Беспримерный подвиг "Меркурия"

+ НА ФОТО: модель брига "Меркурий"

Бесподобный подвиг брига «Меркурия» стал героической легендой, оставшейся в памяти российской навсегда. Увы, случались периоды, когда она покрывалась дымкой забвения. Пора её снова напомнить…

«Вестник богов»

Отцом будущего прославленного корабля стал известный корабельный мастер Иван Яковлевич Осминин. По его чертежам бриг был «рождён» в Севастопольском адмиралтействе, в Южной бухте между пристанями Минная и Телефонная, в январе 1819 года. Остов узкого вытянутого корпуса со стремительными обводами облекли мощные доски из крепчайшего крымского дуба. Весь облик относительно скромного по размерам парусника говорил о том, что он обречён на маневренность, малозаметность, ради чего пришлось пожертвовать скоростью. Отсюда и его будущие задачи – вести разведку, ходить в дозоре, сопровождать и охранять торговые суда, быть на посылках – доставлять крайне важные сведения, ведь тогда не имелось даже радио, не говоря уже про интернет и прочие виды связи.

Бриг имел высокую остойчивость, не боялся высоких волн, низкая осадка позволяла ему проходить даже иные мелководья и действовать вблизи побережья. А так как он являлся всё же военным судном, то имел и «жало», дабы мог себя защитить. Правда, вооружение не слишком впечатляло на фоне крупных кораблей. Его составляли восемнадцать 24-фунтовых карронад, использовавшихся в ближнем бою, и всего две переносные длинноствольные трёхфунтовые пушки, имевших чуть большую дальность стрельбы. Все карронады находились на верхней палубе, и выдвигались при необходимости в вырезы в фальшборте - орудийные порты. При необходимости пушки могли применяться с носовой части при преследовании врага и с гакаборта, кормовой оконечности, во время отступления.

По замыслу мастера-корабела Ивана Осминина нос судна должна была украшать фигура Меркурия в полный рост, но при воплощении она оказалась поясной. Причина этого неясна.

Длина корабля по палубе составила 29,46 метра при ширине 9,6 метра. Водоизмещение имел в 390 тонн. Две мачты (фок и грот) несли четыре прямых паруса общей площадью в 856 квадратных метров. Для передвижения при безветрии использовались четырнадцать солидных по размерам вёсел (по семь с каждого борта), они просовывались наружу в гребные шпигаты, специально для этого прорезанные отверстия в фальшборте. Матросы гребли вёслами стоя. Экипаж состоял из 115 человек. В том числе -5 офицеров, 5 квартирмейстеров, 24 матроса 1-й и 2-й статьи, 43 старших юнг, 9 бомбардиров и канониров, 2 барабанщика, 1 флейтщик и 14 остальных (плотников, конопатчиков, коков и денщиков).

Первым командиром брига «Меркурий» стал капитан-лейтенант Иван Максимович Головин. Затем его место занимали ещё трое человек, после чего сюда назначение получил капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский.

Вкратце о нём.

Родился он 16 июня 1798 года в местечке Дубровно Витебской губернии (теперь это Белоруссия) в небогатой семье отставного губернского секретаря.

Его дед Козьма Казарский служил в чине лейтенанта на Черноморском флоте и бился с турками. Это он как традицию передал внуку.

Рассказывают, когда Александр отправлялся в Черноморское штурманское училище, куда он был записан гардемарином 30 августа 1798 года, тогда отец ему сказал: «Единственное, что я могу оставить тебе в наследство, то это – честное имя». Ежели это так, то наставление запало в душу сыну, имя своё он не опозорил.

Получив офицерский чин, Александр плавал на бригантинах «Десна» и «Клеопатра», после перевода в Дунайскую флотилию стал командиром канонерских лодок и плавал между Измаилом и Килией. Провёл здесь пять лет. Затем получил назначение на фрегат «Евстафий», где почерпнул немало полезного для себя под командованием капитана 2-го ранга Ивана Скаловского. Следующими местами службы Александра Казарского были – шхуна «Севастополь», транспорт «Ингул», корабль «Император Франц», вновь транспорт «Соперник».

На последнем он отличился при взятии Варны в конце августа 1828 года и за храбрость был награждён золотой саблей.

По описаниям современников, в то время Александр Казарский ещё был молод (всего тридцать лет), ростом ниже среднего, худощавым, тёмноволосым. Отмечали его подвижность, приятное, умное лицо с выразительной мимикой. Был любезен, словоохотлив, жизнерадостен, нередко шутил и даже балагурил.

Некоторое время он командовал катером «Сокол», а затем был переведён на бриг «Меркурий», с которым вошёл в бессмертие.

Интересные нюансы связаны с именем брига.

В древнеримских мифах Меркурием звался вестник богов, для быстрых передвижений имевший крылатые сандалии. Но своё название построенный красавец-бриг получил не в него, а в честь катера «Меркурий», который прославился во время войны со Швецией (1788-1790 гг.), явив тогда чудеса героизма. В начале мая 1789 года он дерзко атаковал и захватил в плен 12-пушечный тендер «Снапоп», а в конце месяца - аж 44-пушечный фрегат «Венус» (?!). Вот такой был катер с именем удалого «вестника богов»!..

«Гяуры стреляют в нас!..»

Вместе со своим именем бриг унаследовал и традицию свершения подвигов в мае, словно принял эстафету…

В силу давних провокаций западных стран, в первую очередь Великобритании, Турцию привычно столкнули с Российской империей. Пришлось воевать. Кровопролитные баталии 1828-1829 годов заставили спесивую Блистательную Порту запросить мира. Но победа пришла не сама по себе, она явилась следствием героических действий русских воинов. Внёс свою лепту и скромный бриг «Меркурий».

Он наряду с прочими кораблями участвовал во взятии крепостей Варна, Бургас, Инада, Сизополь и Анапа.

Вместе с 12-пушечным катером «Сокол» 8 мая 1828 года захватил у Сулжук-кале два вражеских транспортных судна, которые везли в Анапу войска. На одном из них находилось свыше трёхсот турецких солдат.

В мае 1829 года «Меркурий» крейсировал вблизи Константинопольского пролива, наряду с 44-пушечным фрегатом «Штандарт» и 20-пушечным бригом «Орфей». Неожиданно днём 14 мая была обнаружена идущая к ним огромная турецкая эскадра в составе восемнадцати кораблей, в том числе несколько линейных. Соотношение сил было слишком неравным, потому командир российской флотилии П. Сахновский отдал сигнал: «Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход». Иными словами, спасайтесь, кто как сможет. Быстроходные «Штандарт» и «Орфей» выставили все свои паруса и смогли оторваться от врага.

Александр Казарский вынужден был действовать самостоятельно. Понятно, что ни о каком сражении мыслей у него не возникло, слишком уж разными были «весовые категории». Он сделал попытку удалиться, но слабый низовой ветерок лишь шевелил паруса, почти не наполняя их. Бриг едва двигался, а потому вскоре был замечен флотилией Блистательной Порты. Два лучших корабля отправились за ним в погоню. Высокие мачты и большая площадь парусов позволяли им двигаться и маневрировать заметно лучше.

Самое крупное судно турок «Селимее» имело 110 мощных пушек, несло на себе флаг капудан-паши, главы всей эскадры. Несомненно, на нём находилось лучшее вооружение и наиболее подготовленный, отборный экипаж. Рядом с ним шёл 74-пушечный корабль «Реал-бей» с флагом младшего флагмана. Русский бриг мог им противопоставить лишь двадцать маленьких орудий.

Прочие судна Блистательной Порты легли в дрейф, имея все основания считать, что два их могучих линейных корабля легко одолеют маленький русский парусник. Никто и подумать не мог, что могло быть иначе.

Даже с одним противником было связываться безумием, а тут их находилось два. На «Меркурии» были задействованы вёсла, но и они не помогли. Враги неуклонно приближались, ясно обозначая намерение взять в плен или потопить бриг.

Поняв невозможность избегать крайне неравного боя, Александр Казарский провёл военный совет с офицерами. На нём первый голос по традиции давали самому низкому по чину. Таковым оказался поручик корпуса флотских штурманов Иван Прокофьев. Его слова вошли в историю: «Надо биться до последней крайности, и когда не останется никакой надежды, взорвать бриг, сцепившись с вражеским кораблём».

Все остальные офицеры поддержали предложение, и оно было принято единогласно. Приняли решение, что последний из них, оставшихся в живых, обязан взорвать крюйт-камеру, для этого у входа в неё на шпиль положили заряженный пистолет.

Для пресечения любых проявлений трусости, ял был сброшен за борт, кормовой флаг прибили к гафелю, чтобы его нельзя было спустить. А рядом встал матрос с оружием, готовый остановить любого, кто решится на такое. Это всем показало, что следует стоять насмерть. Кто-то вспомнил слова пращуров: «Мёртвые сраму не имут».

Когда о принятом решении сообщили матросам, то в ответ прогремело дружное «ура». Все встали к своим местам и приготовились в бою.

Около получаса шло лавирование брига, уклонения от турецких орудий. Потом маленький «Меркурий» оказался зажатым между двумя огромными вражескими кораблями. Там уже были заготовлены абордажные команды для захвата брига. С главного прокричали по-русски требование капудан-паши – убрать паруса и сдаться. Ответ русских прозвучал в виде залпа всех артиллерийских орудий и даже ружей.

Турки опешили от такого, слышались растерянные возгласы: «Гяуры стреляют по нам!..»

Подобного они представить себе не могли.

Вражеские корабли открыли ожесточённую пальбу из всех своих орудий по русскому бригу, нанося ему огромный вред: перебивались снасти, повреждалась обшивка, такелаж. В бортах и парусах появились дыры различных размеров. Падали мёртвыми или ранеными моряки, но оставшиеся успевали мужественно помогать раненым, тушить возникающие очаги пожаров и стрелять по врагу.

С обеих сторон на «Меркурий» смертельным ливнем обрушивались не только простые ядра, но ещё и сцепленные или картечные, сметая всё на своём пути и разрывая на части людские тела, такелаж, паруса. Грохот канонады заглушал крики раненых. В корпусе образовались дыры, начала поступать забортная солёная вода. С ней едва успевали справляться, откачивая помпами.

И небывалое бывает!..

По всем внешним параметрам преимущество находилось на стороне турок: 184 мощным орудиям противостояли всего 20 заметно меньшего калибра, не говоря уже о многократном превосходстве в живой силе. Но главными факторами русских стали их беспредельное мужество, родившееся из отчаяния положения, и более высокое мастерство, боевая выучка. Турки же недооценили противника, самоуверенность их подвела. Они забыли древнюю мудрость: «Не дерись с тем, кому нечего терять». Бриг сражался с предельной отвагой обречённого, не ожидая пощады.

Турки могли использовать пушки лишь одной стороны борта, тогда как «Меркурий» палил в них изо всех орудий, имея дело с двумя противниками. Крупные вражеские суда являлись более удобной мишенью, чем маленький русский бриг, к тому постоянно совершавший манёвры. Да и было нелегко стрелять с качающегося корабля, беспрестанно трясущимся от отдачи орудий, а в этом умении турки уступали русским.

Даже сами «клещи», в которые «Селимее» и «Реал-баши» взяли бриг, доставляли им неудобство: турки опасались попасть друг в друга, ведь временами они находились друг против друга, а борт небольшого брига был заметно ниже.

Более мелкие карронады «Меркурия» имели небольшое преимущество в том, что они были более эффективны именно в ближнем бою, так как быстрее заряжались и стреляли. И чаще попадали в цель, пусть и некрупными ядрами.

Несколько раз турки предлагали сдаться на их милость, но каждый раз русские отвечали усиленными залпами пушек и отборного мата.

Меткими выстрелами канонир Иван Лисенко сумел повредить грот-мачту на «Селимее» и она с грохотом свалилась, вызвав панические крики турок. Бриг добавил по врагу ещё один залп, после чего турецкий флагман решил, что ему слишком крепко досталось, и поспешил отойти от «Меркурия», а затем лёг в дрейф и занялся устранением понесённого урона.

А русский бриг тем временем повернул в сторону «Реал-бея» и смело его атаковал. Турки оказались ошеломлены такой дерзостью и позволили «Меркурия» нанести полный бортовой залп. Сами ответили не сразу, но всё же ответили: под грохот канонады продолжили летать смертельные рои ядер, гранат и пуль.

С брига отвечали реже, но куда более метко. В конце концов и на «Реал-бее» рухнула за борт фор-марса-рей, увлекая за собой немалую часть такелажа и парусов. Это ухудшило управление судном, турки тоже отошли в сторону и легли в дрейф. Похоже, решили, что с них хватит, мало им не показалось. Да и пример флагмана с капудан-баши был перед глазами, тот не явил собой образец героизма, первым вышел из боя.

Находившиеся вне поля зрений вражеских кораблей, команды российского фрегата «Штандарт» и брига «Орфей» слышали ожесточённую канонаду в течении пяти долгих часов. Когда она прекратилась, то наступила зловещая тишина. Её посчитали концом «Меркурия», а также всех тех, кто на нём находился. В знак траура были приспущены флаги.

Они не знали, что не сдавшийся врагу парпусник тем временем держал курс на Сизополь, по мере возможности в пути исправляя огромный нанесённый урон, и уже 15 мая воссоединился с основными силами Черноморского флота.

Потом на его корпусе и парусах насчитали 319 пробоин, в том числе – 22 в борту. Все шлюпки оказались разбитыми. (Забегая вперёд, скажу: героический парусник ремонтировался четыре года.)

В результате столкновения с врагом погибли четверо человек, а шестеро получили ранения. В числе последних – капитан, он был контужен, но невзирая на это, продолжал командовать кораблём. В ходе боя его спас от вражеской пули матрос Щербаков, закрыв командира своим телом, отдав за него свою жизнь.

Понятно, что при желании можно бросить упрёк командам фрегата «Штандарт» и брига «Меркурий», что они оставили товарищей сражаться и умирать одних. Легко выдвигать обвинения со стороны, находясь в безопасном положении. Соотношение сил было настолько неравно, что следует оправдать принятое решение отступить. «Меркурию» не повезло, он оказался самым тихоходным, уйти не смог, но отвлёк на себя эскадру Блистательной Порты, тем самым спас остальные корабли. Если бы они пришли ему на помощь, то в бой могла вступить прочая часть турецкой эскадры – ещё аж 16 военных судов! Видимо, по приказу капудан-паши они всё время находились в стороне и своим не помогали. Никому там не могло прийти в голову, что два их лучших корабля не справятся сами с одним маленьким русским бригом. Но он оказался настолько удалым, что сумел отбиться.

Не успели бы уплыть два российских корабля или вернулись бы на помощь «Меркурию», то результат мог бы оказаться гораздо хуже: они даже все вместе вряд ли смогли бы устоять против восемнадцать кораблей. Так получилось в итоге даже лучше.

+ НА КАРТИНЕ: геройский бриг "Меркурий" после победы.

«Имя героя на храме Славы»

Весть о небывалой победе скромного русского брига с его храброй командой и таким же капитаном над двумя сильными турецкими корабля облетела всю шестую часть суши, которую занимала огромная Российская империя. Страна ликовала. Газета «Одесский вестник» тогда написала: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотверженность, выказанные при сем случае командиром, офицерами и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных...»

Одержанная победа казалась совершенно немыслимой даже многим специалистам военно-морского дела. Английский историк Ф. Джейн написал: «Совершенно невозможно допустить, чтобы такое маленькое судно, как «Меркурий», вывело из строя два линейных корабля». Ещё б ему не удивляться, в английском флоте подобного не случалось.

Много позже стало известно письмо штурмана «Реал-бея», датированное 27 мая 1829 года. В нём, в частности, говорилось:

«Во вторник, с рассветом, приближаясь к Босфору, мы приметили три русских судна, фрегат и два брига; мы погнались за ними, но только догнать могли один бриг в 3 часа пополудни. Корабль капудан-паши и наш открыли тогда сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное. Мы не могли заставить его сдаться: он дрался, ретируясь и маневрируя со всем искусством опытного военного капитана, до того, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, и он со славою продолжал путь…

Ежели в великих деяниях древних и наших времён находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг — «Меркурий».

Ряд художников нарисовали впечатляющие картины боя героического брига с турецкими кораблями. В том числе, И. Айвазовский, Иванов, Н. Чернецов, Лубянов, А. Шифлар, Н.Красовский, Печатин, М. Ткаченко. Акварель с эпизодом боя сделана его участником штурманом Иваном Прокофьевым, предложившим драться с турками насмерть (и в рисовании он проявил свой талант).

Герой Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов написал прочувственные стихи о героях моряках, об Александре Казарском.

Появилась народная песня о подвиге героического корабля:

«Наш красавец бриг «Меркурий» флот турецкий отразил

И могучей своей грудью Черно море переплыл.

Все готовы были дружно флаг родной наш отстоять

И Казарского-героя все приказы исполнять.

В море, встретившись с врагами, наш «Меркурий» не бежал —

Пред турецкими судами, как орел, наш бриг летал.

По волнам морским носился, словно сокол в небесах,

Черно море переходит на всех полных парусах.

Ах, меркурьевские братья, как мы счастливо пришли

И меркурьевское знамя в Севастополь принесли.

Мы тебя, рыцарь «Меркурий», будем вечно вспоминать.

В наших песнях и повсюду всегда будем вспоминать!»

Была учреждена специальная медаль в честь этого события. Награды получила вся команда. Александра Казарского повысили, он стал капитаном 2-го ранга. Ему и штурману Ивана Прокофьева вручили Георгиевский крест 4-ой степени. Все офицеры брига получили право внести на свои фамильные гербы изображение того тульского пистолета, который был положен у крюйт-камеры, дабы взорвать корабль.

Высочайшим Указом монарха «Меркурию» был дарован кормовой Георгиевский флаг с изображением Георгия Победоносца, поражающего копьём змея. Другим указом повелевалось навечно числить в списках российского флота корабль с именем «Память Меркурия».

Так был назван парусный корвет в 1865 году, крейсер (1883 г.), в 1907 году бронепалубный крейсер «Кагул» был переименован в «Память Меркурия».

Героический капитан стал «пароходом» - 25 августа 1834 года сошёл со стапелей 20-пушечный бриг «Казарский». Одно время плавал минный крейсер «Казарский», спущенный на воду в мае 1890 году. Затем появился уже в советское время – в 1966 году - такой же с аналогичным же названием.

Ещё некоторое время Александр Казарский командовал бригом, а затем принял только что построенный фрегат. Позже стал капитаном 1-го ранга, а затем – флигель-адъютантом при дворе.

Увы, прожил он яркую, но недолгую жизнь, пролетев по небосклону ярким впечатляющим болидом, и уйдя в бессмертие. Умер 16 июля 1833 года, ему шёл тогда тридцать шестой год. Похоронен в Севастополе.

По предложению командующего Черноморской эскадрой адмирала Михаила Лазарева было решено увековечить подвиг «Меркурия», по его предложению начался сбор средств на сооружение памятника. Строить его начали по проекту академика архитектуры Александра Брюллова (брата художника К. Брюллова) на Матросском бульваре в Севастополе через пять лет, а закончили в 1839 году. Построен он из крымбальского камня высотой его в 5,5 метров. Памятник украшен картинами, которые в аллегорической форме рассказывают о событии, бронзовыми жезлами, а также – изображениями бога морей Нептуна, вестника богов Меркурия и крылатой богини победы Ники. Сверху его расположена античная трирема, наиболее известный военный корабль прошлого. Был тут и горельефный портрет Александра Казарского – капитана «Меркурия». На главной стороне высечены слова:

«Казарскому

и

потомству

в

пример»

Некоторые историки считают, что их автором является царь Николай I.

В сентябре 2003 года в канун празднования 220-летия Черноморского флота в Москве на пересечении Севастопольского и Нахимовского проспектов установили монумент «Доблести и героизму моряков-черноморцев». Его авторы - заслуженный скульптор России Андрей Ковальчук и заслуженный архитектор Александр Великанов - избрали символом мужества и героизма легендарный бриг «Меркурий». Его золотая модель с раздутыми ветром парусами увенчала впечатляющую композицию, на фоне синего неба с белыми парусами он смотрится чрезвычайно эффектно. Можно прочитать слова: «Потомству в пример». С разных сторон памятника размещены флаг России, Андреевский флаг и флаг Военно-морского флота, а также – ордена Ушакова и Нахимова. На карте в основании постамента выделены четыре города, носящих звание «Город-герой», - Севастополь, Новороссийск, Одесса и Керчь. На чёрном мраморе памятных знаках запечатлены главные этапы минувших сражений.

Ставший знаменитым, бриг «Меркурий» пережил своего героического капитана. Им командовали уже другие командиры, он продолжал верно служить родине. Уже совсем ветхим был исключён из состава флота, приказ об этом был подписан 9 ноября 1857 года, и разобран.

Из песни слова не выбросишь. Потому следует сказать и о далеко не героическом. В советский период не имелось судна с героическим именем. Лишь в конце 1960-х годов малому гидрографическому судну дали название «Память Меркурия». В пресловутые 1990-е годы его использовали в коммерческих целях, завозя товары… из Турции (?!). Вот такая ирония судьбы. В 2001 году оно затонуло, перегруженное ими, находясь в 90 милях от Севастополя. При этом погибли и пропали без вести двадцать человек – 7 матросов и 13 пассажиров. В мирное время жертв оказалось больше, чем от ядер пушек двух военных турецких кораблей почти два века назад. Очень символически!..

В России имеется общественное движение «Памяти брига Меркурия», его инициативу восстановление парусника в первозданном виде поддержал Владимир Путин во время пребывания в Севастополе в апреле 2019 года.

На судостроительном заводе «Северная верфь» в Санкт-Петербурге строится корвет «Меркурий», его проект разработан Центральным морским конструкторским бюро «Алмаз».

Александр ЗИБОРОВ.