Безмолвные голоса

Лето и не думало заканчиваться. Оно повисло над вытянутым озером среди леса, заключив его в жаркие, ласковые объятья. Влажный воздух пах сосновой смолой и разгоряченными травами. Где-то в небе кружил ястреб, изредка поглядывая вниз с тем отстраненным безразличием, которое могут позволить себе только хищники — или подростки.

Трое мальчишек, все поджарые и крепкие, ворвались в мелководье, играя мускулами под загорелой кожей. Они не столько вошли в озеро, сколько набросились на него — визжа и брызгаясь, громкие, как стая перевозбужденных щенков. Их смех отразился от воды и разнесся по лесу.

На берегу, скрестив ноги, сидела девушка. Ее лицо было безмятежными, веки полузакрыты, босые ноги касались мха. Она смотрела на резвящихся друзей отстраненным спокойным взглядом, который говорил о том, что она и не думала присоединяться к их забавам — скорее королева, чем ровня, наблюдающая за игрой своих придворных шутов.

— Ну же, Ралей! — крикнул один из них, самый высокий, веснушчатый, с озорными, беспокойными глазами. — Вода просто отличная!

Ралей вежливо покачала головой и беззаботно улыбнулась:

— Вам и самим не скучно. Повеселитесь там за меня.

— Боишься растаять? — поддразнил другой, смуглый, с непослушными курчавыми волосами.

— Мне и здесь хорошо, — сказала она, смахивая сосновую иголку с колена. — Зачем мокнуть самой, если можно посмотреть на вас.

— Как хочешь, — сказал третий, коренастый, с улыбкой человека, который любит поддеть по-доброму. — Мы пошли плавать.

Высокий — его звали Веш — хлопнул по воде, обрызгав остальных, и повернулся к Ралей.

— Значит, дама хочет зрелищ? Есть идея, парни. — Он бросил взгляд через плечо, как вызов. — Проверим, кто глубже нырнет?

Двое других тут же загорелись. Мальчишки и глупые соревнования просто созданы друг для друга.

Ралей одобрительно кивнула.

— А это в самом деле интересно. Давайте устроим соревнование. Когда я хлопну в ладоши, ныряйте, а я буду считать. Посмотрим, до скольки я досчитаю, когда вынырнет последний.

— Вот это другой разговор, — согласился Веш.

Худощавый парнишка — Каэн — игриво подмигнул Ралей:

— А что получит победитель?

Та задумалась, затем встретилась с ним взглядом и ответила так, словно бросала монетку в фонтан.

— Того, кто продержится дольше всех, я приглашу на пирог.

Парни переглянулись с шутливым огоньком в глазах. Затем широкоплечий — Турен — скрестил руки на груди и сухо бросил:

— Да ну, пирог — это как-то несерьезно.

— Угощаю у себя в комнате, — добавила Ралей, словно приберегла лучшую часть до поры. — Когда родителей не будет.

Предложение, разумеется, нашло отклик. Повисла многозначительная пауза, но все было ясно без слов.

— Вот это другой разговор, — одобрительно присвистнул Каэн. — И разрази меня гром, если последним окажусь не я.

— Скоро узнаем, — ответила Ралей.

Веш с ухмылкой потер руки и деловито огляделся.

— Нужно перейти на причал, — заявил он. — Здесь слишком мелко.

Ребята выскочили на берег, подобрали разбросанную одежду и зашагали вдоль берега. Причал располагался неподалеку. Он был старым, его доски покоробились от дождя и солнца, а края обросли мхом. Сооруженный на толстых сваях помост уходил далеко в воду, словно костлявый палец, указывающий в темный центр озера.

Мальчики выстроились в ряд на краю, словно красуясь своими фигурами: Каэн — худощавый и резвый, Турен — коренастый и приземистый, Веш — высокий и широкоплечий, с золотистой порослью на груди.

Ралей следовала за ними, тихо ступая по доскам. Она села, свесив ноги так, чтобы вода не касалась ее ступней.

— Вы готовы? — спросила она.

Все трое кивнули, замерев, как гончие, которых вот-вот спустят с поводка.

Она подняла руки и сделала короткий хлопок.

Три тела описали в воздухе изящную дугу, а затем рассекли поверхность воды, оставив за собой слабый всплеск. Озеро поглотило их одним плавным глотком. На мгновение солнце осветило их спины, словно выточенные из полированной меди, а затем все трое исчезли в серой глубине.

Ралей начала размеренно считать:

— Один. Два. Три...

Под поверхностью озера мир изменился. Солнечный свет распался на золотистые ленты, пронзающие прозрачную толщу. Подстегиваемые медленно угасающими звуками девичьего голоса, Веш и Турен ритмичными рывками устремились вниз. Прошла всего одна долгая минута, и вода стала ощутимо холодной, а свет остался лишь в виде слабых бликов где-то высоко над головой. Вверху все еще был день, но здесь словно воцарился поздний вечер.

Дно уже угадывалось впереди, как вдруг Каэн, который шел последним из трех, замер. Медленно перебирая ногами, он завис на полпути, посмотрел вниз, а затем наверх. С каждым ударом сердца желание сделать вдох становилось все более настойчивым. В последний раз взглянув на своих товарищей, он развернулся и поплыл обратно. Не так уж ему и хотелось отведать пирога Ралей.

Веш скоро заметил его отсутствие и повернулся к Турену с выражением на лице, котороея словно говорило: «Ну что, теперь только мы с тобой». Не теряя времени и драгоценного воздуха, он рванул еще глубже и вскоре оказался там, где озеро полностью забыло о солнце.

Турен старался не отставать, но надолго его не хватило. Тронув Веша за ногу, он постучал по груди и показал вверх. «Воздуха мало», — должен был означать его жест.

Веш колебался. Затем нечто привлекло его внимание — слабая вспышка там, где не должно было быть ничего. Что-то блеснуло на дне. Он указал пальцем вниз, молчаливо приглашая Турена присоединиться, но тот покачал головой и начал всплывать.

Веш проводил его насмешливым взглядом, словно говоря: «Вот ведь трус». Он был из тех парней, которые скорее утонут, чем упустят нечто интересное. Нырять еще глубже было не обязательно — и без того было понятно, что он победил и может возвращаться, но любопытство было сильнее даже голоса гордыни. Так часто бывает.

Он подплыл ближе, и слабый блеск обрел форму — на дне покоилась бутылка, старая и наполовину скрытая под илом. Веш выкопал ее онемевшими пальцами и зажал в ладони, как сокровище.

Грудь его горела. Перед глазами кружились звезды. И когда Веш вынырнул на поверхность, он издал не победный крик, а вымученный, прерывистый хрип.

Ралей остановилась на пятидесяти трех.

— Чтоб тебя, Веш, — проговорил Турен, наполовину завистливо, наполовину уважительно. — Я думал, ты утонул.

Каэн заметил зажатую в руках бутылку и издал мягкий возглас одобрения:

— Еще и трофей принес.

Ралей подалась вперед и взглянула на находку не столько с любопытством, сколько с недоумением.

— Что это?

Веш поставил бутылку на помост и вытянул руки, чтобы Турен и Каэн помогли ему выбраться. Затем он перевел взгляд и прищурился. Стекло было темно-коричневого цвета, затуманенное и покрытое пятнами. Пробка выглядела окаменевшей. Ни надписей, ни подсказки, лишь загадочный груз.

— Понятия не имею. Надеюсь, что-то ценное.

— Например? — спросил Турен. — Бренди? Ром?

— Да откуда тут ром, — фыркнул Каэн. — Скорее уж зелье какое-то. А может, яд. Или гниль болотная.

Ралей заметно поежилась.

— Лучше выброси ее, — произнесла она почти приказным тоном.

Веш поднял на нее нахальные глаза и ухмыльнулся.

— Выбросить? И где же твой дух приключений?

Разумеется, он попробовал извлечь пробку. Та не поддалась. Он попробовал еще раз. И снова, и снова.

Турен протянул руку в молчаливом предложении помощи, но Веш лишь нервно отмахнулся. После очередной попытки, когда его костяшки стали красными, а терпение иссякло, он тихо выругался и в сердцах швырнул бутылку о камень на берегу. Та разбилась с жалостным звоном, словно крик, оборванный на полуслове.

— Ну, — сказал Турен, отряхивая руки, — вот и все. Что бы там ни было, мне уже не интересно.

Веш сплюнул в воду, явно разочарованный. Затем он повернулся к Ралей, и лицо его быстро просветлело. Впереди ждало более интересное приключение. Пирог. Пустой дом. И куда более приятная загадка.

— Ладно, расходимся. Твои родители еще не вернулись?

Ралей красноречиво кивнула и протянула Вешу его грубую холщовую рубашку. Тот накинул ее на покрытое разгоряченными каплями тело и с беззаботной улыбкой пошел вперед, словно нашел куда больше, чем потерял. Остальные последовали за ним, подшучивая друг над другом и уже придумывая историю получше той, что произошла на самом деле.

Когда их голоса стихли вдалеке, поглощенные шелестом листвы, среди камней, где блестели осколки стекла, воздух едва заметно дрогнул, и в мир проникло нечто. У этой сущности не было ни тела, ни лица — бесплотная тень, древняя и зловещая.

Голоден… Кость, плоть, кровь… Как я голоден…

Невидимая фигура наблюдала за деревьями, где недавно звучали смешливые голоса, провожая взглядом отдаляющиеся силуэты. На миг она замерла — тень узника, сгорбленного от усталости.

Затем она исчезла, словно ее и не было. Остались лишь деревья, озеро и беззаботный щебет птиц.