно кивнул, сказал:
- Да, всё понял, а каким уставом надписи сделаны? Ятей нет и ёров.
Упссс. Никита положил перо, не спеша сказал:
- Это я сам придумал, для себя - на досуге стишками балуюсь. Этим письмом легче рифму поймать.
Улыбнулся как бы смущённо, мысленно попросил прощения у автора, негромко прочитал:
- Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого не жалели,
Мы пред нашим комбатом как пред Господом Богом чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
На могилах у мертвых расцвели голубые цветы.
Расцвели и опали, проходит за осенью
осень,
Наши матери плачут, и ровесники молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремёсел,
Нам досталась на долю нелёгкая участь солдат.
Замолчал, смотрел на Прохорова. Тот так же молча смотрел на Никиту. Потом разлепил сухие губы:
- Да, никаким другим уставом так не напишешь. Ты свой талант не отпускай от себя, такое может сказать только переживший в душе подобное.
Присел напротив:
- А вот слово комбат?
- Это сокращённое - командир батальона, иначе рифма не строилась.
- Ах ты боже мой, как же хорошо сказано. Я эти слова запишу для памяти - домашним своим прочитаю. Я тут было о прошлом годе в Вологде купил книжицу, тоже стихи - девчатам на досуге читать. Так там так закручено - читают вслух, вроде как по русски написано. А вот запомнить нет, не получается. Пастушки какие-то, эфиры воздушные. А тут...
И повторил:
Мы не знали любви, не изведали счастья ремёсел,
Нам досталась на долю нелёгкая участь солдат.
Качнул головой:
- Нет Никита Алексеевич, надо помянуть солдат.
С тумбочки перенёс на стол поднос с бутылкой и стаканами, налил. Встали - Семён Семёнович сказал:
- Скажи чего нибудь.
- Они отдали самое дорогое, что у них было - свою жизнь. Земля им пухом и рай на небесах.
Выпили, присели. Прохоров сказал:
- Летом я к тебе непременно заеду. Так что жди в гости и не забывай про отца Авросия.
Никита кивнул:
- Я про него всегда буду помнить. Спасибо за беседу Семён Семёнович, пойду я - дела ещё решить надо.
Прохоров встал, проводил до дверей, попрощались. Никита пошёл в свой номер. Зашёл, за столом сидит Михей - встал навстречу:
- Никита Алексеевич, этот рвётся к тебе.
- Ну если рвётся, давай его сюда.
Присел за стол. Михей вышел, через время вернулся с дядюшкой. Тот уже видимо чуть добавил на старые дрожжи, только руки трусятся. Зашёл, уже не лез с объятиями - скромно остановился возле стола:
- С добрым здоровьем Никита Алексеевич, с приездом в родные пенаты.
- Здраствуй дядюшка, или по отчеству тебя называть?
- Как угодно будет тебе Никита Алексеевич, можешь и Ферапонтом просто звать. Я же стою на страже твоих интересов. Могу полный отчёт о делах в имении сделать.
- Да ты садись вон на стул. Что же ты дядюшка так встретил хозяина земель? Не мог удержаться? Часто стал бесов водочкой тешить?
- Ни боже мой. Внутренность вот недавно повредил - упал, а примешь водочки и боль отступает.
Никита кивнул, это сколько же времени существует эта отговорка у алкашей о несуществующих болях.
- Ты дядюшка сейчас усталый с дороги, о делах не будем говорить. Домой приедем, там и расскажешь. Сейчас пойди отдохни, только тебе придётся ночевать в номере с людьми. Не зазорно? Просто я привык быть в одном месте с Михеем.
Приободрившийся дядюшка:
- Что ты Никита Алексеевич, всего одна ночь.
- Вот и хорошо, пойди отдохни.
Остановил вставшего дядюшку:
- Дядюшка, ты мне отдай ключи матушкины, я перед сном вспоминать её буду.
Дядюшка засуетился, из кармана вытащил связку ключей на ремешке. Отвязал ремешок от поясного ремня,подал.
- Иди отдыхай дядюшка. И я отдыхать буду, слаб я ещё после ранения дуэльного. Михей, проводи дядюшку.
Вышли. Через время Михей вернулся. Никита положил ключи на стол:
- Посмотри, все ли здесь?
Михей сказал:
- Сейчас Никифор войдёт, посмотрит. Я же давно ключей не видел.
Постучав в дверь, вошёл Никифор:
- Грозит уже мне кнутом на конюшне, мол племянник видел как я пнул его по приезду сюда.
Никита кивнул:
- Это хорошо что грозит, значит ожил.
Да садитесь вы. Никифор, посмотри - все ли ключи в связке.
Никифор взял ключи на кольце железном, перебирал, заругался:
- Прости Никита Алексеевич, ты сам посмотри - ключи от железного сундука погнуты. Он чем, ломиком пытался открыть сундук?
Никита взял у Никифора ключи. У двух ключей кольца были свёрнуты от бородок. Большой ключ, бородка узорчатая и поменьше, бородка ещё сложней.
- Они откроют сундук?
- Откроют, да и у меня есть. Ну вот зачем так-то, такая работа была.
- Убежать хотел. Неужели думал, что не найду его?
- Он же тебя батюшка вот таким помнит, недорослем. Да и столько лет хозяином в имении был и горькой голову совсем сжёг.
Никита кивнул:
- Мозги пропил. Что с ним делать? На каторгу?
Никифор покачал головой:
- Нельзя на каторгу, хоть и дальний, а родственник. Ущерб достоинству семьи будет.
- А если так сделать?
И Никита рассказал о совете Прохорова. Оживились, Никифор предложил:
- Есть такой монастырь возле Москвы, туда и везут родственники кого на исправление. Только надо чтобы он сам написал о своих прегрешениях.
- А не сможет он оттуда свинтить?
Никифор улыбнулся:
- Нет, при попытке уйти из монастыря силком постригают в монахи, а тут уж всё. А так надежда есть у наказанных, что когда и кончится покаяние. И поклонение домом очень хорошо будет, там же дом с землёй куплен. Только надо чтобы поклонение домом от него было с пояснением письменным откуда дом и на какие деньги куплен. Церковь строга с этим. Бывали раньше случаи, что неугодных наследников пытались в тот монастырь прятать.
- Ну тут-то я уже сам позабочусь. Всё напишет, да ещё в красках. Давайте мужики отдыхать, действительно день суматошный был. Да, вот ещё. В имении найдётся место для него такое, чтобы караулить можно и сбежать не мог. Я по приезду матушкины комнаты займу. Ты Михей сразу меня туда веди, а ты Никифор следи за сапогами дядюшкиными.
Засмеялся. Улыбнувшись Никифор поклонился и ушёл оставив матушкины ключи на столе. Никита потянулся:
- Ну, как я Михей управляю?
- Пойдём отдыхать Никита Алексеевич, всё ладОм.
Пошли в спальню, Михей помог с одеждой, Никита в постель. Михей направился к двери, обернулся - мелко перекрестил Никиту и за дверь. Усмехнувшись Никита закрыл глаза. Думал мысли будут скакать, нет - сразу в сон...

Продолжение следует...