Беглый в Гаване 3

Последние кадры с Коралиной были отсмотрены, откалиброваны «Другом» и упакованы в надёжный чип памяти, плюс копия на видеокассете у Вальтера. Камера выключена, наступила тишина.

— Спасибо, — тихо произнесла Кора, поднимаясь из кресла. — Пусть будет толк от всей этой трагикомедии.

Мужчины переглянулись. В её голосе не было ни истерики, ни слез — только усталость и достоинство. Она ушла в соседнюю комнату, оставив нас троих наедине.

Генерал посмотрел на часы.

— Время пошло. Разъезжаемся.

— Вальтер, — добавил Костя, — тебе в офис. Документы для второго аукциона, подтверждение полномочий фонда, обновлённый список ювелиров и связь с представителем Катара.

— К началу аукциона всё будет подготовлено, — кивнул Вальтер, застёгивая плащ.

— Костя, — генерал повернулся ко мне, — тебе с Фридрихом — по больным. Только не привлекай лишнего внимания, особенно в Лозанне, в клинике доктора Марио Делькура. Кора несколько дней назад ему звонила и договорилась с ним о сотрудничестве.

— Понял. Возьму минимальный комплект: сканер, переносной блок терапии и «Медсороку». Остальное — через дронов, дистанционно. Фридрих не в теме, просто водитель и проводник.

— Хорошо. А я — в «Восход Хандельсбанк», — генерал надел перчатки. — Взять у Вальтера франки, и сделать предложение от которого трудно отказаться и заодно узнать, как они смотрят на эмиссию инвестиционных сертификатов под франкики. Заодно вручим ящик рома и коробку сигар.

Мы коротко пожали друг другу руки. Без лишних слов.

* * *

Все вместе, мы собрались после обеда в офисе фонда. В помещении пахло свежей краской и новыми коврами. На столе — папки, кофе и принесённая с собой коробка шоколада. На стене — временно повешенный герб фонда: стилизованное дерево жизни с инкрустацией серебром.

Я был, усталый, с заломленным воротником, в сопровождении молчаливого Фридриха.

Вальтер уже был там. Он разбирал пакет с документами, рядом лежала как я понял по логотипу жёлтая папка из типографии. Последним, через пятнадцать минут вошёл генерал, с дипломатом, в котором что-то негромко и глухо звякнуло.

— Лозанна — тяжелый случай, — тихо сказал я. — Женщина 52 лет, две дочери, бухгалтер. Диагноз — под вопросом, но «Друг» нашёл вмешательство. Мы начали курс, есть шанс.

— Таких уже тридцать восемь, — буркнул Фридрих, садясь у окна. — Я запомнил их глаза.

Вальтер тем временем разложил на столе бумаги.

— У меня все прошло отлично. Аукцион проведен, представитель Катара доволен, «Твидовый» тоже. Ювелиры прощупывают почву. Пора начинать следующую волну.

Генерал налил всем кофе.

— Тогда, джентльмены, продолжаем работу.

— Урожай в Альпах ждёт жатвы, — добавил я, поправляя наручные часы.

* * *

Филипп Иванович неспешно шёл по улице Шюценгассе, сверяясь с табличками на фасадах. Номера домов сменялись чётко, словно бойцы на параде. На углу, между кафе с медными подносами на столах и ювелирной лавкой в витражах, высилось треугольное здание номер один — шестиэтажный офисный центр из стекла и стали.

Он задержался на секунду. Архитектура выдавала эпоху прагматизма — никаких излишеств, только прямые линии и многочисленные отражения неба на полированной поверхности окон. Внутри — десятки офисов, бюро, консультационных центров и адвокатских практик.

Но вход — не с этой улицы, с нее был только въезд во двор через полутемную арку. Генерал обогнул здание и свернул на Beatengasse — совсем не широкую, тенистую улочку, почти без прохожих.

Вход в центр нашелся под номером 4. Металлический козырёк, стеклянная панель с вырезанными именами фирм, разблокированный замок и внимательный взгляд охранника в глубине холла.

Генерал неторопливо поднялся по трём широким ступеням к входной стеклянной двери. Он остановился, поправил воротник пальто, убедился, что коробка с сигарами и ящик рома надёжно закреплены в портативной тележке. На лице — лёгкая улыбка, глаза спокойны.

На ресепшене он назвал фамилию, указанную в паспорте Белиза:

— Mr. Gustavo Enrique, appointment with Mr. Karnaukh.

Девушка в очках кивнула, проверила список, и спустя пару минут генерал стоял напротив офисного лифта.

Он поднял взгляд на табло лифта. С этого дня и места начиналась новая глава — в жизни фонда, и, возможно, в гораздо более широкой игре.

Генерал чуть поправил пиджак, удостоверился, что ящик в руках крепко закрыт, и нажал на кнопку вызова.

* * *

Дверь с эмблемой в виде стилизованного восхода солнца и надписью “Wozchod Handelsbank” на латинице и кириллице распахнулась с мягким скрипом. Генерал неспешно вошел, держа в одной руке тяжёлый ящик с ромом, а в другой — коробку сигар, перевязанную золотистой лентой.

В помещении пахло воском, плотной бумагой и временем. Перед генералом стоял мужчина лет сорока с небольшим, плотный, но не рыхлый — скорее крепкий, с тем самым советским типом уверенности, который не нуждается в громких словах. Короткая, слегка волнистая причёска, аккуратно уложенная набок, начинала седеть у висков, но это только добавляло авторитета. Лоб широкий, взгляд прямой, с лёгкой прищуриной, как у человека, привыкшего читать между строк и не удивляться ни одной строчке.

Губы — плотно сжатые, но не злые. Скорее решительные. В лице — черты харизматичного управленца эпохи позднего застоя: человек, умеющий держать слово и держать удар. Костюм в тонкую полоску, галстук завязан идеальным узлом, ворот рубашки накрахмален, как в инструкциях для молодых дипломатов. На левом запястье — часы с кожаным ремешком, не вызывающе дорогие, но качественные.

Он выглядел не как банкир в западном понимании — больше как партийный функционер старой школы, оказавшийся в новой обстановке, но всё ещё держащий ситуацию в руках. В его голосе звучал мягкий баритон, с хрипотцой от сигар или долгих совещаний. Слова подбирал точно. И когда протянул руку генералу, в этом было не только приветствие — это был жест равного, возможно даже союзника.

Юрий Юрьевич Карнаух подошел. Его взгляд был внимательным, но доброжелательным.

— Lassen Sie mich mich vorstellen. Gustavo Enrique, ich vertrete die Interessen der Longevity Foundation.(Позвольте представиться. Густаво Энрике, представляю интересы фонда "Долголетие")

— Guten Tag, Herr Enrique. Willkommen bei Wozchod Handelsbank.(Добрый день, господин Энрике. Добро пожаловать в Торговый банк "Восход".)

Он говорил по-немецки, но без акцента — видимо, много лет работал в Швейцарии.

Генерал кивнул:

— Danke. Ich bin sehr froh, dass Sie Zeit für mich gefunden haben. Ich habe ein kleines Geschenk mitgebracht — aus Kuba.(Спасибо Я очень рад, что вы нашли для меня время. Я привез небольшой подарок — с Кубы.)

Филипп Иванович поставил на стол плетёную коробку с ромом и лакированную шкатулку с сигарами, открыв крышку. Пахло тропическим деревом, крепким табаком и дорогим алкоголем.

Карнаух не выказал эмоций, но в уголках глаз мелькнуло явное одобрение.

— Das ist sehr großzügig. vielen Dank. Der Havaneser Club 15 Años ist selbst in der Schweiz nicht leicht zu finden. (Это очень щедро. Большое спасибо. Гаванский клуб 15 Años — это непросто найти даже в Швейцарии.)

— Ebenso wie eine zuverlässige Zusammenarbeit.(Так же, как и надежное сотрудничество.) — усмехнулся генерал.

— Der Zweck Ihres Besuchs?(Цель вашего визита?)

— Unser Fonds hatte die Notwendigkeit, Schweizer Franken in US-Dollar umzuwandeln. Die Bank, in der wir betreut werden, konnte uns keine akzeptablen Bedingungen bieten. Ich hoffe, dass Ihre Bank es besser machen kann...(У нашего фонда возникла необходимость конвертировать швейцарские франки в доллары США. Банк в котором мы обслуживаемся не смог предоставить нам, приемлемые условия. Я надеюсь, что ваш банк сможет сделать это лучше…)

— Um welche Summe geht es?(О какой сумме речь?)

— Sechshunderttausend Franken.(Шестьсот тысяч франков.)

Мужчины уселись друг напротив друга. На столе — папка с документами и две чашки чёрного кофе без сахара. Разговор продолжался на английском, уже менее формально.

— So, Mr. Henrique, I understand you’re looking to exchange Swiss francs for US dollars?(Итак, мистер Энрике, я так понимаю, вы хотите обменять швейцарские франки на доллары США?)

— That's right. Preferably in cash and today.(Правильно. Желательно — наличными и сегодня. )

Карнаух поднял бровь, но не удивился.

— This is possible, but you must understand that the availability of cash has its limits. We can arrange this at the State Bank's exchange rate converted into rubles. However, we only have small denominations of banknotes. Most of them are worth up to ten.(Это возможно, но вы должны понимать, что наличие наличных денег имеет свои пределы. Мы можем организовать это по курсу Госбанка, пересчитанному через рубли. Но… у нас есть только банкноты мелкого достоинства. В основном номиналы до десятки.)

— It doesn't scare me. I treat a hundred bills with respect.(Это меня не пугает. Я и к сотне купюр отношусь с уважением.) — кивнул генерал. — Provided that it is real green paper, as well as the accepted market discount.(При условии, что это будет настоящая зеленая бумага, а также принятый рыночный дисконт.)

Карнаух усмехнулся. На мгновение в нем проскользнул дух советского чиновника, для которого всё — вопрос договорённости и дисциплины.

— The figure will be minimal — ten percent. (Цифра будет минимальной — десять процентов.)

— Acceptable.(Приемлемо.)

— But... you won't be the one to collect the money, will you?(Но… вы не будете тем, кто будет забирать деньги?)

— No. I have to leave the country. The transaction will be completed by the Chairman of the Longevity Foundation — Mr. Walter Müller. His credentials are in the folder.(Нет. Я вынужден покинуть страну. Оформлением сделки займется председатель Фонда долголетия г—н Вальтер Мюллер. Его документы находятся в папке.)

Карнаух пробежался глазами по документу, и прочитав, аккуратно положил его на место.

— I got it. The money will arrive tomorrow morning.(Понял. Сумма прибудет завтра утром.)

Они пожали руки. В рукопожатии было больше понимания, чем формальности.

— Welcome to Switzerland, Mr. Henrique.

— Thank you. And — спасибо, товарищ председатель. Мы ещё сделаем много полезного.

Карнаух чуть заметно улыбнулся, но ничего не ответил.

* * *

Следом за генералом, о сделанном сообщил Вальтер. Он, неспешно подавая чашки с крепким кофе, сдержанно улыбнулся:

— Второй аукцион прошел спокойно. Без неожиданностей.

— Обошлось без катарских интриг? — уточнил генерал.

— Обошлось. Оба покупателя выкупили свои лоты по заранее согласованной цене. Один залетный участник попытался взвинтить ставку — но его быстро отшили, культурно. В итоге на счет фонда поступило чуть меньше полутора миллионов франков.

— Неплохо, — кивнул Костя. — Что с антиквариатом?

Вальтер потянулся к папке, но ответил на память:

— Предметы будут выставлены на следующих торгах. Представитель Катара уже положил на них глаз. Сейчас идут переговоры по цене.

— То есть фонд уже на плаву, — с довольной ухмылкой заметил генерал.

— Более того, — продолжил Вальтер, — я официально покинул свой гроссбанк. С сегодняшнего дня полностью на службе в фонде.

Я огляделся по сторонам, отмечая уютную, но строго оформленную обстановку:

— А это что за помещение?

— Новый офис фонда. Арендую через подставную структуру. Раньше здесь располагалась страховая компания, здание старое, с хорошей юридической историей.

Филипп Иванович вскинул брови, а потом криво улыбнулся:

— Идеально. Теперь можно собирать необходимую информацию под вывеской геронтологического проекта. Официально — оздоровление, восстановление, долголетие. А неофициально — анализ сетей, где людей "списывают" за ненадобностью.

— Именно, — подтвердил Вальтер. — Без этого фонда нам было бы не пробиться.

Генерал перевёл взгляд на окно:

— Пока кое-где оседает пыль, у нас с вами есть шанс сыграть на другом поле.