Барон Баранов. Книга 2.

Кто там из классиков говорил о трудности выбора? Не помню уже. Но общий смысл в том, что от выбранной однажды дороги напрямую зависит судьба человека. Согласен на все сто! И когда перед засиявшим порталом в ветвях древнего дуба высветилось два вопроса:

1. Войти в портал?

2. Вернуться в усадьбу?

Я уже не колебался. Мои дороги здесь. Здесь я нужен больше. Возможно, там, за порталом, в мире электричества и интернета мне будет лучше, как заверяет Леха. Лучше, комфортней, сытнее. Телевизор с мощной аудиосистемой, а не струнный квартет из играющих сами по себе древних инструментов. Дорогие автомобили, а не кареты на паровом ходу. Гоа опять же с пляжами, высокоскоростной интернет, доставка. Там это есть. Здесь этого нет. Но там без меня вполне обойдутся, а здесь — нет! Нужнее я здесь! И я, пожалуй, впервые в жизни почувствовал себя нужным и важным не для себя, а для кого-то. Барон Баранов нужен своим подданным, своему баронству.

А Леха уже забрался на дуб и махал рукой. Поторапливал, звал скорее последовать за ним.

— Я остаюсь! — крикнул я.

Леха, уже шагнувший было в сияние, остановился. Удивленно обернулся, посмотрел на меня.

— Слышишь?! Я остаюсь! — повторил я.

— Ты че? С дуба рухнул?

И поняв, что я не шучу, Леха… спрыгнул с дуба сам.

— Ну ты че, брат, — сказал Леха проникновенно, подходя ко мне. — Как так, остаюсь? Мы же все уже обговорили.

— Нет, Леха, я не пойду с тобой, — сказал я твердо. — Ты иди, тебе нужно. Я — возвращаюсь.

— Куда? В эти развалины, которые по недоразумению называются замком? К придуркам в вязаных чулках и к дощатому сортиру с сердечком в двери?

— Да, туда.

Видимо, по моим глазам Леха понял, что я решил твердо. И что все уговоры — тщетны.

— Ну да ладно, держи тогда краба, — смягчился вдруг Леха и протянул мне руку. Почему-то левую, хотя левшой не был. Я тоже хотел уже протянуть ему руку для прощального пожатия, но вдруг глянул ему за спину и увидел лицо колдуна. Тот после удара в висок очнулся, сидел у дуба, одной рукой держался за дерево и, глядя прямо мне в глаза, отчаянно мотал головой. Словно упреждал меня от рукопожатия.

— Ты ж не левша, — сказал я, опустил руку и отступил на шаг.

— Верно, — кивнул Леха и посмотрел в сторону сияния. — Не левша, и времени у меня совсем ничего. Хочешь оставаться, черт с тобой. Но «Повелитель вод» давай сюда!

И Леха указал пальцем на браслет на моем запястье.

— С с хрена ли? — отступил я еще на шаг и положил руку на эфес шпаги. — Тем более, он не снимается.

— Да в курсе я, — сморщился Леха. — Поэтому и говорю, давай, зема, быстро в портал. Теряем время. У меня на «Повелитель вод» большие планы, я же тебе говорил. С ним мы будем не просто богаты, а невообразимо богаты. Это, — Леха тряхнул сумой с золотом и камнями, — это мелочь. Подъемные. Так, на первое время. Основное богатство у тебя на руке. Ты представляешь себе, что значит контролировать мировые морские перевозки? То-то! Но оно принадлежит не только тебе. Считай, половина моя.

— С чего ты взял? — снова отступил я.

— А ты, думаешь, мы зря у этого придурка ла Спока вместе оказались? — перестал улыбаться Леха. — Думаешь, легко было этого старого пердуна де Барсу в поход собрать? А кто тебя уговорил на ночь в замке остаться? Не остался бы, и не было бы звездочки в руке. А без звездочки и камушек в браслет не встал бы, — подмигнул мне Леха. — Тем более, этот браслет — мой!

— Как твой? Мы его у Чабреца забрали.

— А Чабреца кто надоумил на замок напасть? И браслетик-то в суму я ему подложил.

— Так это все ты? — удивился я такой многоходовке. — И статуя русалки — тоже ты?

— Я! Кто ж еще? Но за русалкой мы еще вернемся. Позже. Пока главное — браслет. Пойми, там мне нужен этот браслет. Очень нужен! Теряем время, Боря. Так что, либо ты идешь в портал целый, либо твоя рука без тебя, выбирай.

Я, потрясенный, молчал.

— Ну, извини, — сказал сквозь зубы Леха.

Шпаги мы обнажили одновременно, совсем как в кино про мушкетеров. Пары выпадов мне было достаточно, чтобы понять, что Леха в этом деле мастер, и ловить мне нечего. Он играючи, даже держа на плече тяжелую переметную суму, загонял меня к дубу, то и дело посматривая на свечение. Он очень торопился и, прижав меня к стволу дерева, просто выбил у меня шпагу из рук. Приставил острый клинок к моему горлу. Потом легонько ударил им по моему левому локтю.

— Ты же любишь выбирать, Боря, — сказал Леха. — Так вот, самое время! Выбирай. Я рублю руку выше локтя, я рублю руку ниже локтя над самым браслетом, или ты вместе с рукой идешь со мной в портал, и мы дружим дальше.

Я с ненавистью смотрел ему в лицо и… молчал. А он, словно в издевку прикладывал лезвие прямо над браслетом, чуть ниже плеча, снова касался острием горла.

— Времени нет. Ну, выбирай. Не хочешь, тогда позволь выбрать мне…

Я так и не понял, где решил рубить мне руку Леха, потому что зажмурился, ожидая страшной боли. Но ее не последовало, и удара тоже не было.

Я открыл глаза и увидел, что Леха висит в воздухе, дрыгая ногами и размахивая своей шпагой. Толстая ветка дуба зацепила его за плащ и теперь раскачивала, как игрушку. И в такт с веткой раскачивался тот самый немой колдун, стоявший теперь около Лехиной гнедой. Он стоял с согнутыми в локтях руками, качался из стороны в сторону и что-то мычал. Вот он сделал резкое движение, всплеснув руками, и Леху с оттяжкой шмякнуло о ствол древнего дерева. Леха грохнулся в траву, шпага вылетела из его руки в сторону, из упавший сумы высыпалось несколько монет и камней и еще какой-то кожаный мешочек.

Видимо, именно в нем было самое ценное, потому что колдун чуть ли не прыгнул, стараясь его схватить. Но Леха, поднимаясь на ноги, сделал рукой круговое движение, от чего колдуна буквально отбросило к лошадям. Леха с ненавистью глянул на меня, подхватил тот самый мешочек, потом закинул на плечо суму и быстро полез вверх по стволу к сиянию. У самого портала задержался, погрозил мне кулаком. Посмотрел в сторону колдуна и похлопал по карману, куда опустил мешочек. И шагнул в свет. Единственное, что я успел, послать ему вслед «пендель». Голубой искрящийся сапог попал ему точно под копчик, так что в сияние коварный Леха отправился с заметным ускорением.

Через пару минут сияние в кроне дерева стало тускнеть, пока совсем не пропало. Все? Все кончилось? Я подошел к дереву, тронул носком сапога горсть самоцветов.

— Кажется, это твой гонорар, — сказал я, обернувшись к колдуну.

Колдун встал, пошатываясь подошел, опустился на колени, стал что-то искать в траве. Потом быстро подобрал камни и монеты. Ссыпал их в кошель, встал, что-то промычал. Кажется, поблагодарил.

+100 сердечные благодарности

Я протянул колдуну руку:

— Борис… То есть, барон де Баран. А как мне тебя называть?

Колдун осторожно пожал мне руку, снова промычал и показал пальцем на свой рот.

— Рот? Зуб? Губа? Язык?

При слове «язык» колдун закивал головой. Уже легче. Он понимает, что я говорю, и я уже знаю его имя. Или прозвище. Трудно поверить, чтобы родителя назвали сына Языком. Но он отрицательно мотнул головой и сложил руки иксом.

— То есть, нет языка? Безъязыкий? Безъязык?

Колдун кивнул, повернулся к лошадям и что-то промычал.

— Ну да, Гнедая по любому твоя, — сказал я, наклоняясь за своей шпагой. Подобрал и Лехину, протянул колдуну, но тот отрицательно мотнул головой. Ага. Не пользуемся холодным оружием? Что ж, в моем хозяйстве лишняя шпага не помешает. Тем более — клинок на редкость хорош, и эфес золоченый. Я сунул шпагу в седельную петлю, похлопал Ворона по шее. Повернулся к колдуну:

— Ну что, надо отсюда выбираться. У тебя какие планы? Может, нам по пути?

Безъязык кивнул и указал мне на грудь, а потом в сторону, откуда мы приехали.

— Хочешь ехать со мной? Поехали…

Но колдун мотнул головой и указал рукой на пенек, где был расположен странный механизм.

— Мне его забрать?

Колдун кивнул.

— Изволь, — сказал я, сгреб мудреный механизм и положил его в свою суму.

Колдун как-то облегченно улыбнулся. Словно с задержкой в небе легонько громыхнуло, и на меня упало

Опыт: +1000.

Ого! Серьёзно? Интересно, это за что? За правильный выбор?

Мы с Безъязыком возвращались по той же дороге, но уже не торопились. Конечно, беседовать с немым трудно. Ну что за разговор, когда в ответ только му-му, мы-мы? Герасим в рясе. Я, кстати, так и не понял, что у него с языком. То ли с детства такой, то ли отрезали? Про себя я ему все подробно рассказал. Про усадьбу, про Готлиба, про деда Жу-Жу. Про Леху тоже — всю нашу историю короткого знакомства. Колдун внимательно слушал, делал руками какие-то знаки, но я его не понимал.

Но, судя по тому, как Леха с ним обходился, колдун вряд ли испытывал к нему теплые чувства. Как он его об дуб-то шмякнул! Я, кстати, так и не понял, как это у него получилось? Язык — друид, умеет управлять деревьями? И с помощью желудя может открыть портал? Интересно, только в воскресенье, или в будние дни тоже? А браслет, оказывается — «Повелитель вод». А я-то думал, просто красивая безделушка. Вот тебе и безделушка, едва из-за нее руки не лишился. Интересно, а как Леха собирался использовать браслет там? Со мной в комплекте? Или отдельно?

Язык тоже посматривал на мое левое запястье и что-то уважительно мычал.

Был и еще вопрос, не менее важный. А что дальше? Каковы мои цели? Я уже решил, что не хочу бежать из этого мира. Бежать скрытно, как мелкий воришка с горсткой монет в кармане. Нет, если уж и возвращаться в свой мир, то с гордо поднятой головой. Победителем! И тогда, когда я этого захочу.

Я моргнул и вызвал свои главные цели, определенные в самом начале моего пребывания здесь:

Цель 1. Найти ключ-заклинание для открытия пространственного портала.

Цель 2. Заработать эквивалент 15 тонн «баксов».

Цель 3. Узнать способ отмены действия Оборотного зелья (зеленого цвета).

Против пунктов 1. и 2. стояли жирные зеленые галочки. Я посмотрел на молчаливого колдуна и решил, что он не откажет мне в услуге, связанной с ключом-желудем. Как заработать здесь, я тоже, кажется, понял. Осталось разобраться с зельем. А это значит, мне нужен серьезный маг. И я знал, где его найти. Мне нужно в город!

Когда раздался разбойничий пересвист, я даже не удивился. И шпаги из ножен доставать не стал, сразу подняв руки. И даже обрадовался, увидев, кто командует засадой. Тот самый одноглазый разбойничий десятник! Жив, курилка! Впрочем, а чего удивляться? Всего неделя прошла.

И он меня узнал. Точнее, сначала узнал бывший кафтан командира, потом уже меня. По всему — удивился. Но рогатины и луки своим бандитам приказал опустить и повел в лагерь. Я поймал на себе удивленный взгляд Безъязыка. Дал знак рукой, что все нормально. Свои!

Ехать пришлось долго, тайными тропами, в самую чащу. Как видно, инцидент со шмурхом серьезно и пагубно сказался на численном состоянии банды. В разбойничьем лагере я насчитал не более десятка бандитов. И новобранцев совсем не заметно.

Атаман мне обрадовался, сразу усадил за стол, угостил вином. Поздравил с бароном. Но на свой бывший камзол посмотрел с некоторым сомнением. Даже подколол, мол, в королевском гардеробе ничего лучше не нашлось? Пришлось пообещать, что в следующий раз явлюсь в шикарном лиловом камзоле, вышитом золотом.

Поговорили и про Леху.

— Конечно помню его, — сказал атаман. — Работали на эльфов. Ну как работали… нас тогда за побег эльфы на весла на галеру посадили. Кстати, он очень интересовался он темой морских перевозок у эльфов. Значит, решил Леха сам в морские владычицы податься? Не хочу быть вольною царицей…

— Владычицы? — переспросил я. — Что за владычица?

— Да есть такие у эльфов. С такими же голубыми браслетами воздушно-водяных стихий. Эти и есть владычицы морей, поскольку у эльфов с такими браслетами сплошь бабы. Встанет такая на корму галеры, и не будет перед галерой ни гроз, ни бурь, ни чудищ морских, и ветер всегда попутный.

— Так что, Леха в штурманы на морфлот хотел записаться?

— На него не похоже, он вообще воды боялся. Я ему предложил на лодке ночью бежать, он отказался.

— А мне втирал что-то за контроль за мировыми морскими перевозками.

— О как! — атаман задумался. — Ну конечно, с одним попутным ветром контроля не добьешься. Но если ты умеешь еще устроить бурю… Бурю в Суэцком канале представляешь? А в Панамском канале? Или где-нибудь еще в узком проливе, где эти танкеры плавают. Сечешь?

Я почесал в затылке. Чего-то я про такой аспект не подумал.

— Слушай, ну а мне-то что с ним делать? — указал я на браслет. — Морей у нас нет, речушка так себе, мелкая. И не снимается браслет этот.

— А ты не торопись, — посоветовал атаман. — Раз Леха тебе из-за него чуть руку не оттяпал — вещь ценная. Так что радуйся и постигай. Ну и какие планы у тебя дальше?

— Домой, конечно, — ответил я. — Дел там по горло. По пути в город заеду. Надо же мне про зелье выяснить. А потом домой. То есть — в замок. Я ведь теперь — целый барон! Может и ты со мной? Чего тебе здесь в лесу ловить?

Атаман снова наполнил чаши вином.

— Извини, зема, нет. Верноподданный из меня никакой. Присяг давать не привычен. Свобода, брат, для меня главное в жизни. И что-то меня здесь в лесу держит. Опять же, кто нашего брата — попаданца хорошо встретит?

— Ну, хозяин — барин. Кстати, у меня для тебя подарок. Должен я хоть как-то отблагодарить тебя хотя бы за камзол.

Я подошел к Ворону, достал из седельной петли шпагу Лехи. Вручил ее атаману. Тот рассмотрел подарок, попробовал острие пальцем. Попробовал в руке, взмахнул, рубанул воздух.

— Да уж, хорош! Чего себе не оставил?

— У меня папин меч, — хлопнул я по рукоятке свое оружия. — Маме он, кажется, очень дорог как память.

— И я ее понимаю, — сказал атаман, поднимаясь. — Память — это важно. Много бы отдал, чтобы вернуть свою память. Что ж, за такой подарок нужно отблагодарить. Пожалуйте, милорд, в стойку. Прокачаю, как смогу.

Мы встали в позицию, атаман предложил мне нападать, очень подробно и дельно объяснял по ходу все мои ошибки. Трижды выбывал у меня шпагу из рук. На четвертый я уже смог более или менее отбиться, шпагу в руках удержал и даже царапнул ему щеку.

Фехтование: +1.

К атаману сразу бросился тот самый маг-расстрига с каким-то эликсиром, но сидевший на бочке Безъязык сделал одно движение пальцами, и рана на щеке атамана тут же перестала кровить и исчезла.

Атаман погладил пальцем щеку, кивнул в сторону колдуна и показал большой палец.

После тренировки как раз поспела оленина.

— Слушай, а свин-то где? — спросил я, уминая сочное мясо.

— Какой?

— Тот самый, гигантский. Из шмурха.

— Ах, этот… да съели мы его, — как-то виновато сказал атаман. — А что с ним еще было делать?

Мне возразить было нечего, разве что отмахиваться от толпы гнуса, налетевшего со всех сторон. Атаман пальцем подозвал монаха, тот одним заклинанием гнус прогнал.

— «От мелких тварей», — сказал монах. — Легонькое, советую запомнить.

Я запомнил.

Заклинание первого уровня «От мелких тварей» добавлено в магическую книгу.

Надо же, и маны мало жрет, и работает лучше всякого «Фумитокса».

Пообедав, мы двинулись в дорогу.

— Вот что, Боря, — сказал атаман, проводив нас до просеки. — Как поедете лесом, ухо держите востро. Тут что-то в последнее время по дорогам шалить начали. Нечисть всякая.

Я кивнул, но не удержался и засмеялся. Атаман разбойников с большой дороги предупреждает, что на большой дороге «начали шалить». Куда катится мир?!

«Нечисть всякая» появилась, когда мы почти проехали весь лес. Трое, в каких-то серых балахонах вышли из чащи и перегородили дорогу. Без оружия. Разве что суковатые посохи в корявых руках. Похоже — сбежавшие из монастыря монахи.

Вот совершенно ни к месту! По-моему, с меня хватит сегодня приключений. Да и вся неделька выдалась нервная. Я потянулся за шпагой, но она… из ножен не вынималась. Клинок словно прилип. И еще мне показалось, что моя шпага против этих посохов как-то не сыграет. Уж очень опасным показались мне эти посохи. И что делать?

Тут Безъязык вдруг поднял руку, сделал успокаивающий жест и тронул гнедую каблуками. Подъехал к балахонам совсем близко. Что? Будут переговоры? Безъязык не такой уж и немой?

Однако, переговоры если и были, то очень странные. Над головами одетых в балахоны фигур вместо профильных линий вдруг появились странные знаки, чем-то похожие на иероглифы. Помимо них я разглядел какие-то черные жирные молнии, кресты, волны и даже человечков, как их рисуют дети. Знаки зависали в воздухе после чего начинали крутиться, как на карусели. Словно в ответ и над головой Языка показались какие-то символы. Их было меньше, и размерами они тем, что были над балахонами, уступали. Но знаки вдруг смешались в общую кучу, объединившись в один странный иероглиф. Что-то вроде крылатого льва со множеством деталей.

Балахоны разом подняли посохи и… исчезли, как и не было. Вместе с ними растворился в воздухе и сфинкс.

Безъязык повернулся и махнул мне рукой.

Можно ехать.