Барьер

Знания — обоюдоострое оружие, которое только обременяет и может поранить своего хозяина, если рука, которая держит его, слаба и плохо умеет им пользоваться… М. Монтень

---

— Это саркофаг? — спросил Иван, подходя ближе к цилиндру.

— Не знаем точно, — профессор Харивальд помолчал, потом медленно пошёл вокруг объекта. Судя по следам на пыльном полу гробницы, до приезда их международной делегации он делал это много раз. — Мы пытались просветить его, но ничего не добились. Физически воздействовать тоже пробовали. Разве что не взрывали.

— Три метра в высоту, десять — в диаметре. Материал внешне похож на чёрный обсидиан,- вступил в разговор смуглый техник-египтянин.- Проб взять не смогли, свёрла и лазеры его не берут. Ничего не излучает. Все поля в норме.

Иван заметил лестницу, ведущую наверх и вопросительно посмотрел на Харивальда. Тот разрешающе кивнул, и Иван забрался туда. Сверху цилиндр был абсолютно ровным и чистым. Поверхность была гладкой, но нескользкой, в чёрном камне были заметны вкрапления, похожие на пузыри в смоле — разных размеров, но все идеально круглые. В центре цилиндра стоял небольшой столик и пять походных кресел.

— Эй, Иван!- внизу что то зазвенело, засмеялась Жани, кто-то чертыхнулся.

— Не разбей… Осторожнее.

Иван подошёл к краю и увидел, как по лестнице поднимается Генрих с походным холодильником, а следом за ним приготовилась наверх и Жани с сумкой бутербродов. Лица их светились, и тем более контрастно выглядела скорбная физиономия профессора Харивальда, для которого цилиндр был уже не в новинку, но так и не дал никаких ответов его любопытному уму.

Иван перехватил холодильник и помог подняться сначала молодому академику, а потом и доктору Жани. Следом медленно поднялся профессор, и замкнул группу исследователей техник. Анум, кажется.

— Давайте за встречу,- Жани раскрыла холодильник и достала бутылку холодного пива.- Хватайте, ребята.

Генрих перекинул всё пиво на столик, там же вскоре оказались и бутерброды. Учёные постепенно расселись по креслам, кто-то зачавкал, кто-то забулькал. Иван с интересом оглядывался по сторонам, примечая ранее незамеченные детали. Прямо над ними, метрах в тридцати выше, сходились в вершину грани пирамиды. В целом гробница не была чем-то из ряда вон выходящим. Песок, камень… Обычное дело. Где-то в отдалении, у выхода, шумел компрессор вентиляции, который не нарушал микроклимат, но очищал воздух в помещении. С четырёх сторон цилиндра на высоких мачтах висели бестеневые светодиодные фонари, светившие вполсилы.

— Есть идеи?- сказала Жани воодушевлённо. Вытерла губы пыльным рукавом, оставившим смешной грязный ус. Мрачный Харивальд наконец улыбнулся и показал ей его жестом, подал салфетку.

Иван почувствовал себя странно. Он переводил взгляд с одного на другого, и у него было такое ощущение, что ещё секунда, и он прочтёт их мысли.

— Вы собирались, сидели здесь раньше?- спросил он, морща лоб.

— Нет. Я только сегодня приставил лестницу и мы затащили это всё, чтобы встретить вас,- сказал Анум.

«Точно, Анум»,- подумал Иван. Он вдруг отчётливо вспомнил момент знакомства. Египтянин, будто услышав его мысли, посмотрел на него и произнёс: — Пятый… пятый — по-египетски.

Нет, не произнёс. Он не размыкал губ. Анум тоже это внезапно понял и стал ошарашенно смотреть то на одного, то на другого. Впрочем, так уже делали все.

Иван почувствовал, что испытывает нечто неожиданное и непостижимое. Образы, всполохи, формулы, обрывки чужих… воспоминаний? Он почувствовал, как холодеет от… ужаса? Хлебнул пива, поставил бутылку на стол.

— Что происходит?- сказала Жани едва слышно.- У меня такое впечатление, что я слышу ваши мысли.

— Это взаимно, Жани,- произнёс Генрих. Иван внезапно понял, что между Жани и Генрихом совсем недавно была страсть. Он тактично кашлянул от неожиданности, увидев вихрь эротических образов у себя в голове. И похоже, глазами обоих партнёров одновременно.

— Это… это цилиндр. Вот ключ. Надо было собраться наверху, и всё. Для начала, раз мы уже здесь, попробуем упорядочить мысли. Давайте, к примеру, сосредоточимся на чём-то таком, более… возвышенном,- сказал Харивальд. Или подумал… скорее подумал.

Жани покраснела. Генрих заёрзал на стуле, но улыбаться не перестал. Он был вообще довольно позитивный и общительный для математика.

События дальше стали происходить стремительно. Вернее, снаружи это не выглядело ничем особенным — пять человек сидели вокруг столика, заставленного початыми бутылками пива и недоеденными бутербродами. Историк, инженер, математик, биолог и астрофизик. События далее происходили не снаружи, а… извне.

Видеоряд: всполохи, вспышки, перемежающиеся линии, обрывки кода и формул, грани познания, потоки сознания, горизонты событий, исчезающие материальные формы, контуры и контрасты.

Иван как будто попал в водоворот. Закрыл глаза, пытаясь избежать тошноты. Все вместе, они стали рассматривать очень сложные задачи, доселе нерешённые человечеством, и довольно легко находить решения, одно за другим. С каждым таким решением они продвигались всё дальше и дальше, и их объединённый разум становился всё непостижимей и непостижимей, всё более и более сложные вопросы приходили и решались практически мгновенно. Им открылись такие истины, о которых не мог и мечтать научный мир - ещё тысячи лет наперёд. И самое странное — что это не были знания чуждые, привнесённые — они просто приходили от объединённого разума, в котором больше не было сопротивления, и вообще ничего обыденного не было — была лишь жажда познания и совместного творчества, неутолимое любопытство.

Но так длилось недолго. В какой то момент Иван почувствовал, что знаний слишком много. Многие стали слишком эфемерными и оторванными от реальности, а некоторые даже опасными для современного человечества.

Нет, не Иван… Не было уже никакого Ивана, Жани, Генриха, Харивальда или Анума. Их разумы сплавились в одно целое, они уже не видели и не ощущали своих тел, их как будто перемолола мясорубка осознанных истин… Уже не было никакой возможности вырваться, вернуться в обычный мир, стать снова людьми.

Видеоряд: всполохи, вспышки, перемежающиеся линии, обрывки кода и формул, грани познания, потоки сознания, горизонты событий, исчезающие материальные формы, контуры и контрасты.

Всё это произошло в течении десятка секунд. На исходе десятой секунды гроздьями искр лопнули освещавшие гробницу фонари, остановился компрессор. И в абсолютной тьме и тишине красным и огромным запульсировала мысль, слова и буквы:

— Барьер. Барьер. Барьер.

Обсидиановый цилиндр вдруг обмяк, на мгновение став жидким, и тела людей застыли в нём, как насекомые в янтаре.

---

(с) Afterday Project, 2021