Барыня

— Матвей, дурья башка, что ты там делаешь?

— Пол мету. Грязи, вон сколько на ногах натаскано.

— Не метёшь ты его, а скребёшь! Сил нет твой скрежет терпеть. Прекрати немедленно.

Матвей вышел из барской уборной, прикрыл дверь, оглядел свой наряд. Одет в самый раз для домашней уборки: чистая подёвочка, ненадёванные липовые лапотки. Пол так мести хорошо, но если барыня заметит в парадных комнатах слугу в лаптях, ругани будет не обобрать.

— Матвей, где ты пропал?

— Тут я.

Вот теперь, Матвей наряжен как следует. Длинный почти до колен сюртук, на ногах комнатные туфли без каблука. В руке мягкая метёлка для сметания пыли. Такая, небось, скрежетать не будет. Но попробуй при барыне назвать метёлку метёлкой, крику не оберёшься. На такой случай у хозяйки есть специальное слово: пипидастр.

Матвей прошёлся по будуару, смахивая пипидастром пыль. Вроде выходит хорошо.

— Ты что за пылищу развёл? Удушить меня хочешь? Комнату проветри.

Матвей отбрасывает метёлку, немедленно является на зов. На плечах полукафтанье, на ногах уличные башмаки. Окно распахивается, снаружи проникает свежий воздух.

— Какой кошмар! Ты меня простудишь. Вообще, чем ты занят? Неужели так трудно кофию принести?

Подавать кофий тоже следует в сюртуке, но покороче предыдущего и лилового сукна.

— Кушать подано.

Осторожно пятясь, Матвей вышел в соседнюю залу приник к замочной скважине, стараясь разглядеть барыню. Кажется, всё в порядке, пока она пьёт кофий, можно перевести дух.

— Матвей, ну, где ж ты? Боже, какая мигрень!

Эх, нацепить бы растоптанные лапти, прошлёпать в них по грязной луже, а потом гоголем пройтись через весь будуар, под носом у барыньки… Небось мигом мигрень пропадёт, сменится на какой-нибудь иной каприз.