Без памяти

Глава первая

Проснулся я от холода. Странное слово проснулся, если спал, то проснулся, а я не спал. Со мной что-то другое было. Что? Холодом тянуло справа. Оттуда, откуда падал свет. Тусклый свет, не очень-то похожий на дневной. Схватив рукой край простыни, я попытался подтянуть её повыше. Не получилось. Нужно двумя руками. Попытка взять простынь ещё и левой рукой вызвала боль в предплечье. С трудом подняв руку, я разглядел катетер, вставленный в вену, а в него уже была вставлена капельница.

Капельница? Я в больнице? Похоже на то. Подняв глаза, я увидел рядом штатив с пустым флаконом из-под физраствора. А непосредственно надо мной висело нечто напоминающее вешалку. Такая перекладина на цепи. Надо полагать, это для того, чтобы взяться за неё руками и подтянуться. Это я и сделал, предварительно вырвав из руки капельницу. Было больно, потекла кровь, край простыни украсило красное пятно. Впрочем, кровь была густая, и вытекло её совсем немного.

Приподнявшись на кровати, я огляделся. Просторное помещение, четыре кровати. Три пустых, на четвёртой лежу я. Над кроватями куча аппаратуры, да только вся отключена. Ни одна лампочка не горит. Вот этот монитор должен зигзаг кардиограммы показывать. Не показывает, электричества нет. Что происходит?

Повернув голову направо, я увидел причину похолодания. Разбитое окно. А на улице сумерки, или пасмурно, или смог. Но свет тусклый. Я прислушался. Тишина вокруг стояла гробовая. Плохое слово, наверное, лучше его не употреблять. Надо думать, что делать. Я в больнице. Более того, это реанимация. Здесь ничего не работает, и нет врачей. Здесь вообще никого нет. Нужно кого-то найти, встать с кровати и найти.

Первая попытка встать успехом не увенчалась. Не то, чтобы было больно, просто отказывали ноги. Сесть получилось, ноги я спустил вниз, а встать уже никак. Что это? Паралич? Нет. Ноги я чувствовал. Более того, я их словно отсидел, такое было ощущение. Значит, просто разучился ходить от долгого лежания. Попытка вторая. Теперь я, крепко уцепившись за надкроватную держалку, навалился на неё всем телом и попытался подняться. Получилось. Прошёл я только два шага, коленки дрожали, мышцы отказывались повиноваться. Я ухватился за край стола дежурного и тяжело опустился на стул.

Итак. Вывод первый: далеко я не уйду, слишком слаб. Второй: я голый, нужно где-то достать одежду. Рано или поздно я найду людей, а встречаться с ними голым не хочется.

Как следует бороться со слабостью? Нужно поесть. Еда? Я прислушался к ощущениям. Есть не хотелось, хотелось только пить. Сухой язык, спекшиеся губы. Сколько же я пролежал?

Руки начали шарить по столу, но ничего, чем можно было утолить жажду, я не нашёл. Есть целлофановый кулёк с овсяным печеньем, но съесть его без воды будет невозможно. Стул, к счастью, был крутящийся, поэтому я развернулся. Позади меня стоял шкаф. Открыв дверцу, я увидел несколько стеклянных бутылочек, стоявших на полке в ряд. Физраствор можно пить? Чёрт его знает. Есть ещё глюкоза, её точно можно. Схватив двухсотграммовую бутылку, я попытался пить. Твою мать!

Оказалось, что её нужно сперва открыть, а попробуйте сделать это, когда вас руки не слушаются. Содрать алюминиевую нашлёпку не получилось, вместо этого я сломал два ногтя. От жажды хотелось выть, но пересохшее горло выталкивало из себя одни только хрипы.

Взгляд случайно упал на лежавшие на углу стола ножницы. Не увидел их сразу, потому что их частично скрывал лист бумаги. Теперь жить можно. Ножницами я расковырял фольгу, выдернул пробку и опрокинул содержимое в рот. К счастью, немного. Проглотить приторно сладкую воду я не смог, но и обратно она не пошла, поскольку успел вовремя захлопнуть рот. Так и сидел, удерживая воду во рту и позволяя ей впитаться в слизистые оболочки. Следующую порцию уже удалось проглотить. Мучительно, трудно, но вода пошла в организм. Сердце стало биться чаще, в голове прояснялось. Допив всё, я снова повернулся к шкафу. Бутылка глюкозы нашлась. Последняя. Снова открыл ножницами, снова отпил, на этот раз, половину. Достал печенье, положил кусочек в рот, стал жевать. Организм был в восторге от долгожданной еды, а отключившаяся за ненадобностью пищеварительная система его восторгов не разделяла и наотрез отказывалась что-либо принимать. Половину печеньки я жевал минут десять, пока, наконец, не заставил себя её проглотить.

Хватит. Пока хватит. Остальное доем потом. Попытался положить пакет в карман, но тут вспомнил, что я голый. Даже трусов нет. Нужно найти одежду. Я снова встал, на этот раз уже легче. Колени по-прежнему тряслись, но шаги делать получалось. Я вышел из двери. Обернулся. На двери висела табличка, на которой были карандашом написаны фамилии больных. Оказывается, их должно быть трое. То есть, не их. Нас. Гиреев И.Г, Миронов С.П, Горячев А.Л.

Некоторое время я тупо пялился на этот список. Что-то мне в нём не нравилось. Наконец, я понял что. Своей-то фамилии я не знаю. И имени. А также кто я вообще и что здесь делаю.

Непонятно зачем, я вынул табличку из рамки и забрал с собой. Весёлая картина. Идёт по тёмному коридору голый мужик, в одной руке кусок картона, а в другой — пакет с печеньем.

Увидев свет, падающий из распахнутой двери, я завернул туда. Как оказалось зря. Ничего интересного там не нашлось. Нет. Не так. Ничего полезного не нашлось, а интересен был лежавший на полу мужчина. Был он мёртв и, судя по запаху, уже не первый день. О чём это говорит? О том, что больницу эту люди покинули быстро и, возможно, в панике. Никто за трупом не вернулся. Это был врач, одет он был в белый халат и светло зелёную пижаму, не помню, как правильно их форма называется. Вот, казалось бы, и одежда для меня, но раздевать его не хотелось, труп уже сильно подгнил, неделя прошла, или около того. Надевать на себя его одежду не стоит.

Ещё вопрос: а от чего конкретно он умер? В тело воткнуты осколки от разбитого окна напротив, но их немного и раны неглубокие. Окно выбито напрочь, причём, не камнем и даже не пулей. Видимо, взрывная волна, она же и врача убила. А от чего у нас взрывная волна бывает? Именно. Выходит, я войну проспал.

На стене чудом сохранилось небольшое зеркало в рамке. Я подошёл и посмотрел на своё отражение. Вид у меня, конечно, тот ещё. Тощий, с бородой, но при этом коротко стрижен, возможно, неделю назад меня даже побрили наголо. Причину угадать было нетрудно. На голове красовались два внушительных шрама. Один шёл от темени к левому виску, другой проходил горизонтально над правым ухом. Начинаю кое-что понимать. Черепно-мозговая травма, реанимация, частичная потеря памяти. Интересно, это меня на войне ранило? Вряд ли. Война была, если судить по состоянию трупа, меньше недели назад, а шрамы, пусть и не зажившие до конца, всё же выглядят гораздо старше. Швы, по крайней мере, уже сняты.

Итого, что имеем. Я треснулся головой, например, в ДТП, повредил мозг, лежал в коме. Врачи мне заштопали скальп, потом сняли швы, а я всё не просыпался, мирно лежал и гадил под себя. При этой мысли захотелось помыться, но воды не было даже для питья. Что дальше? А дальше случился БП, ядерная война или ещё что-то в этом роде. Больницу покинули все, кроме нескольких особо невезучих людей, вроде того, что лежит сейчас позади меня. А меня почему-то забыли. По идее, должен был тихо и мирно умереть, но организм отчего-то умирать передумал, а вместо этого взял, да и вышел из комы.

И снова встал вопрос, что делать? Я ещё раз посмотрел в зеркало. Кто же я такой? Волосы у меня русые, глаза синие, да и морда славянская. Гиреевым быть не могу. Миронов? Допустим. А С.П. - это что? Сергей Петрович? Семён Пантелеевич? Самуил Пейсахович? Нда. Никакого отклика в душе. Да и чёрт с ним! Есть сейчас проблемы поважнее. Буду Миронов Сергей Петрович, а лет мне… Я внимательно посмотрел в зеркало. Тридцать, ну, пускай тридцать пять. Что дальше? А ничего. Людей нужно искать, не всех же убило, найду кого-нибудь и узнаю все события. Только одежду бы найти для начала. Снова перешагнув через труп, я пошёл дальше по коридору. Изредка останавливался, опираясь на стену, чтобы отдохнуть. В конце коридора нашёл лестницу, начал спускаться, медленно, вцепившись двумя руками в перила.

Этажом ниже обнаружилось отделение абдоминальной хирургии, первая же надпись над дверью гласила: «Ординаторская». Это такое место, где врачи сидят. Врачей в кабинете, само собой, не было. Успели уйти, когда всё началось. Зато здесь были мягкие кресла, телевизор, электрочайник к которому я тут же припал, выхлёбывая остатки воды.

Так. Попробуем рассуждать логически. Врачи на работе ходят в белых халатах и разноцветных пижамах. А куда они скидывают свою гражданскую одежду? Взгляд мой упёрся в шкаф, стоявший у противоположной стены. Я медленно проковылял туда. Мысль моя оказалась верной. Не скажу, что был большой выбор, вещи здесь были больше женскими, но неплохие джинсы с ремнём и чёрную толстовку с капюшоном найти удалось. А внизу стояли туфли с носками. Джинсы были хоть и под мою ростовку, но шире на два размера, кое-как удалось затянуть ремнём на тонкой талии. Не спадут. С толстовкой проблем не было, она и должна быть большой. Туфли тоже были великоваты, но выбирать не приходилось. Ходить босиком по зданию, полному битого стекла, — удовольствие сомнительное. Чужие носки надевать не хотелось, но, прикинув своё состояние в плане чистоты, я отбросил ложную брезгливость. Главное, чтобы удобно было.

Одежда сразу придала уверенности, даже силы откуда-то появились. То ли глюкоза на пользу пошла, то ли просто мышцы вспомнили забытую технику ходьбы, но на первый этаж я спустился, почти не шатаясь. В хирургическом, кстати, я наткнулся на каталку, заставленную железными коробками. В них оказались инструменты. Выбрав себе скальпель, я обернул лезвие бумагой и засунул в карман. Что-то мне подсказывало, что на улице может быть опасно.

Отдохнуть я присел уже на крыльце. Попутно разглядывал окружающий мир. Да, сомнений быть не могло, это именно ядерная война. Вот отсюда пришла взрывная волна, вот они разрушения, вот трупы на улице лежат. Неубранные. Все погибли? Сомнительно. Сидят в убежищах? Возможно. А как у нас дела с радиацией? Допустим, в больнице меня защищали толстые стены, а теперь я мигом облысею и пойду язвами? Однако.

Думать о прошедшем можно было бесконечно долго, но меня куда больше интересовал вопрос «Что делать?»

На улице было пусто, тишина давила на уши, нигде никого не было, даже птиц и насекомых. Несколько деревьев обгорели и были повалены. Взрывная волна прокатилась вдоль по улице. Там находится эпицентр взрыва. Небо над головой не просто пасмурное, это пыль. Или она должна была уже осесть? Не знаю. На земле пыли немного. Может быть, не всё так страшно. Людей эвакуировали, не всех, понятно, но основную массу успели вывезти. А те, кто эвакуироваться отказался или не успел, вот они, на улице лежат. Да и бомбоубежища какие-нибудь в городе должны быть. Они, конечно, все заброшены давно и мусором забиты наполовину, но чтобы самое опасное время пересидеть вполне подойдут.

Я ещё раз осмотрелся вокруг. Нужно идти дальше. Искать людей. Сил мало, но со временем оклемаюсь. Нужно где-то найти воду. И еду. С печеньем далеко не уйду. Руки и ноги как спички.

Я положил в рот ещё одну печеньку и тяжело, с кряхтением поднялся. Куда мне теперь? Не придумав ничего, я просто пошёл вдоль по улице, стараясь избегать сильно разрушенных домов. Ещё, чего доброго, стена обвалится от громкого чиха и меня придавит. Метров через сто наткнулся на дверь, сильно напоминающую магазин. Точно, вон и вывеска лежит, сорвало взрывом. Магазин находился в цокольном этаже здания, поэтому вход уцелел. Более того, его уже грабили, стекло на двери разбито, а на ступенях насыпана какая-то крупа. Проверить всё равно нужно, всё унести не могли.

Однако. Неизвестные мародёры поработали от души. Вынесли они, разумеется, не всё, но ценного здесь осталось мало. Консервы, шоколад, сухари, крупы, чай, кофе, — всё под метёлку. Только ценники на полках остались. Есть хлеб, частично заплесневевший, частично ссохшийся до каменного состояния. Один пакет с мукой не взяли, упаковка порвана, могла радиоактивная пыль попасть. На боку лежал опрокинутый холодильник с пивом. Что-то выгребли, но что-то и оставили. Вот сейчас и посмотрим.

Добычей моей стали пять банок безалкогольного пива. Отлично. Жажду утолить хватит. Поесть бы ещё. Из еды удалось обнаружить банку со шпротами, обронённую мародёрами, да разорванный пакет с карамельками. Жить можно. С громким пшиком открыл банку и начал осторожно пить пенистое, пахнущее дрожжами пойло. Выпить удалось только полбанки, потом к горлу подкатила тошнота, пришлось ненадолго прерваться. Отдышавшись и уняв тошноту, я с великим трудом открыл шпроты. Банка тоже открывалась ключом, но был он куда более твёрдым. Нашарив под кассой пачку одноразовых вилок, начал есть. Проглотив одну, некоторое время ждал последствий, только потом позволял себе съесть следующую. Еды мало, нельзя позволить ей выскочить обратно. Съев шпроты и допив пиво, я расслабленно откинулся на кресле продавца. Странно, пиво, вроде, безалкогольное, а я слегка опьянел. Хотя, возможно, это от еды меня так вставило, с непривычки. Глаза стали слипаться, но спать в кресле было неудобно, я подобрал какие-то шторы, которыми занавешивался вход в склад, тоже, кстати, пустой. Положив их на деревянный пол, я заснул почти мгновенно.

Спал недолго, когда открыл глаза, был вечер. Немного болела голова, но в целом, чувствовал себя уже гораздо лучше. С трудом поднялся на ноги и направился к выходу. Пиво и карамельки сложил в пакет, нести было тяжело, поэтому достал из пакета одну банку, сразу открыл и стал пить.

Внезапно наверху послышался шум, совсем негромкий, словно кто-то неумело крался. Поставив банку на пол, я прижался к стене у входа. Свет сюда проникал плохо, так что сразу меня не увидят. Через минуту в дверь зашёл худощавый подросток лет четырнадцати, одетый в мятые джинсы и клетчатую рубаху. В правой руке он держал стальную монтировку, которой как-то странно покачивал, словно уже наметил себе цель для удара.

Меня он, хоть и с опозданием, заметил. Коротко замахнувшись, он нанёс удар, целясь в голову. По всем вводным, я должен был тут же и лечь с разбитой головой, но вышло иначе. Моё измученное тело отчего-то подумало за меня. Я ушёл от удара, более того, рука моя перехватила монтировку, а вторая ударила по запястью, отчего орудие с громким звоном упало на пол. Через секунду я уже прижимал противника к стене, а кончик скальпеля упирался ему в сонную артерию.

— Молчи и будешь жить, — сказал ему я. От такой нагрузки сердце бешено заколотилось, дыхание вырывалось с хрипами, в глазах потемнело. Я понимал, что, если парень сейчас просто толкнёт меня двумя руками, я сяду на задницу и не факт, что потом вообще встану. К счастью, он до такого не додумался. Моя страшная рожа и скальпель у горла сломили волю к сопротивлению. — Ты один?

Он испуганно кивнул.

— Как звать?

— Денис, — ответил он шёпотом, — Денис Пригожин.

— Зачем сюда пришёл? Денис.

— Еды поискать, там уже всё пусто, а в эту сторону они ходить боятся.

— Они? — не понял я.

— Мужик, ты с луны свалился? — удивление парня было неподдельным.

— Сейчас я тебя отпущу, а потом мы поговорим, — я убрал скальпель от его шеи, — расскажешь мне всё, что здесь происходит. Подробно.

Мы присели на прилавок, я протянул ему карамельки и банку пива. Открыв банку и сделав большой глоток, он начал рассказывать:

— Не знаю, где ты всё это время был, но тут в городе глобальная катастрофа была. Война типа, но не знаю с кем, и никто не знает. Дней пять назад, с утра, связь вырубили и электричество. Потом по центральным улицам машины поехали. КамАЗы и автобусы. Вояки там, МЧС, менты, много кто. Кричали, что срочная эвакуация, вещей брать минимум, документы, деньги. Все пошли эвакуироваться, и мы тоже. Женщин и детей первыми грузили, мама с сестрой уехали, а мы с батей долго ждали. Нас только в самом конце повезли, последним автобусом. Поздно уже было, тут и началось: свет яркий и взрыв, вроде как бомба атомная, но я не знаю точно. Автобус наш перевернуло и в угол забросило. Батя шею сломал. Вообще все, кто в автобусе был, погибли. Последний от потери крови умер, нога сломалась, кость мясо разорвала, кровь вся и вытекла. Я его перевязывать пытался, да не получилось ничего.

— А сам ты как выжил? — спросил я его.

— Повезло мне, просто лёгкий был, меня и отбросило. Потом пошел по городу, всё горит, везде всё разбито. До ночи бродил, а ночью они появились.

— Они? — снова спросил я, — Кто они?

— Не знаю, кто. Техника какая-то. Беспилотники, вроде. Только странные, таких не бывает, даже у пиндосов. Пропеллеров нет. Летают бесшумно. Стреляют какими-то иглами, которые потом исчезают. А главное, в темноте они видят, в инфракрасном, наверно. Ничего им не нужно, только по улицам летают и валят всех, кого найдут. Днём они тоже бывают, но редко. Я тогда сообразил вовремя спрятаться, сразу понял, что от железяк этих хорошего ждать нельзя.

— Так, а с людьми что стало?

— Людей мало осталось. Мужики в основном, женщин-то вывезли всех. Они группами собрались человек по десять, по магазинам шарят, да между собой дерутся. Стреляют иногда. И солдаты есть в форме с автоматами. Они тоже грабят. Слышал, как говорили, что город там, — он показал рукой вдоль по улице, — войсками оцеплен. Никого не пропускают ни туда, ни сюда.

— Зона, — прокомментировал я, — расскажи, что ещё слышал?

— Слышал, что бомбу ту, вроде как, наши же и скинули, чтобы убить врагов, да только зря, не вышло у них ничего.

— А враги кто? Пиндосы?

— Сначала так и думали, — Денис понизил голос, — теперь уже про инопланетян говорят.

Приплыли. Я, оказывается, нашествие марсиан проспал, теперь нахожусь в разрушенном городе, выйти отсюда нельзя, но можно погибнуть от роботов-убийц, ну, или мародёры застрелят.

— А как далеко оцепление стоит? — спросил я.

— Точно не скажу, но вот за постом ГАИ на выезде, это точно. Мужик, который туда ходил, говорил, что дошёл до него, а дальше пройти никак. Колючка, а за колючкой солдаты. Стреляют и ещё мины там стоят.

Я понятия не имел, где там находится пост ГАИ, но с понимающим видом кивнул.

— В той стороне, — продолжал он, — разрушений и нет почти, там даже люди живут, как раньше, в домах своих. Слышал, что местные, отсюда, скоро грабить их пойдут.

— Это без сомнения, — подтвердил я. — Сейчас лютая грызня начнётся за ресурсы, вода, еда, оружие, патроны.

— Вот бы ствол достать, — мечтательно произнёс Денис. — Меня в этот раз грабители чуть не убили, в их магазин зашёл. Кое-как убежать успел. Вдогонку они стрелять не стали, наверно, патроны берегут.

— А ты стрелять умеешь? — поинтересовался я.

— Нет, — он вздохнул, — только в стрелялках компьютерных. Но научусь обязательно.

— Тогда нужно потрошить военные части, военные склады, отделы полиции, ЧОПы, охотничьи магазины, — начал я перечислять, — по квартирам тоже пошарить можно, народ часто стволы покупал, только оно в сейфах там.

— Я знаю один охотничий магазин, — задумчиво сказал он, — и ружья там точно были.

— Дохлый номер, — я отмахнулся, — там уже всё вынесли, даже обои со стен отодрали. Такие места всегда в первую очередь грабят.

— Его вряд ли тронули, он там, — Денис неопределённо махнул рукой, — в опасной зоне, где взрыв был. Туда почти никто не ходит.

— Почему? Радиация?

— Не только радиация, там эти летают. Железные. Здесь их мало и только ночью, а там много. Днём тоже летают.

— Может, снесло его взрывом, магазин этот?

— Не знаю, но здесь недалеко. Можно сходить глянуть.

— Ты же говорил, что опасно, — удивился я.

— Так мы прятаться будем, они тоже не всё видят. Толпу большую с мешками они заметят, машину работающую тоже заметят, а нас двое всего, спрятаться можно.

— А ты вообще, представляешь себе, что такое оружейный магазин? Он от продуктового несколько отличается. Двойные стальные двери, решётки на окнах и потолке, патроны лежат в сейфах, ключ от сейфов у хозяина, а хозяин дома.

— Так ведь он открыт был, когда началось, — не сдавался пацан.

— А продавцы, услышав призывы к эвакуации, почесали яйца и продолжили спокойно сидеть за прилавком? В таких случаях полагается всё закрыть на десять замков, а ключи унести в безопасное место. Вскрыть при желании можно всё, вот только бесшумно мы этого никак не сделаем.

— Ну, хоть посмотрим, — жалобно сказал он, закидывая в рот последнюю карамельку.

— Посмотрим, — согласился я, вызвав у него сильное удивление, — на разведку сходим, не столько за магазином этим, сколько просто на опасную зону посмотреть. Сдаётся мне, что в ближайшее время только там и можно будет пряники доставать, в других местах уже нет ничего. Пошли. Думаю, лучше засветло. Ночью у них преимущество.

Глава вторая

Мы пошли. Моя походка становилась всё бодрее. До полноценного бойца далеко, но беспомощным инвалидом себя уже не чувствую, более того, уверен, что с одним человеком в рукопашной справлюсь, откуда-то руки мои знают кое-какие приёмы. Словно читая мысли, Денис спросил:

— А где так драться учат? До сих пор рука болит.

— В армии, — туманно ответил я. Что ещё оставалось сказать?

— А зовут вас как? — не унимался он.

— Ээээ… Сергей. Сергей Миронов, так меня зовут.

Парень хотел спросить что-то ещё, но вдруг осёкся, указав рукой дальше по улице. Не тратя драгоценные секунды на разглядывание того, что там было, я схватил его за шиворот и затащил за угол. Уже оттуда я аккуратно выглянул одним глазом, сожалея, что с собой нет зеркала. Увиденная картина мне не понравилась. Над землёй висело нечто. Беспилотник все обычно представляют, как маленький самолёт. Или вертолёт. А тут была блестящая каракатица, которая непонятно как держалась в воздухе. Я разглядел несколько несимметричных выступов по бокам, отдалённо напоминающих крылья. Но самым интересным было не это. На асфальте, усыпанном битым стеклом, лежал человек. Был он ещё жив, но ранен или оглушён. Пытался встать, но не мог. Адская машина выпустила манипуляторы, которые подхватили человека и потащили его по улице.

— Я слышал, что они людей хватают, — прошептал Денис, — только не верил, зачем им люди?

— Как видишь, зачем-то понадобились, — ответил я так же тихо, — где твой магазин?

— Там, — он указал в конец улицы, — по левой стороне.

Улица, по которой мы шли, была расположена под углом к взрывной волне, поэтому левая сторона была разрушена не в пример сильнее. Пригибаясь и оглядываясь, мы быстро перебегали от поворота к повороту, сперва заглядывали за угол, только потом шли дальше. Под ногами предательски хрустели осколки стекла. Конечно, если внезапно выскочит этакий монстр, убежать мы не сможем, разве что успеем запрыгнуть в разбитое окно, но и это только отсрочка. По мере движения, разрушений становилось всё больше, кое-где были обвалены стены. Но нам это оказалось на руку.

Не знаю, был ли магазин открыт в момент взрыва, выяснить это не представлялось возможным. Массивная стальная дверь была вдавлена внутрь, причём, вместе с куском стены. Войти внутрь получилось, правда, тут же пришлось упасть на пол и отползти подальше. По улице плавно и бесшумно скользили два летательных аппарата. Иногда они замедлялись, потом снова двигались вперёд. Когда поравнялись с магазином, сердце у меня замерло. Мозг лихорадочно начал соображать. Магазин на солнечной стороне, сейчас тёплый летний вечер, несмотря на непонятную облачность, кирпичи здания нагреты, мы своим теплом выделяться не должны. Визуально нас не видно. Есть ещё датчики жизни, вроде «Лаванды», так она на земле должна стоять, а эти в воздухе висят. Могут быть химические анализаторы, вот тогда нам точно конец, воняет от меня знатно.

Обошлось, оба металлических монстра, полетели дальше. Нет химических анализаторов, да и вообще, эти монстры, кто бы их ни создал, оказались отнюдь не всесильными. Ещё момент, а откуда я вообще знаю про датчики? «Лаванда» какая-то. Мозг послушно нарисовал внешний вид прибора, который сигнализирует, если рядом находится живое существо. Где и как мне доводилось его применять, я вспомнить не смог.

— Пошли, — шепнул я на пределе слышимости, — только тихо.

Оказавшись внутри, мы, наконец, смогли рассмотреть картину произошедшего. Продавец здесь был только один, немолодой мужик в свитере. Да и сам магазин отнюдь не впечатлял своими размерами. Так вот. При первых признаках грандиозного шухера, продавец предпочёл закрыться внутри и пересидеть опасность. Взрывная волна не только вынесла двери и окна, но и повалила решётку, отделявшую продавца и товар от покупателей. Эта решётка и проломила голову мужика. Он был ещё жив какое-то время, даже пытался перевязаться куском полотна. Крови натекло море, но так всегда бывает при ранениях головы.

Это из хороших новостей. То есть, мужика, конечно, жалко, но зато магазин доступен. Теперь о грустном. Кусок стены и часть потолка упали как раз на оружейную стойку, развалив её в хлам. Что стало со стволами, оставалось только гадать. Сейчас аккуратно разберём кирпичи и арматуру, и будем смотреть.

Стволов здесь, как я понял, было немного, кроме того, подозреваю, что это было комиссионное оружие не первой свежести. Первая же находка заставила меня выругаться. СКС, который и так был далеко не новым, оказался разбит в щепки, даже ствол погнут. Копаем дальше. Вот вертикалка двенадцатого калибра, приклад треснут, не беда, можно обрез сделать. Дальше, полуавтоматический «Бекас» восстановлению не подлежал, смята ствольная коробка. Горизонталка, курковая, тоже двенадцатый, вроде, исправна. Тут я поднял взгляд на остатки стойки. Чёрт! Под слоем пыли и не разобрал сразу. Только бы цела была.

Под слоем пыли меня ждал дорогой подарок, трёхлинейка. Не новая, но вполне исправная. Да с современной оптикой, которая стоит дороже самой винтовки. Быстро протёр и осмотрел. Прицел в полном порядке, а ствол? И опять из глубины отбитой памяти выскочили сведения. Производство довоенное, но в боях не участвовала. Почему? Откуда это известно? Крепление ремня соответствующее и ложе из ореха. А это точно орех? Точно. А почему в боях не участвовала? Да потому, что после четырёх лет постоянной стрельбы ствол не может быть в таком состоянии, близком к идеальному.

Осмотр меня удовлетворил полностью, я даже поиски прекратил, хотя Денис ещё какое-то время доставал из завалов куски металла, дерева и пластика. Ничего стоящего.

— Бери ружья, — велел я ему, — потом почистим. Поищи ключи пока.

— Где?

— Под прилавком нет, посмотри у трупа в кармане.

— Я боюсь, — честно сказал парень.

— Ну, ладно, — я подошёл к лежавшему трупу и залез в карман. Ключи нашлись, большая связка. Теперь можно продолжить мародёрство. Открывать витрину с ножами не понадобилось, стекло спереди было разбито вдребезги. Что тут есть?

Выбор и тут не блистал разнообразием, никаких дорогих шедевров от «Колдстил» или «Ка-Бар» на худой конец, здесь не было. Скромные поделки Кизлярского и Златоустовского завода. Но, за неимением лучшего, возьмём и это. Мне достался интересный кинжал «Цербер» с листовидным клинком, для душегубства в самый раз, только разве что прочность клинка подвести может, а напарник мой получил танто «Аргун» с пластиковой рукояткой и небольшой гардой. Не самое плохое оружие, вполне может пригодиться. Ещё взяли по одному складному. Чем тут ещё можно поживиться?

Быстро подобрав ключ, мы открыли витрину с оптикой. Заговорила жадность, но я взял только два маленьких бинокля и один большой. Тут понадобилась тара для переноски, пришлось пошарить по вешалкам и найти небольшой рюкзак болотного окраса. Теперь поищем фонари.

Дальнейший поиск был прерван появлением на противоположной стороне улицы двух вражеских дронов. Мы оба, не сговариваясь, нырнули под прилавок, через дыру в стене нас должно быть видно. К счастью, у них была другая забота. Оба поднялись выше и заглядывали в окна дома напротив. Нашли кого?

Внезапно из чрева роботов стало что-то падать на тротуар. Разглядеть было трудно, и я приложил к глазам бинокль. На асфальт падали чёрные колобки, которые сразу разворачивались в паучков, размером с кулак, которые сноровисто побежали внутрь здания. Логично, если цель внутри, а войти туда не позволяют размеры, разносить весь дом нецелесообразно, нужно просто использовать роботов поменьше.

Через пару минут раздался истошный женский визг, в окне показался силуэт, который тут же был подхвачен манипуляторами одного из роботов. Жертвой оказалась женщина лет пятидесяти, которую уже уносили куда-то в сторону эпицентра. Кричала она недолго, упала в обморок, вкололи снотворного, оглушили электрошоком.

Второй робот, терпеливо дождавшись вернувшихся паучков, принял их в своё чрево и медленно полетел дальше.

— Что это значит? — спросил Денис.

— Это значит, парень, что мы в полном дерьме. Далеко не факт, что сможем отсюда уйти. Хватай фонари и пойдём за патронами.

Патроны хранились в сейфе размером с холодильник, закрытом на два замка. Для двенадцатого калибра я выбрал все пулевые, картечь и дробь нулёвку. Были патроны и к трёхлинейке. Их тоже скидывал в рюкзак, не считая. Открыл только последнюю пачку. С полуоболочечными пулями. На зверя неплохо, на человека тоже пойдут, хоть и похуже армейских. Набил магазин и закрыл затвор. Ещё там было много автоматных, семёрки. Нам без надобности, но что-то подсказывало, что в ближайшее время, возможен будет какой либо обмен наличными ресурсами, так что патроны эти станут отличной валютой. Надо ещё в больницу вернуться, медикаментов поискать. Ну и в нагрузку две банки пороха.

Всё, пора валить, темнеет летом поздно, но солнце уже низко. Напоследок схватил с вешалки камуфляж. Лёгкая хлопчатобумажная куртка и шаровары. Цвет светло-зелёный с жёлтыми «листьями», переоденусь потом, когда получится помыться. Вот теперь пора валить.

Высунув нос на улицу, мы не обнаружили опасности, но темнело слишком быстро. Пошли по улице. Нужно было бежать, но с тяжёлым рюкзаком получалось только плестись. А потому, появившихся дронов мы прозевали. Не знаю, увидели ли они нас, мы спрятались за машиной. Здесь был автомобильный затор, впереди перекрывали движение. Я намеренно выбрал машину тёмного цвета, она сильнее нагрелась на солнце, может, нас на её фоне не обнаружат.

Дроны скользили по воздуху, издавая тихий свист. То ли двигатель так работает, то ли это просто от трения об воздух. Обошлось, прошли мимо. Теперь медленно, на карачках, прячась между рядами машин, идём дальше. От напряжения стучало в висках, дыхание стало хриплым, скоро упаду.

Наконец показался долгожданный поворот. Это уже безопасная зона, насколько тут вообще может быть безопасно. Поднявшись на ноги, мы побежали. Теперь спрятаться и переждать ночь. Собственно, прятаться есть куда, пустых квартир много, а то, что без окон, терпимо, лето на дворе.

Место лёжки мы выбрали на отшибе, в шестиэтажном кирпичном доме. Я выбрал второй этаж, куда легко было забраться через балкон. Трёхкомнатная квартира пуста, но можно догадаться, что жила здесь женщина. Жаль, я хотел разжиться одеждой и инструментами. Ладно, в другом месте разживусь.

Разбирать «покупки» в темноте не хотелось, а зажигать фонари мы опасались. Я отправился на кухню в поисках еды. Добычей стали две банки сайры, ванильные сухари и половина шоколадки. Хватит, чтобы не умереть. Ужин у нас занял минуты три, оба были настолько голодны, что проглотили всё в один миг. Теперь спать. Я лёг на широкий диван, а Денис нашёл кушетку в другой комнате.

Утро нас встретило отнюдь не пением птиц, тишина, как и прежде, была гробовая. Растолкав Дениса, я заставил его чистить оружие, раствор для чистки я вчера прихватил мимоходом, а ветошью послужила разорванная простынь. Патронов к дробовикам было четырнадцать пачек, сто сорок всего. К винтовке больше, почти двести. Что с вертикалкой делать? Обрезать бы, да нечем. Наудачу я пошёл по квартире, и в кладовке наткнулся на большой ящик с инструментами. То ли дама была такой хозяйственной, то ли мужчина этот дом совсем недавно покинул. Дальнейший осмотр квартиры подсказал, что второй вариант гораздо предпочтительнее. Там же, в кладовке, нашлись неплохие мужские кеды, старые, но пригодные к носке. Прикинув размер, решил переобуться.

Но главная находка ждала меня в ванной. Санузел в квартире был раздельным, поэтому мы вчера сюда не заходили, а зря. Немалых размеров ванна была наполнена водой. Зачерпнув пластиковым ведром литров десять, я отставил его в сторону. Это нам для питья, потом ещё через фильтр пропустим, я видел на кухне. Оставшейся воды мне хватит, чтобы, наконец, помыться.

Но сразу заниматься гигиеной я не стал, сперва предстояло поработать. Я достал из ящика ножовку по металлу и, положив ружьё на стул, начал пилить стволы. Хорошо, что мыться не стал. С меня сошло семь потов, прежде чем в моих руках оказался изящный обрез. Стволы я отпилил максимально коротко, а от приклада оставил несколько сантиметров, так удобнее. К ближнему бою готов.

Теперь главное, я быстро разделся и принялся поливать себя водой из ковша. То, что вода была холодная, меня не смущало, то, что она стекала на пол, тоже. Соседей снизу нет, а из квартиры этой мы уйдём и больше не вернёмся. С полки я схватил кусок ароматного мыла, которым быстро стал намыливать себя везде, куда только мог дотянуться. Смыв пену, намылился снова, теперь используя жёсткую мочалку. Процедуру эту я повторил раз пять, только потом решил закончить. Растёршись махровым полотенцем огромного размера, я снова почувствовал себя человеком. Даже, как будто, сил прибавилось. Ещё бы с бородой что-то сделать.

Перетряхнув шкафчик, я нашёл пачку одноразовых станков. Ну, да, женщинам ведь тоже есть, что брить. Взяв ножницы, я, как смог коротко, обстриг бороду и усы. Затем, намылив их всё тем же мылом, начал скоблить. Щетина была жёсткой, отчего лезвия в станках быстро тупились, но пяти штук мне хватило.

Подошёл к зеркалу. Отлично. Ещё отъемся, и волосы отрастут, тогда и вид будет нормальный. Шрамы и те почти совсем скроются под волосами. Натянув на голое тело камуфляж, а на босые ноги кеды, я подошёл к Денису. Тот уже заканчивал чистку оружия. Взяв из его рук винтовку, я с удовольствием осмотрел её. Шедевр по-своему. Легенда.

Внезапно, мы услышали шум за окном. Аккуратно выглянув одним глазом, я увидел группу из пяти человек. Мужчины лет сорока, одеты легко, по гражданке, у двоих в руках охотничьи ружья. Они нисколько не таились, наоборот, шли целенаправленно в нашу сторону. Увидели в окне? Похоже, у нас намечаются проблемы. Ну, или у них.

Я быстро начал заряжать винтовку. Глядя на меня, Денис тоже переломил ружьё и вставил два патрона. Захлопнув, не забыл взвести курки.

— Иди в ту комнату, — указал я, — встань слева от окна и, если что, стреляй по диагонали. Что зарядил?

— Картечь, там видно, гильзы прозрачные.

— Молодец. Выполняй.

Я отошёл как можно дальше вглубь квартиры, теперь меня в окно не видно, навёл прицел на одного. Они подошли уже вплотную, через прицел было отчётливо видно недельную щетину и прыщ на носу.

— Алё, гараж, — один из них запустил в окно маленьким камнем. Эффект был слабым, стёкол не было, поэтому камень просто упал на пол. — Можете не прятаться, мы вас видели. Территория эта наша. То, что вы об этом не знали, вас не оправдывает.

Эка, за неделю уже частную собственность на городскую землю ввели. Так.

— Короче, завязывайте прятаться, не заставляйте нас лезть за вами. Если сейчас покажетесь, отпустим живыми. Без штанов, но уйдёте.

— Извини, мужик, но мне мои штаны нравятся, — тихо пробормотал я себе под нос, нажимая спуск.

Пуля, прилетевшая точно в переносицу, сработала на отлично, голова разлетелась вдребезги, оставив на шее только нижнюю челюсть. Безголовое тело ещё полсекунды стояло, потом упало на спину, орошая асфальт струями алой крови. Минус один у врага, более того, минус один вооружённый, я резко присел, пропуская над головой пули второго. Один, два. Теперь он безоружен. Тут за стенкой выстрелил Денис, один из них наклонился, чтобы забрать себе ружьё убитого, и тут же был за это наказан. Зарядом картечи в бок. Парень определённо был талантлив. Второй выстрел, правда, ушёл в землю, но зато не позволил ещё одному пробиться к лежавшему на земле оружию. А второй вооружённый сейчас перезаряжал стволы, спрятавшись за бетонной урной. Только был он, на свою беду, широкоплечим, поэтому за урной целиком не поместился. Сейчас накажем.

Пуля не просто пробила плечо, она, по всей видимости, разнесла ему плечевой сустав. Горе-стрелок упал на бок, оглашая окрестности диким воплем. Двое других, наплевав на раненого товарища, уже скрылись за ближайшим поворотом. Нам тоже пора сваливать, вдруг, это не весь состав банды? Сейчас вернутся, приведут человек двадцать, да со стволами. Трофеи бы прибрать, да ничего путного там нет. У одного оказалась двустволка шестнадцатого калибра, у другого — помповый «Бекас», тоже шестнадцатого. И всего дюжина патронов на двоих. Негусто. Как же вы, ребята, с таким дерьмовым оружием и ещё более дерьмовыми боевыми навыками, собрались ещё какую-то территорию под себя подмять?

Я согнулся над раненым. Он уже не кричал, сил оставалось только на тихие стоны. Судя по количеству вытекшей крови, скоро замолчит совсем. Допросить бы, да поздно, ничего уже не расскажет. Прирезать из жалости, да тоже уже ни к чему, кончается уже, вон, глаза мутной пеленой подёрнулись, и дышит мелко и часто. Вдохи становились всё реже и всё менее глубокими. Наконец, он затих, навечно уставившись глазами в небо.

Нам тоже пора. Трофейное оружие пока взяли с собой, потом нужно спрятать. Пригодится на случай расширения группы. В магазине, кстати, были патроны шестнадцатого калибра, но брать мы их не стали, а второй раз я туда точно не пойду.

— Куда дальше пойдём? — спросил Денис, закидывая на плечо рюкзак. Вообще, парень молодец, первый бой перенёс стойко. Теперь был бледен, но в обморок падать точно не собирался. Неплохо. А что я? Для меня это какой бой? Первый? Десятый? Сотый? Когда людей убивал, ничего в душе не шевельнулось. Словно так и надо. Да и навыки стрельбы у меня есть, и рукопашный бой знаю. Ох, непростая биография у меня. Может, и к лучшему, что не помню ничего. Вроде как, с чистого листа жизнь начал. Нет, не лучше. Жизнь эта, не факт, что очень долгой будет. Сегодня пять великовозрастных идиотов с двумя ружьями, а завтра нагрянет бригада в два десятка рыл, да при автоматах. А мне и вспомнить будет нечего. Жизни моей один день, к тому же начавшийся с обоссанной койки в реанимации.

— Туда, — я указал рукой в сторону, противоположную от эпицентра взрыва. — Хочется мне на кордон этот посмотреть, интересно, с какой целью его поставили. Ну, пусть мы все облучились, так это не заразно. Помыть, переодеть и в больничку. Есть мнение, что мы с тобой чего-то не знаем. Как думаешь?

— Думаю, — парень наморщил лоб, потом выдал идею, — не зря они вчера людей таскали. С ними там что-то делают.

— Мысль здравая, — похвалил я, — допустим, имплантируют им новые мозги и посылают совершать диверсии на объектах народного хозяйства, а наши про это пронюхали и перекрыли путь. Всем. Ну, или здесь, помимо прочего, какой-то ядрёный вирус распылили. Я, правда, людей, умерших непонятно от чего, пока не видел, но это не значит, что их нет. Или просто у вируса этого инкубационный период долгий, а через пару дней мы все попадаем в приступах кашля, покроемся волдырями и будем кишки выблёвывать. Ты чего так побледнел? Это же предположение только. Собственно, это единственные причины, по которым следует перекрывать дорогу.

— Может, просто скрыть всё хотят, типа, секретно, — предположил он.

— Вряд ли, ядерный взрыв точно не спрячешь. А это был именно ядерный взрыв, пусть и слабый. Странно, что радиация слабая, видимо, облако пыли в другую сторону снесло.

— Слабая? Откуда ты знаешь?

— Конечно, пять дней прошло, самое время для лучевой болезни, а у вас даже не облысел никто. Если бы осадки здесь выпали, фонило бы так, что в живых никого бы не осталось, кроме крыс.

— Ясно.

— Как идти? Я города не знаю, веди ты. Желательно там, где народа поменьше. А по пути присмотри, куда можно стволы лишние спрятать.

Глава третья

К вечеру мы уже сидели в наспех оборудованном окопчике, сразу напротив кордона. Сразу напротив нас находился блокпост, обложенный мешками с песком. На небольшой вышке стоял пулемёт НСВ, за которым сидел солдат в каске. Границу, за которую нельзя было заходить, обозначала спираль «Егозы» растянутая прямо по земле. Конца ей не было видно, надо полагать, охватывает город кольцом. Не надеясь только на пулемёты, через каждые десять метров поставили вбитый колышек с табличкой «Мины». Убивать никого без нужды не хотят, но и не пропустят.

Несколько раз подходили люди и что-то кричали. Солдат за пулемётом молчал, другие тоже только высовывали стволы автоматов в узкие бойницы. Один раз дали очередь поверх голов. Бесполезно. Я откинулся назад. Нужно было уже место для сна присматривать, на голой земле спать не хочется.

Денис продолжал наблюдать, громко разгрызая сухарь. Мешок сухарей мы обнаружили в одном частном доме на окраине, несмотря на древность, оказались вполне съедобными. Минут через пять, когда я старательно обдумывал дальнейшие действия, он потянул меня за рукав.

— Сергей, смотри, — сказал он, указывая в сторону блокпоста, — там кто-то идёт.

Я привстал и посмотрел в указанном направлении. Действительно, в направлении блокпоста шёл грузный бородатый мужик в свитере, волоча за собой огромный мешок, в котором громыхали непонятные железяки. Подойдя вплотную к колючке, он остановился. Громко крикнул что-то насчёт какого-то уговора. Так, это уже интереснее. Взяв бинокль, я разглядел, что в свободной от мешка руке у него зажата граната. Кажется, РГД-5. Страховка, чтобы не кинули.

Стоял он долго. Наконец, из глубин блокпоста вышли двое. Солдат с большим деревянным ящиком, а с ним худой мужчина средних лет в камуфляже, но без погон. Они подошли к границе и стали разговаривать. Сам разговор мне не был слышен, но пришедший мужик потрясал у них перед носом то мешком, то гранатой, настойчиво объясняя что-то. Кончился диалог тем, что он перебросил мешок на другую сторону. Человек без погон осторожно заглянул туда, потом сунул руку. Через некоторое время он кивнул солдату и тот передал мужику ящик. Прежде, чем его взять, мужик осторожно воткнул в гранату чеку. Потом он закинул ящик на плечо и пошёл обратно с довольным видом.

Я начал делать выводы. Первое: никакого вируса нет, иначе бы эти двое в скафандрах стояли и уж точно бы никакие мешки отсюда не принимали. Второе: какая-то торговля с внешним миром присутствует. Нужно только узнать, что он им продал.

— Этого глушим, — сказал я Денису и отправился на перехват.

При этом, даже если мужик этот один, что далеко не факт, он вдвое тяжелее меня, так что, глушить его будет, как минимум, непросто. Но меня это отчего-то не заботило. Я был уверен, что справлюсь.

Перехватили мы его сразу, как только он вышел из поля видимости блокпоста. Аккуратная подсечка вывела его из равновесия, а руками я немного подправил направление падения, так, чтобы головой он врезался в бетонный столб. Большая масса тела в итоге пошла ему только во вред. Теперь он лежал рядом с полученным от военных ящиком, постепенно приходя в себя. Из ссадины на лбу стекала тонкая струйка крови. Денис кинулся вскрывать ящик, а я быстро обшарил карманы. В результате стал обладателем гранаты и пистолета Макарова.

Тут пленный, стиснув зубы, застонал. Ага, готов к разговору. Я упёр ему в ноздри стволы обреза и спросил:

— Жить хочешь?

Он едва заметно кивнул.

— Ствол убери. Не убегу.

— Не убежишь, я слушаю, — сказал я, не убирая оружия.

— Что говорить-то?

В этот момент Денис вскрыл ящик и протянул мне банку.

— Тушёнка тут.

— А вы что думали? Пулемёт? — проворчал пленный.

— Что в мешке том было? — спросил я, ещё сильнее вдавливая стволы.

— Дрон.

— В смысле? — не понял я.

— Без смысла. Дрон, летающий, точнее, обломки его. Потому и на ящик тушёнки сменял, за целого бы вагон у них запросил.

— Как сумел добыть?

— Не я это. Это Пашка, из нашей команды, мент бывший. Его прижали к стенке, но стрелять почему-то не стали, в плен, наверное, хотели взять. У него граната была, так он её кинул удачно.

— Гранаты хватило, чтобы на куски разорвать? — не поверил ему я.

— Нет, гранатой он только повредил ему чего-то, самого контузило и осколками посекло неслабо, он ведь совсем рядом стоял…

— Ближе к телу! — оборвал я его, страдания бывшего мента меня волновали мало.

— Так я и говорю, повредил какой-то контакт, над правым крылом сразу. Тот повисел с полминуты, поискрил немного, как бенгальский огонь, а потом взорвался, Пашка еле отползти успел.

— Ясно всё, — я задумался, — сами-то кто будете?

— Кто? Да никто, люди, которые жить хотят, вот кто. Я да сын мой, да Пашка, да вояк двое, срочники, забыли их здесь. Может, ещё кто к нам прибьётся. Никого не трогаем, но и за себя постоять можем. Пока. Что дальше будет, не знаю. Народ местный день ото дня всё больше дичает и оскотинивается.

— А звать тебя как?

— Семён Голытьба. Это не прозвище, фамилия такая.

— Сергей Миронов, — представился я, Денис, возьми две банки, положи в мешок. Извини, Семён, но гранату тоже изымаю. А в целом, иди с богом. И мы пойдём.

Пистолет я разрядил и бросил его в одну сторону, а обойму в другую. Теперь не выстрелит. А мы с напарником пошли дальше. Меня интересовало, как выглядит запретка в других местах.

Ничего нового мы не увидели, только «Егоза» была уже на вбитых в землю уголках и в три ряда, один над другим. А от зазубренных спиралей тянулись тонкие проволочки, как будто прямо в землю. Сразу под колючкой и позади неё. Аккуратно протянув руку, я отгрёб землю и сухие листья, так, что стало видно тёмно-зелёный цилиндр, вкопанный в землю с торчащим запалом.

— Знаешь, что это? — спросил я Дениса.

— Нет, — Денис покачал головой, — на тушёнку похоже.

— Тушёнка получится из нас, если мы эту проволочку заденем, или обрезать попытаемся. Мина это. ОЗМ-72. Осколочная, прыгающая. Когда срабатывает, подпрыгивает на метр, а потом вокруг себя осколками бьёт. Сколько, думаешь, там осколков?

— Не знаю, — он пожал плечами, — сто?

— Три тысячи двести. Ничего живого не оставляет вокруг.

— А ты вытащить её сможешь?

— Эту, может быть, смогу, если сапёр никаких дополнительных сюрпризов не оставил, а сколько их тут всего? Не факт, что соседнюю не задену. Пусть уже стоят. Если судить по следам, то место это регулярно патрулируется. А дальше, вон там, в зарослях, ещё что-то есть, вроде блоков бетонных, это против автомобильного тарана. А если бы я был с той стороны, то ещё бы и камер слежения понавешал и миномётную батарею пристрелял.

— Хорошо, что ты не на той стороне, — сказал Денис, поёжившись.

— Там и без меня спецов достаточно. Идём.

И мы пошли. Сначала вдоль границы. Минут через пять действительно услышали шаги. Отошли в сторону и оттуда, под прикрытием кустов, рассматривали группу из десятка военнослужащих, идущих по периметру. Так и есть, причём период между проходами двух групп меньше, чем время, необходимое для разминирования. Не дураки границу ставили. Далеко не дураки. Кроме прочего, солдаты имели вполне ухоженный и сытый вид. Не похоже, что там, на большой земле война идёт. Видимо, апокалипсис имеет локальный характер.

Всё, можно идти назад. Теперь нужно попробовать выжить там, в городе. И не просто выжить, а попытаться воевать с врагом, кем бы он ни был. Его дроны тоже, как оказалось, не бессмертные, да и вряд ли их у него бесконечное количество. Да и не только это, есть и другие враги, например, неадекваты в людской массе. Те, кто уже территорию делить начал и глотки за еду резать готов. Народа в городе мало осталось. От силы, процента три. Да погибло немало, и от взрыва, и от дронов этих. Прокормить такое количество вполне реально. Можно при желании и с внешней охраной договориться. Им проще изредка тушёнку нам подбрасывать, чем ждать, пока мы с голоду на штурм полезем, не считаясь с потерями. Для начала переговоров, конечно, придётся им подбросить что-либо интересное, но за этим дело не станет.

Теперь мы бодро шагали обратно по частному сектору. Солнце уже садилось, нужно было подыскать место для ночёвки, но с этим проблем не будет. Пустых домов много, где-нибудь приткнёмся. Уже на подходе к многоэтажным домам, я завернул в переулок, выискивая наименее приметную избушку. Но ещё раньше, чем мы вошли за ограду, нас окликнул старческий голос:

— Грабить пришли, или дело у вас? — обернувшись, мы увидели старушку, лет семидесяти, стоявшую за соседним забором.

— Чего ты, бабушка, нам бы переночевать только, а утром дальше пойдём, — объяснил я ей.

— Ну, коли так, заходите, — она распахнула калитку, — переночевать вам найдётся где, да и угостить смогу.

Когда стемнело, мы уже сидели в свете фонарей на кухне и со смаком употребляли вкусный борщ, в который пошла одна из трофейных банок. Старушка, которую звали Надеждой Васильевной, негромко жаловалась на жизнь.

— Мука пока есть, а вот крупы закончились, не догадалась запас сделать. Кто же знал о таком. Ну, ничего, скоро картошка молодая пойдёт, прожить можно будет. Если в силах буду, то и у соседей выкопаю, им-то уже не нужно. Одна я осталась. Всё бы ничего, да нелюди эти шастают.

— Какие нелюди? — спросил я с набитым ртом, — железные?

— Куда там! — старушка всплеснула руками, — железных я и не видела сроду, только слышала, что есть где-то. Настоящие, живые, что по домам шастают. И ладно бы только грабили, люди ушли, добро им без надобности, они вон две хаты спалили с левого края. А позавчера видела, как человека забили насмерть. Полдня могилу копала, скоро и ко мне придут. А у меня и оружия нет никакого.

— А вы стрелять умеете? — удивлённо спросил я.

— А как же? — достоинством ответила Надежда Васильевна, — отец мой — фронтовик, дважды ранен, он после войны лесничим был, я всё детство в лесу провела, так он меня и стрелять учил. И из ружья умею, и из трёхлинейки. Силы мои уж не те, но ружьё удержать смогу.

— Однако, — сказал я, — завтра придумаем что-нибудь.

После ужина благополучно завалились спать. Никто нас не тревожил до утра. Утром, после подъёма и умывания, я сказал Денису:

— Помнишь, где ружья спрятал?

Он кивнул.

— Сгоняй туда, принеси двустволку и патроны все. Бабушке отдай.

Парень обернулся быстро, Надежда Васильевна, получив подарок, широко улыбнулась.

— Хорошее ружьё, запущенное, правда, ну, да ничего, вычищу. Спасибо вам. И за патроны спасибо. Мне их хватит.

Распрощавшись с доброй хозяйкой, мы направились обратно. Если я правильно понял устройство города, то центр его сейчас захвачен, не пойми, кем, если идти от него в нашу сторону, то будет условно безопасная зона, где сейчас резвится всякого рода мразь, а с другой стороны от центра всё разрушено взрывом. А по периметру — кордон.

— Что сейчас делать будем, — каким-то убитым голосом спросил Денис.

— Сейчас, — я задумался, — на повестке дня добыча жизненно важных ресурсов, понятно, путём мародёрства, разбоя и обмена. Далее, расширение группы за счёт адекватных людей, одновременно с отстрелом дегенератов. Потом — охота на дроны.

— Думаешь, получится? — с сомнением спросил он.

— Как показала практика, нет ничего невозможного. Что касается коллектива, то, поверь мне, хороших людей больше, просто у плохих более активная жизненная позиция. Но для начала нужно базу создать.

— Базу? Где прятаться будем?

— Не только, вообще, центр, откуда будем совершать рейды. А помимо этого, желательно с кем-то поговорить. Вменяемым.

— Ну, — он задумался, — я могу показать кое-кого. Насчёт вменяемости только сомневаюсь.

— Показывай.

— В том доме, где мы ночевали. Точнее, не в нём, а недалеко, Васька хотел обосноваться.

— Что за Васька?

— Мужика так зовут, твоих лет где-то, чернявый такой, на нерусского похож. С ним ещё человек десять. Они жратвы уже нахапали вдоволь, и искали, где всё свалить и в оборону сесть. А там, типа, дом элитный, квартиры большие, вот они и пригляделись.

— Так они там или нет? — не понял я.

— Не знаю я, — отозвался он, — собирались, это я слышал, а пошли или нет, не знаю. Прогнали меня, сказали, буду ещё под ногами путаться и их добычу хватать, застрелят.

— Веди, — решительно сказал я.

Элитный дом, где якобы осели искомые личности, располагался на просторной площадке. По-хорошему, там ещё два таких же построить можно. Вот только некому уже. Зато для нас всё складывалось, как нельзя, лучше. Засев в доме напротив, не таком элитном и уже порядком разграбленном, мы могли вести наблюдение, оставаясь незамеченными. Бинокли у нас для этого были. Оставалось только ждать.

Первые полдня ожидания обогатили нас немалым количеством информации. Те, кого мы искали, действительно сидят в этом доме. Заняли второй этаж из пяти. Там постоянно слышны удары, подозреваю, хотят пробить стену и соединить квартиры. Численность определить не получалось, но ясно, что не меньше десятка. Стволов на всех не хватает, если выходят втроём, ствол только у двоих. Ружья, в основном. Денис говорил, что у главаря, Васьки этого, Сайга есть, но точнее марку назвать не смог. Сказал только, что нарезная и полуавтомат. Во дворе стоит джип, и, сдаётся мне, стоит он там неспроста. Средство экстренной эвакуации комсостава. Не самый удобный вариант, джип, даже самый навороченный, слишком уязвим, уехать под градом пуль вряд ли получится. Вообще, заметил, что техники в городе достаточно, но даже в спокойных местах её не используют. Дронов боятся?

К вечеру ожидание уже начало утомлять. Пора действовать. Нам, в общем-то, только поговорить нужно. Если не договоримся, то будем воевать, но потом. Сейчас я отсюда уйду, а потом вернусь и начну боевые действия.

Дело было за малым, вызвать главаря. Удачный момент для этого выпал уже незадолго до заката. Двое членов банды, один с ружьём, типа Денисова дробовика, другой с топором в руке, отправились куда-то. Они часто курсировали по окрестностям и приносили баулы с вещами в новый дом. Теперь их путь лежал мимо нашего наблюдательного пункта. Оружие за спиной, в руках четыре немалого размера сумки.

Выбрав место с расчётом, чтобы нас не увидели другие, мы спрыгнули из окна первого этажа перед носом у них и вежливо предложили остановиться.

— Кто такие? — начал с места идущий первым, молодой мужик с брюхом и большой залысиной, — валите отсюда, место наше.

— Молодой человек, я бы не советовал вам так разговаривать с теми, кто сейчас направляет на вас ствол.

— А чё мне твой ствол? — он не успокаивался, — знаешь, сколько нас? И все при стволах.

— Да ну! — удивился я, направляя обрез ему в живот — вижу я, что даже группы вооружить не можете. При стволах они. А если и при стволах, то что с того? Стволы ваши там, а я здесь. Или ты думаешь, что ваш старший, обнаружив твой объеденный крысами труп, всё бросит и побежит вендетту устраивать? Нет, не спорю, он, конечно, расстроится. Две пары рук в минусе, а ещё важнее ствол и добыча. Вот только войну никто не устроит из-за этого. Да и с кем воевать? Мы — не чёй-то дом или семья, мы сами по себе, сегодня здесь, а завтра там.

— Чего хотел? — мужик по-прежнему скалился, но гонор потихоньку шёл на убыль. Сказанные мной слова легли на верную почву.

— Вот это уже разговор, — похвалил я его, — мне ваш старший нужен, Василий, кажется, вот к нему разговор есть.

— Не будет он говорить, — упавшим голосом произнёс второй, — сразу стрелять прикажет.

— Ну, тем хуже для него, но попробовать стоит. Ружьё ваше я оставляю в залог, баулы можете забирать. Жду его к себе сразу, как только доложите. Пусть один приходит.

— А что сказать? Ты кто сам будешь?

— Серёга Миронов меня зовут, да ему это ничего не скажет. В общем, жду, пусть к дому подходит, переговорим и разойдёмся. Или нет. Это ему решать.

Ружьё они отдали без сопротивления, потом подхватили сумки, в которых я разглядел рулоны ткани, и понуро побрели домой. Втык, конечно, получат, но дефицитный ствол желательно будет вернуть. Так что стимул есть и немалый. Мы сели к окнам и стали ждать. Теоретически, нас могли обойти, но делать это придётся по очень широкому кругу. В любом случае, сюда придут.

Через некоторое время после возвращения двух неудачников, в доме раздался медвежий рёв, маты сыпались, как из рога изобилия, подозреваю, что по и роже они тоже получили.

Потом наступило затишье. Через некоторое время двери подъезда распахнулись, и в нашу сторону пошёл человек в кожаном пиджаке. На плече его висела упомянутая Сайга, но агрессии он пока не проявлял, шёл размеренным шагом, не торопясь, проявляя достоинство. Выглядел он действительно как нерусский, но не как кавказец или среднеазиат, а, скорее, как цыган.

Приблизившись к стене дома на десять метров, он скинул с плеча карабин и крикнул:

— Кто здесь?!

— Ствол прибери и заходи, — спокойно ответил я, — поговорим и разойдёмся.

— Не о чем говорить, — проворчал он, но карабин на плечо повесил и к двери подошёл, — место это наше, мы с него не сойдём, а хотите войны…

— Да срать я хотел на ваше место, — прервал я его, — и хабар собранный меня не интересует. Представляешь?

Он вошёл в двери он пристально посмотрел на нас. Я сидел на стуле, обрез держал под рукой, но направлять на него не собирался. Если нужно будет, успею схватить. В другом конце комнаты сидел Денис, доже держа свою двустволку на коленях и положив руки сверху.

— Ты присаживайся, — я указал ему на стул, сразу у входа, — в ногах правды нет. А разговор к тебе, и правда, серьёзный.

— Для начала изложи, кто ты? — выдвинул он условие, присев на стул, — потом предлагай, потом объясни, в чём твой интерес.

— Кто я, — вопрос второстепенный. Имя своё я уже называл, твои люди тебе его передали. А разговор у нас будет о планах на будущее.

— Мои планы уже готовы, — он откинулся на спинку стула.

— И что за планы? — с усмешкой спросил я, — нахапать добра, сложить в подвал и сидеть на нём, дрожа от страха и стреляя на каждый чих? Отличные планы. И пока, надо сказать, они себя оправдывают. Просто народ ещё не оголодал и не оскотинился до конца. В городе, считай, что безопасно. Дроны я не учитываю. Твои люди даже добро таскают не таясь. А скоро всё изменится. Станет голодно, холодно, запасы, даже самые большие, имеют свойство кончаться. Так ведь?

— Ну, так, — нехотя ответил он, — что с того.

— А то, Вася, что через пару месяцев, беззаботное житьё закончится. Оголодавшие люди вспомнят, кто и сколько в нору уволок. Вы сидите крепко, но вас не полк, и пулемётов нет, и выходить, хотя бы за водой, вам придётся. Очень скоро вас валить начнут по одному, просто, чтобы вас ослабить и ствол забрать. А к зиме ближе, подозреваю, будут и просто на мясо забивать. Голодные люди брезгливостью не страдают.

— Справимся, зря пугаешь.

— А я не пугаю, эту информацию ты и сам мог получить, если бы мозгами раскинул.

— К чему разговор? — ему явно не нравились мои слова, — давай уже к делу.

— Дело выглядит так. Первое: надо укрупнять группировку, контакты с соседями наладить, времени немного прошло, счета взаимные пока не накопились. Второе: частично сохранился частный сектор, это огороды, засеянные, замечу, урожай с которых очень поправит ситуацию с продовольствием. Не только на этот год, но и после.

— Тебе череп не жмёт? — на полном серьёзе спросил Василий, — думаешь, до тебя никто об этом не вспомнил?

— Думаю, что сельскохозяйственный труд в условиях постоянной войны малоэффективен. Как ты себе это представляешь, один с кетменём картошку окучивает, а десять вокруг бегают с ружьями?

— Именно поэтому никто туда не лезет. Пока. Ближе к осени потянутся все. Что тогда начнётся, не знаю.

— Вот для этого и нужен пункт первый. Выживать нужно в коллективе, а то, чем заняты вы, называется доживанием. И приз в этой игре — возможность умереть последним, доев своего менее удачливого товарища.

— Думаю я, что кордон не навечно, откроют когда-то, — сказал он без особой уверенности.

— А вот третье: нужно установить контакт с внешним миром, связи тут, как я понял, нет?

— Ни мобилы, ни спутниковые, ни рации простые, даже приёмник «Европу плюс» не ловит.

— А значит, путь один. Контакт с кордоном.

— Они не разговаривают. Стреляют. Сначала поверх голов, а потом…

— Ой, ли? А я вот своими глазами видел, как один мужик у солдат ящик тушёнки выменял.

— На что? — его явно заинтересовало.

— На обломки дрона. Ради такого вояки на переговоры пойдут.

— А не свистишь ли ты? Первые два дня пытались с дронами воевать, так все уже в землю легли. Не убиваются они. Никак.

— И, тем не менее, у одних ребят получилось. А что сделали одни, могут повторить другие.

— Красиво ты расписываешь, — сказал он, поднимаясь со стула, — но я пока на своём стоять буду. С другими поговори, я не против мирного сосуществования. Глотки резать за еду мне не хочется. Хотя, как знать, возможно, в голодное время я и передумаю. Ружьё верни.

— Держи, — я протянул ему ружьё и тоже встал. — Кстати, о еде. Нам бы тушёнка не помешала. Банок десять, не подгонишь? Только хорошую, без сои.

— Благотворительностью не занимаюсь.

— И в мыслях не было что-то просить, на обмен патроны есть. Дура твоя под семь шестьдесят две?

— Ну.

— Одна банка — десять маслят.

— Один на проверку возьму.

— Договорились. Сто патронов и один на выбор выстрелишь в воздух.

— Ждите, — сказал Василий и покинул нас, проворно выпрыгнув в окно.

Ждать пришлось недолго, через пять минут после того, как местный курбаши вернулся в дом, он уже вышел снова, видимо, не доверяя обмен никому из своих людей. В руке он держал пакет с компактным и тяжёлым грузом. Я достал из запасов пять бумажных пачек, из шестой выковырял один патрон и положил рядом.

Обмен состоялся в молчании. Василий взял в руку свой карабин, сильно напоминающий АКСУ с укороченным магазином, вынул магазин, выковырял патрон из пачки и с лёгким щелчком вставил его внутрь. После этого он сгрёб пачки в обширные карманы пиджака, после чего выскочил на улицу и с улыбкой передёрнул затвор. В момент выстрела Денис, ранее молчавший, вскинул руку и как-то странно замычал, словно хотел что-то сказать, но ему зажали рот. А в момент, когда Василий нажимал на спуск, я увидел, куда указывает его рука. Там, из-за поворота чинно выплывал дрон. Не знаю, заметил ли он стоявшего снаружи Василия, но вот выстрел услышал точно.

— Валим! — выдохнул я, подхватывая рюкзак и винтовку.

Василий оперативно запрыгнул обратно, и мы втроём кинулись вверх по лестнице. Выход на чердак был открыт, так что, кое-какие шансы у нас были. В любом случае, бежать по улице от самолёта — занятие бесперспективное.

Остановились на пятом этаже. Встал вопрос, лезть ли на чердак. Вряд ли получится сделать это бесшумно, да и погоня сейчас пожалует.

— Он сюда не пролезет, — сказал Василий, — да и стену вряд ли пробьёт.

— Зато пауки пролезут, — парировал я, доставая обрез, — ждём.

Железный враг не подвёл. Очень скоро мы услышали топот множества железных ног по лестнице. Я поднял обрез. Пауки могут быть из сколь угодно прочного сплава, законы физики никто не отменял. Горсть свинца существо такого размера просто сметёт. Вопрос только, чем они могут быть вооружены?

Когда первый паучок показался на ступенях, я прицелился. Но Василий меня остановил.

— Не гони, рикошетом всех нас зацепит, так растопчем.

Он действительно поднял ногу и наступил на небольшого, размером с кулак, механического монстра. А дальше всё пошло не так. Во-первых, придавить его к полу не получилось. Восемь суставчатых ног, каждая толщиной с карандаш, выдержали вес взрослого человека, во-вторых, одна из ног развернулась вверх и ударила его по ноге неслабым разрядом тока, синяя искра влетела под штанину и Василий с криком отпрыгнул. А паучок сразу же прыгнул ему на ногу, чуть ниже колена и применил другое оружие.

Что это было, я сразу не понял, скорее всего, заряд взрывчатки направленного действия. Паук впился в ногу, раздался хлопок, Василий с криком повалился на пол, штанина мгновенно пропиталась кровью, нога в ботинке выпала наружу. Кричал он, впрочем, недолго, тот же паук прыгнул ему на голову и, обхватив её ногами, словно зародыш Чужого, впился ему в лоб и начал его сверлить, так мне показалось. По голове потекла кровь, Василий всё ещё отчаянно трепыхался, но видно было, что ему пришёл конец.

Наплевав на возможные рикошеты, я выпалил из обреза, разбив вдребезги и железного паука и голову Василия. Второй патрон потратил на следующего, третьего отстрелил Денис, потратив оба патрона. Дальше, не желая испытывать судьбу, мы кинулись вверх о лестнице. Пауков было ещё много, и они нас преследовали, ловко перепрыгивая со ступеньки на ступеньку. Скорость наша была гораздо выше, вполне могли оторваться, но увы, для этого нужна бесконечная лестница, а у нас только пять этажей.

— Лезь на чердак! — крикнул я Денису, заряжая обрез. Надеюсь, по такой лестнице паучки забраться не смогут.

Я навёл стволы на лестничный пролёт, а парень начал подниматься к люку, подхватив рюкзак, винтовку и ружьё. Атака снизу отчего-то задерживалась, хотя цокот железных ног был слышен отчётливо. Вдруг рядом со мной упало ружьё, а следом и сам Денис, сунувший уже голову в люк, мешком свалился вниз. Он, в отличие от Василия, не кричал, видимо, механическая тварь вколола ему транквилизатор или оглушила разрядом. Помимо восьми опорных ног у твари оказались ещё какие-то тонкие металлические щупальца, которыми она забуривалась ему в лоб.

Сбить паука пинком получилось, вот только спасать Дениса было уже поздно. Лоботомия завершена и даже кусок мозга удалён. Во лбу у парня зияла кровавая воронка, сантиметров пять диаметром, глаза безжизненно смотрели в потолок. Но, рассматривать его дальше мне было некогда, паук никуда не делся, быстро втянув щупальца в брюхо, он сориентировался, отыскивая глазами (если таковые у него были) обидчика, а отыскав, бодро кинулся на меня. А по ступеням уже поднимались его коллеги.

Ближнего получилось сбить выстрелом, а второй выстрел ушёл в пустоту, трое на лестнице с поразительной ловкостью, отпрыгнули в стороны. Лезть на чердак было смерти подобно, поэтому я распахнул дверь в квартиру, которую заранее оставил открытой, чтобы свободно перемещаться по дому, и заскочил внутрь, дважды провернув замок. Их это не остановит, но хоть перезарядиться смогу.

Действительно, стальная дверь продержалась полминуты, потом замок просто вынесло кумулятивной струёй, изуродованная дверь приоткрылась, и в квартиру вполз ещё один восьминогий робот. Этому не повезло, увернуться от картечи не вышло, его просто разметало на куски, а вот двое других оказались умнее, они полезли в квартиру не по полу, а по стенам, непонятно как удерживаясь. Я кинулся в другую комнату, роняя за собой шкаф с одеждой. Одного удалось сбить и даже придавить к полу, но и это его надолго не задержало.

Межкомнатная дверь подарила три драгоценных секунды, перезарядка, картечи больше нет, пуля. В один и в другой ствол, промахнуться нельзя, бежать уже некуда. Лёгкая фанерная дверь слетела с петель. Выстрел. Удачно, ещё один разлетелся на куски. И последний. Пуля прошла мимо, но с одним можно и поиграть. Я вскочил на диван, переламывая обрез, он вскочил следом, перепрыгиваю через него, одновременно загоняя в стволы новые патроны, роняю на него трюмо, а когда он из-под этого трюмо выполз, я смог его подловить. Свинцовый шарик расплющил некрупное шарообразное тело паука, ноги ещё какое-то время выбивали дробь, но постепенно затихли.

Что дальше? Уходить. Знать бы ещё, куда? Я выглянул на балкон, где нос к носу столкнулся с дроном. Какое-то время мы просто рассматривали друг друга. Метнуться назад я не мог, расстреляет иглами в спину, но пока я ему зачем-то нужен.

Из тела стального монстра выдвинулись многосуставчатые механические «руки» и протянулись ко мне. Левая от меня металлическая клешня раскрылась и изнутри выдвинулась игла. Вот, значит, как. Схватят, уколют, и всё. Оставалось неясным, зачем им люди, причём живые.

Пока железные руки тянулись ко мне, мои руки, бросив бесполезный уже обрез, вынули чеку из гранаты. «…Какой-то контакт, над правым крылом сразу» — звучал в голове голос Семёна.

Пальцы отпустили предохранительный рычаг. Четыре… Три… Два… Один! Граната летит вперёд, я падаю на пол с призрачной надеждой, что тонкая пластиковая перегородка защитит от осколков. А через секунду наступает темнота.

Глава четвёртая

Когда открыл глаза, была уже ночь. Не просто непроглядная тьма, а обычная ночь, со звёздами и растущей луной. Все астрономические подробности были мне хорошо видны, по причине того, что над городом, наконец-то, стояло чистое небо, да и крытый балкон был разнесён на куски взрывом.

Звёздное небо я анализировал довольно долго. Потом в голове нехотя заворочались мысли. Я здесь, лежу на балконе, очевидно, жив. О чём это говорит? Меня ведь преследовал дрон. И железные пауки. Пауков я перебил, а что стало с дроном? Взрыв гранаты. Его я уже не видел, отключился. Контузия? Как минимум. А в остальном?

Я попытался пошевелиться. Руки и ноги нехотя отозвались. Значит, тело в полном комплекте. Поворот головы отозвался болью и головокружением, бывает при контузии, пройдёт. Нужно встать.

Подняться у меня получилось далеко не с первой попытки, чувствовал себя ещё хуже, чем там, в реанимации. Там голова была почти ясная, а теперь наоборот. Наконец, у меня получилось сесть. Где-то под правой ногой обнаружился обрез, а в кармане я нащупал три патрона. Уже легче, за себя постоять смогу, во всяком случае, попытаюсь.

Что же случилось? Если жив, значит, дрон однозначно мёртв. Выходит, так. Я осторожно подполз к краю балкона и посмотрел вниз. В лунном свете отчётливо был виден блестящий силуэт металлического монстра. Почти целый? Трофей. Ценный. Уже не ящик тушёнки, а… два ящика. Не нужно считать дураками противоположную сторону, пропуск на выход точно не дадут.

А где остальные? Василий точно мёртв, я сам ему голову отстрелил, а Денис? Скорее всего, тоже. Ему мозг просверлили, после такого не живут. Надо проверить. Встав на четвереньки, я двинулся в квартиру. Сломанная мебель, дырки от пуль, которые было видно даже в темноте. То, что мне нужно на выходе. Когда выполз за дверь, присел на корточки. На полу нащупал рюкзак, расстегнул, вынул один из фонарей. Наплевав на безопасность, включил его и осмотрелся.

Вот Денис, мёртв, разумеется. Не уберёг я его. Рядом обломки пауков, мелкие, вряд ли такие продать можно. Имущество в мешке цело, хотя, вот бинокль большой разбился, не беда, ещё два есть. Два бинокля, два ножа, два фонаря. А я один. Более того, скорее, половинка. Так, а винтовка? Парень её наверх закинул, на чердак, сразу перед тем, как… Я тяжко вздохнул и попытался встать. Получилось. Схватился руками за лестницу, тяжело, но справлюсь. Собственно, понадобилось подняться только на две ступени, а дальше я протянул руку и ухватился за торчавший ремень. Осторожно потянул на себя, винтовка спокойно поехала вниз, где я перехватил её за приклад. Повесив на плечо, я подобрал рюкзак и стал медленно спускаться вниз. Двумя пролётами ниже перешагнул через обезглавленный труп Василия. Потом вернулся в квартиру, в которой мы сидели. Десять банок тушёнки всё так же стояли на стуле. Интересно, почему никто из людей покойного Васи не пришёл его проведать? Или дрона боялись? Даже мёртвого? Плевать. Мне уже неважно.

Винтовку и рюкзак я запинал под диван, а сам прилёг сверху, скинул предварительно осколки стекла вместе с покрывалом. Заряженный обрез сунул под подушку, а в карманы куртки засунул десяток патронов. Спалось плохо, большую часть времени просто лежал, закрыв глаза. Временами начинало мутить, но это быстро проходило. Ближе к утру, видимо, всё же заснул.

— Вася?! — раздался голос снаружи. Я открыл глаза и увидел, что уже утро. Взяв в руки обрез, я подошёл к окну. Снаружи, сторонясь мёртвого дрона, стояли два молодых мужика с ружьями. Высунувшись, я жестом их поприветствовал.

— А Вася где? — спросил один, бритый наголо, худой, одетый в камуфляжные штаны с кроссовками и чёрную олимпийку.

— Мёртв, — спокойно ответил я, — и напарник мой тоже. Похоронить поможете?

— Поможем, — растерянно сказал второй, низкорослый, плотный и с небольшой рыжей бородой. Потом показал на сломанный механизм и спросил, — а с этим что?

— Сам не понял, гранатой, видать, удачно попал, меня контузило, но и ему несладко пришлось.

— Мы видели, — подтвердил первый, — он заискрил и на землю грохнулся. Ещё ночью искры сыпались, мы потому и не подходили.

— Там Васин карабин, — напомнил я, — заберите. И ружьё ваше. И наше одно, тоже возьмите, мне без надобности. Только помощь от вас нужна.

— Ты про похороны? Поможем, не вопрос, — кивнул бородатый.

— Не только похороны, — объяснил я, показывая на дрон, — видите эту дуру? Вот её нужно на кордон отнести и воякам отдать.

— Я к ней не прикоснусь, — замотал головой первый.

— Да и вояки там сперва стреляют, а потом разговор ведут, — добавил второй, — желания никакого нет, туда идти.

— Парни, я вчера эту тему покойному Василию разжёвывал. Без контактов с большой землёй здесь не выжить. И все припасы ваши позволят, разве что, помереть последними.

— И как ты себе это представляешь?

— Позавчера я своими глазами видел, как мужик приволок в мешке обломки такого же дрона и сменял их на ящик тушёнки.

— Небогато, — заметил бородатый.

— Не в тушёнке дело, — возразил я, — а в том, что контакт возможен. А потому нужно пользоваться. Им это нужно, мимо они не пройдут, а значит, поневоле придётся с нами дело иметь.

— А что им помешает нас просто завалить и всё забрать? — спросил худой.

— А вот это уже от нас зависит, страховку придумаем. Так что?

— Хорошо, — неуверенно сказал бородатый, — сейчас похороним всех и пойдём.

— Давайте для начала прикинем, сколько он весит, — предложил я, — а то не факт, что всей вашей бандой поднимем.

Оказалось, что аппарат вполне транспортабелен, два человека вполне могут его переносить. Решили, что они вдвоём пойдут со мной. Лишние ружья и Сайгу покойного Василия они вернули своим, я, в целях установления дружеских отношений, отдал им все патроны к карабину, справедливо рассудив, что лишняя тяжесть мне ни к чему. И без того, мешок, набитый тушёнкой и патронами двух сортов, к винтовке и обрезу, едва не придавливал к земле.

Погибших похоронили здесь же, раскопав цветочную клумбу. Сколотили крест из двух брусков, я написал, что лежит здесь Денис Пригожин и указал дату смерти, парни написали данные Василия, который оказался совсем молодым, двадцать четыре года. У Дениса оставались мать и сестра. Когда-нибудь люди сюда вернутся.

Перед тем, как отправиться в путь, я попросил у парней хозяйственного мыла, они удивились, но несколько кусков принесли. За пару минут, с помощью скотча, проводов и старого сотового телефона, я сварганил нечто, вроде пояса шахида. На дурака, понятно, рассчитано, но, если вблизи не рассматривать, сойдёт.

— Вот это — наша страховка. Угроза подорвать аппарат на них подействует. Двинем?

И мы двинули. Парни оказались способными. Худого звали Пашей, а тот, что с бородой, предложил его называть просто Рыжий. Аппарат несли легко, дорогу знали. Из города вели несколько дорог, и на всех стояли блокпосты, но самым крупным был тот, что за постом ГИБДД.

Через частный сектор мы не пошли, предпочли срезать через небольшой лесок. Узкая асфальтированная дорожка, по которой аппарат пришлось нести вертикально, вывела нас к границе, примерно в трёхстах метрах от нужного места. Посадив парней в чаще, а отдал им рюкзак, а сам, взвалив на себя аппарат, поковылял к блокпосту, подвесив под камуфляжной курткой псевдобомбу. Было тяжело, я после реанимации толком не восстановился, а тут ещё гранатой прилетело. Но всё же донёс. Положил напротив ближнего ДОТа, сам сел сверху и стал ждать. Какая-то суета внутри была слышна, но поначалу они попробовали меня прогнать.

Двое солдат с автоматами, в бронежилетах и касках подошли ко мне и предложили уйти.

— Гражданин, покиньте запретную зону, иначе мы применим оружие.

— Задайся вопросом, боец, что с тобой сделает начальство, когда узнает, что вам приволокли почти целый аппарат, но по вашей вине он был уничтожен?

— Уничтожен? — спросил второй солдат, — по нашей вине?

— Именно, — подтвердил я, — вместо того, чтобы доложить, куда следует, вы пошли в атаку, в результате чего погибли сами, и с вами погиб ценный образец.

Злорадно улыбаясь, я расстегнул куртку. Их впечатлило.

— Вот как-то так. Так что, не советую вам включать босса, просто позовите начальство, а оно пусть решает.

Оба солдата, сильно смутившись, вернулись обратно, а я присел на прохладную поверхность дрона и стал медитировать. Доклад и всё прочее заняло минут тридцать. Я расслышал, как где-то позади блокпоста подъехала машина, надо полагать, то самое начальство. А может и контрразведка.

Ещё через десять минут прибыл некто. Не тот, кто был в прошлый раз. Теперь передо мной стоял крепкий высокий мужчина, одетый в гражданскую одежду, ещё относительно молодой, но тёмные когда-то волосы уже наполовину поседели. Он развернул красную книжку, откуда я не успел ничего прочитать.

— Майор Лямкин, чем могу помочь? — вид у него был недовольный.

— Да вот, — я похлопал по железу, — слышал, что вас интересуют подобные штуки, вот и принёс, понятно, в надежде, что вы заплатите.

— А где этот… Семён как его там?

— Голытьба? Он здесь ни при чём, я лишь вдохновился его примером.

— Так что вы хотите?

— Патроны, гранаты, оружие. Но могу вместо этого взять информацию.

— Какую? — майор скривился, таким как он делиться информацией не пристало.

— Всю, — просто и ясно ответил я, — что здесь происходит? Для чего нужен кордон? Ведь это враньё про смертельный вирус, иначе бы вы тут не стояли. Откуда взялись дроны, зачем они убивают и похищают людей? Кого пытались убить ядерным взрывом? Наконец, почему вы игнорируете людей внутри периметра? Вам зачем-то понадобился карантин, так будьте добры, хоть продовольствия подбрасывать, людей там осталось ещё несколько тысяч. Скоро они от голода пойдут на штурм границы, не считаясь ни с какими потерями.

— Я думаю, — майор напрягся, — обойдёмся патронами.

— Два автомата и пять РГО, — парировал я.

— У нас нет гарантии, что это оружие не применят против нас же.

— У меня вообще никаких гарантий нет, и ничего, жив пока.

Вдруг он замер и внимательно посмотрел мне в глаза.

— А ты кто? — с подозрением спросил он.

— В смысле? — не понял я.

— Рожа твоя знакома.

— Всё может быть, — неопределённо ответил я, — зовут меня Сергей Миронов, но это псевдоним, имени своего я не помню, буду благодарен, если вы меня найдёте.

— Амнезия? — спросил он.

— Типа того, — ответил я, — но вы меня поищите, вдруг найдёте.

С этими словами я демонстративно приложил ладонь к гладкому боку дрона. Захотят, вычислят. Теперь майор стал более сговорчивым. Он пробубнил что-то в рацию и через некоторое время появился солдат, который принёс два автомата, несколько запасных магазинов, цинк с патронами и пять гранат с уже вкрученными запалами.

— А почему «эфки»? — возмутился я, — РГО же просил.

— Нет у нас здесь, не завезли, — объяснил майор, — бери, что дают.

Забрав добычу, я собрался уходить, но в последний момент обернулся и сказал:

— Через два дня на третий я приду сюда, скажите, если что-то интересное найдёте.

Майор кивнул.

Парни, увидев меня с добычей, несказанно обрадовались, теперь их огневая мощь возросла в разы, теперь можно было с успехом бороться за место под солнцем с другими группировками, да только я их осадил.

— Парни, вы всё ещё ничего не поняли? До вас не доходит, что сидеть на наворованном добре и драться с соседями, — не самая лучшая стратегия.

— А что ты предлагаешь? — спросил Рыжий.

— Предлагаю поддерживать контакт с внешним миром и воевать с реальным врагом.

— Реальный враг вон там за колючкой сидит, — напомнил Паша, — самый натуральный враг, нас в осаде держит.

— Я про другое, дроны, причём, не столько они сами, сколько место, откуда их направляют.

— С ними тягаться чревато, — добавил Рыжий.

— Само собой, — согласился я, — но справиться можно, вы сами видели. К тому же, нам повезло, что аппараты эти полностью автономны. Заметьте, он гонял людей в одиночку, мы перебили пауков в здании, потом сбили его, и никто ему на помощь не пришёл. Так же можно поступить и с остальными.

— А толку? — спросил опять Рыжий, — тоже на автоматы менять?

— На автоматы тоже, вот только цель наша глубже. Там, — я указал рукой в сторону центра, — сидит какое-то дерьмо. Допускаю, что инопланетный корабль, наши попробовали его прощупать, — получили по морде, от отчаяния шарахнули ядрёной бомбой, — безрезультатно, тогда, будучи не в силах что-то изменить, они просто огородили это место кордоном, списав в расход всех, кто не успел вовремя эвакуироваться.

— Вот козлы! Что им мешало и нас потихоньку вывезти, мы заразные что ли?

— Всё может быть, — объяснил я, — а наша задача это выяснить. И ещё, как часто железяки вообще в тот район заходили?

— Вообще не заходили, это первый.

— Вот и ответ. Я был неправ, когда говорил, что все умрут от голода, не успеют. Они уже переловили всех, кто прятался в домах опасной зоны, теперь добрались до нас. У всех конец один, они придут за всеми. А кто этого не понимает, умрут первыми.

— И что теперь делать?

— Как что? Для начала, сваливать с того места. Много добра накопили?

— Две квартиры забито, — ответил Паша.

— Так вот, нужно брать самое необходимое и сваливать. Самое безопасное место — частный сектор, займите несколько пустых домов, окопайтесь, сложите запасы, а оттуда будем ходить в рейды. Далеко, конечно, но так будет лучше.

— Мужики не поймут, — заметил Рыжий, — получается, мы хлебное место сами бросили.

— Что в нём хлебного? Или вы думаете, что в разграбленных магазинах новые консервы появятся? Согласен, жильё менее комфортное, зато зимой можно дровами отапливать.

— Таскать, не перетаскать, — вздохнул Паша.

— А что джип ваш? — вспомнил я, — он ведь на ходу, возите. Или горючки уже нет?

— Горючка есть пока, да только на работающую технику железки быстро реагируют, могут даже издалека прилететь.

— Где логика? — не понял я.

— У них спроси.

Так, за разговорами, мы добрались до жилых районов, точнее, конечно, не жилых, а бывших когда-то жилыми, а теперь покинутыми за редким исключением. До места, где окопалась группа покойного Василия, был ещё час ходу, как мне объяснили, территория здесь считалась условно безопасной и даже не занятой никем из местных банд. Вот только безопасность оказалась именно, что условной.

Стоило нам пройти пару кварталов, как окружающая тишина взорвалась автоматными очередями. Странно, здесь в условиях дефицита всего, включая боеприпасы, кто может себе позволить подобную расточительность?

Очень скоро мы это увидели. Вдоль стены одного из домов, отстреливаясь, отходили шесть человек в военной форме, бронежилетах и касках. Если быть совсем точным, отходили пятеро, а шестого несли, признаков жизни он не подавал.

Поняв, что уйти не смогут, они заняли оборону в подъезде с оторванной дверью, лежавшей поперёк входа, что было вполне оправданно, гранаты у противника вряд ли водились. А противник, постепенно сжимал кольцо окружения, пользуясь численным превосходством и знанием местности.

— Кто такие, есть мысли? — спросил я, когда мы, чтобы не попасть под раздачу, залегли за бетонным блоком, закрывавшим въезд в один из дворов.

— Отстреливаются солдаты, причём, не те, кого здесь забыли, а свежие, оттуда, — прокомментировал Паша, — а нападающие — люди Корейца. Я его самого в лицо не знаю, но слышал, что отморозок конченый, да и люди его такие же. Он, наверное, первым резню в городе устроил, ещё на второй день после.

— А много у него людей?

— Десятка три, все со стволами.

— Предлагаю их слегка проредить, нам такие соседи ни к чему.

Парни, переглянувшись, моё предложение приняли. Вояки как пришли, так и уйдут, а бригада головорезов поблизости — это всерьёз и надолго. Да и позиция наша была удобной, нападавшие, обкладывая солдат, оказались повёрнуты к нам спиной.

Я аккуратно выкатился из-за блока и прицелился, первой жертвой стал молодой парень, одетый почему-то в меховую душегрейку. В длинных руках, сплошь покрытых татуировкой, он держал ручной пулемёт. Вообще, вооружение у нападавших было отличным, действительно, опасная бригада.

Я нажал на спуск, и голова пулемётчика разлетелась кровавыми брызгами, других это не остановило, вряд ли кто-то вообще понял, что пуля прилетела не с той стороны. А следом заработали автоматчики, проходя очередями по спинам залёгших бойцов. Первыми полегли шесть человек, что крались вдоль стены, ещё двое присели за таким же блоком. Эти последние успели сообразить, откуда стреляют, но сделать ничего не смогли, так и упали, не успев развернуться. Ещё одним выстрелом я пробил голову бойцу, что стрелял из-за угла дома, он как раз высунулся, чтобы увидеть, что произошло с его товарищами.

В итоге, бой занял, примерно, полминуты. Нападавшие, числом тринадцать человек, были убиты, нам осталось только собрать трофеи и поговорить с военными.

Первую задачу я доверил парням, второй занялся сам. Я подполз к дверям подъезда на максимально возможное расстояние и крикнул:

— Мужики, стволы опустите, воевать больше не с кем.

— Ты кто? — раздалось из-за двери.

— Это неважно, кто я, важно то, что нападавших мы перебили, вы можете валить, но с одним условием.

— Чего тебе надо?

— Две вещи, — ответил я, — среди вас есть двухсотый, а на нём автомат, броник и разгрузка, вот это всё отдаёте мне за труды, второе, когда вернётесь, доложите начальству, что из такой задницы вас вытащил Сергей Миронов.

Из-за железной двери на меня посмотрел солдат. Посмотрел он, правда, одним глазом через коллиматорный прицел. Убедившись, что я стою в полный рост, винтовка висит на плече и никакой агрессии от меня не исходит, он встал и опустил автомат. Это, конечно, было с моей стороны неосмотрительно, могли остаться враги в засаде, которые с удовольствием меня подстрелят, но я решил рискнуть.

— Не такая уж большая плата за спасение, правда?

— Ну, — кивнул солдат.

— Ну, так давайте сюда указанные вещи, а сами валите своей дорогой, да не забудьте начальству сообщить то, что я вам сказал.

Когда я вошёл в дверь, то помимо двухсотого, увидел ещё и двух раненых, которые сейчас спешно бинтовались. Жить будут. Мёртвый погиб от пули в голову, аккурат под край каски, над левой бровью. Без вариантов. Я снял с него разгрузку с магазинами, бронежилет неизвестной мне марки, а боец, бывший, видимо, командиром, передал мне автомат.

— Вот и отлично, — резюмировал я, — вам сейчас куда, наружу или внутрь?

— Наружу, — ответил командир, — то, что было нужно, уже сделали.

— Ну и славно, берите двухсотого и валите, здесь военных не особо жалуют.

— Я заметил, — мрачно проговорил командир и поднял своих.

Двое подхватили убитого, остальные, держа оружие наготове, двинулись в сторону того самого поста ГИБДД, где, надо полагать, им и надлежало возвращаться. А мы трое, увешанные оружием, как новогодняя ёлка игрушками, направились на базу.

Встретили нас, как героев. Пожилой мужик, толстый и седой поделился своей радостью:

— А к нам Юрка вернулся, — он кивнул на сидящего в углу молодого парня, выглядел тот ужасно, худой, бледный, с какой-то покойницкой синевой на лице, на голове, как и у меня, были шрамы, только свежие, из них торчали нитки. — Он от железяк прятался, да и свалился куда-то, весь изорванный, кровью истекал, да кто-то сжалился, да и спас. Перебинтовал и зашил. А он и не видел, кто. Память отшибло, тут помню, тут не помню.

— Бывает такое, — подтвердил я, наворачивая ложкой тушёнку, — вы покупки разбирайте, а я на разведку схожу.

— Куда, если не секрет? — поинтересовался Рыжий.

— К центру, насколько смогу близко.

— Уверен? — с беспокойством спросил он, — может, вместе сходим?

— Не стоит, — ответил ему я, выскребая из банки остатки, — одному проще, да и, скорее всего, долго лежать придётся, смотреть, выводы делать, нет смысла вдвоём идти.

— Смотри сам, — он развёл руками.

— Кстати, — вспомнил Паша, — у Корейца это не последние бойцы были, если узнает о нашей роли, будет нехорошо.

— Когда узнает, мы далеко уже будем, парировал Рыжий, да и пусть пробует, у нас теперь стволов много, отобьёмся.

Я был другого мнения, стволы решают не всё. В этой команде с Юркой и мной насчитывалось шестнадцать человек, не так много и, что более важно, ни одного профессионала. А если ещё и атакуют внезапно, будет нам кисло.

Я облачился в бронежилет, достаточно лёгкий, кстати, надел разгрузку с магазинами, убили бывшего владельца в самом начале боя, так что его боекомплект остался целым. Присутствовали две гранаты РГН, а ножа не было, но и не нужно, у меня своих два. Автомат мне достался неплохой, почти новый, без единой царапины и надписей типа «ДМБ-1985 Махачкала», также с коллиматором, более никаких излишеств на нём не было.

— Не скучайте, — сказал я присутствующим и вышел из дома.