Бестиарий — дело семейное 3. Счастье мантикорье

Я сидела за столом, передо мной на столе Агеша лакомился орехами. В кресле у стены Мирт читал книгу, изредка поглядывая на меня. Мы с ним не разговаривали. После отъезда комиссии поругались, и с тех пор я мужа игнорировала. Основой моих претензий стало то, что Мирт мешал мне отбирать драконье яйцо у комиссии. Муж оправдывался тем, что я вела себя неразумно, надо было действовать не силой, а законом, позвонить в полицию и в министерство. Я спорить не стала, может, Мирт и был прав, но обиделась.

Обида была не на показ. Мне вспомнилась мама, которая использовала обиды и игнорирование, как средство моего воспитания. Но я не пыталась использовать все это как средство воздействия, просто не могла разговаривать с мужем, пока обида не перегорит.

Все оправдания Мирта мне казались несерьезными, мнилось, что муж просто смалодушничал. Причем от недоброй памяти Кейра я воспринимала это вполне спокойно, даже не обращала внимания или быстро забывала обиду, а тут объявила мужу прямо бойкот.

Агеша доел все орехи, проверил, нет ли у меня в руках еще. Тщательно осмотрел мне лицо и губы, вдруг я тайком подъела его лакомства, с надеждой спросил моим голосом:

— Агеше орешек?

— Больше нету, — я развела руками, показывая пустые ладони.

Ворон еще раз проверил мои пальцы, разочарованно каркнул, а потом перепорхнул на подлокотник кресла.

— Орешек? — спросил Агент у Мирта уже его голосом.

Еще одно удивительное явление в нашей жизни — теперь мы оба чувствовали ворона как фамилиара. Что послужило причиной — неизвестно. То ли насыщенный драконьей магией фон так подействовал на ворона, наладив связи со мной, то ли наоборот — на меня.

Надо было обсудить с Миртом, что с этим делать, но я пока обижалась. Убедившись, что больше ни у кого ничего не осталось, Агеша перелетел на свой насест и занялся вечерним туалетом. Я решила, что тоже пора ложиться спать. Разобрала кровать, пошла в ванную, переоделась в ночную рубашку. Когда вернулась, муж уже расстелил на полу спальный мешок и положил подушку. Мирт мог уйти спать в гостевую комнату, после того, как мы поругались, но он предпочел ночевать на полу.

Нырнув под одеяло, я отвернулась к стене. Мирт за спиной тяжело вздохнул и лег. Я почувствовала волну магической энергии, а потом щелкнул выключатель и комната погрузилась в темноту.

То появление возле бестиария существ древней магической расы без последствий не осталось. Лот Валидович уехал, но перед этим пожаловался на нас в МагБез. Еще сигналы были от местных жителей, которых перепугал такой всплеск магической энергии. Так что примерно через полчаса после отъезда комиссии возле бестиария остановилась пара машин с сигналками, и на территорию вошли восемь человек в черной форме.

Дальше были длинные опросы и расследование, но найти и выяснить что-то не удалось. Драконья парочка растворилась словно бесследно. В том доме, где я видела их как хозяев приема, давно жили совершенно другие люди, и они говорили, что про прошлых владельцев ничего не знают.

Про то, откуда взялось яйцо под стенами бестиария, тоже так и не удалось ничего выяснить. Хорошо, что в свое время Эмуарль Армурович вызывал полицию и оформил все документально, а то вменили бы нам браконьерство.

Через несколько дней вся суматоха утихла, а бестиарию вынесли предупреждение. Вместе с отчетом комиссии это все было очень некстати. А тут еще пришло письмо из мэрии. Аллин Титович выражал недовольство событиями в бестиарии. Так же он высказал предположение, что для места в историческом центре города найдется лучшее применение, а бестиарий доставляет слишком много беспокойства. К тому же в нем явное перенаселение. А за границей города есть чудные просторные пустыри. Что случилось с мэром? Он даже на увещевания порученцев моего отца не поддавался, чего теперь-то произошло? Я только за голову хваталась.

Еще и Чейн Алтович ходил и ныл везде. Поймала себя на мысли, что очень хочу треснуть коллегу чем-нибудь тяжелым.

Меня вызывал к себе новый начальник отделения МагБеза, вернее не меня, а владельца бестиария. Пришлось идти, раскрывать себя, показывать документы. Ничего особенного от меня не требовали, но написала кучу объяснительных и ответила на кучу вопросов.

Мысли бурлили, мне никак не удавалось заснуть. Мирт тихонько похрапывал на полу. Легонько поскрипывал клювом во сне Агеша. Все спали. Одна я крутилась туда-сюда на кровати.

Поняв, что совсем никак не уснуть, я поднялась, стараясь никого не разбудить, и отправилась на кухню, решила попить какого-нибудь успокоительного чайку. Там прикрыла за собой дверь и включила свет. Почти сразу за ней раздалось царапание и приглушенное мяукание. Я приоткрыла дверь и пустила Пушу внутрь. Кот тут же уселся у своей пустой миски и выразительно посмотрел на меня. Картович сказал, что кот на диете, питается по часам, и велел лишнего ему не давать.

— Тебе нельзя!

Пуша мяукнул и сделал глаза выразительнее.

— Нет!

Я налила в чайник воды и поставила его на плиту.

Пуша посмотрел в пустую миску, зачем-то понюхал ее, потом стукнул лапкой по краю.

— Бумц! — сказала миска.

— Мау! — добавил кот.

Мне показалось, звук разнесся по всему дому.

— Нет! Выгоню сейчас!

Пуша блямкнул миской еще громче, а потом начал стучать ею без перерыва. Бумц! Бумц! Бумц!

Я выхватила миску магической силой. Кот взвыл. Где-то в доме раздалось тихое собачье поскуливание. О нет! Кажется, мы всех разбудили! Я сунулась в холодильник. Там в мисочке лежало куриное филе Агеше на утро. Оно, вроде, достаточно диетическое. Я быстренько отхватила несколько кусочков и сложила в миску. В это время Пуша с урчанием обтирался о мои ноги.

Когда я опускала еду на пол, он приподнимался на задних лапах и норовил меня боднуть головой. Чуть из рук все не выбил. Стоило миске оказаться на полу, а Пуше с урчанием впиться в первый, самый вкусный кусочек, как вдруг дверь бесшумно открылась, и на пороге кухни возник Мирт с Агешей на плече.

Пуша сдвинулся так, чтобы закрыть миску своим телом.

Все-таки кого-то разбудили бряканьем и воплями.

Мирт вошел в кухню и аккуратно притворил за собой дверь, огляделся, задержал взгляд на зашумевшем чайнике. Ворон скосил глаз на кота, словно догадавшись, чью куриную грудку тому пожертвовали.

— Дай Агеше курочку, — попросил пернатый моим голосом и тут же переменил его на миртов. — А Миртику — чайку.

Я фыркнула:

— А Миртик сам себе заварит.

Муж погладил Агешу по перышкам и полез в шкаф за заваркой.

Пуша судорожно заглатывал еду. Ворон перепорхнул на спинку стула и заинтересованно наклонился, глядя на кота. Пришлось и его кормить во избежание конфликта.

Мирт достал чашки, пакетики чая, залил их кипятком и одну подвинул ко мне. Я не стала вставать в позу, молча подвинула чашку к себе. Мирт тоже сел за стол. Пару минут мы молча пили чай, потом муж спросил:

— Мы будем мириться или нет? — спросил он это как-то агрессивно

Так что вместо долгожданного примирения я все-таки встала в позу:

— А зачем? — стараясь говорить равнодушно, спросила я.

— Ах так?! — возмутился Мирт. — Может, мне тогда совсем уйти?!

Ответить я не успела, хотя рот уже открыла. Пуша торопливо поглотал свою порцию, а потом запрыгнул на подоконник, туда, где перекусывал ворон. Агеша справедливо возмутился, когда наглая морда сунулась к нему в миску. Он не стал орать, а просто от души клюнул кота в основание уха. Пушу просто унесло. С мявом, разбрызгивая кровь, он пронесся по моим ногам, разодрав мне колени, несмотря на то, что они были прикрыты подолом ночной рубашки. От нее тоже остались одни клочья, быстро пропитывающиеся кровью.

Мирт вскочил в ошеломлении, не зная, что делать. То ли меня спасать, то ли мечущегося по кухне кота.

— Лови его! Пока он все не разрушил! Да не руками!

Сообразив, муж подхватил кота силой и подвесил в воздухе посреди кухни.

Двинуться Пуша не мог, только разевал пасть, бешено вращая глазами, криков слышно не было — Мирт поставил противозвуковой контур.

Дальше мы совместно лечили кота, даже хотели будить Картовича, чтобы он зашил рану, но все же сумели остановить кровь, прижав ранку магией.

Потом обрабатывали уже мои раны. В процессе не заметили, как начали снова нормально разговаривать.

Когда закончили и убрались на кухне, я выглянула в коридор, ожидая увидеть свет в маминой комнате или ее саму. Мы такой шум устроили, я была уверена, что перебудили всех. Но в доме было тихо и темно. Кажется, или никто не проснулся, или не захотел вставать.

Как только открылась дверь, Пуша вылетел пулей и скрылся где-то в недрах дома. Мы же тихонько прокрались в свою комнату. Агеша, не рискнув лететь в темноте, спорхнул на пол и побежал за нами. В комнате запрыгнул на свой насест, почистил клюв и, нахохлившись, закрыл глаза.

Я забралась в кровать, Мирт шуршал спальным мешком, расстилая его заново.

— Мирт, — тихо позвала я.

— Что?

— Иди ко мне, — я максимально подвинулась к стене и приглашающе приподняла одеяло.

Муж не заставил себя долго уговаривать, тут же нырнув ко мне.

Утром я проснулась первая, осторожно выбралась из объятий Мирта, быстренько сбегала в ванную, потом оделась и отправилась на кухню, хотелось порадовать супруга чем-нибудь вкусненьким.

Настроение было прекрасное, мы наконец-то помирились с мужем, комиссия уехала, есть немного свободного времени, чтобы что-то придумать. Сначала хотела напечь блинов, но почти сразу передумала, потому что блины у меня получались только когда я злилась, а сейчас и тесто будет с комочками и к сковороде прилипать станет. Просмотрела содержимое холодильника, в глаза бросился кусок ветчины. Будет омлет с ветчиной, помидорами и луком. Готовить решила на всех, так что сразу вытащила дюжину яиц.

Напевая, я нарезала ветчину и принялась ее обжаривать, нижний край подрумянился, добавила целых мелких помидорок и кольца лука. По кухне поплыл потрясающий запах. И, видимо, не только по кухне, потому что внутрь заглянул Картович. Был он в майке, на шее висело синее полотенце. Нижним этажом заглянули собачьи морды. Клюква пошевелила носом и протиснулась внутрь, чтобы начать крутиться под ногами.

— Завтрак готовишь?

— Да. Вы присоединитесь?

— Еще бы! Такие ароматы! Сейчас оденусь и приду, — и дверь закрылась.

Я разбивала яйца, кидала скорлупки в ведро, туда тут же совалась собачья морда. В конце-концов я попала прямо по собачьей голове. Клюква шарахнулась в сторону и опрокинула мусорное ведро. Но даже это не испортило мне настроение.

Я как следует взбила яично-молочную смесь и залила ею скворчащие на сковороде ветчину с помидорами, прикрыла крышкой, чтобы омлет пропекся, поставила на огонь заполненный чайник и присела за стол, ожидая, пока все приготовится.

Буквально через минуту пришел уже одетый Картович и устроился за столом со мной вместе.

— Хорошо, что вы с Миртом помирились, — внезапно начал он.

Я опешила:

— Как это вы догадались?

— Ну... Вы были очень громкими.

— Да это Пуша хотел у Агеши мясо отобрать, получил по голове, а потом чуть всю кухню не разрушил. Мы думали, что всех перебудили, но вышли — тихо все было. А вы проснулись оказывается?

— Да нет, Пуша тут ни при чем. Он уже у нас спал.

И тут я поняла о чем говорит Картович. Лицо окатило жаром. Он намекал вовсе не на тот шум, что мы устроили на кухне. Мне захотелось провалиться сквозь землю.

Картович, заметив мое смущение, деликатности не проявил, напротив, мерзко хохотнул. Меня просто унесло с кухни. В комнате я столкнулась с уже вставшим Миртом. Я уткнулась мужу лицом в грудь и закрыла уши руками. Он обнял меня, положил подбородок на макушку и, замерев, ждал пока я успокоюсь.

— Роза, что случилось?

— Омлет! — всполошилась я, что бросила свою готовку, не закончив.

Мирт уже ничего не понимал.

Омлет мой наверняка сгорел, но идти на кухню к мерзкому Картовичу мне совершенно не хотелось.

— Ну что такое? — Мирт за подбородок поднял мое лицо, чтобы заглянуть в лицо.

— Нас все слышали!!!

— Ну слышали. Мы с тобой супруги, а не подростки. Это вполне естественно, если из супружеской спальни доносится шум. Да и слышали нас не дети, а взрослые люди. Они все понимают.

— Афрон Картович так мерзко хохотал!

— Ну, мы просто в следующий раз постараемся не шуметь.

— Мы больше никогда не будем делать это в мамином доме!

Мирт вздохнул.

Я не хотела идти на кухню. Но к нам заглянула мама, сказала, что мой омлет стынет. Оказывается, она пришла на кухню, когда я оттуда убежала, и успела его спасти. Мне было стыдно глаза на нее поднять. Я думала, что мама тоже сейчас сделает какое-нибудь замечание или выскажет претензии. На мама просто сказала, что Картович ушел гулять с собаками, и велела идти завтракать.

Настроение было безнадежно испорчено, мы быстро поели и пошли на работу. Привычно миновали главные ворота, обошли бестиарий и вошли с черного входа. Поцеловать мужа, вспомнив об утреннем происшествии, так и не решилась, разошлись так.