Беф Грин: Клыки и Когти

1

Последний удар отзвенел в штреке, затихнув в удушливой тьме. Беф Грин взял в мозолистые руки слабо мерцающий камень. Неправильной формы, со множеством острых выступов и граней, он походил на драгоценный, однако был таковым лишь отчасти. Куда ближе сей камень был к бревнам с вырубок и булыжникам с каменоломен, чем к затейливым побрякулькам на шеях столичных модниц. Беф Грин ослабил вентили каски, в которой был точно такой же камушек, только особым образом обработанный, и его маленький личный штрек погрузился во тьму. Теперь свечение природного люминита в его руках стало чуть ярче, но ему все равно было далеко до того, что только что погас у Бефа Грина на голове.

Поцарапанные, окоченевшие пальцы скользили по шероховатой поверхности ловко прорытого лаза. Воспоминания о недавних побоях всплыли в памяти Бефа Грина сами собой, едва он увидел как свет выхода зардел высоко наверху. Тогда он попытался протащить люминит мимо надсмотрщика, но жирный лис Дивир камень будто нутром чуял, и без труда раскрыл кражу. Двенадцать плетей, половина которых пришлась по одному и тому же месту на хребте. Каждый удар больней предыдущего. Глаза на лоб лезли. А на следующий день нужно было снова идти в шахту. Идти и кланяться Дивиру, и благодарить за то, что не отдал князю, ведь своровавший с люминитовой шахты воровал у князя, а значит, посредством вассальных связей, и у самого короля. А за кражу у короля полагалась уже совсем иная кара. Так тяжело, как в тот день, ему не приходилось еще никогда. Вот и теперь шрамы на спине вновь заныли.

Конечно, можно было разбить этот кусок надвое и проглотить, тогда чертов Дивир ничего не найдет, но Саль Бес говорил, что знал парня, который после подобного трюка едва не попал на тот свет. Помимо того, что острые грани люминита прочешут до крови глотку и посекут кишки, был еще немалый шанс разорвать в кашу задницу, когда камушек будет выходить наружу. А Бефу Грину никак нельзя было исходиться кровавым поносом, ему и так едва сил хватало, чтобы отбивать двенадцатичасовую.

Тяжело вздохнув, Беф Грин двинулся наружу. Мрак шахты был почти родным, Беф Грин мог пройти от своей тесной, затерявшейся среди десятков других норы до выхода с закрытыми глазами, и часто так и делал. Сейчас он шел и думал, что давненько ему так не везло — шахтер должен долбить скалу либо полную смену, либо до тех пор, пока не найдет кристалл люминита, но при условии, что уже отбил половину рабочего дня. Беф Грин отбил часов семь. Ноги в тряпочных башмаках привычно ступали по пыльному камню штрека. Иногда он слышал, как с потолка падают капли. Они с ребятами уже давно прокопались до подземных вод, и хотя начальство уверяло, что ничего плохого не случится, все же у каждого старателя в душе сидел страх, что однажды потолок рухнет, и их всех затопит.

Понемногу мрак слабел, предвещая скорый выход, а и без того блеклое свечение необработанного люминита становилось все слабей. Считалось, что именно алхимики подарили человечеству свет. После обтески люминита он начинал ярко светить, если его подвергнуть давлению. На этом принципе основывались городские фонари, люстры в гигантских замковых залах и даже шахтерская каска Бефа Грина. Соразмерные камню тиски приводились в движение вентилем, и люминит загорался, словно маленькое солнце на ночном небосводе пещеры. Чем сильнее давление — тем ярче свет, главное не переборщить. В зависимости от обработки и камня свет мог быть самого разного цвета. Да, все это придумали алхимики, но именно Беф Грин и тысячи таких как он гнули спины по двенадцать часов в день, чуть позднее рассвета, но почти до заката, чтобы достать эти чертовы кристаллы.

Стало совсем светло.

— Беффотир Грин! — не церемонясь, еще до того, как Беф полностью вышел под солнечный свет, окликнул его надзиратель, — а тебе тут уже обед принесли!

— Сегодня не надо, — прикрывая привыкшие к мраку глаза, ответил он, по одним только ногам, видимым из-под ладони, узнавая Саль Беса. Впрочем, этого было и не нужно. Никто, кроме старого друга, все равно не стал бы приносить ему перекус.

— Что-то нашел? — лоснящаяся, вся в рытвинах и испарине харя надзирателя растянулась в улыбке, а толстые руки с короткими пальцами принялись потирать друг о друга, — живее показывай!

Беф Грин протянул блеклый под светом полуденного солнца кристалл и привычно встал в стойку для осмотра, однако надзиратель схватил камень и хлопнул Бефа по плечу.

— Иди отдохни, малыш. Сегодня заслужил. Но смотри, не нажрись там, завтра выходишь за Тома. Норма сама себя не отобьет.

— Да-да.

Саль Бес шел рядом, с улыбкой до ушей, потому что в руке его покачивался мешочек с хлебом и сыром. На проходной Бефу Грину выдали пять медяков — плата за стандартный рабочий день. Протащи он тот кусок люминита, смог бы выручить на рынке в двести раз больше.

— Куда пойдем? — Саль Бес подкинул и ловко словил мешочек с едой.

— Ты себе-то еды прихватил? — улыбнулся Беф Грин. Он не мог этого не сделать, видя эту золотую бестию в таком приподнятом настроении.

— Ну так а-то ж. Хотел с тобой пообедать, а потом на рыбалку пойти.

— На реку или на озеро?

— На реку, конечно. Буду я еще жариться под открытым солнцем, ага.

— Пойдем тогда вместе. Только домой заскочу.

От шахты до города было недалеко. Путь их лежал через травяные поля. Когда задувал ветер, зелень переливалась с разноцветным полотном из ромашек, клевера, васильков и гвоздики. Полевые цветы пахли слабо, но Бефу Грину чудилось, глядя на них, что к привычному запаху сырости, исходившему от него, примешивается что-то сладковато-манящее, что-то бесконечно далекое от всего того, во что упирались поля впереди. Далекое от города и населявших его людей. Чистое.

С тропинки, по которой они шли, был видел монументальный вход в подземелье, возвышавшийся вдалеке. Угловатая крыша здания, бульдожьей мордой нависшая над витыми колоннами, инородно торчавшими посреди буйной растительности, и каменный колосс-воин, охранявший мир от таящегося под землей зла. Когда-то возведенный предками им, людям современным, этот вход виделся циклопическим, отголоском тех времен, когда люди сокрушали целые скалы и кричали наперекор грому. Все через те же поля, оттуда тоже тянулась дорога в город, на которой всегда виднелась тройка-другая искателей, с того расстояния, на котором их наблюдали Саль Бес с Беф Грином, казавшихся мелкими точками, неотличимыми друг от друга.

У входа в город они пересеклись с теми несколькими, кого знали.

— Сегодня мы, кажись, переборщили, — говорил мужчина в доспехах, которого звали Зальцем, потягиваясь и зевая, — предлагаю в кабак!

— Да ты хоть заката дождись, — смеялся второй, в кольчуге и с колчаном за спиной, имени которого Беф Грин не знал.

Саль Бес стрельнул глазами в их сторону. Беф Грин согласно кивнул. Обыкновенно искатели отправлялись в подземелье не раньше девяти часов. Сейчас еще не было двух. Уработались.

— О, Цыпленок! — заметил их Бьюмор, — не рановато ли домой для землероек?

Беф Грин молчал.

— Не отвеч-а-аешь. Обиделся, что ли? Ну, я ж без злобы, ты правда похож! — мужчина рассмеялся и прошел дальше, походкой расслабленной, но не усталой.

— Цыпленок? — нахмурился Саль Бес, — он что, предлагал тебе поединок, и ты…

— Да нет, — покачал головой Беф Грин, — просто я невелик ростом и, видите ли, как-то странно головой дрыгаю, когда иду.

— Правда? А я как-то не замечал…

Вообще, среди шахтеров Беф Грин был далеко не самым низкорослым, однако рядом с искателями, конечно, терялся. Да и в плечах широты не хватало. Он пошел в шахту, когда ему было тринадцать, и за пять лет из хилого паренька превратился в такого же хилого мужчину. Шахта высасывала из тела все соки. Иногда он удивлялся, замечая на своем теле какие-то мышцы, но толку от них все равно не было. Шахта сильнее плоти.

Забрав удочку Бефа, они двинулись в противоположную шахте сторону, в густой лес, изрезанный множеством ручейков и лощин. Несмотря на разгар рабочего дня, между лесом и городом курсировало немало народа. Среди множества фигур заметили они и двух покорителей подземелья, с бутылками и девушками в охапку.

— Вот же черти, — с досадой выдохнул Саль Бес, — не жизнь, а сказка. Малина! Хотел бы и я пару часов в день махать мечом на верхних этажах, а весь остальной день шляться по кабакам да девкам.

Беф Грин хмыкнул.

Их князь зарабатывал на потрохах чудовищ. В туше каждого, даже самого слабого монстра было что-то, что алхимики, кузнецы, инженеры артефактов и многие-многие другие умельцы могли пустить на самые разнообразные нужды. От простейших вещей вроде укрепляющей смеси для инструментов до вещей неожиданных и даже интимных, вроде ингредиентов элитарных парфюмов и предметов туалета высокородных дам. А еще иногда в телах монстров обнаруживались кристаллы, способов применения которым было воистину не счесть: от укрепления крепостных стен до создания могучих мельниц, от походного огнива до оружия массового поражения — для чего угодно в мире можно было приспособить эти кристаллы, которые в народе так и назывались. Кристаллы. Хотя по-научному они назывались идиориты, от древнего «идио» — «самостоятельный» или «непознаваемый». Потому что пользоваться-то идиоритами они могли, но вот понять, что те из себя представляют, вникнуть в саму их природу, получить искусственно или хотя бы наконец уже определить, откуда они берутся в некоторых монстрах — этого не мог никто. Да и откуда брались сами монстры, откуда взялись подземелья и зачем они вообще существовали — этого тоже, насколько было известно Бефу, никто не знал. И вряд ли когда уже узнает.

Города, расположенные близ мест, где можно было спуститься в подземелье, были самыми богатыми и могущественными, остальным приходилось искать другие способы заработка. Так что те, кто исправно доставлял на поверхность частички монстров, были у власть имущих в почете.

— Ты чего завис, Беф? — ткнул его в плечо Саль, — до сих пор дуешься на цыпленка? Да кому не плевать, что этот придурок зажравшийся языком чешет?

— Не ценят они своего счастья, — произнес Беф Грин, внимательно смотря на удаляющуюся компанию громко смеющихся людей.

— Разве? — сдвинул брови Саль Бес, — а по-моему, ценят. Сильно не напрягаются, деньгу рубят и сразу на веселье спускают.

— И сколько так будет продолжаться? Через сколько лет они допьются до того, что даже меча поднять не смогут? Что они будут делать тогда?

— Они не мы, — вздохнул Саль Бес, опустив голову, — к тому времени они скопят достаточно, чтобы поселиться где-нибудь в богатом районе и спокойно растить детишек. Если совсем не переборщат со спиртом, конечно. А вот мы, если вдруг заболеем, пойдем просить милостыню. Ну, и скоро подохнем, конечно.

— Я пока не могу умереть, Саль.

Его друг усмехнулся:

— А-то я могу! Ты, кстати, заметил, что старик тебя сегодня не шмонал? Раньше всегда шмонали, даже если ты целый булыжник вытащишь.

— Раньше был Аснхель, он дотошный, а теперь этот пьяница и обжора.

— Надо будет попробовать в следующий раз пронести.

Беф резко повернул голову.

— Только попробуй...

— Да ладно, двенадцать-то плетей я как-нибудь выдержу.

— Это только так кажется. Меня потом целых три дня жар по ночам мучил и в шахте потом обливался, один раз нога соскочила с камня и провалился в расщелину. Мало того, что ногу ободрал, так она еще и застряла, думал, там и подохну. Не делай этого, Саль, не рискуй!

— Я крепче, чем кажется, — настаивал Саль.

Беф Грин с тревогой смотрел на друга, но ничего не мог сделать.

Вскоре они добрались до излюбленного местечка — небольшого островка посреди лесного озера. Нужно было переплыть каких-то тридцать метров, и они оказывались на совершенно нетронутом людьми уголке суши, поросшей высокой, с человека, травой, и защищенной от остальной части леса раскидистыми ивами. Отсюда они видели все озеро и весь берег, а вот их не видел никто. Повесив одежду сушиться на ветви, они уселись на бревно, которое притащили сюда год назад с, как они говорили, «большой земли», и принялись с аппетитом уплетать хлеб с сыром. Помимо этого, на десерт был результат кропотливых трудов и удачи Саль Беса — ему удалось раздобыть немного соли, заветренный кусок курицы и шматочек сочившегося соком сала.

— Ты что, обокрал кого-то? — спрашивал Беф Грин, отправляя в рот ломтик жесткой курятины и на мгновение закрывая глаза от удовольствия.

— Да как бы... да, — улыбнулся от уха до уха Саль Бес.

— Поймают — одной плетью не отделаешься.

— А-то я не знаю! — нервно двинул плечом его друг, — не попался же! Жри давай!

— Да жру, жру…

Они смотрели на пролетающих мимо стрекоз, на людей, прогуливающихся по берегу, на силуэты, мелькающие в лесу. Слушали, как неподалеку плещется рыба, желающая, чтобы ее поймали, щурились на солнце и чувствовали легкую тревогу, наблюдая тяжелую тучу на западе, раскинувшуюся на полнеба.

Конечно же, не прошло и пары часов, как туча достигла леса. Схватив одежду, удочки и улов, они бросились в воду, резво доплыли до берега и помчались в лес. Густая сеть веток над их головами рассеивала дождь, но вскоре он стал таким сильным, что и это не помогало. Раскатисто скрипели стволы деревьев, сопротивляясь буре, а юноши шли, громко болтая и смеясь, к реке. Ветер гнал тучу к городу, за ней уже проглядывался золотой полукруг солнца, а это значило, что им удастся еще немного поудить рыбы, а клев после дождя, как известно, самый хороший.

Реку закрывал от них небольшой холм. Его можно было обойти, но они решили взобраться. Поток быстрой воды еще не предстал их глазам, как до ушей донесся пронзительный женский крик. Преодолев остаток пути до вершины бегом, они увидели знакомую компанию — двух авантюристов и двух девушек, стоявших на берегу. Со стороны реки к ним медленно шел медведь.

— Тони, пристрели его! — кричала, с трудом выговаривая слова, одна из дам.

Лучник в самом деле уже целился в зверя, однако ему было трудно даже просто стоять, не говоря уже о том, чтобы попасть в цель. Бьюмор с мечом наперевес был в не лучшем состоянии. Рядом валялось четыре бутылки, судя по всему, пустые.

— Во дела, — прошептал Саль, — сваливаем отсюда!

— Ты спятил? — прошипел Беф Грин, — давай смотреть!

Он схватил уже подорвавшегося бежать товарища за ворот рубахи и опрокинул наземь. Трава была мокрой, кололи иголки хвои и кое-где неприятно давили шишки, но все это сейчас было неважно.

Медведь бросился в атаку. Вся компашка жалась за спиной Бьюмора, державшего перед собой меч. Мужчина не готовился к удару, не принял боевую стойку, просто стоял, направив оружие к зверю, и ждал. Беф Грин затаил дыхание. По идее, медведь должен был просто-напросто напороться. Да, может быть, в ярости он пару раз тяпнет лапой, и Бьюмору, доспехи которого валялись на берегу, придется туго, но смертельной опасности для того, кто регулярно ходил в подземелье, Беф Грин не видел.

Медведь не напоролся.

Медведь отворотил морду от меча и обрушился всей своей тушей на людей. Слышались нечеловеческие вопли раздираемых заживо мужчин и женщин вперемешку с тяжелым медвежьим ревом. Когда все закончилось, медведь двинулся прочь, утащив с собой одну из девушек и оставив тонкий след крови, который вскоре смыл дождь. — Бьюмор все же пырнул его в бок, хотя вряд ли животное умрет от этого.

— Твою мать, — прошептал Саль Бес, оглядываясь, — а вдруг тут еще медведи?!

— И что? — поднялся Беф Грин, — мы же не идиоты, если что — прыгнем в реку. Пошли.

— Туда?! — почти закричал его друг.

— Нет, у нас тут три свежих трупа двух богатых бездельников и одной проститутки, и мы просто так возьмем и уйдем.

— Ты хочешь обобрать их?!

Беф Грин не ответил, перемахнув кочку и заскользив вниз по влажной траве. Ливень не желал стихать, слышались отдаленные раскаты грома. В лицо дул ветер, доносивший запах алкоголя.

И Бьюмор, и Тони имели множественные раны по всему телу, однако умерли от того, что медведь перегрыз шею. Единственная девушка еще дышала, но была повернута лицом к реке и, похоже, не могла двигаться. Беф Грин опустился к телам и стал их ощупывать. Вскоре нашлись кошельки обоих. Затем он полез к девушке. Она вздрогнула, когда Беф Грин коснулся ее.

— По… — хрипела она, — помоги…те.

— Ты могла сама себе помочь, если бы прыгнула в реку, а не пряталась за этими пьяницами! — выпалил Беф Грин дрожащим голосом, не понимая, почему так взволнован. Обирать тех двух ублюдков было легко, но ее... пальцы била крупная дрожь, и он все никак не мог успокоиться.

Девушка затряслась и всхлипнула. Он залез к ней под платье и нашел небольшой мешочек, привязанный к бедру. Пересчитав содержимое всех трех кошелей, он заключил, что теперь на какое-то время богат. Беф Грин застыл. Он оставался богатым даже после того, как отдавал половину Саль Бесу. Но даже если бы он оставил все себе — деньги имели препаршивейшее свойство заканчиваться. Взгляд Бефа случайно упал на окровавленный меч и броню, лежавшую неподалеку.

— Беф! — кричал Саль Бес, едва не поскальзываясь на мокрой земле и прикрывая голову руками, — нельзя же так!

— Мать твою… — прорычал Беф Грин, подходя к другу и тыча ему в грудь пальцем, — на кой хер ты имя мое говоришь? А вдруг эта дура не помрет, что тогда? На виселицу меня хочешь отправить?

— Прости, — разом обмяк Саль, сжавшись, — но, правда, это же слишком…

— Не говори чепухи, — отмахнулся Беф Грин, возвращаясь к телам мужчин и переворачивая их ногой, — если двое этих паскудников успешно сражались с тварями подземелья, неужели не сможем мы? Ты только подумай, какая жизнь нас ждет, а? Никакой тебе больше шахты, никаких тебе больше краж! Я смогу помочь матери, ты сможешь свалить из приюта! Ты не хочешь жить в собственной комнате, что ли? Ты же мне про это все уши прожужжал!

— Я… — тихо сказал Саль, заламывая пальцы, — в подземелье очень опасно… мы можем погибнуть…

— Беф… Грин… — прошептала женщина, — я знаю тебя, Беф Грин! Если ты не спасешь ме…

— То что? — рявкнул Беф Грин, переворачивая женщину на спину, отчего та простонала, — что ты сделаешь, расскажешь медведю, какой я плохой? Скажи-ка нам лучше, что эти двое говорили про подземелье. Хотя тебе-то они наверняка рассказывали, насколько там тяжело, и что лишь самые могучие воины могут там сражаться.

Беф Грин пытался говорить как можно грубее, но его голос все равно предательски дрожал и он, кажется, слегка покраснел, несмотря на прохладный дождь.

— А вот и нет, — улыбнулась девушка, — ничего такого они не говорили… на первых этажах, по их словам, сражаться может любой мало-мальски подготовленный… народ не идет туда из-за страха… про этажи ниже… ну, они там не бывали… теперь вы поможете мне? Меня надо отнести в город. Оставьте деньги себе, я никому ничего не расскажу. Правда. Клянусь.

Девушка смотрела Бефу прямо в глаза. Она была красива. Пожалуй, даже слишком для проститутки. Благородный нос и тонкие губы, блестевшие от воды, были прекрасны даже в морщинках страха, обуявшего девушку.

Беф Грин опустился рядом.

— Учитывая, сколько крови из тебя вытекло, боюсь, тебе осталось недолго.

Проститутка подняла глаза к небу, жмурясь от капель дождя, и поджала губы. Из глаз ее хлынули слезы.

— Можно же перевязать! — подбежал Саль Бес.

— Где конкретно: на бедре, на спине или на животе? До города пустыми-то идти минут двадцать, а с ней сколько? Спета песенка.

Саль Бес покачал головой.

— Не пойму, когда ты стал таким, Беф? Как ты можешь быть таким спокойным?

«Это я-то спокойный?» - подумал Беф Грин и едва сдержал нервный смешок.

Он молча поднялся и стал раздевать мужчин, а затем связывать их одеждой доспехи.

— Это я не пойму, — буркнул он сквозь раскат грома, — почему сирота из приюта оказался таким слюнтяем. Ты поможешь мне оттащить это все в берлогу?

— Конечно! И… и я не слюнтяй, ясно?

— Тогда смотри, как она умирает, и не вздумай плакать. Завтра мы в шахту не пойдем. Мы там больше не работаем. Нужно получше спрятать все это добро и начать тренироваться. Ты хочешь меч или лук?
— Я же сказал…

— Меч или лук? — повторил Беф Грин жестче.

До них донесся звериный рев. Из зарослей у берега, ломая ветви, вырвался медведь. Он бежал бесшумно, приближаясь неуклюже и неотвратимо.

Беф Грин швырнул другу лук с колчаном, а сам схватил клинок и побежал вперед.

— Прикрывай! — крикнул он, проскочив мимо Саля и едва не поскальзываясь на мокрой траве.

Чем ближе был медведь, тем сильней незримая рука сдавливала сердце в груди Бефа, тем пустей ощущался желудок. Все в нем разом осело, к глотке подступил ком. Он сильней сжал рукоять, медленно водя мечом из стороны в сторону. Он должен точно знать, каков вес оружия, какова его длина. Как знал это о своей кирке, которой махал в узких проемах шахты. Должен знать. Иначе умрет.

Тяжелая поступь медведя уже ощущалась ногами. Морда зверя была испачкана кровью. Он смог убить двух матерых подземельщиков, но сможет ли одолеть Беффотира Грина, того, кто копает тьму в поисках света?

Мимо Беф Грина просвистела стрела. Она с мерзким звуком вошла зверю в глаз. Медведь затормозил, мотая мордой, и Беф Грин не струсил. Шагнул вперед и рубанул, что есть сил. Мохнатая морда чуть не расползлась надвое. Медведь издал отчаянный рык и бросился вперед, Беф Грин отскочил в сторону, не забыв выставить меч. Лезвие проехалось по бурой шкуре, нанеся очередной порез, хотя и первый удар был смертельным. Зверь стал разворачиваться, и новая стрела впилась в него, на этот раз в бедро. Величественное даже сейчас, в свой предсмертный миг, животное дрогнуло, и осмелевший Беф Грин рубанул еще, с размаху, рассекая окровавленную морду надвое.

Кончено. Медведь еще сделал пару шагов, заливая кровью траву, и без сил рухнул наземь. Беф Грин поднял глаза и увидел Саль Беса, державшего в руках все еще натянутый лук.

— Не знал, что ты так метко стреляешь, — с трудом проговорил Беф Грин, шагая вдоль берега и глубоко дыша. Кровь пульсировала в висках, тело было легким. Только сейчас он понял, что все еще идет дождь, даже не дождь, а настоящий ливень. Только сейчас он снова это заметил. Только сейчас. Когда дыхание медведя прекратилось.

Они забрали все, кроме некоторых предметов одежды. Туша громадного медведя, лежавшая рядом с трупами людей, не оставляла поводов для раздумий о причине их смерти. А броня и оружие… ну, добро без присмотра долго не лежит, это всем известно.

— Я тоже не знал, — наконец отозвался Саль Бес, с трудом шевеля губами, поправив узелок со своей частью ноши, — в приюте мы часто стреляли с самодельных луков, когда были помладше. Но у меня никогда не получалось попасть в «яблочко». Я всегда мазал.

— Но сейчас ты попал, — улыбнулся другу Беф Грин, — видишь, у тебя есть задатки, чтобы ходить в подземелье. Тот парень, Тони, он ведь был самым что ни на есть настоящим лучником. Чем ты хуже? Что есть у него, чего нет у тебя?

— Ну, не знаю, Беф. Они были в стельку пьяными. Все знают, что тут водятся звери, надираться так — глупость. Однако они надрались. Значит, были в себе уверены. Значит, думали, что даже пьяные одолеют кого угодно. А мы трезвые-то победили лишь чудом!

— А вот и нихрена подобного, — мотнул головой Беф Грин, — ты метко попал, я ловко и сильно ударил. Это не чудо, это командная работа и подходящий момент. И это мы еще не тренировались. Делай что хочешь, Саль, но хотя бы попробуй. Сначала потренируемся, чуть-чуть совсем, на зверей поохотимся, а затем рванем вниз. Первый этаж, каменные кабаны и грязевые коблинги. Ну легко же, а?

Саль Бес пугливо оглянулся, но нигде: ни у реки, ни у леса людей было не видать. Ливень не прекращал, продолжая поливать окрестности Киерана стеной, смывая кровь, натекшую из уже остывшей девушки, которую они бросили.

— Каменный кабан размером с того медведя, если то, что я слышал, правда. А коблинги иногда сбиваются в группы по пять-шесть. И у каждого что-то острое или тяжелое.

— Да, это не прогулка по городу, не работа в шахте. Хотя и в шахте может завалить. Ладно, если ты боишься, то хотя бы не отказывайся от тренировок. Не хотелось бы шляться по лесу одному.

— Ладно-ладно. Приходи в шахту к концу смены.

— Ты что, продолжишь работать?! — удивленно поднял брови Беф Грин.

— А как же иначе? — слабо улыбнулся Саль Бес, — если я уйду, об этом сразу прознают в приюте, и у ребят возникнут вопросы, откуда я беру деньги.

— Вот поэтому тебе и надо оттуда валить. У нас денег сейчас — на несколько месяцев сытой жизни.

— А потом? — Саль Бес смахнул с лица воду, будто это могло помочь, — возвращаться?

— А потом уже не будет никаких старых Саль Беса и Бефа Грина. Будут два молодых подземельщика, авантюриста, искателя сокровищ, что не боятся спускаться даже в самые отдаленные уголки подземелья. Настоящего подземелья, а не выдолбленного растреклятой киркой душного штрека, который вот-вот обвалится тебе на голову!

Саль Бес неуверенно улыбнулся.