Бесконечный фронтир 4000

Часть первая. Тесная бесконечность

На внутреннем дисплее транспортационной капсулы показывали приветственный ролик. Крутобедрая девушка, с краской вместо одежды, рассказывала “дорогим гостям” о том в какое удивительное место они попали. Яркие и сочные, как трип начинающего наркомана, картинки внутренних помещений пестрели подробностями и акцентами. С ними резко контрастировала показанная мельком, весьма условная, откровенно схематичная, картинка внешнего вида Минск-44.

В ролике Минск-44 называли “пространством для жизни”, а не “хабитат”, как было привычнее и правильнее. Все в Солнечной называли обитаемые колонии “хабитатами”, даже официально, и уже очень давно. Сленговое словечко прижилось и вошло в официоз. Кроме Неоримлян, те звали свои хабитаты Полисами, но они делали столько странных вещей, что различие в терминах даже не стоит упоминания.

За немного странным построением фраз, несколько устаревшими словами и деталями, пряталась древность рекламного ролика. Возможно, его показывали “дорогим гостям” хабитата Минск-44 еще до того, как Марк родился. Марку стало любопытно, насколько стар этот хабитат и он подключился к его общей инфосети. Ничего запрещенного, только честные, открытые, общедоступные страницы посещаемые с личным модификатором — не хватало еще заиметь проблемы с местной киберполицией. И уже через минуту Марк убедился в своих подозрениях — это “пространство для жизни” было древним. Не таким древним как лунные базы, хабитаты спутников Марса или лун Сатурна, конечно. Но, все же, древним. Скоро в Минске собирались отпраздновать двухтысячелетие основания. Марк мысленно презрительно скривился, не поверив в то, что Минск-44 древний настолько. Столь пышно празднуемая древность хабитата говорила скорее про скрытые проблемы и явно низкую самооценку его жителей — бедолаги готовы поднимать себе самоуважение даже такими дешевыми трюками как удревнение своей истории.

Стоявшая рядом капсула открылась и оттуда выполз Ил. Он подмигнул Марку и показал глазами куда собрался. Марк сразу понял, что Ил замыслил, но немного растерялся — подмигнуть в ответ он не мог. Он мог, пожалуй кивнуть. Но не был уверен, как это будет выглядеть со стороны. Марк вызвал на внутренний дисплей картинку с камеры в капсуле и осторожно кивнул. Кивок вышел не таким уж плохим, почти как у человека. Но только зря старался — Ил уже проковылял мимо. Марк осторожно повертел головой, разглядывая себя на экране. Честно говоря, обычно он этого избегал, но если ты уж начал неприятное дело, имеет смысл довести его до конца.

Как Марк и ожидал, выглядел он не очень. В дурацкой широкополой шляпе, поля которой прижимало к плечам держателями и ремнями капсулы, с кривой ухмылкой робота-продавца со сбоями в программе. Жалкое зрелище. Но, если сравнивать с тем, что могло бы быть, то ему крупно повезло. Если бы у Марка было чуть побольше искусственных мимических мышц, он бы весело ухмыльнулся своему отражению. Но тем, что у него осталось, он мог только резиново кривить углы рта. Вернее, один угол. Левая половина рта у него барахлила. Изредка самопроизвольно подергивалась и наоборот, оставалась неподвижной, когда надо было улыбаться. Марк вложил в сбоящий угол рта толстую зеленую сигару, которая, как уверял Ил, почти полностью состоит из каннабиноидов. И совсем забыл об этом, вспомнив только сейчас, когда увидел свое изображение. Сигара немного смазывала впечатление неестественности от лица Марка, скрывая мертвую неподвижность левой стороны лица. Может, идея с сигарой и не выход, но пусть пока будет так. Просто, чтобы не нервировать людей лишний раз. Если дельце выгорит, то Марк сможет сделать себе новый рот, в котором будет побольше мимических мышц. Да и вообще, сделает себе побольше лица. Сейчас кожа искусственного лица начиналась от темной пластины, прикрывающей системы наблюдения, напоминающей плотно прилегающие очки, и заканчивалась чуть ниже подбородка. У него не было даже хоть сколько-нибудь приличных ушей. Поэтому Марк и надевал шляпу с широкими полями, которая в обитаемых пространствах Солнечной выглядела глупо и нелепо. Вдвойне нелепо — в пассажирских транспортниках, когда то и дело надо было лезть в эргономичные скафандры или тесные капсулы. Но шляпа вызывала только недоуменные и немного насмешливые взгляды. И это было лучше, чем нелепые вопросы, которые сыпались из людей, когда они видели его металлический череп с красивыми изгибами, для распределения кинетической энергии от пуль по всей поверхности.

Костюм Марка — шляпа для блестящей хромированной башки и свободное, застегнутое до подбородка пальто с шарфом, чтобы скрыть необычную, квадратную фигуру. Добавить перчатки на руки и издалека Марк вполне мог сойти за землянина. Землянина с придурью, конечно. Но, если подумать, то какой другой землянин вылезет из рая на дне своего гравитационного колодца и отправится по Солнечной системе ловить метеоры задницей? Только полный идиот или, как минимум, с придурью.

Но вблизи Марк производил впечатление жуткого резиновомордого клоуна. Он понимал это и старался использовать.

Марк снова переключил внимание на информацию о хабитате, в который его сейчас вез транспортный лифт.

Минск-44 был похож на сотни точно таких же сред обитания. Марк не верил в двухтысячелетнюю историю — только если жители Минска-44 не ведут отсчет от исследовательского спутника, который когда-то вращалась по схожей орбите. А вот тысячу лет Минску дать можно было смело. Это легко узнавалось по характерной конструкции — две жилые, слегка изогнутые, противостоящие друг другу платформы в пару десятков километров длинной и по километру шириной, вращались вокруг технической оси на кажущихся таких тонких спицах. Каждая спица длинной почти в двадцать километров. Когда-то давно, наверняка, планировалось замкнуть эти огрызки в огромное колесо. И сделать такое и не одно, а построить другие, с вращением в обратную сторону для гашения импульса — но увы, дела в Минске последние лет 500 идут не настолько хорошо. Или, если верить самим его обитателям, то последние 2000 лет. Техническая ось, вокруг которой вращались жилые платформы среды обитания была огромна и бесформенна. Но бесформенна тем особенным хаосом, который получается, когда решетчатые конструкции стыковочных платформ для грузовых контейнеровозов, технических модулей, сферические модули разгонных лазерных установок и длинные рельсы магнитных катапульт веками надстраиваются слой за слоем, медленно поглощая холодную пустоту вокруг.

Давящий своими размерами угловатый хаос с кипящей жизнью из сотен жуков-транспорников и десятков тысяч дронов строителей и ремонтников. Космос любит большие размеры.

Тем временем Ил уже подплыл к капсуле землянина. Землянин летел первым классом и Марк с Илом не пересекались с ним до того момента, как транспортный челнок не снял их с пассажирского лайнера и не переправил в темные внутренности технических коридоров Минска-44. Да и тогда одетый в хитрое тряпье из переливающихся белых длинных полос землянин показался едва ли на минуту, пока под присмотром специально выделенного члена экипажа залазил в свою транспортную капсулу.

Во избежание травм и всяких других проблем, до самого хабитата пассажиров транспортировали в капсулах. Транспортник с помощью робоманипуляторов бережно выгрузил капсулы в похожий на гигантского таракана транспортный дрон, бегающий на своих магнитных лапах по оси гигантского недостроенного колеса. Дрон пробежал по специальным, головокружительно закрученным магнитным полосам ведущим через лес гигантских захватов и маневровых двигателей, доставил их к спице, где, в свою очередь, выгрузил свой хрупкий живой груз в герметичный и заполненный воздухом пассажирский лифт, снующий от оси к жилой секции. И уже этот лифт и должен был их доставить непосредственно в среду обитания, где центробежная сила от вращения создавала искусственную гравитацию. Но лифт не успел отъехать и сотни метров от оси, как в капсулу землянина уже стучался Ил:

— Сэр, простите что беспокою, сэр, — визгливо и угодливо проскрипел Ил, опустив голову и подняв руки так, чтобы его огромный уродливый нос был хоть немного скрыт. Земляне не любили таких как Ил. Называли их “гоблинами”, как сказочных уродцев из земного фольклора. Честно говоря, жители пояса астероидов и в самом деле сильно напоминали гоблинов. Ил решил уболтать землянина выйти из капсулы. Тот будет полным идиотом, если поверит астероиднику.

— Не хотите взглянуть на хабитат снаружи своими глазами? Тут есть смотровая палуба, сэр. Увидеть своими глазами, это совсем не то же самое, что картинка, уверяю вас… Не переживайте, вам ничего не грозит вне капсулы, как видите, я же тут! Это будет удивительное впечатление, уверяю вас, сэр. Будет, что рассказать!

Капсула открылась. У землян три основных мотивации — новые впечатления, безопасность и социальный вес, который можно набрать, в основном, в их инфосети. Например, поделившись пусть даже идиотским но необычным видео со своей рожей в кадре. Приоритетность этих потребностей могла меняться от индивида к индивиду, но Марк редко встречал землян, которым удавалась, кроме этих трех, поднять на свой внутренний пьедестал и другие ценности. Ил нажал сразу три кнопки и, как подозревал Марк, не ошибся ни в одной.

Землянин вытек из, если говорить прямо, не самой удобной и эргономичной капсулы. Не вышел, а именно вытек, как вода вытекает из перевернутого стакана. Быстро, решительно, плавно и красиво. Они там, на Земле, почти все так двигались — культ здорового тела просто обязывал любого землянина выглядеть и двигаться в соответствии с самыми высокими стандартами. Его черная, как копоть, кожа контрастировала с синебелыми длинными волосами и фиолетовыми радужками глаз. Возможно, это просто косметические модификации. Хотя, судя по вытянутым вверх ушам с заостренной вверху ушной раковиной, это могли быть и правки генома передающиеся по наследству.

В остальном — землянин как землянин. Гибок, красив, пропорционален. У него была маленькая, завитая в тонкую косичку бородка на подбородке — но Марк прожил на Земле почти десять лет и знал, что с суждениями о принадлежности к мужскому или женскому полу, в отношении землян, не следует торопиться.

— Чокаккудаити, — прошелестел нараспев землянин. Он и поздоровался и спросил, и был даже вежлив, насколько это возможно для землянина. Но земной язык всегда был слишком странен для тех, кто родился за пределами гравитационного колодца. В сложной и древней культуре прародины человечества были важны намеки, полутона. И одновременно, земляне часто подчеркивали манерой говорить принадлежность к замкнутой и сильно отдельной социальной группе. Для солнечников, носителей конкретного и простого сленга, от четкого понимания которого иногда зависела жизнь, словесные игрища землян казались жутко раздражающей нелепицей. Ил не обратил внимание на то, что говорит землянин, а немедленно вцепился в него своими тонкими лапами и повел вдоль ряда с капсулами. Лифт еще разгонялся и за счет ускорения в нем было подобие слабой гравитации. Ил шел характерной походкой астероидника — широко расставив согнутые в коленях ноги, то и дело забавно подпрыгивая — ускорение лифта давало от силы 0,3 g. Внутреннее ухо человека устроено так, что если у твоей головы 0,9 g, а у ног единичка, то оно не может понять, что происходит и, скажем так, паникует. Лежи себе в рационально наклоненной транспортной капсуле, и наслаждайся тем, как тебя мутит. В крайнем случае, всегда можно поблевать в удобно раскрывающийся специальный пакет, а заботливая автоматика затемнит окошко капсулы, чтобы ты смог сделать это наедине с собой.

Но выйди из камеры, поброди по двигающемуся лифту, и блевота застигнет тебя в сотнях метрах от оси, когда в лифте наступит относительная невесомость — к хабитату лифт будет скорее падать, подчиняясь центробежной силе.

Марк на секунду отвлекся, скармливая выуженную из местной инфосети новостную ленту своей аналитической программе. Тот еще древний говнокод, но у большинства и такой не было.

Ил взорвался визгливым хохотом. Марку однажды попадалась на глаза видео с земным животным. Гиеной. И Марк запомнил звуки, которые та издавала. Если взять гиену, накормить её химией от которой тварь начнет одновременно блевать, подыхать и смеяться, записать звук, а потом запустить его на полтона выше и в два раза быстрее — получится точь-в-точь смех Ила.

Если бы Ил смеялся немного чаще, то Марк, скорее всего, его бы уже убил. К счастью для себя, Ил не был особым весельчаком. Но тут был особый случай.

Землянин корячился в воздухе, то плавно опускаясь на условный пол, то, под действием реактивной тяги вырывающейся из его рта струи рвоты, взмывая к “потолку”. Струи рвоты не спешили опадать, расплываясь трехмерными кляксами и хитрыми загогулинами под действием центробежной силы. Но некоторые уже облепили тонким слоем капсулы, пол, стены и самого землянина. Видимо, тот плотно поел прямо перед прибытием. Наверняка, это был прощальный ужин с капитаном корабля.

Хохочущий Ил, такой неуклюжий при относительно нормальной гравитации, как и все астероидники, в невесомости становился быстрым и ловким. Ил не только умудрился избежать присутствия на себе даже малейших капель продуктов жизнедеятельности землянина, но даже ловко подтолкнул того в сторону одного из самых больших порожденных им же оранжевых скоплений. Землянин вляпался в содержимое своего желудка, да еще и на редкость неудачно, лицом.

Это вызвало новый приступ рвоты у землянина и новый приступ хохота у Ила. Марк мельком заметил смеющиеся лица за стеклами других капсул. Впрочем, автоматика похоже, расценивала это как приступ паники — смотровые окна тут же становились непрозрачными. Если не считать самого Марка, дольше всех оставался невозмутимым бледный, как нижнеярустник, костлявый персонаж с синими узорами на лице. Он дождался пока землянин наконец не схватится за поручни и не залезет в капсулу, удовлетворенно кивнул, и сам затемнил стекло.

Землян в Солнечной не любили. Спроси любого и у каждого найдется история по земную гнусность, которую они сотворили если не с ним самим, то с его семьей. Или, как минимум, с хорошим знакомым.

Ну и еще, конечно же, все считали землян на редкость надменными ублюдками.

Нельзя сказать, что это было совсем уж не заслуженно. Земляне были богаты с рождения. На огромной планете с почти бесконечными ресурсами их было всего лишь двадцать миллиардов. Лет двести назад, когда Земля затеяла грандиозную стройку орбитального кольца вдоль экватора, землянам потребовались ресурсы — и оказалось, что почти все строительные материалы дешевле доставлять из Солнечной, чем со дна земного гравитационного колодца. Но за них надо было чем-то платить — и у Земли было чем заплатить. Технологии и предметы роскоши. Но еще у них было оружие... А когда у тебя есть оружие и технологии, часто можно найти возможность обойтись и без оплаты. Прошло не больше ста лет, прежде чем стало ясно — Земля подмяла под себя если не всю, то большую часть Солнечной. А вели себя земляне в космосе весьма… Вызывающе. Хотя сами они, возможно, этого и не понимали.

В тесных, замкнутых сообществах людей обитающих внутри искусственных объектов, десятилетиями вынужденными выстраивать сложные, но крепкие формы сосуществования, было очень важно быть вежливым. Даже не то что неосторожное слово, но одно неудачное брезгливое выражение лица могло стать самым серьезным оскорблением. Для целой общины. На долгие годы.

А земляне очень любили быть открытыми и прямо говорить о своих и чужих чувствах. И уж совсем не считали нужным скрывать свои эмоции, особенно брезгливость.

Марк провел на Земле почти десять лет и вполне их понимал. Многим вонючим перенаселенным горам мусора, которые гордо назывались “хабитатами” — никогда не стать столь же прекрасными как Земля. Безграничная красота лесов и рек захватывала Марка, даже не смотря на то, что он был лишь куском плоти в панцире искусственной брони и не мог почувствовать движения воздуха, насыщенного влагой, на берегу океана. Не мог насладиться запахом непредставимого объема биомассы, окружавшей его в лесу. Но эти моменты все равно были невероятно прекрасны. Даже на самом большом хабитате можно было воспроизвести только крохотный кусочек такого великолепия. И это будет жемчужина посередине реголитного бетона, углеродного пластика, тронутого коррозией металла. Проблеск красоты, лишь подчеркивающий окружающую убогость.

Марк мог понять землян. Но не мог простить.

Уже ближе к концу поездки покрытый тонким слоем полупереваренной пищи землянин нашел наконец нужную кнопку и затемнил стекло в своей капсуле.

По подозрительно удачному стечению обстоятельств, капсулы с Илом и Марком были разгружены первыми, а с землянином — последней. Похоже, операторы разгрузочных автоматов высоко оценили выходку Ила, и немного ему подыграли, а заодно и Марку. Это позволило избежать возможного выяснения отношений с землянином. Все формальности с документами были улажены еще на подлете к Минску-44, поэтому прямо от транспортного шлюза Марк с Илом рванули по адресу одного из командиров их дивизии. Их высокопоставленный сослуживец был мертв уже пару лет и это делало посещение именно его дома наиболее привлекательным среди других вариантов.

Пока они ждут на Минске-44 попутного старта, было бы просто странно не попробовать провернуть одно маленькое дельце. На Вегасе-777, откуда они прибыли, такое поведение посчитали бы скорее данью традиции. Но на Минске-44, конечно, такое могли бы назвать мошенничеством. Причем, назвать их поступок так не где-нибудь, а в зале суда. Марк бы нервничал, будь у него такая возможность. Возможно, однажды он докупит достаточное количество органов, чтобы вновь почувствовать буйство гормонов. А пока, он просто кивнул, когда в защищенный хитрым шифрованием встроенный мессенджер пришло сообщение от стоящего рядом Ила: "Готов дайсы кинуть?".