Байки из Зоны. Прорыв.

Мерзкий вой сирены разорвал тишину, вырывая из сна. За месяцы, проведенные на северном блокпосте, я почти сроднился с этим душераздирающим завыванием, но сегодня оно резало особенно остро. Словно пружина, вытолкнуло меня с кровати, и я, едва проснувшись, уже натягивал одежду, схваченную со стула. В расположении царил хаос: солдаты метались, словно муравьи, растревоженные палкой, а командный состав, захлебываясь в крике, пытался обуздать панику.

– Что там опять? Учения? – хрипло спросил я Листа, моего соседа по нарам, щуплого паренька, вечно дрожащего от страха.

– Говорят, прорыв… Передовой блокпост стерт с лица земли, мне дневальный сказал, – пролепетал он, натягивая китель.

"Уничтожен? Витька Хмурый же там…" – мысль обожгла сознание.

Закончив одеваться, мы, словно сомнамбулы, двинулись к оружейке. Серьезность ситуации врезалась в мозг, как только дежурный начал выдавать боевые патроны – не жалкие рожки, а полную боевую выкладку. Гранаты перекочевывали из рук в руки, и я оказался в числе "счастливчиков". В глазах многих читался неподдельный ужас. Все знали, что наша застава – лишь второстепенный рубеж, отделенный от Зоны километром заминированной земли. Редкие, забредшие сюда твари, больше походили на затравленных зверей, нежели на кровожадных мутантов. Служба здесь была скорее формальностью. Тревоги, конечно, случались, но в основном учебные – чтобы не дать расслабиться. А сейчас… Сейчас пахло смертью. За все время службы я лишь однажды побывал на передовой. Месяц назад. Тогда группа военных сталкеров не успевала вовремя прибыть на объект, и эту брешь решили заткнуть нами – зелеными салагами. Мы с Витьком тогда вместе поехали, а он так хорошо себя проявил, что его там и оставили. Что ж, срок службы шел день за полтора, и дембель приближался с каждой минутой. Мне тоже предлагали, но я отказался. После тех суток мне казалось, что в волосах пробилась предательская седина.

Мы вывалились на плац для построения. Полная экипировка, казалось, плавилась. На дворе стоял июль, и даже ночи были достаточно жаркими. Старый полковник, с каменным лицом, сообщил о прорыве на основном блокпосте. Мутанты, не замечая мин, сметая все на своем пути, рвутся к нам. Наша задача – любой ценой остановить их, не дать им прорваться на большую землю. Что будет, если они вырвутся – одному Богу известно. Речь была короткой, но она словно плеснула бензина в костер боевого духа. После нее мы, словно стая гончих, разбежались по своим позициям, готовые встретить врага. Звуки выстрелов, доносящиеся с передовой, заглушали завывания сирены. Теперь уже никто не сомневался – началась настоящая битва за этот клочок земли.

Заняв позицию в одном из окопов, я вглядывался в предрассветную дымку, окутавшую поле перед нами. Автомат неприятно холодил руки. Лист, забившись в угол, дрожал всем телом. Пытался его подбодрить, но слова застревали в горле. В голове пульсировала одна мысль: Витька… Неужели все?

И вот они. Сначала тени, колышущиеся в мареве, потом – отчетливые силуэты. Нечто, отдаленно напоминающее людей, но изуродованное, скрюченное, с горящими злобой глазами. За ними, кабаны, плоти, и кого только не было. Их было много. Очень много. Они шли, не обращая внимания на взрывы мин, оставляя за собой кровавые следы.

Первые выстрелы разорвали тишину. Автоматы захлебывались в огненном кашле, кося мутантов рядами. Но их становилось только больше. Они лезли через тела павших, не чувствуя боли, не зная страха. Лист вжался в землю, закрыв голову руками. Я стрелял, не переставая, пока в магазине не кончились патроны. Сменил рожок, снова огонь.

В какой-то момент увидел, как один из мутантов, огромный, с вывернутыми суставами, прыгнул в наш окоп. Лист закричал. Я, не раздумывая, бросился на тварь, пытаясь оттолкнуть ее прикладом. Монстр отмахнулся, словно от назойливой мухи, и я отлетел в стенку окопа, ударившись головой. В глазах потемнело. Последнее, что я увидел – это окровавленные зубы, оскалившиеся в предсмертной гримасе.