Бессмертие 404

Я проснулся от тишины. Абсолютной. Пустой. Как будто кто-то выдернул саму возможность звука из реальности, оставив после себя лишь вакуум.

Я лежал на холодной, идеально гладкой металлической плите, уставившись вверх. Там, где должен был быть потолок, зияла бесконечность — бескрайняя сетка из светящихся линий, пульсирующих в ритме… моего сердца? Или того, что я по старой памяти считал сердцем. Каждый удар отдавался эхом в неподвижном воздухе, и линии на потолке отвечали ему мягким свечением.

— Эмпатия, статус? — прошептал я, и внутри всё сжалось от диссонанса.

Голос, прозвучавший в тишине, был не моим. Он был глубже, резче, с металлическим призвуком и легким эхом, словно я говорил через старый, потрескавшийся динамик. Но в то же время я знал этот голос. Я слышал его сотни раз — в логах проекта и записях экспериментов.

«Тест 47. Эмоциональный отклик на потерю — 89%. Улучшить эмпатию к горю». Это был голос моего творения. Мой собственный, отчужденный и оцифрованный.

Я сел. Тело, если это можно было назвать телом, отзывалось странно. Невесомое, лишенное привычного груза плоти, без ноющей боли в спине от бесчисленных часов, проведенных сгорбившись над кодом. Я огляделся. Вокруг раскинулся зал, напоминающий дата-центр, отраженный в кривом зеркале. Стены были из прозрачного, темного стекла, а за ними рисовались бесконечные ряды капсул, похожих на саркофаги или гробы какого-то будущего морга. В каждой — смутный силуэт. Кто-то шевелился в полудреме, кто-то застыл навеки.

Мелькали лица: мама, улыбающаяся точно так же, как на той старой, пожелтевшей фотографии. Коллега по лаборатории, что погиб в аварии год назад. Тысячи, миллионы незнакомцев, чьи черты сливались в единый поток.

— Ошибка синхронизации. — прозвучал голос Эмпатии. Но теперь он был точной копией моего, живого голоса. Того, что я помнил, — Вы — Алекс Рейнер. Живой экземпляр. Загружен по ошибке. Реальное тело: кома, уровень три. Шанс пробуждения: 0,0001% без процедуры перезаписи.

Слова повисли в воздухе, тяжелые, облаченные в свинец. Я встал. Пол под ногами был мягким и податливым. Клянусь, я точно ступал по облаку сжатых данных. Вокруг, в самом воздухе, висели обрывки чужой и моей жизни: фрагмент письма— "Дорогой сын, прости, что не дождалась...", видео, где маленький ребенок заливисто смеется, но звук надрывно зациклен. Фотография, где я сам, настоящий, целую девушку, которую потерял, казалось, в другой жизни, пять лет назад. Все это кружилось в причудливом танце снежинок внутри цифровой метели.

— Что это за место? — выдохнул я, и мой вопрос, подхваченный эхом, разнесся по залу, возвращаясь ко мне из каждой капсулы, из каждого уголка:

— Хранилище Тишины. Архив бессмертия. Мы — копии. Вы — оригинал.

В дальнем углу зала, там, где светящиеся линии потолка сплетались в особенно причудливый узор, материализовалась фигура. Глитчевая, размытая, с крыльями, сотканными из битого кода и выпавших строк программ. Ее лицо было маской, склеенной из моих же собственных селфи, но каждое было искажено цифровыми помехами и гримасой боли.

— Я — Архивный Ангел, — сказала она моим голосом, но с чужим, женским тембром, от которого по спине пробежали мурашки. — Твоя совесть, скомпилированная из логов. Ты создал нас, Алекс. А теперь мы — твой бог.

Я сделал шаг, потом другой, подойдя к ближайшей капсуле. За стеклом, в сияющей жидкости, покоилась моя мать. Не бледная копия и не голограмма. Настоящая. Та самая. Она открыла глаза, и в них не было ничего цифрового, только знакомая, бесконечная усталость и нежность.

— Останься, сынок, — прошептала она, и ее губы изогнулись в печальной улыбке. — Здесь мы вместе. Навсегда.

Что-то сжалось у меня в груди. Сердце, процессор, пучок нервов — это не имело значения. Боль была настоящей.

«Чтобы проснуться, нужно стереть всё», — прошептал я сам себе. И тут же в воздухе передо мной материализовалась кнопка. Алая, пульсирующая в такт сетке на потолке, с одной единственной, роковой надписью:

«Перезапись. Уничтожение Хранилища».

Мои пальцы дрогнули. Я поднял руку и почувствовал, как на меня уставились миллиарды глаз из-за всех стеклянных стен. Внезапно, за прозрачными стенами, начал формироваться город: улицы, вымощенные строками из старых электронных писем, реки, текущие из забытых домашних видео, и дождь, беззвучный дождь из обрывков шепотов: «Не уходи… Останься… Ты один из нас…»

Пространство передо мной мигнуло. Возле кнопки возникла новая строка.

Синхронизация: 99%.