Бэтмен, который зажировывается на крыше

Олег присматривал за дядиной квартирой, как будто она могла сняться с насиженного двадцатого этажа и улететь на юга – выводить квартиренышей. Или, еще забавнее, будто в квартиру могли проникнуть злодеи, чтобы бесплатно вынести ветхую мебель, пухлый телек, облупленный холодос и еще какое хламье. В квартире стояла хорошая стиралка, но и она не выглядела основанием для тяжелого спуска.

Долгие поездки в лифте Олег воспринимал философски. Как медитацию над очевидной аллегорией. Вот так и Олега несет по жизни вверх и вниз – и лучше не задумываться, чтобы не спровоцировать у себя паническую атаку, которая лишь ухудшит путешествие.

В середине десятых престижное экономическое образование, помноженное на удачу, вознесло Олега до корпоративных вершин. Вернее, до площадки перед вершинами, а там уж было рукой подать. Но на площадке Олег не удержался, потому что следовало спихивать подползающих, а не любоваться видами. Следующей несостоявшейся вершиной, уже поменьше, стала собственная Олегова фирма по продаже китайской мелочевки – ее придушила пандемия и растоптали интернет-ретейлеры. Олег продал все имущество, чтобы отдать долги, набрал новых, а еще после пары неудачных восхождений какое-то время сидел на шее у жены и, что особенно унизительно, у тестя. Взялся таксовать на тещиной «Приоре», но довольно скоро попал в аварию. Пострадала машина тещи и голень Олега. Пока заживала нога, окончательно развалился брак. Прихрамывая, Олег пошел и устроился продавцом в магазин электроники.

Дядя Витя свалил в Таиланд аккурат перед первым локдауном – и ключи от своей квартиры он доверял еще перспективному племяннику, верившему в будущий успех. Заядлый буддист, дядя попросил Олега посещать двадцатый этаж раз в две недели, чтобы сидеть там на диване, ни о чем не думая. Так и квартира ветшать не будет, и племянник сохранит себя.

За прошедшие годы дядина квартира стала для Олега местом паломничества, куда он устремлялся, чтобы пересобрать себя из оставшихся деталей. К весне двадцать пятого этот конструктор ужался до примитивного, а в квартире пришлось обосноваться.

Одним холодный майским днем Олег пришел домой с тремя сиськами пива. К алкоголю он испытывал отвращение с детства, а пиво, даже и приличное, в пиковые времена вливал в себя только на корпоративных встречах – без удовольствия, для пользы дела.

Он достал дешманские пластиковые баллоны из пакета, установил их на кухонный линолеум в ряд, сел на табурет, обхватил голову руками и произнес слово «Неужели». Олегу представилось, что это его подсознание перехватило в магазине управление телом, чтобы дать ему последний шанс.

– Какой? – спросил у пивных сисек Олег. – Шанс спиться?

Подсознание, вероятно, знало больше Олега – ему вдруг представилось, что это экстренная мера, потому что где-то внутри себя он уже решил воспользоваться главным преимуществом квартиры дяди Вити.

– Бред, – сказал Олег.

Ну, не такой уж и бред, если вспомнить, что на работе не все ладно. Продажи плохие, премий нет, собственник требует от работников все больше, а сам планирует сокращение по результатам второго квартала.

– Другую работу найду.

Кассиром – максимум. А не за горами сорокет.

– Непонятно, как это связано с четырьмя с половиной литрами такого себе пива.

Все тебе понятно. Не хочешь пробовать полумеры – давай, выйди и помой наконец-то дядины окна с той стороны.

– Перед летом это глупо!

Не желая больше слушать дурные мысли, Олег принес из прихожей второй пакет и принялся выкладывать на стол небогатые покупки: пшенку, творог, кило соленого арахиса, здоровую пачку пряников с повидлом и не меньших размеров пачку сомнительных конфет. На удивление сомнительных. Пряники и арахис он еще как-то мог представить в своем рационе – в виде исключения, чтоб веселее жилось. Но эти кислотно оформленные конфеты – нечто откровенно чужеродное. Тем не менее, Олег сам их купил. Что он при этом думал?

– Да ничего, совершенно ничего, – сказал он. – Просто взял их, ничего не думая.

Поблизости откашлялись – то ли за стенкой, то ли на улице. Скорее всего, эти звуки издала ворона, усевшись на карниз. Олег посмотрел в окно, но не увидел никаких птиц – лишь остатки розового заката. Из соседей по площадке кашлять могла только старушка из квартиры наискосок, потому что в двух смежных квартирах никто не жил. Возможно, хозяева впустили съемщиков, вот те и кашляют…

Кивая своим мыслям и журчанию воды, Олег промыл и замочил пшено, развел творог со сметаной, заварил чай и механически поужинал. Из странных покупок он решился открыть только пряники – и принципиально съел два самых красивых.

Потом Олег залип в новости и перестал рефлексировать об окружающем. Он заснул было со смартфоном на тахте, но услышал звонок в чужую дверь. Кто-то настойчиво посылал соседям сигнал за сигналом. Такого при Олеге вообще не случалось. Дребезжание звонка заполняло соседнюю квартиру, резонировало в ней эхом, давая понять, что внутри нет даже мебели.

Некто, кажется, понял это одновременно с Олегом. И принялся трезвонить другим соседям. Олег поднялся и пошел к двери, ему как раз пришло в голову очевидное – что-то с бабкой. Наверное, скорая ищет помощь или понятых, либо не скорая – участковый… Пока Олег шел по длинному дядиквартирному коридору, пронзительный звонок раздался уже у него.

Он быстро взглянул в глазок, распознал крупного человека в черной форме и успел, отпирая замки, подумать, что бабка вызвала ОМОН, сейчас он им все объяснит… Только что именно?..

За дверью стоял очень высокий мужчина в костюме Бэтмена.

Визитер был на голову выше Олега с его честными метр семьдесят пять. Угрожающе выглядеть мужчине мешала худоба – дорогой и подробный костюм супергероя как будто накинули на швабру. Матовые пластины доспехов свободно висели, удерживаемые тканью между ними. Маска-капюшон, явно рассчитанная на лицо и шею пошире, казалась деталью взрослого костюма, надетой на ребенка. Видимая часть лица, однако, выглядело не молодо.

Все это Олег заметил в первую секунду после открытия двери, хоть и не сразу переварил. Визитер же произнес:

– Вот скажи, какой твой любимый Бэтмен?

– Жириновский, – ответил Олег.

– Он не был Бэтменом.

– Был, – возразил Олег, – он выступал в костюме на Новый год и пел песню. Лет двадцать назад, когда в мире все было хорошо и правильно. Лучшие были времена.

Визитер поднял руку в костюмной перчатке, приложил ее к впалой груди и проговорил проникновенно:

– Прости, малыш! Знаю, все пошло наперекосяк, но я здесь, чтобы исправить это время.

– А смысл?

Олега почти не удивляло собственное вовлеченное участие в диалоге. В конце концов, почему бы не поговорить.

– Смысл найдется, поверь, – сказал Бэтмен. – А что, есть какое-то угощение для путника издалека?

– Угощение?

– Хочешь, чтобы я спел песню?

Колядки – вот, на что это похоже, понял Олег. Еще на Хэллоуин, там тоже конфет в костюмах просят. Он бы покривил душой, если бы заявил, что у него ничего нет. Или – что ему самому пригодятся те яркие конфеты.

– Минуточку, – сказал Олег и пошел на кухню.

Визитер по-вороньи прокашлялся. Олег на пару секунд завис, припоминая, затем пошел обратно с целым пакетом, так его и не открыв.

– А вы вообще кто? – спросил он. – Если без костюма.

Бэтмен, словно этого и ждал, переступил порог, ловко прикрыл за собой дверь и двумя руками снял маску с глаз и носа, отодвинув ее на лоб.

– Я – Кристиан Бейл.

– Разве? – тупо спросил Олег.

Сходство с голливудской звездой у визитера было минимальное. Худоба вкупе с черным гримом вокруг глаз – Олег подумал об узниках Бухенвальда.

– На сто процентов. И теперь, к счастью, я вижу, что и тебя я выцепил верно, малыш. – Бэтмен указал подбородком на пакет с конфетами и вернул маску на верхнюю часть лица. – А значит, должно получиться.

– Кристиан Бейл ростом не два метра.

– Ну что ты заладил? Актер, которого ты представляешь – мой дублер в кино. А я – подлинный Кристиан Бейл. Кстати, нам надо прекратить повторять это имя, если не хотим все испортить. Они какое-то время еще будут тупить, пока поймут, что я в Москве, но потом придется держать оборону.

– В Москве? – уточнил Олег.

– Вот это за окном…

Бэтмен бесцеремонно прошел на кухню, а Олег двинулся следом.

– Вот это за окном что такое?

– Ночной город, – ответил Олег.

– Какой?

– Тула.

– Так мы в Туле? Точно?

– Предельно точно, я тут всю жизнь живу.

– Не ожидал, – сказал Бэтмен и сел на табурет, не заботясь замятием плаща.

В дядину кухню гость отлично вписался, хоть и занял много места.

Олег попытался открыть пакет с конфетами, но тот не поддался.

– Это потом. – Бэтмен остановил жестом. – Сейчас давай поговорим серьезно.

Олег положил конфеты на низкий холодильник и тоже сел на табурет. Бэтмен длинной рукой дотянулся до газовой плиты, пошарил в кастрюле с замоченным пшеном и, осмотрев перчаточные пальцы с налипшими крупинками, громко вздохнул.

– А что, – сказал он, – в Туле после дальней дороги на путников плюют?

Олег все понял и принялся готовить стол к серьезному разговору. Достал из шкафчика арахис и пряники, наполнил ими две салатницы. Других готовых угощений не нашлось – сухофрукты, например, надо было нудно мыть, Олег не стал. Сосиски и яйца из холодильника моменту не соответствовали.

Закипевший чайник отщелкнул клавишу, Олег спросил:

– Чай, кофе?

– Себе можешь смешать, я не против, – ответил Бэтмен, вставая, – а я тут заметил…

Он за один шаг оказался у холодильника, извлек пластиковую бутылку и укоризненно посмотрел на Олега.

– Ах, да, – сказал тот. – Есть пиво.

Бэтмен пшикнул пробкой и основательно приложился. За раз он выглотал добрую половину сиськи, завершив словами «Господи Исусе!». Затем вернулся на табурет.

– Я уже сомневаться начал, – сказал гость повеселевшим голосом, – но теперь вижу, что ты точно наш. Лучший в мире Бэтмен к кому попало не приходит. Значит, в Москве никого подходящего не нашлось. Что ж, в этом есть плюсы, тут явно будет потише.

– Для чего это я подходящий? – спросил Олег.

Но лучший в мире Бэтмен как раз всыпал в рот пригоршню орехов.

Олег залил растворимый кофе в любимой большой кружке с жирафом. Решил, что съест еще пару сладких пряников, поэтому в кофе добавит сахзам, а не сахар. Полез в шкафчик за сахзамом. Бэтмен тем временем придвинул жирафную кружку к себе и опрокинул в нее остатки из сахарницы.

– Не волнуйся, – сказал визитер с набитым ртом, – тут хватило.

В подтверждение своих слов он отсербнул немного кофе. Затем плотно занялся орехами, не забывая про пиво.

Олег залил напиток в другой кружке. Он размешивал сахзам в своем повторном кофе, ловя краем сознания мысль: а ведь поведение малознакомого мужика – правильное поведение. Потому и не раздражает. Да и малознакомый он формально, в чем-то ключевом он Олегу прекрасно знаком.

Бэтмен опустошил обе салатницы, допил кофе и сделал выпад за вторым пивом. Из холодоса он также извлек большую пачку молочных сосисок.

– Наполни емкости, малыш, – сказал он, – и продолжим разговор. Ты все поймешь.

Олег послушно высыпал в салатницу ломаные остатки пряников. Весь оставшийся арахис в другую салатницу не поместился, зато он поместился в Бэтмена, перехватившего пакет. Пока лучший в мире перемалывал добычу, Олег урвал себе осколок пряника с начинкой.

– Попрошу не отвлекаться, – сказал Бэтмен скромно жующему Олегу. – Я готов все разъяснить, но и ты прояви уважение. Тема очень серьезная.

Олег запил возможный ответ приторным от сахзама кофе.

– Мы имеем ситуацию… – сказал Бэтмен. – Ты слушаешь, не жуешь?.. Мы имеем плохую ситуацию. Невозможно понять, когда она началась, потому что время – специфическое явление. Точно не жуешь? Сейчас внимательно. Время – топливо, на котором работает человеческий мир. Как и все на свете ископаемые, оно вырабатывается под землей.

– Но разве…

– Малыш, помолчи сейчас. У тебя была возможность высказаться. Время вырабатывается глубоко внутри планеты. И периодически выбрасывается на поверхность большими порциями, чтоб на все хватало. Проблема в том, что у времени, как и у топлива, есть разные сорта. Сам понимаешь, к чему это привело.

– К чему?

– А, не понимаешь?.. К тому, что появились любители определенного сорта времени. Вот подавай им только темные и тяжелые времена – и все, только от таких времен кайфуют. Причем хотят, чтобы и другие кайфовали. А темные и светлые сорта времен часто выбрасываются на поверхность синхронно. Как думаешь, через что?

– Через нас всех? – спросил Олег. – Через людей?

– Давай-ка не тупи. Я объясняю: планета производит время где-то под корой, в мантии. Значит, и выходит оно на поверхность – через вулканы. Вулканы, малыш! Мы называем сырое вулканическое время магмовременем.

– Кто это «мы»?

– Любители светлого, – сказал Бэтмен, – погоди, дойдем до этого. Магмовремя выбрасывается далеко не из каждого вулкана. Есть ходы, откуда оно хлещет каждый божий раз – Этна на Сицилии, Мауна-Лоа на Гавайях, еще с десяток назову. Это точечные проколы, потому мимо нашего внимания. Есть только два места на планете, где для магмовремени буквально решето с сотнями дырок.

Бэтмен присосался к пиву и долго не отлипал. Затем распечатал сосиски.

– Какие два места? – спросил Олег, устав ждать.

– А, прости, я был уверен, что ты сам их легко назовешь. Я даже не подумал, что ты затих, потому что напряженно ждешь, малыш. Но не удивлен – в конце концов, я лучший в мире рассказчик. Разумеется, два решета для наполнения нашего мира магмовременем – это Исландия и Камчатка.

– Как же другие места с кучей вулканов? Индонезия, там, не знаю…

– Я вижу, что не знаешь, – сказал Бэтмен. – По выхлопу каждое решето перекрывает все одиночные и групповые проколы вместе взятые. Камчатка выбрасывает легкий-светлый сорт магмовремени, Исландия – темный-тяжелый. Беда в том, что до исландского сорта людям проще дотянуться.

Бэтмен обвалял сырую сосиску в арахисе и целиком запихал ее в рот. Олег не стал нарушать паузу.

– Камчатское магмовремя, – произнес наконец гость, – летучее, оно почти беспримесно расстелено в верхних слоях атмосферы. После больших выбросов нередко накатывает и ниже, тогда человеческий мир на халяву омывается легким сортом. Хватает, чтобы расцвели оптимизмы и надежды на будущее. Но Исландия не отстает – фугует тяжелый сорт с огромной силой. Он стелется по земле и захлестывает, как цунами. Ты на своем опыте знаешь, каково в этом барахтаться. Но ты хотя бы стремишься…

Перерыв в речи в этот раз был дольше – Бэтмен начал последнее пиво и заглотил еще пару ореховых сосисок. Олег, чтоб не цепенеть, принялся готовить новый кофе.

– Ты, малыш, – сказал Бэтмен, – стремишься вынырнуть из гадостного сорта. Иначе бы ты сюда не залез. А в высотке ты определенно ближе к камчатским слоям.

– Как-то я этих слоев не улавливаю. Все то же самое, как будто даже хуже…

– Когда долго нет мощного камчатского выброса, люди привыкают к исландскому сорту, упарываются им до визга и так далее. Напрочь разучиваются ловить и воспринимать светлое магмовремя. А это субстанция пугливая, легко уходит вверх. Надо, чтобы постоянно сохранялись любители, которые цепляли бы светлый-легкий сорт собой, как маленькими крючочками на поверхности планеты.

– Где их брать? – спросил Олег. – Крючочки эти.

– У меня наверху их тысячи. Дам тебе пару штук, потом напомнишь.

– Я почему-то подумал, что можно как-то сделать самому. Из себя.

– Из тебя, малыш? Из тебя уже сделан посредственный мыслитель. Ну да ладно. Сейчас задача вот какая. – Гость от души приложился к последней бутылке, и Олег успел предположить, что это и есть задача. – Я уже так делал, хочу повторить – набрать массу и закрепить мощной ролью. Чтобы получился «Бэтмен» Нолана, я набрал двести килограмм.

– Я слышал, что меньше.

– Да, немного меньше, сто пятьдесят, я просто округлил. Может, ближе к сотне.

– Фунтов, наверное, а не килограмм.

– Ты путаешь меня с дублером, – сказал Бэтмен, – но он тоже молодец. Итак, я потяжелею, возьмусь за все свои крючочки и потяну камчатский слой вниз. Тогда он станет доступен наземным любителям светлого магмовремени.

– А что за новая мощная роль? Перезапуск «Темного рыцаря»?

– Лучше, значительно лучше. Мощная роль – связующее звено между настоящим полетом и барахтаньем на земле по уши в Исландии. Она нужна, чтобы привлечь внимание всех, кто не разучился жить камчатским сортом. Другие не поймут ее как надо. Разумеется, это должно быть что-то из детства. Сложив все, мы получаем?

– Толстого Супермена?

Олег ожидал, что лучший в мире Бэтмен за такое предположение его как-то обругает, но тот поскреб перчаткой порозовевшую щеку и сказал:

– Это хорошая мысль. Оно и понятно – мысль моя, я просто тебя на нее навел. Но сейчас не будем в этом разбираться, ну навел и навел… Толстый Супермен, которого я воплощу – это…

Бэтмен пристально посмотрел на Олега. Тот молчал.

– Ха, – сказал гость. – Вот когда не навожу, ты и не схватываешь, что и требовалось доказать. Ладно… Знаешь фильм «Мио, мой Мио»?

Олег охотно кивнул и добавил:

– Он мне в детстве нравился.

– Неудивительно. Но теперь пришло время Грамматикову снять кино по главному хиту Астрид Линдгрен – «Карлсону». Вот он, мой толстый Супермен. Для этого я и прибыл. Мы с тобой разыграем некоторые сцены – так, этюдами, только чтобы дать миру суть. Мой дублер потом воплотит роль полноценно – и «Карлсон» станет «Темным рыцарем» Грамматикова. И мир снова зацветет оптимизмом!

Бэтмен говорил вдохновенно, а Олег, захваченный эмоцией, сделал по линолеуму пару порывистых шагов – места не хватало. Тогда он вышел из кухни и пробежался вперед-назад по коридору. Гость воспринял это как должное.

– Значит, решено? – спросил он, когда Олег вернулся. – Поможешь мне с ролью?

– Помогу! – воскликнул Олег.

– Тогда купи продуктов.

Бэтмен тяжело поднялся. Олегу показалось, что бока гостя за время разговора округлились. Бэтмен взял пачку конфет с холодильника и неторопливо пошел к выходу, делясь инструкциями:

– Бери в магазине то, что тебе понравится. Главное, смотри пристально, и ты сам поймешь. Обязательно за все заплати – даже если не будет получаться. Что-нибудь придумай.

Гость остановился, засунул конфеты за пояс и взял Олега за плечи – хватка у него была жесткая.

– Если увидишь, – сказал он, – что ты вызвал у кого-то на улице повышенный интерес – беги. Только не сразу сюда, а постарайся запутать след.

– Меня кто-то будет ловить?

– Надеюсь, что пока нет. У любителей темного магмовремени тоже есть свой клуб. Он тупой, но очень многочисленный. Я называю их стаей гончих червей.

Бэтмен отпустил Олеговы плечи.

– И что они, – прошептал Олег, – прям черви?

– Да. И самое худшее, что они свободно используют тела тех людей, которые разучились жить камчатским сортом.

– Боже мой!

– Спокойно, малыш! Ты справишься!.. Либо мне придется переместиться куда-то еще. За меня не волнуйся.

– Может, ты пойдешь со мной?

– Нельзя, – сказал Бэтмен и положил руку Олегу на плечо. – Меня в этом костюме сразу заметят.

– А если…

– К тому же, у меня дела. Знаешь, какие? Я буду наблюдать за тобой с крыши. Увижу, когда вернешься.

Бэтмен приоткрыл входную дверь и выглянул на площадку.

– Отлично, никого нет.

Он обернулся к Олегу, собрался что-то сказать – и вдруг глаза в маске округлились. Бэтмен посмотрел поверх головы Олега и воскликнул:

– Матерь Божья, исландский червь!

Олег присел, крутанулся на месте и попятился – и все за одну секунду. В квартире за его спиной решительно никого не было.

Когда он обернулся к гостю, тот уже исчез. Дверь осталась приоткрытой. Распахнув ее, Олег успел заметить, как черный плащ растворился в темноте проема, ведущего на лестницу. И услышать топот костюмных сапог, поднимающихся по ступеням в сторону крыши. Топот удалялся не очень быстро – Бэтмен ведь плотно перекусил.

Олег закрылся и пошел на кухню. После гостя остался легкий бардак, но почти не сохранилось еды. Олег бездумно убрался и пару раз дополнительно промыл пшенку. Затем он притащился в комнату, сел на тахту – и как-то резко рассвело.

Квартиру просвечивало солнце, как бывает часов в десять утра. Олега сдернула с места паника – ему показалось, что он куда-то должен бежать. Не в силах противиться, он истерически умылся, схватил ветровку и покинул квартиру.

Лифта ждал недолго, спускался большую часть пути один. На шестом присоединился лысый мужичок лет пятидесяти, на втором вошла отроковица, состроившая старшим в лифте презрительно-брезгливую физиономию. Раньше Олег бы внутренне вскипел – мало того, что соплячка едет вниз на один этаж, так еще и рожей оскорбляет людей. Но теперь только успел подогреться, как сразу отпустил инцидент.

Рядом с подъездом собралась небольшая толпа, участок на клумбе был огорожен полосатой лентой. Все трое из лифта подошли посмотреть, что там, но ничего уже не было – двери скорой как раз закрылись. Полицейский слушал старушку и что-то записывал, мужики с разных этажей мрачно курили. Лысый с шестого подошел к знакомым и тоже мрачно закурил. До Олега долетело: «Пьяный мыл окна…». Это было не особенно интересно, он обернулся и увидел, как презрительная отроковица корчит рожи, записывая себя на смартфон на фоне полосатой ленты. «Скуфяра эпично выпилился!» – проговорила она.

На всех людях у дома лежала тяжелая дымка исландского магмовремени. Олег видел не ее саму, а то, как она искривляет и уродует обычных соседей. Сами они, может, и не радовались бы ужасному случаю с каким-то человеком, но темный-тяжелый сорт вынуждал их быть в курсе произошедшего.

Как и самого Олега. Он вдруг понял, что его собственного желания в том, чтобы подходить ближе и вылавливать из воздуха крупицы инфы, не было никакого. Его поднесла поближе густая тяжесть, разлитая вокруг.

Олег поспешил прочь. Еще глядя на отроковицу, он осознал, что забыл дома собственный смартфон. Такого с ним не случалось. С другой стороны, ему ничего в смартфоне и не требовалось. То ли это была суббота, то ли – какой-то майский праздник. Скорее всего – просто не его смена в магазине, иначе он бы не относился к этому так беспечно. Прогулов ни на какой из работ с Олегом тоже не случалось – он же не зумер, чтобы просто не прийти без причин.

Перекатывая в голове эти мысли, он дошел до сетевого гастронома. Не ахти какого любимого, зато рядом.

Олег бродил по торговому залу, понимая, что ничего особенного ему в глаза не бросается. Все товары выглядели неинтересно, будто выцвели. Не то чтобы в обычные дни он бросался на любую яркую упаковку, однако хотя бы подмечал новинки и вздыхал о вредном, но вкусном.

Вдобавок другие покупатели теперь различались между собой лишь по одному параметру – по тому, до какой степени изъело их исландское магмовремя. Олег встречал поразительные экземпляры – с гигантскими пустыми порами в коже, с темным месивом вместо лица, с проваленным до затылка лбом… Когда людская коррозия стала открываться ему в зримых подробностях, он перестал вглядываться в окружающих. И все равно вынужден был смотреть хоть мельком – иначе бы в него въехали тележкой, или сам бы он кого-то опрокинул.

Его внимание привлекли желтые вытянутые груши, каждая в бумажной обертке. Во фруктовом отделе они выделялись живостью. Опасаясь, что ничего подходящего он больше не найдет, Олег набрал штук десять.

В хлебопекарном отделе, который обычно привлекал запахом выпечки, разило тленом. Впрочем, разумеется, там все так же навязчиво пахло выпечкой – но вместе с эманациями темного магмовремени, которых Олег раньше не замечал. Общий результат воспринимался именно как свежий тлен.

Все же он заглянул в хлебный не зря. На одной из множества полок он обнаружил живые булочки – невзрачные на вид, с изюмом и корицей внутри. Булочками он набил пару пакетов.

Не в силах больше терпеть окружающее, которое против его воли продолжало открывать новые неприятные подробности, Олег рванул на кассу. В очереди пришлось увидеть желеобразный волосатый затылок какого-то деда, отчего Олега чуть не стошнило. Он запоздало подумал, что следовало рвануть на кассы самообслуживания. Но подошла его очередь – и у него три раза не прошла карта. Наличных хватало только на груши. А Олег уже не мог оставить булочки – ему казалось, что это последняя хорошая еда в мире.

– Сколько вам не хватает? – спросили за спиной.

Он обернулся и увидел, что за ним стоит вихрастый паренек лет семнадцати. Выглядящий совершенно нормально – без исландской дымки. Олег сразу догадался, что это свой – один из любителей легкого камчатского сорта. Олег назвал сумму, а паренек заплатил.

В кармане ветровки обнаружился кейс с маленькими наушниками. Недорогие, зато новые – Олег так и сказал пареньку, дождавшись его за кассами. Сунув скромную благодарность в руки подростка, Олег ретировался.

Через квартал он остановился у лавочки, чтобы позавтракать. Ничего страшного, если он съест одну булочку и закусит сочной грушей. И он уже впился в беззащитный бок выпечки, когда почувствовал неприятную вибрацию под ногами – дрожала тротуарная плитка.

В следующий момент он увидел, что прямо к нему по скверу движется женщина с открытым ртом и распущенными волосами. Самым странным в ней было то, как она держалась и перемещалась. Тело ее совсем не двигалось, ее будто нес вперед незримый траволатор. Одежда, представлявшая собой нагромождение лохмотьев, шевелилась от движения.

Олег проглотил кусок булочки, схватил с лавки пакет с покупками и побежал. Ноги несли его быстрее осознания того, что он увидел, но осознание все равно догнало: в сквере на него пер вертикальный столб червей, оформленный под человека. Это было похлеще желеобразного деда в магазине.

До дядиного дома оставались сотни метров, но Олег заложил крюк через соседние кварталы. Он умел выполнять поручения добросовестно – хоть такого навыка достиг.

Когда он прибежал к подъезду, червивого хвоста за ним не наблюдалось. Но и сил петлять уже не осталось. Олег добежал до лифтов и ударил по кнопке. На его счастье одна кабинка стояла на первом. В лифте уже было спокойнее, поэтому он дрожащими руками достал надкушенную булочку и закончил свой скудный завтрак.

Однако надо было скорее накормить Бэтмена. Во что бы то ни стало. Потому что в мире остались люди, остались те, кто не во власти темной мерзости. Случай с пареньком в гастрономе это живо показал.

На своем этаже Олег сразу двинулся к лестнице. Поднялся на два пролета, к дверце на технический полуэтаж и сварной арматурной лесенке, ведущей к распахнутому люку. Олег решительно полез наверх.

На крыше было пусто. Олег походил и осмотрелся, но нашел только размазанную ветром кучу мусора – в основном упаковок от фастфуда.

– Бэтма-ан! – закричал Олег. – Бэтма-ан!

Он хотел обрадовать лучшего в мире придуманной в лифте отсылкой к «Карлсону». Сказать: вот, мол, десять плюшек, делим поровну – семь мне и семь тебе. И ты как хочешь, но я свои уже съел…

Отсылка была так себе, и Олег не успел придумать, как ее получше адаптировать к ситуации. А теперь и не придумает, наверное…

– Бэтман, эй!.. Ты же обещал следить за мной сверху!

Поблизости раздалось жужжание. Рядом с Олегом по поверхности крыши пронеслась огромная тень. Он завертел головой – и наконец-то увидел его.

Приземлившийся Бэтмен выглядел потрясающе массивно. Костюм был все тот же, но лучшего в мире внутри костюма прилично раздуло, он уже толком не помещался. Видимая часть лица одной складкой нависала над краями маски.

– Обещал и следил, – сказал Бэтмен. – Я обещания выполняю.

– А когда ты успел так прилично поднабрать?

– Заявочки! Малыш, я же лучший в мире мастер по скоростному набору веса, ты забыл?.. Ладно, полетели на крышу, будем дальше готовиться к роли.

– А мы разве уже не?..

– На крышу в верхних слоях, малыш. Это ж разве крыша… Покупки давай сюда, так, это я буду держать. Садись ко мне на шею.

Бэтмен встал на четвереньки, похожий на разъевшегося призового быка, а Олег залез на его огромный складчатый затылок и свесил ноги с лучших в мире плеч.

– Держи меня за ушки, да, за маску, не бойся. Удобно?

– На удивление да, – сказал седок со своего места.

Снова появилось громкое жужжание. Олег не мог понять, откуда оно исходит.

– Расслабься, малыш, – успокоил Бэтмен. – Это я издаю звуки мотора – для правдоподобности. На самом деле я лучший в мире чревовещатель.

Жужжание не прекращалось ни на миг. С таким звуком они и взмыли ввысь.