Беседка во дворе

— Ну и кто это сделал?

Марфа лишь взглянула на стол, и на нем тут же появилась белая накрахмаленная скатерть, а следом и все остальное: пыхтящий старинный самовар на витых ножках, чашки на блюдцах с золотой каемкой, глубокая тарелка с пирогами. Пожилая женщина кивнула сама себе, как бы проверяя всё ли на месте, и только потом стянула рукавицы и отряхнула снег с шапки, меховой, зимней. Провела по лицу, смахивая снег с ресниц и глубоких морщин.

— Впрочем, можешь не отвечать, — она выразительно посмотрела в сторону Зинаиды, которая как ни в чем не бывало уже наливала себе чай, — конец апреля, ты ополоумела? Откуда столько снега?

— Да хоть июня. Ведьмы мы или кто? Зла на вас не хватает! Ведёте себя словно феи из сказки...

— Но-но- но, Зинаида! Мы колдуньи, а не ведьмы. Колдуньи! Попрошу не оскорблять!

Марфа уперла кулаки в покатые бока. В воздухе заискрилось.

— Разошлись.

Шапочка третьей гостьи была похожа на судейскую. В обществе подруг Прасковья Ильинична (по имени отчеству и никак иначе!) как раз носила гордое звание Председателя собрания уважаемых и могущественных колдовских дел мастериц. По праву возраста, так как была старше всех и очень этим гордилась, не забывая напоминать об этом при случае. Остальные признавали ее главенство, хоть звание и было самопровозглашенным.

— Ты снег-то давай, Зинаида, убери. Не сразу, конечно, не одним днем. Но что бы к концу недели растаял.

— Чёй-то? — председателю Зинаида, острая на язык, грубить не рисковала, но и соглашаться сразу не хотела.

— Да то, что не должно быть такого безобразия, сама знаешь. Людям вон, на огороды уже скоро, а ты тут навела тень на плетень. В мое время за такое сжигали... — Прасковья Ильинична мыслями перенеслась куда-то далеко, а затем вскинулась. — А где Роза?

— Где-то летает. Как обычно. — Марфа пожала плечами.

Зинаида цыкнула зубом и только открыла рот, чтобы сказать очередную колкость, как ее прервали. Последняя, четвертая гостья ворвалась в беседку, пешком, потная и с метлой в руке.

— Простите опоздала.

— Роза, да сколько можно! Тебя за смертью посылать.

Беседка, где они собирались, стояла ровно по центру двора. Бабки жили здесь, каждая в своем доме. Трое — Зинаида, Марфа и Прасковья Ильинична — лишь изредка выползали в магазин по соседству, раз в месяц за пенсией на почту, где заодно оплачивали счета, да обратно возвращались. Вросли в свой двор корнями. И только младшую — Розу — вечно тянуло на приключения, еще и обязательно на другую часть города.

— Я теперь не Роза, а Розалинда. Даже в паспорте поменяла. Вот, летала забирать, — на щеках полной женщины горел румянец.

— Ты с метлы свалилась?

— Свалилась, но не поэтому. — Она поправила кокетливую шляпку с бантами, которая сбилась набок на седых уложенных волосах. — Марфучешка, ты глянь на досуге, а? Что-то сбоит она у меня в последнее время, чихает. Чай, мотор поломался. Да еще и погода, видишь, сегодня как на зло нелетная...

— Тебе бы похудеть... Розалинда, — с издевкой пробурчала Зинаида в сторону.

— Что-что ты сказала? Это ты на что намекаешь, тощая?..

Прасковья Ильинична уже приготовилась снова разнимать подруг. По счастью из подъезда дома номер шесть вышел молодой парень. Сунул наушники в уши, поежился в легкой куртке и потопал мимо по свежему снегу, то и дело поскальзываясь в легких кроссовках.

— Наркоман! — Не удержалась Зинаида.

— Чу, накаркаешь, старая. Какой же он наркоман. — Марфа отхлебнула горячего чаю и укусила пирожок. Для всех посторонних они просто сидели в беседке на лавочке — четыре одинокие старухи вышли «подышать воздухом» и обсудить последние сплетни. — Это Сашка с десятой, снимает там у нас. Просто неопрятный немного, так ведь работает, живет один.

— Холостой! — Глаза Розалинды загорелись. Они поерзала и схватила сразу два пирожка, в обе руки. — Давно мы, девоньки, никого не сводили. Скучно же, а? Весна, все-таки! Давайте, а?

— Ха! — Прасковья Ильинична демонстративно посмотрела сначала на снег, потом на Зинаиду.

— Тебе лишь бы сводить всех подряд, кошка блудливая, — фыркнула Зинаида, делая вид, что не понимает намеков. — Посмотри на него! Ну какой из него принц? Ни рожи, ни хаты. Кто на него польстится-то?

— А мы ему даму с квартирой подберем, — вставила свои пять копеек Марфа. — Зато работящий. Всё в дом, всё в дом.

— Никакой в вас романтики, девочки! — Розалинда закатила глаза и откусила оба пирожка. Один оказался с капустой, второй с картошкой. — А у людей весна, любовь... Я тут летала над городом... — теперь глаза закатили все остальные.

— Ладно-ладно. Заладила тоже. Ну, весна. Ну, любовь. Ну, давай, черт с тобой, сведем его с кем-нить.

— С кем?

— Какие предложения?

Бабки посидели молча, прихлебывая чай, перебирая в уме каждая своих соседок.

— Машка из тридцать пятой? — Неуверенно предложила Розалинда.

— Шалава твоя Машка, — тут же отозвалась Зинаида, — всю жизнь парню испортит!

— Она не моя, — возразила Розалинда, открещиваясь от соседки. Признаваться в том, что она случайно перестаралась с зельем, колдунье не хотелось. Ведь Розалинда просто хотела привлекательности добавить страшненькой очкастой девчонке, а получилось как всегда...

— Может Дарья моя? — подала голос Прасковья Ильинична, вспоминая соседку за стеной. — С пятой квартиры? Которая сирота? Девчонка молодая, спокойная, не гулящая, одинокая. Квартира своя.

— Почему нет? — Кивнула Марфа. Остальные поддержали.

— Что мы о ней знаем?

— До пяти лет писалась по ночам.

— Очень полезная информация. — Розалинда налила себе еще чаю. Горячий, он разливался в животе, заставляя едва ли не мурлыкать от удовольствия. Подумала и взяла еще два пирожка. Выпечка у Марфы всегда получалась.

— В десять лет мечтала стать певицей, — продолжила вспоминать Прасковья Ильинична. Это была ее соседка, ее дом — ей и информацию собирать. — В одиннадцать волшебницей, кажется.

— Волшебницей? — Вскинулась Марфа. — Так может ее к нам?

— Да не, они сейчас все такие. — Прасковья Ильинична поморщилась. — Не вижу я в ней потенциала, так, по мелочи. Или семейная жизнь или потом 15 кошек. Одинокая совсем.

— Кошки — это хорошо!

— Не в нашем случае, Розалинда, не в нашем случае.

— Какой план?

— Снова разыграем нападение бандитов? — Зинаида уже потирала руки. Остальные с ужасом отшатнулись в стороны.

— Никаких бандитов! Мальчик худосочный, не видишь, что ли? Не потянет. Убьют еще!

— Чур-чур! Твои бандиты в прошлый раз полрайона разнесли. Еще и перестрелка с полицией была!

— Чашечки побили! — Поддержала подруг Марфа. Она заботливо погладила то, что осталось от сервиза с золотой каемочкой.

— Нет, действуем так. — Прасковья Ильинична принялась раздавать команды. — Марфа — это твой дом. Узнай, когда у твоего Саши выходной и напросись в гости. Бедный, голодный — тут и предлога не надо. Вызовись по хозяйству помочь, убрать, сготовить, да пошли его в магазин за продуктами, а я попрошу Дарью сходить в аптеку за лекарством. По-соседски, стало быть. Столкнем их на улице, посмотрим, как пойдет. Зинаида — на тебе ручки пакетов, если будут идти рядом и не разговорятся.

— Это я могу.

— И Марфа... в пироги что-нибудь добавь.

— Я! Я добавлю!

— НЕТ! Розалинда, нет! В твоих снадобьях всегда такого намешено, что никакой потом спокойной семейной жизни, только страсти африканские! — Окружающие закивали, подтверждая слова Прасковьи Ильиничны. — Пусть лучше Марфа. Она знает, как создать семейный уют. — Прасковья Ильинична допила чай и с легким звоном поставила пустую чашку на блюдце. — По ступам! Работаем!

Два дня спустя

— Дурень твой Саша. Он даже телефон у нее не спросил!

Марфа понимала — Зинаида злилась. Нет, в какой-то момент она была рада, что пакет все-таки пришлось порвать. Продукты рассыпались. Дарья (хорошая девочка!) помогла молодому человеку собрать их обратно, тут и познакомились. Но результат мог бы быть и лучше.

— Так живут же рядом! — отбивалась Марфа.

— Так работают оба, поди найди время, чтобы встретиться! Замучаемся сводить.

Марфе оставалось признать, что в этот раз, как ни странно, Зинаида права. Впрочем, оставался еще вариант с пирожками.

— Ты что же, милок, девушку до подъезда проводил, а на пироги не пригласил? — С порога ошарашила она Сашу. Тот замер, глаза остекленели. Поставил пакеты на пол в коридоре, послушно кивнул и вышел. Направился в сторону соседнего дома, где скрылась случайная знакомая.

— Идет к тебе! — Прошептала Марфа, сигнализируя Прасковье Ильиничне.

Та заметалась по квартире, не зная, что же еще предпринять. Она привыкла командовать, а вот в импровизации была не сильна. Зашипела, передавая мысли Розалинде: «Ты же у нас сводница. Давай! Где там твоя романтическая атмосфера?», а вслух произнесла, обращаясь к Дарье:

— О, видела тебя Сашенька провожал. Хороший такой, симпатичный мальчик, давно его знаю. Вон он кстати. У подъезда стоит, забыл может что? Спустись, милая. К тебе ведь пришел, а квартиры, чай, не знает.

А потом двое молодых людей долго болтали у подъезда, даже замерзли. И пошли-таки на пироги к Саше. Из его съемной квартиры Марфа убегала как настоящий шпион, тихо и незаметно, заметая следы присутствия.

— Все прошло удачно, да?

— Конечно! Мы как Мойры, плетем судьбу...

— Так их же три было, разве нет?

— Три Мойры и старая ведьма, — Розалинда кокетливо хихикнула в кулачок, поглядывая на Зинаиду.

— Три мымры вы, — не осталась в долгу Зинаида, — а не Мойры.

Затем посмотрела по сторонам. Романтическая атмосфера между молодыми людьми. Первый поцелуй. И три бабки, застывшие в ожидании.

— Вы че, подглядывать за ними вздумали? Совсем бесстыжие! — и она рубанула щиток.

В доме номер шесть погас свет. Как ни старалась ремонтная бригада, до утра починить не удалось. В проклятиях Зинаида всегда была сильна.

Год спустя

— Доброе утро!

— Доброе... — Прасковья Ильинична поморщилась. Потерла виски. — Возраст дает о себе знать. Не выспалась. Ребеночек за стеной плакал.

Зинаида посмотрела на нее и победно улыбнулась.

— Во-от! А я говорила! Пеленки, распашонки, недосып! А вы заладили — дом, уют, радость. Какая ж это радость? Когда ни днем ни ночью спать не дают!

— Дети — это счастье, — вмешалась в разговор Марфа. Впрочем, про себя радуясь, что живут молодожены в квартире Дарьи, а значит не в ее доме.

— На вот, зайди — передай. Спать будут все. Как младенцы. Долго-долго.

— Зинаида, иди ты со своими заклятиями... Прошлый раз же договорились, никого больше не усыплять! Придут за тобой из органов, ой, придут.

— Как хотите. — Зинаида цыкнула зубом.

Марфа поставила на стол пирожки.

— С яблоками. Сами кушайте, Прасковья Ильинична, да соседей угостите. Вот и пюре яблочное для малыша. Я немножко успокоительного добавила, должно помочь. Там зубки, наверное.

— Да-да, угостите, — прошептала Розалинда, подсовывая в один из пирожков секретный ингредиент и заливаясь ярким румянцем от предвкушения. Она была уверена — в жизни Саши и Дарьи не хватает страсти. Ведь так гораздо, гораздо интереснее!