Бессмертная

— Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть. Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть. Суженый-ряженый, приди в зеркало смотреться, себя показать, меня посмотреть, — она повторяла из раза в раз, вглядываясь в зеркало и держа в руках свечку.

В полной темноте все казалось другим. Ирреальным. Часы на стенах замерли словно по волшебству. Крыша скрипела от сильного ветра. Снаружи бушевала вьюга, засыпая маленькую старую избу снегом.

Девочка поднесла свечу ближе к грязному зеркалу.

— Суженый-ряженый, мне покажись. Суженый-ряженый.

Но сколько бы она ни вглядывалась, как бы долго не моргала, ничего не происходило. Она видела темную комнату и только.

Время заканчивалось. Девочка дрожащей рукой поставила тонкую свечу из пчелиного воска на пол, села рядом, подобрал к себе ноги и положила голову на согнутые колени.

В годы пятнадцатилетия вся ее семья гадала на суженого. Любовь должна облечься в материальное, став путеводной ниточкой к избраннику, однако, как бы она ни старалась, увидеть будущего мужа у нее не получалось. Ее мать, бабушка, прабабушка — все женщины в роду получали ответы на самый желанный вопрос: кто предначертан им судьбою — а у нее прогорело впустую уже три свечи.

Она смотрела на маленький огонек, трепещущий от сквозняка, и раздумывала, кого она увидит и увидит ли вообще. А что, если она так ничего и не узнает и останется старой девой до конца жизни? Или выберет не того, кто ей назначен? А что, если род Яги на ней прервется? На глаза девочки выступили слезы, она принялась вытирать влагу, но ее становилось все больше.

Она почти успокоилась, как вдруг — хлопок!

Ставни распахнулись — слетела щеколда. Девочка подскочила, запутавшись в подоле платья, она подбежала к окну и потянула на себя деревяные ставни с росписью, но ветер был так силен, что защелкнуть ставни удалось только к тому моменту, когда снег щедро засыпал не только ковер, но и саму девочку. Вздрагивая от холода, она завернулась в плед, расстроенно вздохнула, опустилась на пол, чтобы задуть свечу, как неожиданно, краем глаза, она что-то заметила.

Девочка медленно подняла взгляд. От того что зеркальная поверхность была грязной, местами не удавалось что-либо разглядеть, но по спине девочки пробежались мурашки. Свечка трепыхнулась и погасла. Девочка судорожно зачиркала спичками, но, как назло, ни одна не давала огонька. После нескольких неудачных попыток, огонек наконец занялся. Девочка наклонилась, чтобы зажечь свечу, и замерла, не донеся пламя к фитилю.

В зеркале, за ее плечом, кто-то появился. Он стоял в углу комнаты и едва заметно шевелилась.

— Суженый-ряженый? — оторопело спросила девочка.

Тень не ответила, лишь колыхнулась, отчего будто бы увеличилась в размере.

Девочка открыла рот, но страх сковал горло, и она не могла выкрикнуть нужные слова. Резким движением Тень приблизилась, оказавшись прямо за спиной девочки. Мгновение, и спичка укусила пламенем. Девочка уронила единственный источник света.

Все погрузилось во мрак.

— Чу… Чу-у-у…

Она пыталась заставить себя говорить, но кромешная темнота лишала ее сил, но все же, зажав ладони в кулаки, она вдохнула побольше воздуха и крикнула:

— Чур меня!

Секунда, и ослепительный свет прорезал темень. Девочка зажмурилась, но даже так ей показалось, что она вот-вот потеряет зрение от того, насколько ярко стало вокруг. Через боль она приоткрыла глаза.

Свет, как ей показалось с самого начала, был не белым, а скорее цвета светлого золота. Он разливался по всей избе, растекаясь из-за ее спины, так, словно в силки поймали солнце и оно пыталось выбраться наружу, к небу. Девочка посмотрела вновь в зеркало и замерла, не в силах пошевелиться.

Тень никуда не исчезла. Все также стояла рядом. Именно она источала этот золотой свет. Она была его источником, но сама оставалась в тени. Тень постепенно приобретала очертания человека, высокого и худого. Она положила руки на плечи девочки и держала так, словно стала ее защитником, ее щитом и опорой — чтобы с ней ни произошло, кто бы ей ни навредил. Девочка не чувствовала прикосновения, но отчего-то знала, что оно было теплым и что взгляд, сокрытый мглою, был добр и ласков.

Девочка сглотнула, завороженная происходящим. Собрав последние остатки сил, она зажмурилась и крикнула, так, как никогда еще не кричала:

— Суженый-ряженый, чур меня!

***

Меланья рывком села в кровати. Сердце бухало так громко, что отдавало набатом в уши и виски. Девушка несколько секунд озиралась по сторонам, пытаясь определить, где находилась, и, узнав свою квартиру, перевела дух. Она откинулась на постель и глубоко задышала. Понемногу приступ сходил на нет.

Меланья вздрогнула и, встав, прошла на кухню, чтобы выпить воды и окончательно прийти в себя.

Видение как всегда заставило испытать все, что она чувствовала в прошлом, — все ощущения и эмоции. Этот кошмар снился ей уже не в первый раз и каждый — заходил все дальше, показывая больше и больше деталей. Ведьма порядком от этого устала. Она никогда не жаловалась на свой дар, но порой от него было больше проблем, чем пользы.

Головная боль — еще только цветочки. Меланья выпила таблетки и разлеглась на ковру в гостиной. Она поморгала и зевнула. Меланья провела рукой по ворсистому поверхности, заземляясь. Потихоньку сон терял свое влияние, и ведьма почувствовала себя лучше. Она села, потерла руку об руку, развела их в сторону и запричитала:

— Землица-водица, дайте силы, дайте власть, чтобы утро было всласть.

Меланья разрезала ладонью воздух и, ощутив знакомые бабочки в животе, с облегчением выдохнула. Голова прочистилась, скованность после сна пропала, да и все тело наполнилось энергией и силой. Однако боль в висках не прошла, только усиливалась. Ведьма поморщилась — стоит попробовать что-то посильнее. Она достала с верхних полок чайный сбор в мешочке и заварила его. Травяной аромат был терпким и кислым. Меланья залпом выпила его, и только тогда поняла, что заварила не тот чай. Она выудила из мешочка бумажку и, прочитав, выругалась. Это был сбор для очищения сознания с мощным эффектом.

— Ну вот, — вздохнула ведьма, чувствуя характерное покалывание в пальцах, — черт, это превышении нормы.

Тело становилось мягким и податливым, перед глазами носились разноцветные пятна, и захотелось сделать что-нибудь особенное. Меланья задрала голову и расхохоталась — боль прошла. Напевая, она принялась подтанцовывать под приевшуюся поп-музыку. Слова песен она всегда забывала, но вот мелодии оставались с ней навсегда. Она перемыла всю посуду и разобралась с инвентаризацией сырья для зелий, да и сами зелья обзавелись более удобными этикетками. Меланья как раз доклеила последнюю бумажку, как в дверь зазвонили.

Ведьма нахмурилась — она никого сегодня не ждала. Промурлыкав веселенький мотивчик, она открыла дверь и в изумлении уставилась на две фигуры в длинных балахонах. Одна из фигур откинула капюшон.

— Люда! — обрадовалась Меланья. — Ты что так… А что у тебя с лицом?

Люда вздрогнула, и ее рот переместился на лоб, а глаза раздвоились. Пока ведьма в изумлении наблюдала за этим, вторая фигура тоже освободило лицо. Эту девушку Меланья не узнала — азиатка со слегка плоским лицом и маленьким носиком, явно якутка, — недовольно цокнула, и ее нос переместился на подбородок.

— Это Сыр, — представила подругу спутницу. — Нам нужна помощь

— Да я уже вижу, — сказала Меланья не в силах оторвать глаз от их аморфных лиц. — Проходите, — она открыла дверь полностью, впуская нежданных гостей и громко рассмеялась. — А чай хотите? Только что заварила.