Бездна Лорна

Глава 1

И воззрел он на падший город, и не было в нём ни звука, кроме ветра, выстукивающего дробь костями по щербатым камням. И понял он, что за всякое деяние воздаётся в свой час, и час сей пришёл.

Апокриф Безмолвного Царя, 7:12

Боль была его единственной реальностью. Не острая, режущая, а тупая, гнетущая, вросшая в кости и разум. Сергей Морозов давно перестал бороться с ней. Он сжился с ней, как с нежеланным, но постоянным соседом по тесной каморке бытия.

Врачи говорили о нейропатии,о последствиях старой травмы, о стрессе. Сергей же знал правду. Это была не боль. Это была расплата. Расплата за то, что он выжил, когда другие более достойные остались лежать в сырой земле чужой страны.

Лекарства помогали слабо,лишь затуманивая сознание, и он ненавидел эту невнятную пелену почти так же сильно, как и саму боль. Лишь во сне, тяжелом и беспокойном, он иногда находил передышку.

---

— Пап, смотри, как я могу!

Детский голосок,звонкий и чистый, пронзил привычный гул боли, словно луч света сквозь закопченное стекло. Сергей медленно, преодолевая скованность в шее, повернул голову.

На скейтпарке,за стеклом кафе, его сын Миша пытался повторить трюк за каким-то старшим подростком. Получилось криво, мальчишка едва удержал равновесие, но лицо его сияло от восторга.

—Видишь? Видишь? кричал он, размахивая руками в сторону отца.

Сергей попытался улыбнуться,почувствовав, как незнакомая мышца на щеке дрогнула. Получилось что-то больше похожее на гримасу. Он кивнул, подняв руку с большим пальцем вверх.

В этот момент тень закрыла солнце.

Сергей не видел источника.Просто мир за окном, яркий и шумный, вдруг погрузился в густые, неестественные сумерки. Небо стало цвета старого свинца. Люди на улице замерли, запрокинув головы. Миша перестал махать рукой.

Тишина.

Абсолютная,давящая тишина, в которой исчез даже гул города. Сергею показалось, будто его накрыли стеклянным колпаком.

Потом раздался Звук.

Не грохот,не скрежет. Нечто неописуемое, что пришло не через уши, а через кожу, через кости, вывернуло наизнанку само пространство вокруг. Витрина кафе вздыбилась волной и рассыпалась на миллиард неострых, медленных осколков.

Сергей увидел,как фигурка Миши, такая маленькая и яркая, теряет очертания, расплывается, как акварель на мокрой бумаге.

Он рванулся с места.Не было ни боли, ни страха, только всепоглощающая, животная потребность дотянуться, схватить, удержать. Его тело, годами кряхтящее от каждого неловкого движения, отозвалось яростным прыжком.

И провалилось в пустоту.

Пол под ногами исчез.Свет погас. Вместо хаоса разрушения абсолютная, непроглядная чернота. Он падал. Или летел. Или просто оставался на месте, в то время как вселенная обрушивалась куда-то мимо него.

Сознание уплывало,цепляясь за последний образ расплывающееся лицо сына.

«Нет.Не снова. Только не снова...»

Мысль оборвалась.

---

Первый вернулся запах. Сладковато-гнилостный, плотный, как бульон из старого мяса, заправленный дымом и человеческим потом. Запах, от которого сводило скулы и подкатывала тошнота.

Сергей застонал,не открывая глаз. Голова раскалывалась, будто по черепу били изнутри тупым молотом. Он лежал на чем-то жестком и холодном, слегка покачивающемся.

«Больница?Авария?»

Но запах...Такого не пахнет ни в одной больнице.

Он заставил себя приоткрыть веки.Темнота была неполной. Где-то сверху, сквозь щели в непонятной решетчатой конструкции, сочился тусклый, желтоватый свет, едва различая очертания.

Он лежал не на койке.Он лежал в чем-то вроде железной клетки, подвешенной к потолку низкого, сырого помещения. Пол клетки был устелен грязной, влажной соломой. За ее прутьями, в полумраке, виднелись другие такие же клетки. В некоторых что-то шевелилось, слышалось тяжелое, прерывистое дыхание, иногда слабый стон.

Сергей медленно,с трудом поднял руку перед лицом. В слабом свете он увидел не свою руку. Ладонь была уже, пальцы — длиннее, кожа — темнее и покрыта странными, бледными шрамами, которых он никогда не видел. Он сжал кулак. Сухожилия двигались под кожей послушно, без привычной скованности и боли.

Но это была не его рука.

Паника,холодная и острая, ударила в солнечное сплетение. Он сел, схватившись за холодные прутья. Голова закружилась, но это была не его старая, знакомая боль. Это было что-то новое, чужое.

—Проснулся, груз?

Хриплый голос донесся снизу.Сергей вздрогнул и прижался к прутьям, вглядываясь в темноту.

У клетки,прислонившись к мокрой каменной стене, стояла фигура. Высокая, сутулая, облаченная в потрепанный кожаный плащ. Лица не было видно, скрывал капюшон, но в его глубине слабо тлели два красноватых огонька.

—Долго ты вырублен был, — продолжал незнакомец, и его голос звучал, будто скрип ржавых петель. — Думал, не очнешься. Жаль. За тебя заплачено. Твой удел — камень таскать, пока спину не сломаешь. Или пока тебя не сожрут в штольнях твои же братья по несчастью.

Сергей попытался что-то сказать,но из горла вырвался лишь хрип. Он сглотнул, ощутив сухость и вкус крови.

—Где... — наконец выдавил он, и голос прозвучал чужим, более молодым и грубым. — Где я? Что происходит?

Огоньки под капюшоном сузились.

—Где? В приемной самого милосердного из лордов Глубин — Уртаха Червового. А происходит то, что происходит со всеми должниками, ворами и прочим отребьем, что попадается на наших дорогах. Ты — собственность. Скот. Запомни это. Скот, который должен работать, пока не издохнет.

Незнакомец оттолкнулся от стены,и Сергей увидел, что в его руке — длинная, гибкая плеть с металлическими шипами на конце.

—А теперь вылезай. Пора начинать твою новую, полную смысла жизнь.

Ключ зловеще звякнул в замке клетки.Дверь со скрежетом отъехала в сторону.

И в этот момент,подобно прорвавшейся плотине, в голову Сергея хлынул чужой поток обрывочных образов, звуков, ощущений. Темные улицы, вонь сточных канав, чувство острого голода, быстрая, воровская рука, вытаскивающая кошелек у прохожего... Потом — боль, удар по голове, пробуждение уже здесь, в этой клетке... И имя. Чужое имя.

Лорн.Его теперь звали Лорн.

И мир вокруг обрел ужасные,четкие очертания. Это был не сон. Это было не его тело. И отсюда не было пути назад.

Плеть свистнула в воздухе,шлепнувшись по порогу клетки.

—Живо, тварь! Или хочешь, чтобы твою первую смену начали с экзекуции?

Сергей— Лорн — медленно, неверно, как марионетка, выбрался из клетки и встал на холодный, липкий от плесени камень пол. Новое тело слушалось его странно, непривычно легко, будто перегруженный компьютер вдруг начал работать на чистом процессоре. Но в этой легкости таилась чуждость, от которой стыла кровь.

Он был в аду.Но этот ад имел законы, стены и хозяев. И первый урок этого ада уже летел к нему, воплощенный в свинцовом наконечнике плети.