Без права на слабость

Холодный свет цифрового будильника разрезал темноту комнаты. 5:00. Ким Тэхён открыл глаза за секунду до сигнала и выключил его. Бесшумно. В этом доме шум по утрам был непозволительной роскошью.

Он поднялся с кровати одним плавным движением. Без зевков, без потягиваний — просто переход из горизонтального положения в вертикальное. Тэхён потянулся к очкам на прикроватной тумбочке.

Пятнадцать минут на гигиенические процедуры. Еще пять — на идеально отглаженную школьную форму. Ни единой складки, ни малейшего изъяна. Галстук затянут точно на нужную высоту, воротник рубашки безупречен. Тэхён проверил себя в зеркале — и только слегка поправил очки, вернув их в идеальное положение.

Он осторожно открыл дверь соседней комнаты. Джихун и Сонмин еще спали. Младший брат, как обычно, сбросил одеяло. Тэхён бесшумно подошел и укрыл восьмилетнего Сонмина, задержав руку на его плече на долю секунды дольше необходимого. Джихун лежал неподвижно, слишком неподвижно для спящего. Тэхён знал: брат не спит, просто притворяется. Снова кошмары?

— Вставай через двадцать минут, — тихо произнес Тэхён. — Я приготовлю завтрак.

Плечи Джихуна едва заметно напряглись, выдавая его. Он что-то пробормотал, имитируя пробуждение.

На кухне Тэхён двигался как хирург — точно, методично, без лишних движений. Рис. Суп. Кимчи из холодильника. Три порции для братьев и родителей. Себе — только рисовую кашу и стакан воды.

Когда он заканчивал, в коридоре послышались тяжелые шаги отца. Ким Минджун вошел на кухню, уже в костюме, с кислым выражением на лице человека, который ненавидит свою работу, но еще больше ненавидит отсутствие денег.

— Доброе утро, отец, — произнес Тэхён с идеальным поклоном. Ни на градус не меньше необходимого, ни на секунду не дольше положенного.

Отец кивнул, даже не взглянув на сына. Он налил себе кофе и уставился в телефон, просматривая новости. Тихо вошла мать, Ким Соён, затянутая в строгий домашний костюм, несмотря на ранний час.

— Тэхён, — она оглядела кухню, — ты забыл помыть сковороду вчера вечером.

Ложь. Он никогда ничего не забывал. Но возражать — значит проиграть.

— Прошу прощения, мать. Это больше не повторится.

Соён пристально посмотрела на сына, проверяя, нет ли в его голосе намека на непокорность. Не найдя, она кивнула и села за стол.

— Сегодня родительское собрание, — сказал отец, не отрываясь от телефона. — Надеюсь, мне не придется краснеть за твои оценки.

— Нет, отец. Я на первом месте в потоке.

Минджун наконец поднял взгляд. — А как же в параллели?

— Второе, — Тэхён знал, что честность лучше оправданий.

— Второе, — повторил отец, словно пробуя слово на вкус. — И кто же первый?

— Пак Минхо.

— Сын прокурора Пака? — отец хмыкнул. — Ну, это объяснимо.

Тэхён склонил голову в знак согласия. В коридоре послышались тихие шаги — Джихун вел за руку заспанного Сонмина. Младший брат немедленно просиял, увидев старшего.

— Тэхён-хён! — воскликнул он, но осекся под холодным взглядом матери.

— За столом не кричат, — отрезала она. — Джихун, поправь воротник. Выглядишь неряшливо.

Джихун, пятнадцатилетний, но выглядящий младше своих лет, торопливо поправил форму. Его пальцы слегка дрожали. Тэхён заметил край синяка, выглядывающий из-под манжеты рубашки, но промолчал. Не здесь. Не сейчас.

— Я пойду, — Тэхён поклонился родителям. — Мне нужно подготовиться к первому уроку.

— Помни, что говорил директор на прошлой неделе, — напомнил отец. — Твое поступление в Сеульский Национальный зависит от рекомендации школы.

— Я помню, отец.

Тэхён вышел из квартиры за сорок минут до начала занятий. Нужно пройти три квартала до автобусной остановки, доехать до школы и провести полчаса в библиотеке, закрепляя материал.

На улице его встретил серый, промозглый день. Остатки ночного дождя еще блестели на асфальте. Район государственных многоэтажек, где жила семья Кимов, просыпался медленно и неохотно. Здесь жили клерки низшего звена, мелкие чиновники, те, кто застрял между бедностью и средним классом. Серые люди в серых коробках.

Тэхён шел размеренным шагом, глядя прямо перед собой. Маршрут был выверен до метра. По пути он замечал привычные детали: спящего пьяницу у магазина, стайку школьниц, хихикающих над телефонами, офис компании отца, где он работал мелким чиновником, пытаясь свести концы с концами.

На автобусной остановке он встал в стороне от других учеников. Не из высокомерия — из практичности. Меньше внимания, меньше проблем. Школьный автобус прибыл точно по расписанию. Тэхён поднялся в салон и прошел к своему обычному месту в середине — не слишком близко к водителю, но и не в задней части, где обычно собирались проблемные ученики.

Старшая школа Кёнсан считалась одной из престижных в округе. Безупречная статистика по поступлению в университеты, медали на олимпиадах, спортивные достижения. Идеальный фасад, за которым скрывалась гниль.

Тэхён шёл по коридору. Ученики расступались перед ним — не из страха, как перед членами банд, а из смеси уважения и трепета. Отличник. Победитель олимпиад. Староста класса. Человек, не принадлежащий ни к одной из группировок, но которого почему-то не трогали даже самые отъявленные хулиганы.

— Ким Тэхён! — учитель Пак помахал ему. — Не мог бы ты отнести эти документы в учительскую?

— Конечно, учитель.

Тэхён с неизменной вежливостью взял папку с бумагами. Его взгляд невольно скользнул по окну. Внизу пронеслась группа первокурсников, спасающихся от погони. Следом, раскидывая всех на своём пути, бежали трое крепких старшеклассников.

Чан Ынхо. Сын члена городского совета Чан Докхвана. Глава самой влиятельной банды в Кёнсане. Жалобы на него исчезали из системы, учителя предпочитали не замечать его выходок, администрация школы трепетала перед гневом его отца.

Тэхён наблюдал, как парни настигли одного из бегущих первокурсников. Они методично били его, пока тот не рухнул на пол. Учитель Пак поспешно скрылся за углом, делая вид, что не замечает того же.

Внутри Тэхёна что-то шевельнулось. Но внешне остался спокоен. Поправил очки и продолжил свой путь в учительскую.

В школьном коридоре его встретили привычные кивки и приветствия: — Тэхён-щи! Доброе утро! — Ким-сонбэ, вы видели результаты предварительных тестов? — Ким Тэхён, учитель Ли искал вас, что-то о научной олимпиаде.

Он вежливо отвечал на каждое приветствие. Идеальный ученик. Гордость школы.

"Ничего нового. Систематическое насилие. Круговая порука. Слабые страдают, сильные пользуются привилегиями. Мир устроен именно так. Хочешь выжить – подчиняйся правилам. "

В библиотеке было тихо и прохладно. Тэхён расположился за дальним столом, разложил учебники и тетради. Учеба была не столько страстью, сколько инструментом. Каждая пятерка, каждая победа на олимпиаде, каждая похвала учителя — это был не просто успех. Это был кирпичик в стене, которую он строил вокруг себя и своих братьев.

Через тридцать минут прозвенел звонок на первый урок. Тэхён аккуратно сложил все материалы в рюкзак и направился в класс.

В классе он занял свое место у окна. Ровно за минуту до начала урока в кабинет вошел Чан Ынхо со своей свитой. Их форма была небрежна, на лицах — самодовольные ухмылки. Ынхо хлопнул по плечу одного из своих подхалимов: — Ты видел его лицо? Он чуть не обмочился!

Подхалим закивал: — Да, босс, это было круто!

Ынхо, проходя мимо парты Тэхёна, нарочито задел ее плечом, заставив покачнуться идеально выложенные учебники. Их взгляды на мгновение встретились.

— Смотри куда идешь, ботаник, — бросил Ынхо и ухмыльнулся, ожидая реакции.

Тэхён медленно поправил очки.

— Прошу прощения, Чан-щи, — произнес он ровным голосом, без малейшего намека на страх или гнев. — Я не заметил, что ты проходишь.

Что-то в этой реакции — слишком спокойной, слишком контролируемой — заставило улыбку Ынхо слегка померкнуть. Словно на долю секунды он почувствовал нечто, что не мог объяснить. Но ощущение исчезло так же быстро, как и появилось.

— В следующий раз будь внимательнее, — процедил Ынхо и прошел к своему месту в конце класса.

В класс вошла учительница Хан, и начался урок литературы. Тэхён открыл учебник на нужной странице и начал конспектировать лекцию.

На перемене к нему подошла председатель класса, Пак Сухи — аккуратная девушка с косичками и вечно серьезным выражением лица.

— Ким-щи, учитель Чой просил передать, что результаты твоей работы по физике будут представлены на региональной конференции. Он очень доволен.

— Спасибо, Пак-щи, — кивнул Тэхён. — Я загляну к нему после занятий.

Сухи помедлила, словно хотела сказать что-то еще, но передумала.

— Как поживает твой брат, Джихун? — вдруг спросила она. — Я видела его на днях, он выглядел... расстроенным.

— С ним все в порядке, — ответил Тэхён ровно. — Просто переходный возраст. Спасибо за беспокойство.

Сухи кивнула и ушла, но бросила на него еще один внимательный взгляд через плечо. Будто пыталась разглядеть что-то сквозь его безупречную маску.

День продолжался как по расписанию. Уроки. Ответы у доски. Тесты. Перемены. Но внутренний счетчик тикал. Он фиксировал каждую мелочь: как двое парней из "свиты" Ынхо шептались, глядя на телефон и хихикая; как одна из учительниц предпочла "не заметить" испачканное чернилами кресло, на которое чуть не сел новенький; как директор школы почтительно кланялся посетителю в дорогом костюме в коридоре.

Тэхён возвращался домой поздно. После занятий была подготовка к олимпиаде по физике, затем он помогал учителю Ли с проверкой контрольных младших классов.

В квартале от дома он заметил Джихуна. Брат хромал, прижимая к себе порванный рюкзак.

— Что случилось? — Тэхён преградил ему путь.

— Ничего, хён, — Джихун попытался обойти брата, но Тэхён остановил его, положив руку на плечо. Младший вздрогнул от боли.

— Покажи, — в голосе Тэхёна прозвучала такая властность, что Джихун безропотно расстегнул куртку.

Под ней обнаружилась порванная рубашка, сквозь которую виднелись свежие кровоподтёки. Тэхён методично осмотрел травмы брата — рёбра, спина, плечи. Били профессионально, стараясь не оставлять следов на видимых частях тела.

— Кто? — его голос звучал обманчиво спокойно.

— Не важно, — Джихун отвёл взгляд. — Это моя проблема.

— Ты — мой брат. Твои проблемы — мои проблемы.

— Не лезь в мои дела — горько усмехнулся Джихун. — у тебя своя жизнь.

Дома отец встретил их недовольным взглядом:

И почему Джихун выглядит так?

— Моя вина, — немедленно ответил Тэхён. — Мы были в библиотеке, я не заметил, как он упал с лестницы.

— Неуклюжий, как всегда, — отец презрительно посмотрел на среднего сына. — Иди чистить одежду, пока мать не увидела.

***

Джихун стоял перед зеркалом в ванной, разглядывая синяки на своем теле. Темно-фиолетовые пятна расползлись по ребрам на бледной коже. Он осторожно прикоснулся к самому большому синяку под правой лопаткой и поморщился от резкой боли.

За дверью послышались легкие шаги — это был Сонмин. Младший брат тихонько постучал.

— Хён, ты там? Можно войти?

Джихун торопливо натянул футболку, скрывая следы побоев.

— Заходи, малыш.

Восьмилетний Сонмин проскользнул в ванную комнату и плотно закрыл за собой дверь. В отличие от вечно напряженного Тэхёна и затравленного Джихуна, младший из братьев Ким еще сохранял детскую непосредственность и радость жизни, хотя тень родительского давления уже касалась и его.

— Я видел, как ты хромал, — прямо сказал Сонмин, глядя на брата большими глазами. — Тебя снова побили?

Джихун сглотнул. Проницательность младшего брата иногда пугала.

— Просто упал на физкультуре, — солгал он с натянутой улыбкой. — Не говори маме, ладно? Она опять расстроится.

Сонмин недоверчиво сощурился, но кивнул. Он обнял Джихуна за пояс, осторожно, словно боялся причинить боль.

— Я знаю, что ты врешь, хён. Но я никому не скажу.

Что-то сжалось в груди Джихуна. Сколько еще этот ребенок должен быть соучастником их общего молчания?

***

В коридорах средней школы Мёндон, где учился Джихун, царила привычная утренняя суматоха. Второгодники из класса 2-3 громко смеялись, толкая друг друга возле кабинета химии. Группа девочек шушукалась возле своих шкафчиков, бросая взгляды на популярного спортсмена из параллельного класса.

Джихун пробирался сквозь толпу, стараясь быть незаметным. Искусство невидимки — то, чему он научился за годы. Держаться ближе к стенам, избегать открытых пространств, не встречаться взглядом с определенными людьми. В таких школах, как Мёндон, хищники быстро вычисляли жертв.

Он почти добрался до своего класса, когда услышал знакомый голос:

— Эй, Ким! Куда это ты так спешишь?

Джихун застыл. Холодный пот моментально выступил между лопатками. Он медленно обернулся.

Кан Дохён, коренастый второгодник с рассеченной бровью, привалился к стене в окружении своих прихвостней. Его отец владел сетью ломбардов в их районе, и этого было достаточно, чтобы сделать Дохёна неприкасаемым для школьной администрации.

— Я... я просто иду на урок, — пробормотал Джихун, избегая смотреть Дохёну в глаза.

— Неужели? — Дохён оттолкнулся от стены и приблизился к Джихуну плавной походкой хищника. — А деньги на обед ты принес? Помнишь, ты обещал мне вчера?

— Я не... я не обещал...

Кулак Дохёна внезапно впечатался в стену в миллиметре от лица Джихуна.

— Ты назвал меня лжецом? — прошипел Дохён так тихо, что только Джихун мог его слышать. — После уроков. За спортзалом. Притащи деньги, иначе переломаю все пальцы. Посмотрим, как ты тогда будешь своей скрипкой махать.

Джихун сжался, когда Дохён толкнул его плечом, проходя мимо. Прихвостни последовали за своим главарем, не забыв наградить Джихуна презрительными взглядами.

В классе Джихун сел за свою парту у окна. Руки тряслись так сильно, что он с трудом мог достать учебники из рюкзака. В горле стоял комок, а глаза предательски щипало.

Не смей плакать, приказал он себе.

Его телефон завибрировал. Сообщение от Тэхёна.

"Как ты? Нормально добрался?"

Джихун уставился на экран. Что он должен ответить? "Меня снова запугивают, и я, кажется, потеряю деньги на обеды на всю неделю"? "Помоги мне, старший брат"?

"Все в порядке", — написал он вместо этого. — "Готовлюсь к контрольной по математике".

Даже старшему брату он не мог рассказать всю правду. Особенно старшему брату. Тэхён, с его идеальными оценками, безупречными манерами и непробиваемым спокойствием, вряд ли поймет эту постоянную борьбу за выживание. К тому же, у Тэхёна были свои проблемы — подготовка к экзаменам, давление родителей, забота о Сонмине.

Джихун взглянул в окно. На школьном дворе первоклассники весело играли в футбол. Когда-то и он был таким же беззаботным.

***

В столовой Академии Кёнсан Тэхён сидел один за дальним столиком, методично поглощая свой обед.

Вокруг шумела обычная школьная жизнь. За соседним столом группа спортсменов громко обсуждала предстоящий матч. Неподалеку девушки из танцевального клуба репетировали движения, готовясь к предстоящему школьному фестивалю.

Тэхён краем глаза заметил знакомое движение у входа в столовую — это был Чан Ынхо со своей свитой. Они вошли шумно, намеренно привлекая внимание. Ынхо что-то громко говорил, а его прихлебатели раболепно смеялись в ответ.

Столовая мгновенно изменилась. Разговоры стали тише, некоторые ученики поспешили закончить обед и уйти, другие втянули головы в плечи, надеясь остаться незамеченными.

Ынхо обвел взглядом помещение, словно владелец, осматривающий свои владения. Его взгляд остановился на первокурснике, который имел неосторожность сидеть за столиком, который Ынхо негласно считал "своим".

— Эй, ты, — крикнул Ынхо, направляясь к первокурснику. — Ты сидишь на моем месте.

Бедняга застыл, не зная, что делать. Бежать? Извиниться? Остаться и принять последствия?

Весь столовая замерла в ожидании неизбежного столкновения.

И тут произошло нечто странное.

Тэхён поднялся со своего места.

— Чан-щи, — произнес он тихо, но отчетливо. — Учитель Пак ищет тебя. Что-то срочное насчет твоего отца.

Ынхо замер на полпути. Упоминание отца было единственным, что могло его остановить.

— Что ему нужно? — нахмурился он.

— Не знаю деталей, — ответил Тэхён с легким поклоном. — Только что его вызывали по телефону, и он очень спешил найти тебя.

Ынхо колебался. Затем махнул рукой своим прихвостням:

— Идём. — И, уже уходя, бросил испуганному первокурснику: — С тобой я разберусь позже.

Когда они ушли, Тэхён вернулся за свой столик и продолжил обед с того самого места, где остановился. Ни один мускул на его лице не дрогнул.

Но самым странным было то, что, когда через пятнадцать минут Ынхо вернулся в столовую, разъяренный тем, что не нашел никакого учителя Пака, но почему-то не стал разбираться с Тэхёном. Только бросил в его сторону долгий, задумчивый взгляд, прежде чем переключить внимание на что-то другое.

***

Джихун спрятался в туалете на третьем этаже, где обычно никто не бывал во время обеденного перерыва. Он сидел на крышке унитаза, подтянув колени к груди, и пытался успокоить дыхание.

Деньги. Ему нужны были деньги, чтобы откупиться от Дохёна. Иначе после уроков его снова изобьют. И на этот раз, возможно, сильнее, чем вчера.

Он лихорадочно проверил карманы. Двадцать тысяч вон, которые мать дала ему на неделю для обедов. Этого будет мало. Дохён никогда не довольствовался малым.

От поджелудочной волны страха Джихуна начало подташнивать. Почему именно он? Что в нем такого, что притягивает хулиганов, словно магнит? Тощий, сутулый, в очках с толстыми линзами, с нелепой челкой, которую мать отказывалась позволять ему менять...

Дверь туалета резко открылась, и Джихун замер, перестав дышать.

— Я знаю, что ты здесь, скрипач, — раздался насмешливый голос Дохёна. — Выходи, не заставляй меня искать тебя.

Джихун закрыл глаза. Пожалуйста, нет. Только не сейчас.

Дверь кабинки внезапно распахнулась — Дохён просто перегнулся через верх и отпер ее изнутри.

— Вот ты где, — ухмыльнулся он. — Решил не ждать окончания уроков? Похвально. Деньги принес?

Трясущимися руками Джихун протянул ему свои жалкие двадцать тысяч вон.

Дохён фыркнул:

— Это всё? Думаешь, я поверю?

— Это всё, что у меня есть, клянусь, — прошептал Джихун. — Пожалуйста...

Лицо Дохёна исказилось от гнева.

— Ты считаешь меня идиотом? — он схватил Джихуна за воротник и вытащил из кабинки.

Джихун отлетел к раковинам. Тот ударился поясницей о край и сдавленно охнул.

— Я хочу пятьсот тысяч, — процедил Дохён. — К завтрашнему дню. Или можешь попрощаться со своей драгоценной скрипкой.

Джихун побледнел. Скрипка была единственным, что держало его на плаву в этом кошмаре. Единственное, что он по-настоящему любил.

— Я... я не смогу достать столько...

Кулак Дохёна врезался ему в живот, выбивая воздух из легких. Джихун согнулся пополам, хватая ртом воздух.

— Тогда принеси скрипку, — хмыкнул Дохён. — Посмотрим, сколько за нее дадут в ломбарде моего отца.

Он еще раз толкнул Джихуна и вышел, насвистывая какую-то мелодию.

Оставшись один, Джихун сполз на пол, обхватив колени руками. Слезы жгли глаза, но он не позволил им пролиться. Он взглянул на выпавший из кармана телефон и увидел на заставке фотографию, сделанную прошлым летом — он, Тэхён и Сонмин на пляже. Одна из редких счастливых семейных поездок, когда родители остались дома.

На этом фото Тэхён улыбался — по-настоящему, не той вежливой улыбкой, которую он носил как маску. Сонмин смеялся, показывая найденную ракушку. А сам Джихун стоял между ними, чувствуя себя защищенным.

Что бы сделал Тэхён в такой ситуации? подумал Джихун. Он бы нашел выход. Он всегда находит выход.

***

После школы Тэхён ждал Сонмина у ворот начальной школы. Малыш выбежал одним из первых, его лицо просияло, когда он увидел старшего брата.

— Тэхён-хён! — воскликнул он, бросаясь к нему. — Ты пришел!

Тэхён позволил себе легкую улыбку — настоящую, не ту, что он демонстрировал учителям и одноклассникам.

— Конечно, пришел. Как прошел твой день?

Они шли по улице, и Сонмин взахлеб рассказывал о своих школьных приключениях — о новом друге из класса, о рисунке, который похвалила учительница, о том, как он ответил на сложный вопрос по математике.

Тэхён слушал внимательно, изредка кивая и задавая вопросы. С младшим братом он становился другим человеком — мягче, живее, человечнее.

— А где Джихун-хён? — спросил Сонмин, внезапно осознав отсутствие среднего брата.

— У него занятия в музыкальной школе, — ответил Тэхён. Он взглянул на часы. — Мы можем зайти за ним, если хочешь.

— Да! — обрадовался Сонмин. — Я люблю слушать, как он играет!

Они свернули к музыкальной школе — небольшому двухэтажному зданию с потрепанной вывеской. Доносившиеся оттуда звуки пианино и скрипки смешивались с шумом городского движения.

— Подожди здесь, — сказал Тэхён, усаживая Сонмина на скамейку у входа. — Я узнаю, где Джихун.

Внутри пахло полиролью для дерева и старыми нотными тетрадями. Администратор, пожилая женщина с усталым лицом, подняла глаза от компьютера.

— Чем могу помочь?

— Я ищу своего брата, Ким Джихуна, — сказал Тэхён. — У него сегодня должны быть занятия.

Женщина нахмурилась:

— Ким Джихун? Он не приходил сегодня. Учитель Сон ждал его целый час.

Тэхён застыл. Джихун никогда не пропускал занятия скрипкой. Никогда.

— Вы уверены? — спросил он, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

— Абсолютно, — кивнула администратор. — И это уже второй раз за неделю. Если так продолжится, придется поговорить с вашими родителями.

Тэхён поблагодарил женщину и вышел. Сонмин смотрел на него снизу вверх с ожиданием в глазах.

— Джихун уже ушел, — солгал Тэхён, протягивая руку младшему. — Пойдем домой.

По дороге домой он проверил телефон. Ни звонков, ни сообщений от Джихуна. Это было не похоже на него.

— Сонмин-а, — осторожно начал Тэхён, — ты не замечал ничего странного в поведении Джихуна в последнее время?

Младший брат сосредоточенно нахмурился:

— Он часто запирается в ванной. И иногда плачет ночью, когда думает, что я сплю.

Что-то холодное сжало сердце Тэхёна. Он знал, что с Джихуном что-то происходит, но не представлял масштаба проблемы.

— Он тебе ничего не говорил? О школе, о друзьях?

Сонмин покачал головой:

— Нет. Но однажды я видел на его телефоне странные сообщения. Кто-то писал ему плохие вещи. Я не всё понял, но там были... угрозы.

Тэхён сжал руку Сонмина чуть крепче. Его лицо оставалось бесстрастным, но внутри что-то темное и опасное начало просыпаться. То, что он так долго держал под контролем.

Они почти дошли до дома, когда Тэхён заметил знакомую фигуру, сидящую на скамейке в небольшом парке. Джихун, сгорбившись, смотрел в одну точку перед собой. Рядом стоял футляр со скрипкой.

— Джихун-хён! — радостно закричал Сонмин, вырываясь из хватки Тэхёна и бросаясь к среднему брату.

Джихун поднял голову, и Тэхён увидел в его глазах нечто такое, что заставило его внутренности сжаться. Отчаяние. Безысходность. Смирение.

— Привет, малыш, — Джихун натянуто улыбнулся Сонмину, взъерошив его волосы. — Как прошел день?

— Отлично! Я получил пятерку по математике!

— Молодец, — Джихун поднял глаза на приближающегося Тэхёна. — Привет, хён.

— Почему ты не на занятиях? — спросил Тэхён без предисловий. — Мы заходили в музыкальную школу.

Джихун отвел взгляд:

— Не хотел сегодня играть. Устал.

Это была ложь, и они оба знали это. Джихун никогда не уставал играть. Скрипка была его страстью.

— Сонмин-а, — сказал Тэхён, не сводя глаз с Джихуна, — поиграй на площадке. Мне нужно поговорить с Джихуном.

Младший брат с сомнением посмотрел на обоих, но послушно отошел к детской площадке неподалеку.

Тэхён сел рядом с Джихуном на скамейку.

— Что происходит? — спросил он тихо. — И не говори "ничего". Я знаю, что это неправда.

Джихун молчал долго. Потом сглотнул:

— Я должен отдать свою скрипку.

— Что? — Тэхён нахмурился. — Кому?

— Это не важно, — Джихун провел рукой по футляру, словно прощаясь со своим инструментом. — Я просто... должен это сделать.

— Джихун, — голос Тэхёна стал тверже. — Кто-то угрожает тебе?

Младший брат вздрогнул, словно от удара.

— Я сам разберусь, — прошептал он. — Это моя проблема.

— Нет, — Тэхён положил руку на плечо брата. — Это наша проблема. Я твой старший брат. Моя обязанность — защищать тебя.

Что-то в его тоне заставило Джихуна поднять глаза. И то, что он увидел в обычно непроницаемом взгляде Тэхёна, одновременно испугало и успокоило его.

— Его зовут Кан Дохён, — тихо произнес Джихун. — Он... вымогает у меня деньги. Уже несколько месяцев. Сначала понемногу, но теперь... — Он сглотнул. — Теперь он хочет пятьсот тысяч вон. Или мою скрипку.

Тэхён слушал молча, не перебивая. Его лицо оставалось бесстрастным, но пальцы сжались в кулак с такой силой, что ногти впились в ладонь.

— Почему ты не сказал раньше? — спросил он наконец.

Джихун горько усмехнулся:

— А что бы ты сделал? Пожаловался учителям? Родителям? — Он покачал головой. — Его отец влиятельный человек. Никто не станет связываться с ним из-за такого ничтожества, как я.

— Ты не ничтожество, — голос Тэхёна прозвучал неожиданно резко. — Никогда не говори так о себе.

Джихун удивленно посмотрел на брата. Тэхён редко проявлял эмоции.

— Где этот Дохён обычно бывает после школы? — спросил Тэхён.

— Зачем тебе? — настороженно спросил Джихун.

— Просто ответь.

— Я не знаю, — неохотно ответил Джихун. — Хён, не вмешивайся. Будет только хуже.

Тэхён встал со скамейки.

— Идём домой, — сказал он, словно не услышав предупреждения брата. — Сонмин-а! — позвал он младшего. — Пора!

Когда они шли домой, Тэхён держал за руки обоих братьев — Сонмина слева, Джихуна справа. Со стороны они выглядели как обычная семья старшеклассников, возвращающихся домой после долгого дня.

— Всё будет хорошо, — сказал он тихо. — Обещаю.

И в этот момент Джихун поверил ему. Потому что, несмотря на все свои страхи и неуверенность, он знал одно: когда Тэхён что-то обещал, он всегда сдерживал своё слово.

Вечером, когда Сонмин уже спал, а Джихун готовился ко сну, Тэхён тихо вошел в их комнату. Он присел на край кровати Джихуна.

— Завтра ты пойдешь в школу как обычно, — сказал он тихо. — Если Дохён подойдет к тебе, скажи, что принесешь деньги после уроков.

— Но у меня нет таких денег, — прошептал Джихун.

Тэхён достал из кармана конверт и протянул брату:

— Теперь есть.

Джихун открыл конверт и ахнул — внутри лежали пятьсот тысяч вон.

— Откуда...

— Не имеет значения, — перебил его Тэхён. — Просто сделай, как я сказал.

Джихун кивнул, не в силах произнести ни слова. Тэхён никогда не брал деньги у родителей, кроме тех, что были предназначены строго на школьные расходы. Значит, это были его собственные сбережения — то, что он годами откладывал, подрабатывая репетитором.

— Спасибо, — прошептал Джихун.

Тэхён неожиданно положил руку ему на голову — редкий жест привязанности.

— Засыпай, — сказал он. — Завтра будет новый день.

Когда Тэхён уже собирался уходить, Джихун тихо позвал его:

— Хён...

— Да?

— Ты... ты никогда не боишься? — В темноте Джихун не видел выражения лица брата, но почувствовал, как тот напрягся.

После долгой паузы Тэхён ответил:

— Я боюсь многих вещей, Джихун-а. Но есть разница между страхом и слабостью. Бояться — это нормально. Позволять страху управлять тобой — недопустимо.

С этими словами он вышел, оставив Джихуна в темноте с новыми мыслями.

***

Учебная неделя медленно тащилась к своему завершению. Для большинства это означало отдых и свободу. Но не для Джихуна. Он отсчитывал часы совсем по другой причине — надеясь, что деньги, переданные Тэхёном, положат конец пыткам.

***

Чан Ынхо стоял у окна своего отцовского кабинета и наблюдал, как внизу струится бесконечный поток городского траффика. Двадцатый этаж бизнес-центра "Хангук" давал прекрасный вид на Сеул. Но сейчас его мысли были заняты совсем другим — странным ботаником в идеально выглаженной форме.

— Он постоянно мешает, — процедил Ынхо, не оборачиваясь. — Ким Тэхён. Просто стоит там со своим чертовым спокойным лицом, мусор, что не знает своего места.

Позади него Ли Минхён, его правая рука, развалился в кресле, покачивая ногой.

— Так избавься от него, — лениво протянул Минхён. — В чём проблема?

Ынхо повернулся, и на его лице появилась жестокая улыбка.

— Был как-то случай, когда мы пытались воздействовать на него силой. Но это не важно. — Ынхо сложил руки на груди. — Я думаю, нам нужно зайти с другой стороны.

Минхён нахмурился:

— И что ты предлагаешь?

Он открыл телефон и показал фотографию.

— Ким Джихун, второй класс средней школы Мёндон. Младший брат нашего всезнайки.

Глаза Минхёна загорелись пониманием.

— А у тебя ведь есть связи в этой школе, да?

Ынхо улыбнулся:

— Кан Дохён. Тот ещё садист. Он мне кое-что должен, так что пусть отработает.

***

В пятницу после уроков Джихун ждал своего мучителя за спортзалом, нервно перебирая деньги в кармане. Пятьсот тысяч вон. Деньги Тэхёна, его сбережения. От этой мысли становилось тяжело на сердце.

Кан Дохён появился не один. За ним шли четверо его прихвостней. Он остановился в паре метров от Джихуна, нарочито медленно зажигая сигарету.

— Надо же, пришёл, — протянул он. — И что у тебя есть для меня?

Джихун вытащил деньги и протянул их вперёд. Рука предательски дрожала.

— Вот... пятьсот тысяч. Как ты просил.

Дохён смотрел на него, не двигаясь. Затем кивнул одному из своих подручных, который подошёл и забрал деньги.

— Знаешь, — произнёс Дохён, выдыхая дым, — есть один человек, который очень хочет с тобой познакомиться.

В животе Джихуна что-то ухнуло вниз.

— Я всё отдал, — пробормотал он. — Мы договаривались.

— Договаривались? — Дохён рассмеялся, и остальные подхватили этот смех. — Ты, блядь, серьёзно думал, что я собираюсь оставить тебя в покое? Ты ещё тупее, чем выглядишь.

Джихун отступил на шаг, инстинктивно готовясь бежать. Но было поздно. Двое парней схватили его за руки.

— Я позвонил одному старшему товарищу, — продолжил Дохён, приближаясь так близко, что Джихун чувствовал запах сигаретного дыма от его дыхания. — Сказал, что у меня для него есть небольшое развлечение. И знаешь что? Он сейчас приедет.

В этот момент у забора спортплощадки остановился чёрный внедорожник с тонированными стёклами. Из него вышли трое старшеклассников, которых Джихун никогда прежде не видел. По их форме он понял, что они из Академии Кёнсан — школы Тэхёна.

Высокий парень с ухмылкой на лице неторопливо подошёл к ним. Остальные уважительно расступились.

— Так ты и есть младший брат этого Тэхена? — представился он, глядя на Джихуна сверху вниз.

Джихун почувствовал, как горло сжимается от ужаса.

— Чего ты хочешь? — выдавил он. — Я ничего тебе не сделал.

— А разве дело в тебе? — Ынхо наклонился ближе. — Твой брат... он раздражает меня. Очень сильно раздражает. — Он выплюнул последнее слово, как ругательство. — Думает будто он лучше всех нас.

— Тэхён не такой, — прошептал Джихун. — Он просто...

Удар кулаком в живот заставил его задохнуться. Джихун согнулся пополам, но его удержали на ногах.

— Я не закончил, — холодно произнёс Ынхо. — Он ходит по коридорам, смотрит на всех как будто всё про нас знает. Это меня бесит, понимаешь? — Он схватил Джихуна за волосы и заставил поднять голову. — И я хочу, чтобы он понял одну простую вещь: в этом мире нужно знать своё место.

Ынхо кивнул, и один из его друзей достал из кармана телефон и начал снимать происходящее.

— Сейчас ты передашь своему братцу небольшое послание.

***

Тэхён проверял свой телефон каждые две минуты. Джихун должен был прийти домой ещё час назад. Он знал, что брат собирался отдать деньги после занятий, но что могло его задержать так надолго?

Он отправил ещё одно сообщение: "Где ты? Ответь немедленно".

Вместо ответа экран телефона осветился входящим звонком от незнакомого номера. Тэхён нахмурился и принял вызов.

— Алло?

— Ким Тэхён? — раздался незнакомый мужской голос.

— Да, это я.

— Это из больницы Северного округа. Сюда только что доставили вашего брата, Ким Джихуна. Вы указаны как экстренный контакт.

Мир вокруг Тэхёна пошатнулся, но его голос остался таким же ровным:

— Что с ним?

— Множественные травмы... состояние критическое... — Врач, казалось, подбирал слова. — Вам лучше приехать как можно скорее.

Тэхён положил трубку и замер, сердце остановилось на несколько секунд.

***

В больнице пахло антисептиком и отчаянием. Тэхён стоял у окна реанимационного отделения, наблюдая за братом через стекло. Джихун лежал неподвижно, опутанный проводами и трубками. Его лицо, обычно такое живое и эмоциональное, сейчас представляло собой месиво из отёков и кровоподтёков. Согласно медицинской карте, которую Тэхён успел прочитать, пока медсестра отвлеклась: сломано пять рёбер, разрыв селезёнки, черепно-мозговая травма, внутреннее кровотечение.

— Вы родственник? — спросил подошедший врач, мужчина средних лет с усталыми глазами.

— Старший брат, — ответил Тэхён. — Сколько он пробудет в коме?

Врач вздохнул:

— Мы не можем сказать точно. Травма головы очень серьёзная. Сейчас мы стабилизировали его состояние, но... — Он замолчал, видимо, подбирая слова. — Следующие 48 часов будут критическими.

— А потом?

— Если он выйдет из комы, потребуется длительная реабилитация.

Если.

— Вы сообщили в полицию? — спросил он.

— Да, обязательная процедура при таких травмах. Они уже приезжали, но... — врач помедлил. — Судя по всему, никто ничего не видел. Просто нашли его за школьным спортзалом.

— Спасибо, доктор, — произнёс Тэхён. — Можно мне немного побыть с ним?

Врач кивнул и пропустил его в палату.

Тэхён сел рядом с кроватью брата и осторожно взял его руку. Даже пальцы Джихуна были в синяках.

— Я здесь, Джихун, — тихо произнёс он, едва сдерживая слезы.

Телефон Тэхёна издал звук входящего сообщения. Он помедлил, затем достал его из кармана.

Незнакомый номер. Видеофайл и сообщение: "Привет. Твоему братишке не очень повезло сегодня, правда?".

Тэхён открыл видео. Пятеро подростков с закрытыми лицами методично избивают его брата. Джихун пытался защищаться, молил о пощаде, просто пытался свернуться в клубок, чтобы защитить голову. Безуспешно. Когда один из нападавших ударил Джихуна бейсбольной битой по голове, и тот обмяк, видео оборвалось.

Что-то треснуло в руке Тэхёна. Он опустил взгляд и увидел, что телефона раскололся от силы его хватки.

Палата вдруг стала слишком тесной.

Воздух слишком густым.

Окружающий мир слишком громким.

***

Слухи расползались по школе Кёнсан как яд, впитываясь в стены, оседая в кабинетах, отравляя коридоры. Тэхён чувствовал их присутствие, едва переступив порог. Шепотки, внезапно обрывающиеся разговоры, взгляды — любопытные, осуждающие, злорадные.

"Слышал про младшего брата Ким Тэхёна?" "Говорят, его отделали до полусмерти..." "Чан Ынхо и его банда..." "Полиция даже не открыла дело..." "Его брат теперь в коме..."

Имя Чан Ынхо постоянно всплывало в этих перешептываниях. Его ребят видели рядом со школой Джихуна. Но никто не говорил этого вслух. Никто не осмеливался. Тэхён слышал все эти шепотки, пока шел по коридору к своему шкафчику. Его шаги были такими же размеренными, как всегда. Спина такой же прямой. Взгляд таким же спокойным.

Никто не видел, что происходило внутри.

Ынхо не появлялся в школе, с момента инцедента.

В течение всего дня учителя бросали на него странные взгляды — смесь жалости и беспокойства. Никто не решался заговорить о случившемся напрямую. Даже учитель Ли, который всегда относился к Тэхёну с особой симпатией, лишь неловко коснулся его плеча на перемене и пробормотал: "Крепись, парень".

На четвертом уроке в класс зашла секретарь директора.

— Ким Тэхён, — произнесла она, сверяясь с планшетом, — директор Хван хочет тебя видеть. Сейчас же.

По классу прокатился гул. Тэхён аккуратно закрыл тетрадь, сложил ручки в пенал, поправил галстук и встал.

Кабинет директора Хвана отделяла от остальной школы тяжелая дубовая дверь с золотистой табличкой. Этот кабинет Тэхён видел только дважды — когда получал награду на региональной олимпиаде и когда его выбрали представлять школу на национальном конкурсе научных работ.

Сейчас здесь было многолюдно. Директор Хван, грузный мужчина с редеющими волосами и постоянно влажными губами, сидел за своим массивным столом, нервно постукивая пальцами по столешнице. Справа от него — двое мужчин в строгих костюмах с блокнотами. Слева — заместитель директора по учебной части и школьный психолог.

Но не они привлекли внимание Тэхёна.

В центре кабинета, в двух креслах, расположенных друг напротив друга, сидели двое мужчин.

Первый — Чан Докхван, отец Ынхо. Высокий, подтянутый, с идеальной осанкой и уверенным, жестким взглядом. Дорогой костюм с безупречной посадкой, часы, стоимость которых превышала годовой доход семьи Кимов. Он держался как владелец не только этого кабинета, но и всей школы, всего района, а может, и всего мира.

Второй... Тэхён на мгновение задержал дыхание. Его собственный отец, Ким Минджун. В своем единственном выходном костюме, потертом на локтях, с жалкой улыбкой на лице, склонившийся вперед в попытке казаться меньше, незаметнее. Пятна пота проступали на его рубашке. Он бросил быстрый взгляд на сына, полный страха и предупреждения.

— А, Тэхён-щи, входи, — произнес директор Хван с фальшивой теплотой. — Мы как раз обсуждали... сложившуюся ситуацию.

Тэхён почтительно поклонился.

— Здравствуйте, директор Хван, — произнес он, потом повернулся к отцу. — Отец.

— Какую ситуацию? — спросил Тэхён. — Я не совсем понимаю.

Директор Хван откашлялся, избегая прямого взгляда.

— О случае, произошедшем с твоим братом.

— О жестоком избиении, после которого мой брат находится в коме? Да, я в курсе.

Воздух в кабинете сгустился. Отец Тэхёна съежился в кресле, бросив на сына умоляющий взгляд.

Вмешался один из мужчин в костюмах, которого Тэхён теперь идентифицировал как адвоката. — Полиция провела предварительное расследование и не обнаружила никаких улик, указывающих на чью-то причастность.

— Интересно, — произнес Тэхён всё тем же ровным голосом. — А видео избиения?

— На нем все лица скрыты. — подался вперед директор. — К сожалению нет никаких доказательств, чтобы выдвигать подозрения

Это была ложь. Каждый тут понимал, кто в этом замешан.

— В любом случае, — подал голос Чан Докхван впервые с начала разговора, — прискорбный инцидент с твоим младшим братом не имеет никакого отношения к моему сыну или школе Кёнсан.

Его голос был сочетанием меда и стали — обволакивающий, но с острыми краями.

— Район, где находится школа твоего брата, печально известен бандами. Скорее всего, это были они. Или какая-то школьная вражда. Мальчишки в этом возрасте бывают жестоки.

— Действительно, — Тэхён кивнул. — Особенно мальчишки, которые считают, что им всё сойдет с рук.

По лицу Чан Докхвана пробежала тень.

— Я надеюсь, ты не пытаешься что-то инсинуировать, юноша, — теперь его голос звучал как натянутая струна.

— Инсинуировать? — Тэхён позволил себе легкую улыбку. — Что вы, господин Чан. Я всего лишь беспокоюсь о своем брате.

— Это понятно, — вмешался директор Хван. — И все мы искренне сочувствуем твоей семье. Но мы собрались здесь, чтобы... прояснить некоторые моменты.

— Какие именно?

— Видишь ли, — директор промокнул лоб платком, — до нас дошли слухи, что ты... высказывал определенные угрозы в адрес учеников нашей школы.

Тэхён моргнул. Это было настолько абсурдно, что на мгновение он потерял дар речи.

— Угрозы? — переспросил он. — Кому и когда?

— Не прикидывайся, — Чан Докхван подался вперед. — Ты угрожал моему сыну. Сказал, что "заставишь его заплатить".

— Это интересно, — Тэхён наклонил голову набок, — учитывая, что я не разговаривал с вашим сыном после случившегося, ведь он не появлялся в школе.

Лицо Чан Докхвана исказилось от гнева, но он быстро взял себя в руки.

— Господин Чан обеспокоен безопасностью своего сына, — вмешался школьный психолог. — В твоем состоянии... после такой травмы... ты можешь не осознавать своих действий.

— В моем состоянии? — переспросил Тэхён. — С каких пор горе стало психическим расстройством?

— Тэхён! — воскликнул отец, впервые подав голос. — Хватит!

Все взгляды обратились к Ким Минджуну. Он сидел, сжавшись в кресле, лицо покрыто пятнами стыда и страха.

— Господин Чан был так добр, что предложил решение, которое устроит всех, — продолжил отец дрожащим голосом. — Он... он оплатит лечение Джихуна в частной клинике.

Тэхён застыл.

— Оплатит лечение? — переспросил он медленно. — И что взамен?

Отец опустил глаза.

— Всего лишь формальность, — мягко произнес один из адвокатов, протягивая папку. — Просто небольшой документ о том, что семья Ким не имеет претензий к семье Чан или школе Кёнсан в связи с инцидентом, произошедшим с Ким Джихуном.

— Вот как, — произнес Тэхён, закрывая папку. — И мой отец уже согласился?

— Подписал десять минут назад, — улыбнулся адвокат. — Но нужна подпись всех членов семьи.

— И если я откажусь?

Тяжелая пауза повисла в кабинете.

— Это было бы крайне... неразумно, — произнес Чан Докхван, растягивая слова. — Учитывая, что твоя семья не может позволить себе должного лечения. И учитывая, что рекомендация нашей школы для поступления в СНУ может... измениться.

Тэхён посмотрел на отца. Тот смотрел в пол, не поднимая глаз.

— Понимаю, — сказал Тэхён.

Он взял ручку, предложенную адвокатом, и подписал документ на указанной строке.

— Разумное решение, — кивнул Чан Докхван, поднимаясь. — Теперь, когда все формальности улажены, я должен идти. У меня встреча в мэрии.

Он даже не взглянул на Тэхёна, проходя мимо. Остальные начали собираться. Адвокаты убирали бумаги в портфели, директор засуетился, предлагая чай.

— Тэхён-а, — тихо произнес отец, подойдя к сыну. — Это лучшее решение. Джихун получит лучшее лечение. А ты... ты сможешь продолжить учебу...

Тэхён смотрел на него, словно видел впервые в жизни — это и есть его отец?

— Пообещай мне, — прошептал отец еще тише, — что не будешь делать глупостей. Просто... забудь всё это. Ради Джихуна. Ради Сонмина. Иногда нужно просто... смириться.

Тэхён смотрел в глаза отца и видел там страх. Не за сына, лежащего в коме. Не за справедливость. За себя. За свою жалкую карьеру, за свой статус, за свою иллюзию безопасности.

Внутри Тэхёна что-то надломилось.

— Я понимаю, отец, — вежливо произнес он. — Все будет хорошо.

***

Звонок на первый урок разрезал утреннюю тишину школы Кёнсан. Ученики спешили занять свои места, коридоры пустели. В главном холле, у окна, выходящего на школьный двор, стоял Чан Ынхо, окружённый своей свитой.

Ынхо ухмыльнулся, глаза блеснули холодным удовлетворением. — Документ подписан. Дело закрыто. Никаких последствий, — он щёлкнул пальцами. — Но отец такую головомойку устроил. Словно ему есть дело до этого мелкого чмошника.

Ким Тэхён шёл по коридору неторопливо. Не спешил, хотя до звонка оставалось меньше минуты. Тэхён не замечал шепотков за спиной, косых взглядов, внезапных пауз в разговорах, когда он проходил мимо.

Перед его глазами мелькали образы прошлого.

...Ему восемь. Самый обычный день в начальной школе. На переменке он подходит к качелям, но группа детей постарше отталкивает его. Один мальчик сильно толкает его в грудь. Тэхён падает, ударяется головой об асфальт. Боль обжигает, кровь заливает глаза. Тот самый момент, когда что-то внутри него переключается — словно тумблер. Он хватает обидчика за руку и сжимает. Звук хрустнувших косточек. Детский крик боли. Учителя оттаскивают его, встревоженно спрашивают, что произошло. Восьмилетний Тэхён смотрит на свои руки с недоумением...

...Ему двенадцать. Уроки тхэквондо. Спарринг с партнёром. Тэхён наносит удар ногой, слишком быстрый, слишком сильный. Его соперник отлетает к стене, падает с явными признаками сотрясения. Учитель смотрит на Тэхёна с подозрением и страхом. "Контролируй себя," - говорит он. В тот день Тэхён решает больше никогда не ходить на боевые искусства...

Воспоминания обрывались, как старая киноплёнка. За годы Тэхён научился запирать своё "другое я" глубоко внутри. Он построил безупречный фасад — идеальный ученик, вежливый сын, заботливый брат.

Тэхён остановился у двери класса. Приглушённый смех доносился изнутри. Знакомый голос Чан Ынхо рассказывал что-то, вызывая восхищённые возгласы своих приспешников.

...Джихун в больничной палате. Трубки, опутывающие его тело, словно жуткие лианы. Мониторы, отсчитывающие удары сердца — слишком редкие, слишком слабые. Доктор с усталым взглядом: "Мы делаем всё возможное, но травма слишком серьёзная..."

...Сонмин, рыдающий в углу комнаты, когда ему сказали про Джихуна. Маленькие кулачки, колотящие в стену.

...Отец, подписывающий бумаги, соглашаясь на молчание в обмен на деньги. Его склонённая голова, опущенные глаза, трясущиеся руки...

Тэхён глубоко вдохнул. Один раз. Другой. Чувствуя, как с каждым вдохом замок внутри него раскрывается всё шире.

Он толкнул дверь и вошёл в класс.

Разговоры мгновенно стихли. Чан Ынхо сидел на первой парте, положив ноги на стул. Увидев Тэхёна, он ухмыльнулся и попытался что-то сказать.

Движение Тэхёна было настолько стремительным, что никто не успел его заметить. Он просто оказался рядом с партой, схватил тяжёлый учебник физики, лежащий там, и с размаху опустил на голову Ынхо.

Звук был оглушительным — не столько от удара, сколько от того, что последовало за ним. Хруст костей черепа, похожий на треск льда под тяжёлыми шагами. Брызги крови на белоснежной странице с формулами. Глаза Ынхо, расширенные от неожиданности и боли.

Но Тэхён не остановился на одном ударе. Его руки двигались с механической точностью, нанося удар за ударом. Учебник быстро превратился в окровавленную массу, и он продолжил бить кулаками.

— Тэхён, СТОЙ! — кто-то кричал, но голос доносился словно сквозь толщу воды.

Когда двое учителей наконец оттащили его, Ынхо уже не двигался. Лицо превратилось в кровавое месиво, белая рубашка намокла от крови, руки безвольно свисали по бокам.

Класс застыл в немом ужасе. Никто не кричал, не пытался помочь, не убегал. Все смотрели на Тэхёна, который теперь стоял совершенно спокойно в хватке учителей, глядя на дело рук своих без малейшего намёка на раскаяние или страх.

***

Зал суда был переполнен.

Он сидел, выпрямив спину, руки спокойно лежали на коленях. Никаких наручников — охрана почему-то нервничала рядом с ним, предпочитая держаться на расстоянии. За прошедшие недели судебного процесса он не произнёс ни слова, кроме формального "виновен" на первом заседании.

На скамье для присяжных — его мать, бледная тень себя прежней. Сонмин, держащийся за её руку, глаза красные от слёз.

Отца не было. Тэхён ни разу не спросил о нём.

— Встать, суд идёт! — скомандовал судебный пристав.

Судья, усталый мужчина средних лет, занял своё место.

— Обвиняемый Ким Тэхён, — начал судья, — за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлёкшее за собой необратимые повреждения головного мозга, суд приговаривает вас к трем годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительном учреждении для несовершеннолетних.

В зале суда стояла гробовая тишина. Никаких выкриков — только тихий всхлип Сонмина.

— У вас есть что сказать перед исполнением приговора? — спросил судья.

Тэхён впервые поднял глаза. Его взгляд скользнул по залу, по лицам присутствующих. На долю секунды задержался на Чан Докхване, сидевшем с каменным лицом в первом ряду.

— Нет, — ответил он спокойно.

В глубине души он чувствовал странное облегчение. Словно тяжесть, которую он носил всю жизнь, внезапно исчезла. Больше не нужно притворяться, сдерживаться, играть по правилам общества, которое само эти правила никогда не соблюдало.

Когда охранники подошли, чтобы увести его, Тэхён заметил в конце зала знакомую фигуру. Отец. Он стоял у дверей, не решаясь войти, с выражением полного разрушения на лице.

Тэхён отвернулся. Для него этот человек больше не существовал.