Бельфут Великолепный

Писк коммуникатора на безымянном пальце левой руки заставил Густава вздрогнуть. «Опять этот манипулятор с дурацким прозвищем «Ткач» нашёл для меня «работёнку». И она, разумеется, снова воняет смертью и кровью… А я, как верный пёс, с готовностью выполняю её ради ежемесячной золотой кости».

Густав Деладье поморщился. Неудачное сравнение. Это не просто кость – это смысл его нынешней жизни. Жизни вора, убийцы и пирата. И ради этой жизни он будет резать глотки и потрошить чужие корабли.

Он дважды стукнул по поверхности перстня. Послышалось шипение, и каюту заполнил вкрадчивый и приторно-сладкий голос:

– Густав, мальчик мой, ты что, уснул? Я пришёл сказать тебе, что Линда и девочки очень соскучились по тебе. Чтобы увидеться с ними – тебе нужно выполнить ещё одно пустяшное дельце.

– Я уже год работаю на тебя, – вздохнул пират. – А моя семья по-прежнему заперта в том дурацком мире иллюзий. Когда освободишь их?

– Э-хе-хе, – запричитал Ткач. – Я же говорил тебе, Густав, что чары волшебницы Робеллы слишком сильны. А я простой учёный. Мне нужны ингредиенты, чтобы разрушить её дьявольскую магию.

– Я добыл для тебя десяток редких артефактов. Сколько ещё нужно?

– Это последний. Клянусь Чёрной туманностью Кракена. Мне нужно яйцо Бельфута.

– Какого ещё Бельфута?

– Так зовут звёздного змея. Никчёмная космическая тварь. Но его железы содержат важнейший компонент, с помощью которого я смогу нейтрализовать магию Робеллы.

– Где мне искать его?

– Корабль называется «Саманта». Военная бригантина. Но класс намного ниже, чем у твоего фрегата. Ты справишься. Люди и роботы меня не интересуют. Мне нужно только яйцо. Координаты я скинул.

Коммуникатор мигнул и затих.

* * *

Это был не военный корабль. Скорее, научно-исследовательское судно. Но Густаву было всё равно. Его «Морок» рванулся навстречу «Саманте» как чёрный плевок яда, гася чужие двигатели веером плазменных торпед. Вскрыл обшивку энергетическим резаком и проткнул брюхо титановым тараном-переходом. «У скорлупы яйцеголовых нет даже экранирующих щитов».

Внутри научного судна мир взорвался сиреной и багровым светом тревоги. По стерильным коридорам, ещё секунду назад бывшим царством тишины и порядка, прокатился огненный смерч.

Против толпы головорезов Деладье лишь два боевых андроида. Их хромированные пучеглазые морды были лишены всякой мимики, лишь сенсоры холодно горели синим светом. Они двигались с устрашающей машинной грацией, их шасси парили над полом, а манипуляторы превращены в стволы импульсных пулемётов.

Но корсары Густава были вихрем живой, грубой силы. Они ввалились в чрево призового корабля в обгоревших скафандрах, с дикими криками, режущими ухо после машинного гула. Их оружие плевалось зарядами плазмы, оставлявшими на стенах оплавленные шрамы. Это был танец хаоса против холодного расчёта. Заряды андроидов сшибали корсаров с ног, парализуя нервную систему, но те накатывали волна за волной, прикрывая своего капитана.

Густав Деладье шёл сквозь этот ад, как демон сквозь огонь. Его длинный потёртый плащ из кевларовой ткани развевался за ним, словно крылья хищной птицы. Он не бежал, он шёл — целенаправленно и неумолимо. В одной руке он сжимал тяжёлый импактор, изрыгающий короткие приглушённые очереди. В другой – молекулярный дезинтегратор. Заряд впился в грудь андроида, и существо из металла и огнеупорного пластика затряслось в конвульсиях, лишённое разумной электроники, поникло, безвольно уронив манипуляторы, прежде чем рухнуть на пол.

Второй Страж развернулся к нему, вскидывая лапу с пулемётом, но Густав был быстрее. Молниеносным движением он бросил дезинтегратор и выхватил из ножен на бедре виброклинок. Оружие взвыло пронзительным, злым голодным воем. Не уклоняясь от ствола, Густав сделал выпад, и клинок, не встречая сопротивления, прошёл сквозь руку андроида по локоть, отправив искрящуюся конечность в бесполезном вращении к потолку. Вторым движением он рассёк квадратную голову пополам. Синий свет фотоэлементов погас, сменившись безжизненной пустотой.

Деладье отшвырнул дымящийся остов ногой и двинулся дальше, к герметичной двери в кормовом отсеке. Его люди уже установили на неё термический заряд.

— Гори! — скомандовал он хриплым, пропитанным дымом боя голосом.

Дверь вспыхнула ослепительно-белым шквалом, металл плавился и стекал на пол раскалёнными каплями, словно слёзы из стали. Когда дым рассеялся, Густав переступил через порог, превращённый в лужу шлака.

И тут весь адский шум остался позади.

Он очутился в тихом круглом помещении, похожем на обсерваторию или часовню. Стены усеяны мерцающими голографическими картами звёздных скоплений. Воздух пахнет озоном и… ладаном? В центре комнаты на низком пьедестале стоял инкубатор — сложное устройство из стекла или хрусталя и светящихся сплавов. А внутри него, пульсируя в такт неведомому сердцебиению, парило в невесомости Яйцо. Оно было похоже на крошечную туманность, заточенную в сферу, с живым сиянием голубых и золотых звёзд внутри.

А перед поражённым капитаном, заслоняя артефакт собой, стояла она.

Не воин. Не солдат. Худая девочка в простом сером комбинезоне учёного, с бледным, испуганным, но решительным лицом. Её глаза, огромные и яркие, как изумруды, были полны не страхом, а яростной, животной решимостью защитить то, что было за её спиной. В тонких, дрожащих руках она сжимала не оружие, а длинную гладкую палку — посох с трепещущим на конце кристаллом, слабо светившимся тем же светом, что и Яйцо.

– Назад, – выдохнула она, и её голос, чистый и высокий, прозвучал как вызов всему тому хаосу, что принёс с собой Густав. – Не тронь его.

Густав Деладье медленно опустил импактор. Его задымлённый виброклинок всё ещё выл в его руке, окрашивая его лицо зловещими синими всполохами. Он сделал шаг вперёд, и его тень накрыла девушку и сияющую сферу за её спиной.

– Детка, – его голос прозвучал устало и почти с сожалением, но в нём не было и капли сомнения. – Ты даже не понимаешь, с чем играешь. Отойди. Мне нужна только эта штука.

Он протянул свободную руку к пульсирующему яйцу, и его пальцы, одетые в перчатку из грубой кожи, уже почти касались мерцающего сияния, когда девица издала гортанный клич и ткнула ему в грудь посохом. Кристалл озарился магниевой вспышкой, и Густава подбросило вверх и швырнуло на пол.

От удара на мгновение потемнело в глазах, но Деладье быстро пришёл в себя, чтобы увидеть, как его головорезы направляют на девушку бластеры и лучемёты.

– Не стрелять, уроды! – истошно завопил он. – Убрать оружие!

Он стоял на одном колене и исподлобья разглядывал девчонку.

– Так значит, ты ведьма? Сколько же вас развелось в свободных мирах. Поиграть со мной решила, колдовское отродье? Ну, давай попляшем. – Он протянул руку к лежащему на полу виброклинку.

– Я сказала, назад! – её голос теперь звенел не только решимостью, но и силой, которая исходит не от неё, а от артефакта. Почему-то Густав сразу понял это. – Он не отдаст тебе семью, Деладье! Он лишь даст тебе новый сон, ещё более горький!

Её слова больно кольнули пирата в сердце. «Откуда она знает?» Но он тут же деланно рассмеялся:

– Ловка ты, малышка!

Повернулся к одному из подручных:

– Морган! Мой экранирующий шлем!

Пират передал капитану овальный шлем с затемнённым стеклом. Напялив его, Густав поднялся на ноги и ткнул в стороны девицы пальцем:

– А теперь колдуй, ведьма. Или гипнотизируй меня, кто ты? Маг? Экстрасенс? Псионик? Мозгодемиург? Жрица Храма миражей? Плевать! Теперь ты не сможешь залезть ко мне в голову!

– Я и не собираюсь, Густав! Я искала тебя, потому что только ты знаешь дорогу в Лабиринт Иллюзий.

– Не смеши меня, детка. Искать меня на просторах космоса – всё равно, что пытаться поймать рыбу в отравленном море Плутона. Потому что её там нет.

– Мне помогла Робелла.

– Та самая ведьма, что держит мою семью в иллюзорном мире? Вот, значит, кто твоя хозяйка.

– Робелла не ведьма, а добрая волшебница. Она уже много лет борется с Ткачом Иллюзий, тем самым негодяем, которому ты служишь.

– Этот Ткач даёт мне возможность видеться с женой и детьми.
– Нет, Густав. Он держит тебя на золотом поводке, как верного пса. Даруя лживые сны. Кормит тебя иллюзиями, а ты платишь ему реальностью. Чужими жизнями… Ты давно превратился в чудовище. Но не хочешь понять этого.

– Я устал от ненужного трёпа, – вздохнул Деладье. – Я чудовище и мразь. Не отрицаю. А потому не шучу. Я заберу эту штуку. А если будешь препятствовать – срублю башку.

– Капитан! – прервал его боцман. – Нужно рвать когти! Техники говорят, что это корыто скоро взлетит на воздух! У нас не более пятнадцати минут!

– Слыхала? – усмехнулся Густав. – Предлагаю продолжить беседу на моём «Мороке». В полёте жуткая скукота. Хоть развлечёшь меня сказками.

Девчонка несколько секунд размышляла.

– Хорошо. Я должна забрать свои вещи и записи. И предупреждаю: если кто-то прикоснётся к Бельфуту – буду драться!

– Ладно! – хохотнул Деладье. – Забирайте, барышня, барахло, и милости прошу ко мне на борт.

* * *

Капитанская каюта на «Мороке» была такой же, как и её хозяин – функциональной, неухоженной, пропитанной запахом спирта и табака. Густав бросил шлем на голографическую карту звёздных маршрутов, разлитую на столе, и жестом указал девушке на кресло.

– Ну, рассказывай свои сказки, ведьма. У тебя есть время, пока мы не вышли из гиперпрыжка. После – мне нужно будет решить, что с тобой делать. А заодно поведай, как тебя зовут.

– Меня зовут Альдра, – девушка положила на стол свой посох и потрёпанный полевой терминал.

– Почему-то я не удивлён, – рассмеялся Деладье. – Было бы странно, зовись ты Марта или Сара. Но вам, колдуньям, непременно нужно обозваться Гермионой, Ариэль или ещё какой-нибудь Амелией.

– Я – Альдра, – нахмурилась та.

– Ладно, – махнул рукой пират. – Проехали. Моё задание ты знаешь. Один учёный с дурацким прозвищем Ткач велел мне забрать с вашего корабля яйцо космической твари и доставить ему. Что я и делаю. А вот в чём состоит твоё задание? Я вижу, что ты готова защищать этот артефакт даже ценой своей жизни. В чём прикол, детка? Чего я не знаю?

– Ты ничего не знаешь! – воскликнула Альдра. – Совсем ничего! Этот Ткач не учёный. Он даже не человек. Он порождение хаоса и мрака, ненавидящий всё живое. Мы должны остановить его…

– Мы? – усмехнулся Густав, – Не думаешь ли ты, дурочка, что своими пылкими речами сможешь завербовать Густава Деладье? Пойми, этот Ткач пытается помочь мне. Вырвать мою семью из лап подлой колдуньи…

– Он обманывает тебя! – закричала Альдра. – Он паразит. Существо из чистого пси-поля, питающееся эмоциями. Особенно он любит тоску, отчаяние и… ложную надежду. Он находит себе «аватаров» – людей с незаживающей душевной раной, как ты, – и предлагает им сделку. Он даёт им то, чего они хотят больше всего, в обмен на службу. Но это всегда обман.

– Слова, слова, – проворчал Густав, доставая из ящика склянку с виски. – Где доказательства? Где моя семья?

– Здесь, – Альдра повернула к нему терминал.

На экране замерла запись камер наблюдения. Стандартный пассажирский лайнер «Звёздный странник». Дата – за неделю до его исчезновения. Его сердце сжалось. Вот он сам, на записи, смеётся, обнимает Линду за плечи. А вот бегут его дочки… Он отвёл взгляд.

– Откуда у тебя это?

– Робелла – не просто волшебница. Она криминальный психоаналитик на службе у Космофлота. Она годами охотится на Ткача. Это она нашла корабль твоей семьи. Смотри дальше.

Она прокрутила запись. И тут Густав увидел то, чего не должен был видеть. Вспышка. Не взрыв, а именно вспышка – ослепительно-белый свет, заполнивший все камеры. А когда изображение вернулось… Никакого хаоса, никакого разрушения. Пассажиры и экипаж замерли на местах, их лица застыли в выражениях спокойствия и блаженства. Среди них – его семья.

– Они… живы? – голос Густава сорвался на шёпот. В его глазах, привыкших ко лжи, впервые загорелась настоящая, дикая, жадная надежда.

– Да. В анабиозе. Они – его главный козырь против тебя, Густав. Его «золотой запас» эмоций. Он сканирует их воспоминания о тебе, чтобы создавать для тебя идеальные иллюзии. Он не возвращает тебе семью. Он кормит тебя её копией, как наркотиком.

Она переключила видео. Теперь это была схема – сложная нейросеть, в центре которой пульсировали силуэты Линды и девочек. От них расходились нити к другому узлу – стилизованному изображению головы Густава. А рядом – график: «Энергопоток (тоска/надежда)» с пиками, которые точно совпадали с датами его «встреч» с иллюзией.

– Он показал мне их! Я был с ними! – попытался взбунтоваться Густав, но в его голосе уже не было прежней уверенности, только отчаяние.

– Ты был с проекцией! – отрезала Альдра. – Он водил твоё сознание по заранее созданному сценарию, как куклу! Твоя настоящая семья спит в криокапсулах где-то в его логове, в Сердце Туманности Лабиринта. И если ты сейчас придёшь к нему с яйцом, он не отдаст тебе близких. Он просто покажет тебе новый, ещё более красочный сон, а потом придумает для тебя новую задачу. Ты будешь вечно его рабом, а они – вечно его пленниками.

Она выключила терминал. В каюте повисла тишина, нарушаемая лишь гудением двигателей.

Густав Деладье молча смотрел в пустой экран, словно пытаясь разглядеть в нём лица тех, кого потерял. Вся его циничная броня, всё его показное безразличие треснули по швам. Рука сжимала склянку с виски так, что костяшки пальцев побелели.

– Лабиринт Иллюзий… – тихо произнёс он, поднимая на девушку взгляд, в котором бушевала буря из ярости, боли и внезапной, обжигающей решимости. – У тебя есть план?

Альдра кивнула:

– Вся наша надежда на Бельфута…

– Ткач сказал, что это просто никчёмная космическая тварь, но его железы – ценный артефакт.

– Он лжёт. Бельфут Великолепный – последний из космических драконов, способных разрушать силы хаоса и восстанавливать равновесие во вселенной. Только он способен уничтожить паутину Ткача Иллюзий.

– Звучит пафосно. Но ведь этот дракон ещё не родился. Мы что, потащим твой инкубатор в логово Ткача?

– Да, Густав. Это наш шанс. И он невелик. Негодяй боится Бельфута, но и желает заполучить его. Потому что с его помощью станет непобедим.

– То есть, мы можем притащить ему яйцо и тем самым оказать большую услугу? Где логика?

– Нам поможет Робелла.

– И где она?

– Волшебница Ягуля сможет проложить портал для неё. Но для этого её нужно вытащить из Пещеры древностей.

– Подожди-подожди! – замахал руками корсар. – У меня голова кругом. Ещё одна волшебница? Не слишком ли много ведьм на один парсек космоса?

– Это план Робеллы. Где-то во владениях Ткача тюрьма. Там томится волшебница Ягуля.

Деладье отвинтил крышку на бутылке виски и залпом выпил содержимое. Швырнул склянку на пол и подмигнул девушке:

– Может, я полный кретин, но я верю тебе. Ты сказала – Пещера древностей? Есть такое местечко. Взгляни. – Он пробежал пальцами по клавиатуре компьютера: – Вот этот проклятый лабиринт. Вот Озеро Мертвецов, вот Дом Кошмаров, слева Поляна Сновидений. А вот и Пещера Древностей. – Густав ткнул в фиолетовую туманность.

– Значит, нам туда.

Раздался писк коммуникатора. Перстень на пальце корсара мигнул голубым всполохом.

Деладье приложил палец к губам и активировал устройство.

– Мальчик мой, – раздался в каюте дребезжащий и сладкий как патока голос. – Я заждался. Чувствую твоё присутствие. Как всё прошло? Яйцо у тебя?

– У меня! – бодро отозвался Густав. – Плавает в аквариуме.

– Какой ты молодец. Линда и девочки будут счастливы.

При упоминании семьи Деладье вздрогнул и сжал кулаки.

– Кто охранял артефакт? – поинтересовался Ткач.

– Были два андроида. Я порубил их виброклинком…

– Я не о том, Густав. У яйца должен был быть хранитель. Что с ним?

– Да. Была какая-то девчонка. Худая и глупая. Я отдал её команде на потеху.

При этих словах корсара щёки Альдры стали пунцовыми.

– А сам побрезговал? – хохотнул Ткач.

– Не в моём вкусе. Слишком тощая. Побоялся уколоться.

Лицо волшебницы стало каменным. Ткач же разразился визгливым хохотом.

– Жду тебя, мальчик мой. Награда будет достойной.

Густав отключил коммуникатор:

– Надеюсь, ты не сердишься?

– Нет, – прошипела волшебница, и вдруг вскрикнула, указывая на экран панели управления.

На них стремительно надвигалась гигантская глыба астероида. Ещё мгновение, и столкновение неизбежно.

Но ничего не произошло.

– Не бойся, – успокоил её корсар. – Это всего лишь иллюзия. Мы вошли в Лабиринт. Осталось найти Пещеру Древностей.

* * *

Это действительно была пещера. Тёмная и мрачная, проросшая сверкающими клыками сталактитов и сталагмитов. Со стен ритмично срывались облака зелёного тумана, словно пещера была живой и дышала.

Кроме Густава и Альдры в пещеру вошли десяток подручных Деладье. Все в экранирующих шлемах. Пираты испуганно жались к своему вожаку, сжимая бластеры и лучемёты. Здесь действительно было жутко. Периодически перед взором людей появлялись бестелесные призраки каких-то страшных существ. Они тянули к пришельцам когтистые лапы, обвивали их невесомыми хвостами, пытались заглянуть в глаза.

Густаву и самому было не по себе, но он не мог показать страх подчинённым.

– Чего столпились, бараны?! – с преувеличенным равнодушием покрикивал он на команду. – Это всего лишь безмозглые привидения, безвредные, как мыльные пузыри. Не растягиваться. Смотреть в оба!

Лицо Альдры было внешне спокойным, но Густав видел, как подрагивают её губы. Девушка крепко держала в руках посох, кристалл слабо пульсировал.

– Матерь Божья! – воскликнул один из пиратов. – Смотрите!

Прямо на пути процессии холодно блестел большой кусок льда. И в нём застыла какая-то фигура.

Вмёрзший в лёд, на людей пустыми глазами взирал какой-то скрюченный зелёный старик. Губы застыли в усмешке, обнажая ряд огромных острых клыков.

– Симпатичный дедушка, – усмехнулся Густав. – Не хотел бы я с таким встретиться на узкой дорожке.

– А там ещё один! – взвыл другой пират. – У него рога и хвост, как у чёрта!

Вскоре ледяных статуй стало много. Большинство из вмёрзших созданий были на редкость уродливы.

– Да это какая-то кунсткамера монстров, – проворчал Густав. – Ты уверена, что твоя волшебница спрятана среди них?

– Мой посох укажет на волшебницу Ягулю. – ответила Альдра.

Искать пришлось недолго. Кристалл в навершии жезла вспыхнул радужным сиянием, осветив фигуру уродливой косматой старухи.

Деладье с отвращением разглядывал находку. Серая морщинистая кожа, длинный крючковатый нос, достающий до верхней губы, и зубы… таким зубам позавидовал бы и тигр.

Корсар указал пальцем на старуху:

– Ты уверена, что эта людоедка именно та, что мы ищем?

– Кристалл не ошибается, – пожала плечами Альдра.

– Мне кажется, эта бабка уже тысячу лет как мертва. Думаешь, нам стоит тащить трупешник на корабль?

Девушка кивнула.

Густав обошёл глыбу льда вокруг. Отметил, что за спиной старухи находится какой-то большой деревянный цилиндр, из него торчит древняя метла. Он нахмурился, пытаясь вспомнить детские картинки. Что-то такое он точно видел. Колдунья, летящая по воздуху в деревянной ступе. Махнул рукой и приказал пиратам:
– Парни, берите этот кусок льда с бабкой и несите на «Морок»!

– Подождите! – воскликнула Альдра. – Посох указывает и на это!

Недалеко от глыбы льда со старухой из такого же прозрачного плена на людей взирал огромный чёрный кот. Ростом с хорошего телёнка и с зубами, как у леопарда.

– Кот нам зачем? – нахмурился Густав. – Твоя Робелла про него ничего не говорила.

– Но ведь кристалл указал на него. Нужно взять…

– Шут с тобой! – сдался Деладье. – Парни, эту чёрную пантеру тоже берём!

* * *

Трое пиратов, кряхтя от напряжения, внесли глыбу льда в капитанскую каюту и грохнули об пол. От удара по поверхности пробежала тонкая трещинка.

Деладье жестом отпустил парней и обратился к Альдре:

– Кошака я пока оставил в морозильной камере. А дохлую ведьму доставил для твоих экспериментов. Но учти, таять она будет долго. Может, расплавить лёд плазменным резаком?

– Нет. Робелла скажет мне нужное заклинание.

– Но её здесь нет.

– Она всегда со мной на связи.

Густов присвистнул:
– Совсем забыл, что имею дело с волшебниками. Ну, пусть скажет.

Лицо девушки стало сосредоточенным, она словно прислушивалась, затем кивнула головой и быстро заговорила на каком-то незнакомом певучем языке. И к удивлению корсара, лёд начал стремительно таять. Миг, и осталась лишь лужица. Бабка кулём бухнулась в неё, подняв фонтан брызг. Деревянная ступа покатилась по полу. Из неё выпала древняя метла и упала на ногу Густава. Пират поднял её, осмотрел и брезгливо отбросил в сторону:

– От неё воняет мертвечиной. Представляю, какой запах будет источать старуха, когда оттает…

Он хотел отпустить какую-то шутку, но замер с расширенными глазами, потому что мертвец пошевелился и чихнул.

Косматая старуха приподнялась, сидя на коленях, осмотрелась и громко высморкалась:

– Фух! Промёрзла до костей Бабушка-яга.

Альдра и Густав замерли как солдаты по стойке смирно. А старуха подслеповато прищурилась, повела в их сторону крючковатым носом и ощерила зубастую пасть:

– Человеческим духом запахло. Сейчас бы этого паренька на лопату да в печь, прожарить до хрустящей корочки…

Деладье взял себя в руки и подчёркнуто грубо сказал:

– Я тебе не по зубам, старая карга. Рыпнешься – срублю башку, – он похлопал себя по кожаным ножнам.

Старуха затряслась от смеха, поднялась, и оказалось, что ростом она почти с Густава. Когда сидела в глыбе льда, казалась много ниже.

– Да шучу я, сынок. Убить меня не так просто, я же не человек. Только и мы, чёрные сущности, знаем, что такое благодарность. За то, что вызволили меня из плена лютого – помогу, чем смогу. Только за много веков растеряла я свою силушку колдовскую. А раньше не было на земле волшебницы сильнее меня.

– Нам нужна ваша помощь, – заговорила Альдра. – Против Ткача Иллюзий…

– Ткача? – наморщила лоб старуха. – Не припомню такого.

– Как? – опешила девушка. – Ведь это он заточил вас в ледяную темницу!

– Ах вот ты о ком, – разом погрустнела Яга. – Ткачом, значит, обзывается. А я знала его под другим именем. Кощей…

– Кощей?! – разом воскликнули Деладье и Альдра.

– Неужто не знаете? – Видя недоумение на лицах людей, бабуля вздохнула: – Вот времена настали. А раньше не было на земле никого, кто не дрожал бы от страха перед его грозным именем. Какие мы с ним тёмные дела творили – сейчас даже подумать страшно. Только нашёлся добрый молодец, отыскал его смерть на конце иглы. И пропал Кощеюшка. Все думали – сгинул, а он в иную сущность перешёл. Не зря он Бессмертный.

– Вы были с ним заодно?! – ужаснулась Альдра.

– Конечно, – усмехнулась старуха. – Предназначение у нас было – людишкам вредить. Только это в прошлом. Как не стало Кощея – всё его войско рассеялось. Да и мы, тёмные сущности, устали с людьми бороться. Кто сбежал, кого поймали и казнили. А я царю Красно-Солнышку поклялась, что вреда роду человеческому более не причиню. С тем и ушла. И другие за мной потянулись. Нашли иной мир, там поселились. Его один учёный человек обозвал Заповедником сказок. Так и жили, пока нас Кощей не отыскал. Он-то клятвы не давал, а злобы у него только прибавилось. Я, говорит, весь мир людишек изведу, ибо сила теперь у меня такая, какой раньше и в помине не было. Чёрный хаос и тёмная энергия космоса.

– А дальше? – тихо попросила Альдра.

– Отказались мы. Не все, правда. Кто-то согласился. Несогласных Кощей в лёд замуровал и смеялся: «Теперь и у меня будет Заповедник сказок». Было это, почитай, лед двести назад. Теперь Кощей ещё сильнее стал. Боюсь, дети, не справиться вам с ним. Да и мне помочь нечем.

– А мы попытаемся, – твёрдо сказал Густав.

Яга с прищуром взглянула на него и усмехнулась:

– А ты, мил-человек, похоже, из разбойничков? Я вашего брата хорошо знаю. Только гонором Кощея не одолеть.

– Нам поможет яйцо Бельфута! – запальчиво воскликнула Альдра. – Волшебница Робелла говорила, что Ткач смертельно боится его.

– Робелла? – задумалась Ягуля. – Была у меня такая пра-правнучка в тысячном поколении. Говорит, яйца Кощей боится? Не знаю. От яйца он смерть и принял. Только про Бель… как? Не слыхивала. Хочу взглянуть на него.

– Оно в соседней каюте, в инкубаторе.

– Веди! – приказала колдунья.

При виде капитана двое пиратов-охранников посторонились.

Яга первая вбежала в помещение и замерла перед хрустальным террариумом, всплеснула сухонькими ладошками:

– Уж не чаяла и увидеть!

Она протянула к яйцу жадные руки.

– Нельзя! – запоздало крикнула Альдра. – Нельзя трогать!

Но к удивлению всех присутствующих, яйцо вдруг само прыгнуло в руки старухи. А она, открыв от изумления зубастую пасть, осторожно и благоговейно гладила его, шепча:

– Так вот ты какое – семя Горыныча. Думала, не будет больше Змеюшки. А ты оставил своего преемника. Трёхголовенький мой красавчик.

Потом Яга осторожно опустила яйцо обратно в инкубатор и повернула к людям злое лицо:

– Не отдам его на радость Кощею! Он нерождённый ещё, не справиться ему с супостатом, а тот его энергию сожрёт и станет непобедим. Глупое дело вы затеяли! Вертайте свой корабль взад, да подальше отсюда! А Горыныча спрячьте в надёжном месте! Придёт время – сам с Тварью рассчитается.

– У нас нет времени, – сказал Густав. – Этот Кощей или Ткач держит мою семью в плену и питается их энергией. Не пойдёшь с нами, ведьма, мы без тебя управимся!

Яга шумно вздохнула:

– Пленников у него много – это да. Да только не пойму, как вы собираетесь эту тёмную сущность одолеть?

– Послушайте, госпожа Ягуля, – робко начала Альдра. – Ведь вы тоже мастер по части иллюзий. Робелла сказала, любую вещь в иллюзию обратить можете. Создайте копию яйца Бельфута, чтобы Кощей не отличил. Сможете?

– Чтобы не отличил – не смогу. Кощей сам мастак на такие дела. Его не обманешь. Может не сразу, но обязательно поймёт.

– А нам и надо, чтобы не сразу, – улыбнулась девушка. – А ещё Робелла попросила создать портал для неё в Лабиринт Иллюзий.

– Это я могу. Мы с Робеллой одной крови. По кровавой цепочке и пройдёт.

– У нас ещё кот имеется, – буркнул Густав. – Во льду, в морозильной камере…

– Баюн? – оживилась старуха. – То-то чую рядом его присутствие. Это вы правильно сделали. Он нам поможет. В случае чего, охрану Кощееву так зачарует, что они самих себя забудут. Только по кораблю ему гулять не давайте. Он клятв не давал, потому как зверь – всех сожрёт.

* * *

– Чую чёрную энергию, – прошептала Яга. – И много её, словно море-окиян. Если суждено голову сложить – так тому и быть. Только не жалею ни о чём, дети вы мои отважные. Впервые за правду в бой иду. Смешно мне и радостно.

– Вся наша надежда на Бельфута, – сказала Альдра. – Его рождение – смерть Ткача. Только не уверена, что Лабиринт Иллюзий – то место, в котором он захочет родиться…

– Это да, – подтвердила Яга. – Горыныч всегда разборчив был…

– Стало быть, если змей не вылупится – нам всем каюк? – подытожил Густав.

Ответом ему было молчание. Лишь за спиной негромко мяукнул большой чёрный кот. Деладье покосился на него и вздохнул. А Баюн ожёг его взглядом жёлтых глаз и облизнулся.

Логово Ткача-Кощея было не станцией или планетой, а целым миром, сплетённым из осколков забытых кошмаров и сияющих иллюзий.

«Морок» плыл сквозь туманности, где звёзды были похожи на наблюдающие глаза, а астероиды складывались в громадные незавершённые скульптуры неведомых существ.

– Мерзкое место, – сплюнула Яга. – В духе Кощея. Всегда он любил пустить пыль в глаза. Сплошные враки и миражи.

«Морок» содрогнулся, пройдя сквозь очередной слой иллюзий. Они оказались в центре гигантской сферы. Стены её были сложены из замёрзших мгновений: вот застыл в крике пилот искалеченного истребителя, вот навеки замерла, танцуя, пара в роскошных одеждах, вот целая планета, обугленная и мёртвая, обращённая в стеклянный памятник собственной гибели.

– Мы на месте, – сообщил Густав. – Помните, Ткач не должен видеть нас вместе, иначе догадается. Я пойду один. Постарайтесь, чтобы он вас не обнаружил сразу.

– Стать невидимкой способна даже самая слабая ведьма, – усмехнулась старуха, – только это срабатывает против людишек. А не тех, кто видит нутром.

– Садимся, – скомандовал Деладье. – Я выхожу. Вы следом через две минуты.

* * *

Густав шёл по горной тропинке, справа и слева чёрные провалы, дымящиеся зелёным туманом. Рядом плыл саркофаг с подменным яйцом.

Каменная дорога усеяна человеческими костями.

«Настоящие или иллюзия?»

Он пнул сапогом череп, и тот улетел в пропасть.

Впереди высилась гора. Кощей появился с театральным эффектом, с дымом и пламенем на её вершине. Густав привык, что Ткач общается с ним в образе добродушного толстячка-учёного. Этот же разительно отличался. Высокий, исхудавший до скелета старик в робах, расшитых мерцающими рунами. Его лицо было маской благородства, но глаза... глаза казались дырами в иное измерение, полное голода и пустоты. За его спиной пульсировало гигантское, похожее на больной нефритовый плод сердце — источник его силы, опутанное паутиной энергетических каналов, которые уходили вглубь непроницаемой туманности.

Похоже, Кощей хотел произвести впечатление на слабого человечка. Но лицо Деладье было непроницаемым. В глубине чёрных провалов вспыхнули злые красные искры.

– Я ждал тебя, Густав, – в голосе Кощея больше не было слащавости. Теперь это был голос повелителя. – Вижу, ты справился.

– Да, – хрипло отозвался пират. – Я выполнил своё обещание. – Он подтолкнул инкубатор рукой, и тот поплыл в сторону горы.

Кощей захохотал:

– Вижу, мальчик мой. И чувствую силу моего давнего друга, ощущаю магический огонь Горыныча. Ты верно послужил мне. Эй, – обратился он к двум чёрным теням, возникшим у него за спиной. – Возьмите инкубатор и отвезите в лабораторию. Ждите меня там…

– Теперь я жду, что ты выполнишь своё! – крикнул Густав.

– Дурачок, – снова захохотал Кощей. – Ты слишком ценный сосуд эмоций, чтобы я не воспользовался им. Я выпью тебя за свою победу и вселенскую власть. – Он щелкнул пальцами, и на тропе появились восемь человек самого разбойничьего вида, облачённых в одежду разных эпох.

– Убейте его, и я подарю вам свободу! Но помните, этот паренёк очень ловок!

– Лжец! – закричал Деладье, выхватывая из кобуры дезинтегратор. – Умри, тварь!

Белый импульс ударил в грудь Кощея и разметал его в клочья. Рваные куски закружились в воздухе, как стая ворон.

Тем временем вооружённые молодчики не стояли на месте. Одноглазый здоровяк рубанул тяжёлым двуручным мечом по дезинтегратору, и тот выскользнул из рук Густава, с грохотом покатился по камням.

– Не знаю, кто вы, – прорычал Деладье, – но раз служите этому монстру – не достойны жить!

Виброклинок вспыхнул синим огнём, рассекая одноглазого пополам. Следующим выпадом Густав прикончил другого бандита, и тот кулём повалился в чёрный провал. Взметнулись языки пламени и зелёный дым.

Пространство заполнилось криком, руганью, хрипами.

Кощей невредимым стоял на вершине горы и смеялся:

– О! Как же вкусно! Злоба! Ненависть! Сколько ярких эмоций! Ты настоящий чародей, Густав! Какой ослепительный букет! Ещё! Ещё!

Последний из нападавших рухнул в пропасть, и Деладье, пошатываясь, опустил виброклинок.

– Отменный вкус у этих эмоций, – похвалил Кощей. – Но для букета не хватает щепотки боли. – Он взмахнул костлявой рукой, и корсар увидел трёх чёрных псов. Они выскользнули из-за спины повелителя и неспешно потрусили в сторону Густава. С их шерсти сыпались искры, а глаза горели оранжевым пламенем.

– С этими собачками тебе не справиться. Это порождение Нави. Твой меч бессилен. Они сожрут твою плоть и перегрызут кости. Твоя боль – вот то, что мне сейчас нужно! Нотки боли и аромат ужаса! Я продолжаю пить тебя, Густав!

Удар клинка отшвырнул первого пса, он откатился в сторону, но тотчас вскочил на ноги. На его шкуре Деладье не увидел раны.

– Проклятье, – прошептал корсар. – Похоже, это конец…

И в этот миг над его головой промчалась какая-то тень.

Деревянная ступа замерла в воздухе. Баба-яга один за другим швырнула в псов два огненных шара, сопроводив свои действия криком:

– Руби их, мальчик!

Огненные файерболы ударились о землю и рассыпались тысячами искр. А чёрные псы мгновенно окаменели. Один из них, что успел прыгнуть на Густава, замер в воздухе и с глухим стуком покатился в пропасть.

Деладье бросился на оставшихся собак, разрубая их на части виброклинком.

– Ягинична! – заорал Кощей. – Вот это сюрприз! Сбежала из Пещеры древностей! Но ты сильно постарела для этой битвы!

– А ты, Кощеюшка, помолодел, — ядовито огрызнулась Баба-Яга, вцепившись костлявыми когтистыми пальцами в ржавую окольцовку ступы. – Только красота-то твоя гнилая изнутри. Воняешь, как сто помойных ям. Получи, аспид окаянный!

Древняя метла превратилась в сверкающее копьё и понеслась навстречу Кощею. Тот не уклонился, а лишь взмахнул рукой. Копьё рассыпалось искрами.

– Колдун проклятый! – разочарованно сплюнула старуха.

– Драка в воздухе – это то, что нужно! – захохотал Кощей. – Шоу продолжается! Где мои верные истребители?!

По знаку повелителя в небо взмыли три чёрных дракона.

– Сбейте этот допотопный кукурузник! – велел Кощей.

– Дело пахнет керосином, – прошептала Яга, направляя ступу прочь. – Догоняйте, мазурики! Вы хоть и огнедышащие, но до легендарного Горыныча вам далеко!

– Ох, как здорово! – веселился Кощей. Он протянул руку вверх, и на ладонь упала старинная латунная подзорная труба. Приложив её к глазу, колдун цокал языком: – Во даёт, старая! И откуда столько прыти?!

На Густава перестали обращать внимание. Он быстро полез по горе вверх. Остановившись в нескольких метрах от врага, размахнулся и метнул виброклинок в грудь Кощея. Меч сверкнул синей молнией и с гудением вонзился в тело Ткача иллюзий, пронзая насквозь.

Тот пошатнулся, с неудовольствием взглянул на человека и крикнул:

– Да что же ты не угомонишься, дубина! Тебе же говорили: я – бессмертный! Отвлекаешь от такого зрелища!

Деладье выхватил импактор, дал длинную очередь, но старик даже не покачнулся:

– Ты сделал меня непобедимым! Я навечно сохраню память о тебе!

Глаза Кощея сверкнули зелёным пламенем, а длинные пальцы сложили какой-то знак, и Густав вдруг с ужасом почувствовал, что его тело каменеет и покрывается льдом. Он попытался закричать, но не смог, хотел вздохнуть, но воздуха не было. Сердце глухо бухнуло и остановилось. Зрачки медленно расширились и замерли навечно…

Бросив насмешливый взгляд на ледяную статую, Кощей вновь поднял подзорную трубу:

– Во даёт, старая! Да ты просто лётчик-ас, Ягуля Вийевна!

* * *

– Ох, гонка! – взвизгнула Яга от восторга, вцепившись костяными пальцами в края своей ступы. – Со старыми костями да на новых скоростях! Погнали, красавчики, посмотрим, чьи крылья острее! Жаль, метлу бросила! Ничего! Новую наколдуем!

Ступа, со скрежетом и старческим вздохом, рванула вверх, к самому своду гигантской пещеры-сферы, усеянной ледяными памятниками. Драконы, не сбавляя скорости, ринулись за ней, выплёвывая сгустки плазмы, от которых воздух плавился и потрескивал.

– Жарко стало! – крикнула Яга, лихо вильнув в сторону. Ошмёток плазмы прожёг воздух в сантиметре от ступы, попав в огромную ледяную глыбу с заточённым внутри рыцарем. Лёд взорвался, осыпая всё вокруг алмазной пылью.

– Первый урок, ящерки! – проорала она, крутанув ступу вокруг своей оси. – Не плюйся за столом! На! Отведай бабушкиного угощения!

Она швырнула за себя пригоршню серой пыли, которую только что наскребла со дна ступы. Пыль на лету превратилась в рой слепняков — огромных зубастых мошек с буравящими хоботками и стальными крыльями. Они с пронзительным визгом облепили морду первого дракона. Чудовище взревело, затрясло головой, пытаясь сбросить назойливую живность, и потеряло управление, врезаясь во второго дракона. Космические твари сплелись в клубок шипящей плоти и когтей, падая вниз, в зияющую зелёным туманом пропасть.

– Два на выбывание! – торжествующе крикнула Яга. – Остался твой племянник, Кощеюшка! Ну что, сам будешь играть, или опять из-за спины чужими лапами жар загребать?!

Но третий дракон оказался хитрее своих собратьев. Он не стал догонять её в лоб. Он нырнул в тень гигантского сталагмита, словно растворился в ней, и вынырнул уже прямо перед Ягой, перекрыв ей путь. Его пасть распахнулась, готовясь изрыгнуть финальный, сконцентрированный заряд энергии прямо в старуху и её деревянное средство передвижения.

Яга поняла, что уйти от прямого удара уже не получится.

– Ну что ж, – проворчала она. – По старой дружбе... На, подавись!

Она не стала уворачиваться. Вместо этого она рванула ступу навстречу дракону, прямо в его разинутую пасть. В последний миг она выдернула из своей космы длинный седой волос и крикнула:

– Обернись гранитной глыбой!

Волос метнулся вперёд и на лету превратился в огромный шершавый булыжник. Дракон, не успев среагировать, проглотил его. Эффект был мгновенным. Его шея неестественно раздулась, глаза вылезли из орбит от удивления и боли. Плазменный заряд рванул у него внутри. Дракон замертво рухнул вниз, падая навзничь.

Яга лихо пролетела над ним, поправляя косынку.

– Говорила же, не жри что попало...

Но её торжество было недолгим. Мёртвый дракон, падая, задел крылом край её ступы. Дерево треснуло со звуком рвущегося сердца. Яга вскрикнула, пытаясь удержать равновесие, но было поздно. Ступа, беспомощно кувыркаясь, понеслась к земле, оставляя за собой дымный след.

Она врезалась в склон горы далеко от того места, где стоял Густав. Удар был сильным, но не смертельным — старая колдунья успела шепнуть заклинание мягкости. Но подняться уже не смогла. Под коленкой лопнули ремни протеза.

– Охо-хо, – простонала колдунья. – Моя костяная нога. Подвела не вовремя.

Кощей смеясь опустил подзорную трубу:

– Сбили летающую каргу! Самолёт разбит, пилот ещё шевелится. Эй, вы! – обратился он к кому-то. – Притащите мне старую перечницу! Да не лезьте на рожон! Вмиг заколдует! Это дочка самого Вия! Вы, трое, берите антимагические щиты, а вы прихватите волшебную сеть!

– Старая я дура, – прошептала Баба-Яга. – Надо было сразу Робеллу звать. Авось, вдвоём бы сдюжили. – Она впилась клыками в кисть руки. Брызнула чёрная кровь. Взмахнула окровавленной ладонью, взметнув в воздух веер брызг. – Открываю портал, внученька!

Краем глаза заметила впереди какое-то движение. Чёрные тени медленно крались к ней, сверкали огненные глазищи.

– Ну, с вами, ребятки, я управлюсь.

Колдунья сделала пассы руками, но ничего не произошло.

– Защита! Ах вы, злыдни! – Яга зарычала от ярости.

В этот момент в бок её толкнула мягкая лапа.

– Баюнчик! Вот молодец! Вовремя!

Чёрный кот облизнулся, уселся, обвил вокруг себя хвост и замурлыкал.

Сладкая музыка поплыла над горами. Слуги Кощея уронили щиты и замерли истуканами.

Яга ткнула поочерёдно в каждого пальцем:

– Пиу! Пиу! Пиу! Пиу! Пиу!

Чёрные тени полопались, словно мыльные пузыри.

Кощей тем временем почесал плешивый седой затылок и удовлетворённо произнес:

– Кажись, со всеми управились…

– Не со всеми! – раздалось за его спиной.

– Робелла?! — голос Ткача, полный фальшивого восторга, прокатился по ледяным склонам. — Какая неожиданность! И какая… глупость. Сама приползла на заклание? Избавила меня от поисков.

Робелла стояла неподвижно. Её длинное платье цвета ночного неба, усыпанное серебряными звёздами, не колыхалось на ветру, которого тут не было. Лишь мерцало, впитывая мрак Лабиринта. Её лицо, обычно спокойное и мудрое, сейчас было словно высечено из мрамора — холодное, безжалостное, с глазами, полными ледяного гнева тысячелетий.

– Твоей игре в божество пришёл конец, Кощей, – её голос был тихим, но он резал слух, как наждак по стеклу. Он не звучал — он возникал прямо в сознании, обходя уши. – Ты нарушил все законы, и природные, и божеские. Ты украл слишком много жизней. Отдай их.

Кощей сделал небрежный жест рукой, словно отмахиваясь от мухи.

Из-за его спины, из самой гущи зелёного тумана, вырвалась дюжина тёмных кинжалов, сплетённых из чистой негативной энергии. Они понеслись прямо в сердце Робеллы.

Волшебница не пошевелилась. Она лишь вздохнула. И перед ней вспыхнул барьер — не слепящий щит, а словно кусок ночного неба, вырезанный и поставленный на дыбы. На его фоне горели настоящие созвездия. Кинжалы впились в него и исчезли, как капли дождя в океане, лишь вызвав лёгкую рябь на поверхности воды.

– Детские забавы, – холодно произнесла Робелла. – Покажись, чего ты стоишь на самом деле.

Она раскрыла ладонь. На ней вспыхнула сфера ослепительно-белого света — не слепящего, а проникающего, разоблачающего. Луч света ударил в Кощея.

Иллюзия дрогнула. Благородный старец поплыл, как мираж в зное. На мгновение проступило его истинное лицо — высохший, почерневший череп, обтянутый жёлтой кожей, с горящими в пустых глазницах зелёными огнями голода. Скелет в робах, покрытых древней грязью и копотью. И за его спиной пульсировало то самое гигантское, больное нефритовое сердце, опутанное чёрными энергетическими жилами.

– Довольна? – шипящим, ядовитым шёпотом спросил Кощей, мгновенно возвращая себе облик. Его глаза-дыры сузились от ненависти. – Хотела увидеть монстра? Он перед тобой! И он сильнее!

Он вскинул руки, и весь мир Лабиринта Иллюзий пришёл в движение. Ледяные горы с грохотом обрушились, превращаясь в лавину из осколков стекла и боли, собранной с тысяч жертв. Застывшие мгновения ожили — искалеченный пилот в кабине истребителя закричал, пара в роскошных одеждах закружилась в безумном танце, обугленная планета изрыгнула пламя. Весь этот кошмар, вся эта собранная боль обрушилась на Робеллу единым цунами, призванным сокрушить её разум и волю.

Яркая вспышка озарила всё вокруг.

Когда свет рассеялся, Робелла стояла на колене. Дым поднимался от её обугленных рукавов, её лицо было бледным, а с уголка губ стекала тонкая струйка крови. Защита выдержала, но ценой огромных усилий.

Кощей уже был рядом. Он двигался с неестественной, немыслимой скоростью. Его костлявая, когтистая рука метнулась вперёд и железной хваткой вцепилась в горло Робеллы. Он поднял её в воздух, как ребёнка.

– Ты этого хотела? – прошипел он, притягивая её лицо к своему. Его дыхание пахло могильным холодом и прахом забытых эпох. Пальцы сжались. Робелла задрожала, пытаясь вырваться, но его хватка была подобна тискам. Вокруг её шеи поползли синие прожилки магии, пытаясь защитить хозяйку, но чёрная энергия Кощея медленно, неумолимо подавляла их.

– Я буду сжимать медленно, – сладострастно прошептал он, глядя, как наливаются кровью её глаза, как перехватывает дыхание. – Я буду наслаждаться каждым мгновением твоего угасания. Твоя боль, твой страх, твоя последняя, отчаянная надежда… это будет шедевр моего бессмертия.

* * *

Альдра медленно пробиралась по Лабиринту Иллюзий. Кристалл на её посохе тускло мерцал, указывая путь сквозь хаос. Она искала место Силы, точку равновесия, где новорождённый дракон мог бы впервые вдохнуть чистый воздух, не отравленный мраком Кощея.

Инкубатор стал тёплым, почти горячим. Сквозь стекло билось ослепительное сияние. Яйцо больше не пульсировало — оно пылало.

– Он знает, – прошептала Альдра, чувствуя, как артефакт сам ведёт её. – Он сам выбирает место.

Она выбежала в огромный зал, и сердце её ёкнуло. Перед ней, словно музейный экспонат, застыл в ледяной глыбе знакомый пассажирский лайнер «Звёздный странник». За стеклянными иллюминаторами виднелись силуэты людей, погружённых в анабиоз. Среди них — Линда и дочки Густава.

И тут Альдра поняла. Место величайшей боли и тоски Деладье, место, где его сердце разорвалось на части, было и местом его самой чистой, самой сильной любви. Противоядие от яда Кощея.

Инкубатор взорвался светом. Стекло не треснуло — оно растаяло. Яйцо парило в воздухе, и из его сердца хлынул поток живого пламени, чистого и нестерпимо яркого. Оно не жгло — оно очищало.

Из пламени родился Бельфут. Не уродливая тварь, а изящный змей из сияющей лавы и звёздной пыли. Он был крошечным, но его свет бил в глаза, заставляя отступать тени. Он взмахнул крыльями из раскалённого газа и издал первый звук — чистый, как колокол, звон, от которого задрожала сама вселенная.

Звон прокатился по Лабиринту. Ледяные стены, чёрные провалы, пульсирующее сердце Кощея — всё это затрещало и пошло трещинами, как проклятое зеркало. Царство иллюзий, державшееся на лжи и украденной энергии, не могло выдержать крика истинной, первозданной жизни.

Кощей, всё ещё сжимавший горло Робеллы, в ужасе обернулся на источник света. Его форма заколебалась, поплыла.

— Нет... — успел прошептать он. — Не может быть...

Баба-Яга, лежащая рядом с разбитой ступой, подняла голову к небу и улыбнулась:

– Трёхголовый золотой красавец. Эх, Горыныч, и когда ты успел породниться с космосом?

* * *

Звездолёт «Морок» торжественно застыл, расправив серебристые крылья. Под его брюхом проходило прощание с Густавом Деладье. Линда и дочери тихо плакали, гладя холодную поверхность глыбы льда. По одну сторону стояли сказочные существа, освобождённые из плена Кощея, по другую выстроилась понурая команда отважного корсара.

– Разбойнички, – обратилась к ним Баба-Яга. – Кощей, ещё будучи земным извергом, питал страсть к сокровищам. Таким он и остался. Вот два десятка сундуков со златом. Забирайте и тащите на корабль. И станьте вы, в конце концов, честными людьми.

Альдра, вытирая слёзы, обратилась к ней и Робелле:

– Вы же самые могущественные волшебницы во вселенной! Почему вы не можете оживить его?!

– Он мёртв, – глухо ответила Робелла. – Душа покинула тело. Только Создатель способен воскрешать мертвецов. Ты хочешь вернуть в мир бездушного монстра?

Над головой раздался звенящий крик трёхголового дракона.

– Смотри, Густав, – торжественно возгласила Баба-Яга, – сам Бельфут Великолепный отдаёт тебе почести.

С неба упала огненная чешуйка и, кружась в воздухе, опустилась на верхушку ледяной глыбы. И случилось удивительное. Лёд начал быстро таять. Живой и невредимый Густав, мокрый и дрожащий от холода, ошарашенно захлопал глазами. Но, увидев своих близких, закричал от радости и бросился обнимать их.

– Что это? – не веря в случившееся, прошептала Альдра. – Почему?

– Сама дивлюсь, – усмехнулась Яга. – Наверное, потому, что мы в сказке. А в сказках и не такие чудеса случаются.