Баюн

Осенний лес прекрасен. У костра, да еще и в теплой одежде, не чувствуется дискомфорта, от погоды стремящейся к первым заморозкам, до них еще далеко.

Природа изумительна. Берег озера, опушка соперничающих с солнцем в золоте, но увы проигрывающихему, опадающих листвой берез. Вечер, закат, тишина, и только потрескивает искорками костер, и запах шашлыка, и вино в одноразовых стаканчиках, и чай с дымком и брусничным листом и…

Не хватит слов, что бы описать ощущения того, кто оставив все заботы, окунулся в осеннее чудо, хоть на несколько часов слившись с природой, став не на долго тем первобытным человеком, память которого, стерлась в веках, но оставила прекрасные чувства единения с окружающим миром.

Их четверо. Две пары. Два бывших школьных друга с женами, которых с большим трудом можно назвать подругами. Две разных семьи, которые связывает только общее школьное прошлое мужей, волею случая встретившихся через пятнадцать, лет в кинотеатре на премьере.

Один: Руслан Алексеевич Пронин. Тридцать два года, коренастый невысокий мужчина, с уверенным строгим гладко выбритым головой и лицом, с синими жесткими глазами, под сдвинутыми к переносице черными бровями, владелец трех магазинов, считающий, что всего в своей жизни добился. Так же считала, и его жена, Вера. Стройная избалованная блондинка, с выразительными голубыми глазами, из под наклеенных ресниц, выражающих презрение ко всему, что не могло себе позволить отдых на Мальдивах и яхту. Любила она в этой жизни только себя, и еще с трепетом, самозабвенно, кошелек мужа, что того вполне устраивало, так как Вере было плевать, где провел ночь он, лишь бы оплатил очередной поход в СПА и бутик. Дети это зло, портящие фигуру, и мешающее спать по ночам, считала женщина, и рожать отказывалась наотрез, в чем поддерживал ее, и супруг.

Другой: Владимир Константинович Канарейкин. Высокий, кареглазый блондин, во взгляде которого, можно было легко разглядеть наивную душу, слесарь на оборонном заводе, все состояние которого сводилась к квартире, ипотеке, и даче на четырех сотках, на которой хозяйничала теща, которая поедом съедала зятя, за неумение жить и бедность, и где были оставлены на ее попечение четверо детей. Жена Канарейкина, полная женщина с грустными глазами, учительница начальных классов, Надя, считала свою семью идеальной, и не смотря на небольшой заработок, любила мужа, гордилась им, его золотыми руками, и верностью, а он отвечал взаимностью.

Две разные семьи как по достатку, так и по отношению к жизни, что бросалось в глаза при первом же взгляде на одежду, которая у одних была куплена на рынке, со скидкой, в процессе яростной торговли, а у других в элитном бутике, под фальшивые улыбки продавщиц, состоящих из одних ног.

Они встретились неожиданно, и поддавшись эйфории воспоминаний общего детства, договорились сходить с ночевкой в лес, как когда-то давно, когда жизнь еще не разделила их, по разным социальным статусам. Посидеть у костра, повспоминать…

Владимир искренне радовался встречи с школьным другом, в чем его не поддерживала жена, считающая, что будет убого смотреться на фоне роскоши другой женщины, и выслушивать хвастовство богатых людей, которым незнакомо слово: «Дорого».

Руслан же упивался своим превосходством. Он косился на свою жену, которая согласилась на этот поход, только ради обещанной новой шубы, и теперь скучающе рассматривала маникюр, словно говоря ей: «Цени». А еще Пронин, свысока посматривал на Владимира, словно говоря ему: «Я во всем тебя переплюнул, хотя ты и учился лучше. Ты лох».

Солнце давно опустилось за горизонт, и мир погрузился в ночь, освещаемый зависшим среди россыпи звезд месяцем. Пространство схлопнулось, в один небольшой круг света костра, а все остальное исчезло в темноте. Только четыре подсвеченных тусклым пламенем силуэта, и огонь, искрами взлетающий в огромное небо как будто уносящий души в бесконечность к неведанным планетам.

- А помнишь как в детстве, вот так же у костра, рассказывали страшные истории. — Подвыпивший Владимир пошевелил палкой костер.

- В черном, черном городе... — Зловеще прошептал Руслан и засмеялся. — Ты всегда пугался при этих словах.

- Мне и сейчас жутко . - Поддержал его смехом друг. — Вот сейчас оживут бабушкины сказки, выйдет из тьмы леший, и рявкнет: «Кто такие? Зачем в моем лесу? А ну ка спать!».

- Глупость какая. — Скривилась Вера. — Нет никаких леших. — Вы бы не могли о чем нибудь другом поговорить?

- А я верю, что есть. — Надежда улыбнулась подбадривая мужа. — Они просто таятся, и не показываются. Люди не просто так придумали сказки. Есть в них что-то завораживающее, что-то забытое.

- Чушь какая. Вы такие наивные, наверно потому, что кроме своей дачи, ничего не видели. — Скривилась Вера.

- А нам больше ничего и не надо. — Огрызнулась Надежда, ей была неприятна недалекая жена школьного друга ее мужа. Какая-то она фальшивая, от улыбки до одежды.

- Хватит. Не портите вечер. — Руслан разлил по одноразовым стаканчикам вино. — Давайте лучше выпьем, за бабушкины сказки. Они хоть и враки, но их было так здорово слушать в детстве.

- А давайте. За это действительно стоит выпить. -Поддержал его Константин.

Неожиданно в темноте заорал кот, да так, что все вздрогнули, и вино из стаканчика в руках Веры брызнуло ей на грудь.

- Зараза. — Испортила из-за него костюм. — Женщина брезгливо провела по лицу ладонью, стерев красные капли. — Чего он вообще разорался, сейчас же не март? — Она раздраженно выплеснула вино в костер, не став пить. — Как чувствовала, что не стоит ехать. Новый мне купишь. — Посмотрела она на мужа, и вдруг подпрыгнула воскликнув. — Мамочка!

У нее из под ног вошел в круг света костра здоровенный черный котяра. Остановился, оглядел всех присутствующих взглядом, отраженного в глазах пламени костра, и как ни в чем не бывало, уселся вылизываться, потеряв всяческий интерес к происходящему.

- Откуда он тут? — Нервно хохотнул Канарейкин?

- Деревня видимо где-то. — Дрогнул голосом Пронин. — Хотя по карте не должно быть.

- Он такой несчастный. — Подошла к коту Надя, и попыталась погладить, но тот недовольно фыркнув, прыгнул в сторону и скрылся в ночи.

- Сволочь он. Костюм мне окончательно испортил. — Вера зло стрельнула глазами на животное.

- Мелочь какая. — Пожала плечами Надя. — Тут делов-то. Отстирается.

- Вот еще. — Фыркнула жена Пронина. — Это ты свои тряпки стирай, а я себе новые куплю.

- Иди умойся. — Рыкнул на нее муж. — Тушь вон по лицу размазала.

- Не ври, она не мажется. — Огрызнулась та.

- А я сказал умойся, заодно и успокоишься, а то ядом вся изошла. В коем веке тебя с собой взял, не заставляй меня жалеть об этом. — Разозлился Руслан.

- Да ладно вам. — Попытался их примерить Владимир. — Лучше давайте выпьем.

- Сами пейте. — Раздраженная Вера убежала в ночь, и скоро послышался плеск воды.

- Вот красивая баба уродилась... Но дура дурой. — Вздохнул Пронин. — Пора ее на новую менять.

Снова заорал кот.

- Этому-то чего опять надо? — Нервно оглянулся Руслан. — Орет так, что озноб по коже.

- Может дикий? Жилья-то вроде рядом нет? -Пожал плечами Канарейкин. — Хотя людей не боится. -Кис, кис, кис. Иди хвостатый сюда, у нас мясо есть, угостим. — Улыбнулся он в темноту.

Еще один всплеск воды, и короткий полу-вскрик, полу-вздох испуганной женщины раздался из темноты, и стало вновь тихо, только заурчал в ночи довольный кот.

- Моя русалка в озеро упала. — Хохотнул Пронин .- Теперь как минимум новой машиной придется компенсировать, испорченный костюм. — Он с превосходством посмотрел на друга и его жену, показывая, что купить автомобиль для него не проблема, поднялся, и крикнул. — Верка! Ты чего там, искупаться решила? — Ему не ответили. — Обиделась дура. — Пробубнил Руслан. — Довыделывается, отправлю назад, к мамаше в деревню, коровам хвосты крутить.

- Может и вправду чего случилось? Сходи, посмотри. — Встревожился Владимир. — Если и вправду намочилась, то веди к костру, греться да сушиться.

- У меня кофта теплая как раз лишняя есть, на всякий случай взяла. — Подхватилась Надежда. — Холодно сейчас, а вода наверняка ледяная. Заболеет.

- В машине погреется, там и переоденется, у нее барахла в багажнике столько, что можно роту баб одеть. — Хохотнул Пронин . — Ладно, что теперь делать, пойду спасать.

Едва он сделал первый шаг, как вновь заорал кот, которому тут же ответил филин, а еще и завыл неподалеку волк.

— Вот зараза. Аж мурашки по коже. — Передернул плечами Пронин. — И холодно чего-то стало. Подмораживает что ли?

- Так это же все сказки? Ты же в них не веришь?— Съязвил Канарейкин.

- Не верю, а все равно жутко. - Пробурчал Руслан, и отойдя от костра, растворился в ночи. — Верка! Ты где! Вот зараза, допрыгаешься у меня, со своими выкрутасами. — Раздался из темноты его раздраженный голос.

- Не нравятся мне твой друг, и его жена. — Прошептала Надежда, прижавшись к мужу. — Носы задрали так, что небо проткнут. Денег много, гонора много, а сами пустышки.

- Ну он и вправду многого чего в жизни добился. — Пожал плечами Владимир. — У меня так не получилось. — Он вдруг рассмеялся. — Зато есть ты, три пацана, и дочь.

Еще один всплеск воды, и еще один удивленный вскрик из темноты, но только теперь уже мужской, и вновь заурчал довольный кот, и завыл волк.

- Они что, вдвоем купаться надумали? — Решил пошутить Канарейкин, но вышло это у него как-то зловеще.

- Что-то мне страшно, Вова. — Надя придвинулась еще ближе к мужу. - Еще кот этот мурлыкает с причавканьем, как-то неправильно, словно жрет с удовольствием чего-то. Не должно быть так…

- Глупости. — Канарейкин встал, и закричал в ночь.. — Руслан! Вера! У вас все там нормально! — В ответ не звука, даже кот перестал урчать. — Хватит пугать! Это уже не смешно!.. — Еще раз крикнул мужчина и прислушался.

- Вов, мне и правда страшно. — Затравлено оглянулась жена. — Кот снова заурчал. - Слышишь?

- Слышу. — Кивнул тот. — Посиди я сбегаю быстренько, посмотрю, что там. Может помощь нужна. Только от костра ни шагу.

Он совсем немного отошел от огня и остановился. Глаза не сразу привыкли к темноте. Когда зрение вернулась, то ночь оказалось не такой уж и темной. Месяц сиял словно начищенный до блеска, отражаясь в подрагивающей рябью искр воде. Зловещая какая-то, неправильная тишина. Холодно до озноба, словно в морозильнике, до заморозков вроде еще далеко, а трава уже инеем покрыта и похрустывает под ногами льдом.

Урчит где-то недалеко кот. Его мурлыканье раздается оттуда, куда ушли друзья, и Канарейкину совсем не хочется идти туда, но надо. Может и правда что-то случилось у них? Как можно бросить и не придти на помощь?

- Я быстро. — Обернулся он к костру. — Ты только никуда не уходи. - В ответ тишина. — Вы чего, сговорились? — Он, вздрогнул, словно его огрели кнутом, и бросился назад. — Надя! Чего молчишь? — Она, свернувшись калачиком спала, мирно посапывая

— Надюха! Ты чего! Нашла время?! — Толкнул он ее, но она даже не пошевелилась. — Что за?.. - Он оглянулся. — Чего тут вообще происходит?

Словно в ответ ему проорал кот.

- Мяяяяу!

- Уф. — Ответил ему Филин.

- Хья, хья, хья. — Засмеялась ехидно ночная птица, и вновь тишина.

- Руслан! Вера! Хватит прикалываться! — Вновь заорал Канарейкин, и вдруг понял, что они уже не вернутся.

Владимир судорожно подбросил в костер несколько палок, тот вспыхнул, наполнив воздух едким дымом, от чего глаза заслезились, а дыханье перехватило. Он закашлялся, но мало обращая на это внимание бросился к жене, и принялся ее тормошить. — Надя! Просыпайся! Тут чертовщина какая-то происходит! Руслан с Верой пропали. Звери взбесились. Мороз какой-то неправильный. Да вставай же ты!

Но она не реагировала не на что. Дышала, улыбалась во сне, но отказывалась просыпаться.

В темноте мурлыкал довольный кот, и что-то ел, громко чавкая. Все это было неправильно. Не могут люди просто так бесследно исчезнуть, едва отойдя в сторону. Не могут так спать, если только они не под наркозом, или гипнозом. Может это он спит? Выпил лишнего? Вино вроде не крепкое, но кто его знает? Канарейкин ущипнул себя за руку. Нет, ему больно. Если бы он спал, то непременно бы проснулся. Все это происходит на яву. Осознание всегоэтого, заставило задрожать руки.

Он не знал, что теперь дальше делать, и решил ждать утра. Единственная проблема: мало дров и костер не доживет до рассвета. Нужно идти собирать, но страшно до жути, да и как бросить жену в таком состоянии?

Шорох приближающихся шагов, резанул по нервам так, что Владимир едва не потерял сознание.

- Кто здесь? — Подскочил он пытаясь безуспешно рассмотреть в темноте гостя. — Руслан, ты? Вера?

В ответ хрипло рассмеялись, и липкий пот страха мгновенно промочил рубаху.

- Покажись! — Канарейкин схватил палку и замахнулся. — Хватит шуток!

- Положи хворостину-то. — Засмеялись в темноте еще сильнее. — Не смеши, собственный страх.

В свет костра вошел маленький, щуплый старичок, в белой холщовой рубахе, в таких же коротких штанах, и босой. Длинный нос, загнутый вверх как сучек, сопел гайморитом, не давая рту с тонкими губами, и единственным гнилым зубом закрыться, а сверкающие всполохами огня большие глаза, смотрели оценивающе и нагло.

- Положь говорю палку-то, не то осерчаю. — Тряхнул он длинной, перепутанной с хвоей, седой бородой, и нахмурил густые брови.

- Ты кто? — Канарейкин сделал шаг назад, прикрыв собой спящую жену, и даже не подумал опускать свое единственное оружие.

- Разве так гостей встречают? — Старичок резко выбросил неестественно вытянувшуюся руку, и выхватил у Владимира палку. - Сядь. Поговорить надо. Да не зыркай ты так. Мне самому неприятен этот разговор, но только ты помочь нам сможешь?

- Что с Русланом и Верой? — Канарейкин даже не подумал садиться, и сжал кулаки приготовившись к драке.

- Ты о тех двух убогих, что к озеру ушли? Так нету их более, кошак сожрал. — Произнес как-то буднично незнакомец, и от его голоса мурашки пробежали по спине.

- Как сожрал? Какой кошак?

- Баюн конечно. Какой тут еще может быть кошак. Да сядь ты, не мельтеши. Говорю же, разговор у меня к тебе. Ты жить хочешь? А чтоб Надька твоя жива была? А чтоб детки мамку с папкой снова увидели? Вот то-то! Садись да поговорим. — Дед подошел к костру, и плюнул в него. — Не люблю огонь, вонь от него, и смерть. — Развернулся и сел на землю. — Ну чего стоишь-то, садись. Истуканом застыв, женку свою не излечишь, и кота не приручишь.

Владимир недоверчиво присел на корточки, прикрывая спиной жену, и готовый при любой опасности вскочить.

- Ну так вот. — Продолжил между тем гость. — Хозяин я тутошний, Боровым кличут. — Случилось несчастье в лесу, да пожалуй и не только в нем одном. Прорвался Баюн, воспользовался днем нынешним, и прогрыз лаз. Душу правильную ищет. Много бед наделать может. Надо изловить зверюгу, да назад отправить.

- На бред похоже, все то, что ты мне тут рассказываешь. Тебя Руслан нанял? Ты аниматор? Разыграть меня решили? Что с Надей?

- Экий ты тугодум. — Нахмурился дед. — Столько вопросов, и все пустые. — Не веришь значит мне, скоморохом считаешь? Ну что же поди сам да погляди. Кот сейчас отдыхает, после трапезы, времечко у тебя есть.

- Предлагаешь Надю с тобой на едине оставить?

- А чего ты испугался? Я же скоморох нанятый? Ты уж как-то милок определись: или я тать коварный, или же, как ты говоришь, аниматор.

Владимир растерялся почувствовав правоту в словах деда, с одной стороны ему не очень верилось, в розыгрыш Руслана, а с другой, принимать жуткую реальность, мозг отказывался.

- Хорошо. — Наконец произнес он. — Только ты мне, за жену головой отвечаешь. Если что с ней случиться, из под земли достану.

- Вот уж напугал, так напугал. Будем считать, что я испужался. Иди давай, не медли. Котяра вечно спать не будет, и я вместо помощника получу переваренный кусок мяса. - Хмыкнул дед.

Как и в прошлый раз, глазам Канарейкина понадобилось время, что бы привыкнуть. Облака закрыли луну, но не на столько, что бы погрузить все в непроглядный мрак. Как только возможность видеть вернулась, мужчина не стал медлить, и бросился на берег озера, о чем тут же пожалел.

Конечно кровь при лунном свете может и смотрится не так откровенно, как при солнечном, но только одного осознания того, что это действительно кровь, хватило, что бы вывернуть желудок на изнанку.

Полоскало Владимира долго, и жестко, но всему когда-то приходит конец. Едва он оправился от приступарвоты, и разогнулся, как выглянул, словно издеваясь над ним, из-за облака месяц, и позволил более детально рассмотреть местность.

На Канарейка смотрели стеклянные глаза Пронина. Голова школьного друга, без тела, улыбалась синим губами, а рядом валялась скрюченная кисть, с накрашенными ухоженными ногтями, не надо было гадать, кому она принадлежит.

И тут сама ночь сгустком мрака, зашипела, и кинулась на него...

Как Владимир вернулся к костру, он не помнил. В сознание его уже привел ухмыляющийся дед, протягивая чашку с чаем.

- Ну что? Пообщался с друзьями? — Хрюкнул смехом он. — Верить надо было. — Он сел на корточки, и подняв Владимиру скрюченным пальцем голову за подбородок, посмотрел в глаза.

Канарейкин едва не взвыл от ужаса. Взгляд его был не человеческими, состоящий из одних зрачков, и это не свет костра в них отражался, как он думал раньше, это они сами горели красными углями, прожигая душу.

- Ну чего зыркаешь? Убедился? Еще чуток помедлишь, и будешь вместе с женкой, так же выглядеть, как те бедолаги. Одно только скажу: «Помрешь ты шибко счастливым, и улыбаясь во сне». — Умеет кот ворожить, этого у него не отнять. Но наверно это тебя мало обрадует? Усыпит тебя Баюн, песней своей, да и употребит по назначению, как обычный кот мышь, поиграв перед этим, ну а дальше по лесу гулять пойдет, других таких как ты, отдыхающих, на природе искать. Много тут вашего брата шастает, на природе кострами повонять, да помусорить. Голодным, он точно не останется.

- Ты кто? — Справился наконец с дрожью в голосе Канарейкин.

- Вот чудной человек, я же говорил, хозяин я местный, Боровой. — Хмыкнул нагловато гость.

- Леший? — Уточнил еле ворочая языком Владимир.

- От чего же леший? Совсем даже не леший. Леший позначительнее меня будет, он всего леса глава, а я только тута хозяйствую. Леший сейчас проход котом порушенный латает, а меня к тебе прислал договариваться.

- А почему вас, никогда никто не видит? — Спросил сам не зная зачем Канарейкин.

- Ты имеешь в виду духов лесных? — Уточнил старик, и вдруг разозлился. - Нам что, больше обсудить нечего? Не хотим мы, что бы нас видели, вот и не видите. Доволен ответом? Ну да мне все равно, доволен али нет. Ты жить то хочешь?

- Что делать-то надо? — Вздохнул обреченно Владимир. Он с удовольствием бы отказался, но одного взгляда, на мирно спящую жену, и воспоминание, что стало с друзьями сразу все решило за него.

- Проснуться.

- Что?

- Проснуться говорю. — Дед выхватил из воздуха деревянное ведро, и плеснул водой Канарейкину в лицо, тот зажмурился вскинул руки, пытаясь защитится, но она потекла сквозь ладони ледяной струйкой.

Владимир вскрикнул, и открыл глаза.

Над ним стоял, и лил из котелка воду в лицо Пронин, рядом на коленях стояла, трясла за плечо и ревела Надя, а рядом с ней недовольная Вера, пила из одноразового стаканчика вино.

- Ну ты дал. — Руслан откинул в сторону котелок.

- Очнулся? —Всхлипнула жена и упала на грудь, проснувшегося мужа.

- А где дед? — Канарейкин забегал глазами не понимая что происходит.. — Вы живы?

- С чего нам помирать? — Нервно хохотнул школьный друг. — И деда никакого тут нет. С тобой все нормально-то? Может скорую?

- Как ты меня напугал. — Рыдала на груди Надя. — Сидел, сидел и вдруг упал.

- Так это что? Сон был? — Поднялся Канарейкин. — А как на яву. Представляете, Баюн сожрал тебя. — Он кивнул в сторону школьного друга. - Вместе с женой, а Надю усыпил. Мне надо было его поймать. Так Боровой сказал…

- Вроде выпили немного? — Пронин пожал плечами, и ехидно хмыкнул.

- Он с ночной смены, устал, и не выспался. — Объяснила поведение мужа Надя.

- Давайте тогда еще по одной, и спать. — Руслан отошел к костру и откупорил бутылку.

Они взяли в руки одноразовые стаканчики, и в этот момент заорал кот. От неожиданности все вздрогнули.

- Ну вот, костюм испортила. — Вера смахнула с лица капли вина.

- Отстирается. — Улыбнулась ей Надя.

- Вот еще. Новый куплю. — Пронина встала. — Пойду умоюсь.

- Нет! — Резко вскрикнул Владимир.

- Ты чего, сдурел? Я даже испугался. — Засмеялся Руслан. — Просыпайся давай.

Вера ехидно сплюнула, буркнув на прощание: «Дурдом», - и ушла к озеру, а по спине Канарейкина поползли ледяные мурашки.

Небо начало сереть, постепенно встречая утро. Где-то рядом заурчал кот, словно его кто-то гладил, и вдруг протяжно завыл волк.

- Вот только этого не хватало. — Вздрогнул Руслан. И крикнул в сторону озера. — Верка, возвращайся, хватит уже полоскаться.

Ему не ответили, только волк продолжал выть, а кот мурлыкать.

- Ты чего там? Уснула. — Пронин встал. — Пойду гляну, чего там.

- Нет! — Вновь вскрикнул Владимир.

- Это уже не смешно. — Огрызнулся школьный друг, и ушел.

- Милый, как ты меня напугал. — Прижалась к Канарейкину жена. — Не нравятся мне твои друзья. Носы задрали, а сами пустышки...

- Вот! — Подскочил Владимир. — Во сне так же все начиналось, а потом, кровь смерть и этот дед. Это был вещий сон, понимаешь? Надо немедленно Руслана остановить.

- Но это был всего лишь сон? - Воскликнула Надя.

- Слишком реальный сон. Я должен проверить. — Канарейкин решительно поднялся. — Ты только не отходи от костра.

Утро вступало в свои права. Горизонт еще не воспламенился восходом, но до этого оставались последние мгновения. Месяц прощаясь, плыл в легкой дымке тумана серого неба, в компании последних затухающих звезд, и Владимир увидел его в предрассветных сумерках.

Кот сидел на берегу озера, и задрав заднюю лапу, урчал от удовольствия, выгрызая что-то из мохнатых подушечек между растопыренных, поблескивающих в лунном свете сталью, когтей.

Котом правда это чудовище можно было назвать с трудом. Размером с огромного льва, весь черный, от носа до кончика хвоста, он сидел на берегу, и урчал от удовольствия, и только горели красными огнями глаза, на приплюснутой усатой морде.

Длинная поблескивая антрацитом в лунном свете шерсть зверя, мало напоминала кошачью, она скорее всего была похожа на клубы предрассветного, болотного тумана, в котором можно легко заблудиться и сгинуть.

Рядом с ним лежали два тела, и Канарейкину не понадобилось догадываться, кто это был. Кот урчал, вылизываясь, и изредка, трогал, и тормошил друзей Владимира лапой, так, как его более мелкий собрат, трогает пойманную мышь, пытаясь заставить ее бегать, чтобы наигравшись в сласть, съесть.

- Оставь их. — Вскрикнул Канарейкин похолодев от ужаса.

- Мур? — Повернул морду к нему кот.

- Оставь говорю! — Владимир под напором красных глаз, сделал шаг назад.

- Какой смешной человечек? — Рассмеялся зверь. — Он осмелился приказывать самому Баюну? Это моя добыча. Уходи. Ни тебя, ни твою жену я не трону, а эти существа принадлежат мне по праву, они моя добыча. — Он подхватил когтем Руслана за шиворот, приподнял его, и посмотрел тому в лицо. - Они умрут с улыбкой на губах, видя прекрасные сны, а я наемся наконец. Все будут счастливы. Уходи человек.

- Я не брошу друзей. — Пересилив свой страх, Канарейкин сделал несколько шагов вперед, и сжал кулаки.

- Друзей? — Удивился кот. — Это ты эти существа, называешь таким прекрасным словом? Поверь, они не друзья, они этого не умеют. Ты думаешь тебя пригласили в лес, что бы вместе повспоминать детство? Дурачок. Да над тобой издевались, показывая какой ты ничтожный, по сравнению с ними. Вспомни, на каком автомобиле вас сюда привезли, и как спрашивали: «А какой у тебя», - а ты молчал, и краснел потому, что у тебяникакого нет. А какое вино пили, под небрежное бахвальство: «Ты такого не пробовал, и вряд ли вообще когда-нибудь попробуешь». — А как кичилась нарядами, и походами по фирменным магазинам, его жена перед твоей, а как расписывала поездки на элитные курорты? Они тешили свое самолюбие, хвастаясь своей жизнью перед тем, кого считали неудачником.

- Они мои друзья. — Не поддавался на провокационные слова кота Канарейкин. — Я не брошу их.

- А давай проверим, как поступят они, в такой же ситуации? Ты посмотришь, и решишь: «Достойны ли они жить, и называться друзьями?». — Сейчас ты потеряешь силу, и упадешь как во сне, но при, этом все будешь видеть и слышать, а я поспрашиваю тех, кого ты считаешь другом. Проведем эксперимент?

Кот замурлыкал, и Владимир потеряв контроль над телом упал в траву. Баюн коснулся лапой Пронина и тот очнулся. Затравленно оглянулся, не понимая что происходит, выкатил в ужасе глаза и быстро попятился задом.

- Стоять! — Рыкнул на него кот. — Еще немного отодвинешься, и я тебя сожру. Руслан замер вжав голову в плечи.

- Я стою перед выбором, человек? Передо мной три тела, а я голоден. По правилам я должен одного оставить в живых. Как ты мне посоветуешь, кого? Но не торопись, выбор твой должен быть обоснован.

- Меня. — Вдохнул страхом Пронин.

- А как же твоя жена? Неужели ты не хочешь ей подарить жизнь?

- Она пустышка. Крашенная кукла. Без меня она пустое место. Мир даже не заметит ее исчезновения.

- Принимаю твои пояснения, но еще есть твой друг. Почему по твоему он недостоин жить?

- Он неудачник, лох. Он ничего не может, как только строгать детей, и крутить гайки на своем заводе. Его жена сможет найти себе более достойного, и даже будет счастлива избавиться от балласта на своих плечах. Кроме меня ни кто тут больше недостоин жить.

– Я услышал тебя. — Кот мурлыкнул и Пронин уснул. Баюн коснулся лапой женщины, и та открыла глаза.

- Где я? Это сон? — Она вдруг осознала реальность происходящего, закричала и вскочила, попытавшись убежать.

- Стоять, или я тебя убью! — Рявкнул на нее кот. — Тебе не убежать от зверя, даже не надейся. Ответишь мне на вопрос, и тогда возможно останешься жить.

Я стою перед выбором, человек? Передо мной три тела, а я голоден. По правилам я должен одного оставить в живых. Как ты мне посоветуешь, кого? Но не торопись, выбор твой должен быть обоснован.

Ее трясло от страха, и хотелось сбежать, но противоречить нависшей над ней твари, она не решилась.

- Меня пощади. Я достойна. Я хочу!

- А как же муж? Он ведь столько сделал для тебя?

- Он самовлюбленный индюк. Мне от него нужны только деньги. Он ничем не отличается от других таких же кошельков. Месяц, два, и я найду себе такого же.

- А Владимир? Как на счет него? У него дети? Ты оставишь их сиротами?

- Это не мои проблемы. Пусть об этом думает его жена. Да и вообще, одним таким Владимиром больше, одним меньше, ни кто даже не заметит. Он неудачник, а таких много. Я больше всех достойна жить.

Кот мурлыкнул, и она уснула.

- Ну что теперь скажешь? — Коснулся Баюн лапой Канарейкина. — Кто по твоему больше всего достоин жить?

- Все. — Владимир почувствовав вновь собственное тело, встал.

- Все? — Удивился кот. — Но они только что предали тебя?

- Человек слаб, а ты не оставил им выбора.

- Так я и тебе его не оставляю. Выбирай, кто из вас достроен?

- Все! — Сжал кулаки Канарейкин. — Я не брошу их, и буду драться.

- Ты умрешь. — Сверкнул гневом, в красных глазах кот.

- Наверно да, но я попытаюсь выжить сам, и спасти их. — Кивнул в сторону людей Владимир. — Если я поступлю по другому, то не смогу дальше спокойно жить. Совесть сожрет меня изнутри. Как я буду смотреть в глаза собственным детям, и видеть там: «Трус». Уж лучше смерть, чем такая жизнь.

- Похвально. Пожалуй Боровой с Саркелом были правы, и в людях все еще есть честь. Они выиграли спор, а я нашел себе хозяина. Ты будешь удивлен, на сколько изменится теперь жизнь. Ни твоя жена, ни друзья, ни кто больше не должен знать, что здесь произошло, для них все это останется сном, а я буду пока ты жив, простым котом. Тот кто дружит с совестью, достоин жить лучше, чем живешь ты. Я позабочусь об этом. Идем к огню.

Через час, два мужчины, и две женщины любуясь восходящим солнцем, рассказывали друг другу, привидевшиеся им удивительные сны, не понимая как вообще они могли уснуть, и не заметить этого. Вроде и выпили немного, и вино дорогое, не дешевка, а вот уснули и все.

На коленях у Канарейкина сидел, огромный черный кот, и блаженно урчал щурясь на костер, а задумчивый Владимир гладил, ему голову и с любовью смотрел на непонимающую: «С чего это муж решил завести животное, и вообще где он умудрился такого жуткого зверюгу найти, пока она спала?» - жену.

***

На поляне растянулся, положив голову на лапы, и щурился на солнце огромный белый волк, а рядом с ним, на низком пне, сидел седой старик.

- Скоро зима, и лес совсем опустеет. — Поднял изрезанную шрамами морду зверь.

- Так возвращайся в стаю, Саркел, чего одному куковать?

- Я там лишний. Волки измельчали, как и весь этот мир, волколаки больше не рождаются. Мне некого учить, и не из кого делать воинов.

- Мир разный. Ты сейчас повторил слова Баюна, что люди мелки, и теперь некому служить. Я нашел ему достойного, и кот проиграл спор, но взамен обрел счастье. Может и с тобой побиться об заклад?

- Нет. Не надо. Боюсь проиграть. Может ты действительно прав, и надо приглядеться получше. Найти, как и кот, достойного, и сделать его жизнь тоже достойной, как он того заслуживает.

Старик понимающе улыбнулся, а волк положил голову на лапы, и больше не произнес ни слова.

Скоро зима, одинокая и холодная, но за ней наступит весна, и родятся щенки, и он обязательно присмотрится к ним, и возможно выберет того единственного, кто станет оборотнем, кто продолжит дело.

Найдет белый волк, как и кот ,того, ради которого можно жить. Того, кто помнит еще слово: «Совесть».