Бес [Начальный]

Мир закружился с такой скоростью, что превратился в поток смазанных ярких линий. Первый удар о землю выбил из меня весь дух, но уже через мгновение я снова отправился в полёт, бултыхаясь в воздухе, словно носок в барабане стиральной машины.

Ничем хорошим подобные акробатические представления не заканчиваются, а я так и вовсе никогда счастливчиком не был, что и подтвердил следующий удар о землю, после которого всё моё тело пронзила резкая и невыносимая боль. В меня будто раскалённый штырь вогнали, но терпеть её пришлось недолго, хотя те секунды, что она длилась, показались мне вечностью.

Тьма пришла так же внезапно, как и тот идиот вылетевший на «зебру» на полной скорости. Только что, захлёбываясь целой рекой собственной крови, я пытался орать от боли, а теперь будто парю в каком-то мягком и тёплом «ничто», хотя и этот полёт продолжался недолго.

Чья-то неумолимая сила подхватила меня и понесла через пустое пространство, с каждым мгновением унося всё дальше.

Ясно одно, это не просто какой-то полёт в никуда, а целенаправленное движение, имеющее какую-то конечную цель.

Откуда я это знаю? Да потому что белая точка, прямо у меня на пути, становится всё ближе и ближе, увеличиваясь в размерах и приближаясь с какой-то немыслимой скоростью.

Белый ослепляющий свет залил собой всё вокруг. Ощущение невесомости испарилось вместе с неведомой силой, несущей меня сквозь пространство.

— О, смотри, жирный очухался, — голос, донёсшийся до моих ушей, звучал приглушенно, будто я находился в какой-то трубе, а кто-то снаружи пытался до меня докричаться.

— Отлично, — раздался второй. — Если бы он тут сдох, пришлось бы штраф за него выплачивать. Отец бы меня самого тогда в толчке утопил.

— Эй, сало, жопу поднимай и вали, пока мы ещё добрые, — мою пятую точку пронзила резкая боль, вихрем пронёсшаяся по всему телу.

Одно хорошо, благодаря ей, мне наконец-то удалось вдохнуть, что, конечно же, было большой ошибкой. Поток воды, хлынувший в рот и лёгкие, заставил меня закашляться и начать отплёвываться. Руки, упершиеся во что-то очень гладкое, соскользнули, отчего я плотно приложился об это самое гладкое, головой.

— Дэн, слышь, он такими темпами сам убьётся, а если так, нам и платить ничего не придётся, — два голоса синхронно заржали, а я, пытаясь собрать мысли в кучу, наконец разлепил глаза и обнаружил, что лежу на мокром полу в самой настоящей туалетной кабинке.

— Ладно, пошли. Пусть полежит, о жизни подумает. Хотя откуда у этого отброса мозги, чтобы думать? — голоса заржали ещё сильнее, а затем я услышал звук удаляющихся шагов.

Так, #%$^@, это вообще, как понимать?!

Уставившись на свою руку, которой попытался вытереть лицо, обнаружил, что она совершенно точно не принадлежит мне. Пухлая лапища, с пальцами, похожими на сардельки, целиком лишенная любых намёков на возрастные морщинки. Она больше подходила подростку, нежели тридцатипятилетнему мужику.

Опустив взгляд ниже, на своё тело, чуть не выругался, потому что тяжело вздымающееся пузо совершенно не позволяло разглядеть что-либо кроме него.

— Да какого *%№», — ругнулся я и попытался подняться, снова чуть не поскользнувшись и не приложившись башкой об ободок белоснежного унитаза.

Кряхтя, явственно ощущая, что каждое движение даётся тяжким трудом, мне всё-таки удалось принять вертикальное положение и подойти к длинному, почти во всю стену, зеркалу.

Не знаю, слышал ли меня кто-нибудь, но ругался я долго, громко и очень витиевато. А как тут не ругаться, когда вместо меня красивого, с отражения на меня смотрел какой-то жирный парень, лет восемнадцати, со светлыми, почти пепельными волосами.

Острый нос, был явно сломан, под левым карим глазом здоровенный синяк, а пухлые губы разбиты в кровь. Ещё и с виска кровь стекает, но это, скорее всего, я сам, когда приложился об унитаз в попытке подняться.

Так.

Автомобильная авария вещь неприятная, с множеством ужасных последствий, НО НЕ ТАКИХ ЖЕ!

— О, смотрите, жирдяй опять отхватил, — повернувшись на звук, увидел заходящих в туалет девушек.

— Придурок, это женский, — одна из них вытянула в мою сторону руку, и через мгновение с неё сорвалось небольшое дымное облако.

Эта хрень, с невероятной скоростью ринулась ко мне и как только коснулась груди, меня, несмотря на внушительные габариты, как пушинку сорвало с места и с силой приложило о стену.

— Вали давай, пока мы сами тебя не прибили, — симпатичная блондинка, с острыми чертами лица и надменным взглядом подошла ближе, а через мгновение, рядом с ней, прямо из ниоткуда, появились две здоровенные черные псины.

Вот теперь мне всё стало окончательно ясно! Это всего лишь сон. Скорее всего я валяюсь где-то в палате реанимации, а мой травмированный мозг решил устроить мне покатушки по морям бурной фантазии.

Что ж, если так, то это МОЙ сон, а значит здесь всё будет по МОИМ правилам.

— Милые пёсики, — улыбнулся я, всё так же неуклюже двигаясь и громко кряхтя, поднялся на ноги. — Да и ты ничего.

Натянув на лицо самую сальную улыбку, на которую только был способен, я сделал шаг ближе к блондинке и, ухватив ошарашенную девушку за талию, подтянул к себе. Если бы не жирное пузо, мне бы даже удалось дотянуться до сочных губ, вот только то, что произошло дальше, на сон совсем не тянуло.

— Ах ты мерзкая тварь, — оторопь девушки прошла довольно быстро, и уже в следующую секунду мне в лицо прилетела довольно смачная пощечина, от которой ощутимо ожгло щеку. — Взять! — рявкнула девица, и в следующее мгновение обе шавки сорвались с места.

Один из псов ухватил меня за ногу, а второй вцепился зубами в руку, которой я приобнимал их хозяйку. Сказать, что это было больно, ничего не сказать. Ощущения были такие, будто эти злобные твари не просто грызут мою плоть, а от их пастей в меня хлынула какая-то леденящая кровь волна.

Она почти мгновенно добралась до самой груди, где, к моему удивлению, ей начала оказывать сопротивление волна тепла, которая, с каждым мгновением, становилась лишь горячее.

— А ну прекратить! — утробный вопль, раздавшийся от дверей пробился сквозь отупляющую сознание боль и добрался до самой души.

В следующий миг, в черные тела псов врезались красные копья и шавки растаяли в воздухе, вместе с поразившими их снарядами.

— Вертинская, мать твою, ты совсем охренела?! — в помещёние, расталкивая перепуганных девиц, ворвался маленький старичок.

Перебирая коротенькими ножками, он подошел к нам и начал сверлить девушку взглядом. Она, судя по всему, до жути испугавшись, вцепилась мне в руку, которая продолжала приобнимать её за тонкую талию.

— Антон Иванович, он перв…

— Заткнись! — рявкнул старик. — Десять часов отработки на полигоне!

— Но…

— Двадцать!

— Хорошо, — поникшим голосом произнесла девушка и, переведя взгляд на меня, брезгливо фыркнула, после чего наконец выбралась из моих объятий и отстранилась, отряхивая свой черный, такой же, как и у всех присутствующих, кардиган. Это на них форма что ли такая?

— А ты, — старик посмотрел на меня и расстроенно покачал головой. — Слушай, Бессонов, может тебе написать заявление на отчисление? Ну какой из тебя, к демонам, маг? Посмотри на себя?! За два месяца учебы ты только разожрался сильнее.

— Да я… — хотел сказать, что вообще не понимаю, о чем речь, но старик меня перебил.

— Головка от копья, — он тяжело вздохнул и добавил. — Пошли, — после чего направился на выход, а я следом за ним.

Не то, чтобы мне особо хотелось слушаться этого ворчливого коротышку, но оставаться в том туалете, улыбалось ещё меньше. К тому же нужно было переварить всё, что только что было увидено и услышано.

В реальность происходящего, до сих пор, не особо верилось, но и на сон это всё было слабо похоже. Во сне не бывает боли, сны не могут быть такими продуманными и реалистичными, ещё, кажется, эти паршивые псины меня чем-то заразили, потому что тепло в груди разгоралось сильнее с каждой секундой. К тому же, помимо тепла, там же, в районе лёгких, что-то мешалось, словно рядом с ними появился новый орган и именно он обжигал меня изнутри.

— Ну так что, будешь писать заявление? — не оборачиваясь спросил старик. — Нет, я всё понимаю, техникум для простолюдина — это шанс выбиться в люди, тем более у Гордеевых очень сильный клан, но ты сам подумай, какие у тебя шансы тут выжить? Через три месяца начнутся практические занятия с настоящими демонами, на них ни у кого не будет поблажек. В первый же год, доля погибших первокурсников составляет почти двадцать процентов, и среди них есть даже аристократы. У тебя ни таланта, ни ума, ни силы в конце концов. Подумай башкой, оно тебе точно надо?

Делая вид, что мне очень стыдно, продолжал сохранять гробовое молчание. Не то, чтобы мне нечего было сказать, но, кажется, в моей ситуации лучше помалкивать. По крайней мере, пока не пойму, что за херня здесь творится.

Какие простолюдины, какие в пень аристократы? Я только что видел в руках у мимо проходящей девицы самый настоящий смартфон, о чем этот старик вообще? Кажется, сословное разделение уже давно отменили, он бредит что ли?!

— Молчишь значит, — старик вдруг остановился и, развернувшись, вперил в меня злобный взгляд. — Хорошо, но учти. Никаких поблажек тебе не будет, сдохнешь, значит, сам виноват!

После этих слов он ругнулся себе под нос и развернувшись, направился дальше по коридору, оставив меня одного в бесконечном людском потоке.

— Пу-пу-пу-у-у-у… — потерянно произнёс я и начал внимательно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, с чего вообще начать разбираться с тем, что случилось.

— Бес! — чья-то рука со спины легла на моё плечо, и, ожидая, что это новая попытка нападения, я ухватил коснувшуюся меня кисть и вывернул её, под жалобный вопль её хозяина. — Бе-е-е-ес, да отпусти ты! Бешенный!

Следом за выворачиваемой конечностью из-за моей спины появился щуплый низкорослый парнишка. Примерно моего возраста, впалые щеки, короткие темные волосы, очки с большими диоптриями в круглой оправе и такая же одежда, как и на всех остальных, кого я видел в этом месте.

Белая рубашка, узкий черный галстук и черный китель из лёгкой ткани, чьи полы доходили до самых колен. А ещё на спине у него был нарисован какой-то золотой символ, переплетение линий, фигур создавало причудливую и непонятную форму, но, одно было ясно точно. Это сто процентов какой-то отличительный знак.

— Да Степа, блин, отпусти-и-и! — жалобные стоны дрыща всё-таки возымели эффект и расслабив хватку, я выпустил его кисть из рук. — Ты у Акондинова что ли уроки частные брал?

Похоже этот субтильный парнишка меня хорошо знает, но, пока что, вступать с ним в разговор не стоит. Лучше продолжу придерживаться правила тишины, так вернее и безопаснее. Чем меньше я буду болтать языком, тем больше узнаю, а знания, они в любой ситуации ценнее всего.

— Ты чего такой мокрый? — парень оглядел меня с ног до головы, после чего его взгляд остановился на моём лице. — А, понятно, опять эти козлы тебя в туалете лупили?

— Вроде того, — уклончиво ответил я, понимая, что раскрытие этой информации точно никакого вреда мне не принесёт.

— Ясно, — парень отпустил ладонь, которую баюкал на груди как родного младенца, после чего хлопнул меня по плечу и добавил. — Не переживай, пойдём в комнату, тебе переодеться надо, скоро вторая половина занятий начнётся.

Так, похоже этот худощавый задрот действительно неплохо меня знает, а ещё осведомлён о том, где я живу. Ну не к себе же он меня вести собрался? Если у него и есть какая-то лишняя одежда, то мне она точно не подойдёт, размерчики у нас с ним, мягко говоря, разные.

Стараясь сохранить невозмутимость лица, кивнул дрыщу и направился следом за ним, не переставая шарить вокруг глазами. Смартфоны, планшеты… ещё мне довелось увидеть из окна стоянку машин, вроде обычных на вид, но ни одной подобной марки я раньше не видел. Всё вокруг казалось обыденным, за исключением одного факта, вокруг меня практически все, творили какие-то совершенно невероятные вещи.

Один из проходящих мимо парней, держал перед собой вытянутую ладонь, а над ней, паря в воздухе, находилась какая-то жижеподобная масса, которая без конца меняла форму, изображая простейшие геометрические фигуры.

У другого над головой кружился небольшой огненный нимб, который без конца крутился то в одну, то в другую сторону, повинуясь движениям руки своего владельца.

У одной из девушек так и вовсе на плече сидело какое-то маленькое, полупрозрачное существо, больше похожее на смесь ящерицы и дикой свиньи.

Всё это вызвало внутри меня такой ворох вопросов и противоречивых эмоций, что я даже не заметил, как следуя за дрыщем, умудрился покинуть одно здание и оказаться в другом.

— Ты опять ключи потерял? — вопрос тощего очкарика заставил меня вынырнуть из собственных мыслей и посмотреть на него так, словно впервые увидел. — Понятно. Видать, нехило тебе там досталось. Вечером попрошу госпожу Со заглянуть к нам, чтобы она тебя обследовала. Сотряс у тебя, наверное, или может похуже чего.

— Не надо, само пройдёт, — отмахнулся я, понимая, что лишнее внимание мне сейчас совсем ни к чему.

Кое какие мысли на счет происходящего вокруг у меня уже были и ничем хорошим они не пахли. Вот же… Уж лучше бы я валялся сейчас на том мокром асфальте, пуская кровавые слюни, а люди вокруг собирали бы мои разбросанные мозги. По крайней мере это куда более понятная участь, чем та, которую рисовали мои догадки.

Тем временем паренёк достал из кармана коричневую ключ карту, вставил её в электронный замок и, повернув серебристую ручку, открыл дверь, за которой тут же скрылся.

— Ну, ты идешь? — раздалось из-за двери и, обойдя открывшуюся наружу створку, я оказался в проёме, за которым находилась очень просторная комната.

Две кровати, два стола на которых стояли мониторы компьютеров, шкафов и тумбочек, тоже было по два.

— Не, на занятия тебе сегодня точно нельзя, — смотря на меня, произнёс очкарик. — В холодильнике есть что пожевать, сходи в душ и приляг отдохни. Видок у тебя какой-то пришибленный.

После этих слов очкарик достал из своей заплечной сумки какие-то книги, выложил их на стол, достал из тумбочки другие и протиснувшись между мной и дверным косяком, молча покинул комнату, оставив меня в одиночестве.

Так, что мы имеем?

Судя по всему, этот очкарик является моим «сокамерником». Именно так мы в студенческие годы называли тех, кто живет в одной комнате в общежитии. А-то, что сейчас я нахожусь в студенческом общежитии, не вызывало у меня ни малейших сомнений.

Перед глазами сразу всплыли воспоминания, как приёмные родители забирали меня из детского дома.

Радостное лицо воспитателя, аплодисменты директора и целая свора журналюг, тычущих мне в лицо объективами камер. Ещё бы, ведь не каждый день самая богатая семья региона, принимает в своё лоно обычного сироту. Это потом я понял, насколько сильно они все ошибались.

Вся эта история оказалась простым пиаром. Мои новые «папа и мама», задумали такой ход для успешного старта в политике. А когда выборы увенчались успехом, меня тут же спихнули в школу-интернат, где обучались проблемные отпрыски богатых родителей.

Деньги, власть, золотая ложка в причинном месте… Эти потерявшие берега детишки думали, что они лучше меня, и каждую секунду пытались это всячески показать. Правда, длился их выпендрёж недолго.

В первый же день я умудрился подраться дважды. Затем ночью меня пришли бить толпой, и, удачно подвернувшаяся ножка от стула, стала аргументом, на который у мажоров просто не нашлось ответа.

Физически меня доставать перестали, а вот морально давить пытались ещё как. Вот только они не знали, что я с прибором клал на все их шепотки, уничижительные взгляды и презрительные ухмылки.

Тот период научил меня главному. Плевать, из какой ты семьи, сколько у тебя денег и с какой скоростью, тебе покупают брендовые новинки. Если в твоих жилах вместо крови течёт дерьмо, я спущу её туда, где ей самое место. В сортир!

Вынырнув из воспоминаний, выглянул в коридор, чтобы получше осмотреться, и точно уверился в том, что это самая настоящая общага. Мимо меня проходили молодые ребята, во вполне повседневной одежде и тапочках. Кто-то нёс книги, кто-то пакеты, от которых одурманивающе вкусно пахло, а кто-то просто прохаживался. А ещё, все они, без исключения, бросали в мою сторону презрительные и надменные взгляды.

— Ничего не меняется, — пробубнил я. — Всё как и тогда.

Мои догадки всё сильнее начинали давить на мозг, и, чтобы окончательно не свихнуться, решил начать действовать. Если так и продолжу тупо стоять на месте и копаться в собственных мыслях, ничем хорошим это всё не закончится.

Для начала, чтобы избавится от лишних глаз, поплотнее прикрыл дверь. Затем глубоко вздохнул, унимая бешено стучащее сердце, и приступил к делу. Начать было решено с обыска, и перво-наперво принялся осматривать книги, оставленные очкариком.

— Пу-пу-пу-у-у-у… — произнёс я, разглядывая увесистые тома. — Магия. От теории до практики, Кожухов С. Н., Основы артефакторики, Юриан Сундуков, Бестиарий низших демонов, Негхтер Ф. И., Классификация разломов, Навроцкий В.Т…

Следом пришла очередь тумбочки дрыща в которой обнаружился ещё десяток учебников с такими же, казалось, бредовыми наименованиями. Алхимия, травничество, анатомический справочник магической системы человека, практическое пособие по магии исцеления и всё в таком духе.

Снова глубоко и шумно вдохнув и выдохнув, отложил книги подальше и перешел на другую сторону комнаты, которая, скорее всего, принадлежала мне.

Так же открыв тумбочку, вывалил на пол ворох книг и тетрадей, в поисках каких-нибудь документов или чего-то подобного. К сожалению, всё было зря. Если в этой комнате и есть что-то, что может приоткрыть завесу тайны о том, в какой жопе я оказался, то оно точно не здесь.

Отойдя от тумбочки, направился прямиком к шкафу и, после того как открыл дверь, начал вышвыривать на пол ворох однотипных шмоток. Десяток белых рубашек, просто невероятных размеров, таких же необъятных штанов и черных кафтанов с золотой эмблемой на спине.

Затем пришла очередь спортивных вещей, которые, от невероятно долгого нахождения в этом шкафу начали пованивать горькой затхлостью. Снова с сожалением взглянув на своё жирное пузо, поднял с земли пару комплектов спортивной формы и аккуратно устроил их на одну из полок.

— Обещаю, ребята, скоро мы с вами будем видеться чаще.

Наконец, когда все вещи оказались на полу, в одном из отделов, в самом низу обнаружилась небольшая неприметная сумка. Потертая, со следами домашней починки в виде неровных стежков, сделанных оранжевой ниткой. Она явно видела лучшие времена, но меня её состояние не особо заботило, меня больше волновало то, что внутри.

Усевшись на идеально заправленную кровать, расстегнул заедающий замок и начал рыться в её содержимом. Выуживая наружу папки и документы, аккуратно завернутые в целлофановую обёртку, немного заулыбался. Это явно то, что мне нужно!

— Нус, приступим, — беря в руки один из свертков, произнес я. — Степан Алексеевич Бессонов, семнадцать лет, уроженец села Долаг, Анклав Вольвах, Империя Норгрим.

Я держал в руках карточку с фотографией той самой жирной физиономии, что пялилась на меня с отражения зеркала в туалете. Только здесь эта морда, тупенько улыбаясь, щурясь своими свинячьими глазками.

Отложив карточку, дальше начал рыться в первом свёртке, но ничего интересного в нём не нашел.

Взяв в руки следующий, обнаружил там документы о поступлении в магический техникум Ордена в анклаве Вольвах. Также в этих бумагах нашелся контракт с кланом Гордеевых. Если судить по нему, то этот самый клан обязывался оплатить весь срок обучения Степана Бессонова, а тот, в свою очередь, должен отработать вложенные в него средства с процентами. Суммы, указанные в каких-то эртах, мне ни о чем не говорили, поэтому отложив и эти бумаги, взялся за третий свёрток.

Здесь вообще была какая-то ерунда в виде долговых расписок на имя парня. Займы были взяты под залог имущества и предназначались для лечения бабушки, которое, судя по свидетельству о смерти, не очень-то помогло.

Отложив в сторону и их, опрокинулся на кровать и, запустив пятерню в волосы, начал с остервенением чесать затылок.

Верить в то, что я, каким-то непостижимым образом оказался в другом мире не хотелось от слова совсем, но какие ещё были варианты?

На глюк умирающего мозга или коматозный сон, это совсем непохоже. Уж не знаю, что там видят и видят ли вообще те, кто находится в забытье в больничных палатах, но уверен, подобная проработка реальности человеческому разуму не под силу.

Поэтому, остаётся только одно и это одно меня совершенно не радовало!

Оказаться в теле какого-нибудь дворянчика, пусть и низшей ступени, пусть без имущества и с кучей проблем, это ещё куда ни шло.

А вот жирный увалень, простолюдин, с кучей долгов и, судя по тому, что случилось в туалете, с напрочь загубленной репутацией, вот это конечно комбо-вомбо, ничего не сказать.

Не хватает ещё какой-нибудь таинственной магической сущности, которая внезапно объявится и скажет — Ты был призван в этот мир для того, чтобы спасти его от неминуемой гибели! Теперь ты избранный!

Стоило мне об этом подумать, как в комнате вдруг стало заметно прохладнее, а прямо в её центре начал сгущаться синеватый туман. Уже через пару секунд эта дымка начала приобретать очертания человеческого лица, и, несмотря на опустившуюся температуру, по моей спине побежали крупные капли пота.

Интерлюдия. Город Рурск.

Ему нравилось слышать крики и стоны людей, мучить их и наслаждаться страданиями этих хрупких и бесполезных созданий. Вот и сейчас, вырезая руны на коже полуживого парня, он с улыбкой наслаждался его предсмертными хрипами.

Людишки.

Как долго он уже среди них? Почти два с половиной цикла. Именно столько времени он находился в их мире, меняя одно тело за другим. Кочуя между городами, эпохами. Он видел, как рождались новые страны и гибли народы, не оставляя после себя ничего.

Время шло, он почти отчаялся, но наконец-то услышал зов Владыки, а это значит, что время пришло.

— Медорф, — прошептали губы несчастного, которого он истязал уже несколько дней. — Здравствуй, мой старый друг.

— Повелитель! — Медорф упал на колени и склонился перед человечишкой, чьим телом завладел его Господин. — Как же я счастлив.

— Времени мало, — снова прошептали губы подвешенного парня, а вырезанные на коже руны начали сочиться черной кровью. — Призыв состоялся, пора начинать.

— Да, Повелитель, — он поднял глаза и посмотрел в лицо человечишки, которое теперь не выражало никаких эмоций. — Сколько их?

— Тысячи, — ответил Повелитель и Медорф ужаснулся.

— Господин, это опасно, — начал было слуга, но тут же осёкся, понимая, кому он пытается перечить.

— Я и так потратил два с половиной цикла, больше ждать нельзя, — кровь, сочащаяся из ран, занятого владыкой тела, почти перестала течь, а значит у них осталось совсем мало времени. — Игра — это не твоя забота, ты должен заняться кое-чем другим.

— Жду приказа, мой Господин, — снова склонил голову Медорф.

— Орден, — голос Владыки стал еле слышен. — Ты должен посеять хаос в рядах магов. Сделай так, чтобы их мысли были заняты чем угодно, но не моими гостями.

— Хорошо, Господин, — улыбнулся Медорф.

Сейчас он был по-настоящему счастлив. Времена, когда ему, словно крысе, приходилось прятаться среди этих вонючих отребий, наконец-то прошли. Теперь он сможет снова стать собой, стать тем, кто бросил к ногам своего Повелителя не одну сотню миров!

— Тени Фаргазы, — прошептал Повелитель. — Используй их для первого удара. Думаю, если среди магов появятся одержимые, эта загадка надолго займёт умы людей, а к тому времени, мои гости уже окрепнут.

— Да, Повелитель, — обуреваемый эмоциями Медорф хотел ещё что-то сказать, рассказать о том, как он счастлив вновь служить своему владыке, но подняв взгляд, увидел, что тело человечишки совсем обмякло и безвольно повисло на прутьях. — Клянусь, мой Господин, я сделаю всё, чтобы вновь бок о бок встать рядом с вами!