Билет в подарок

Надя сняла очки, положила на стол рядом с монитором, потёрла глаза и потянулась. Этого ей показалось мало, потому женщина поднялась из компьютерного кресла и начала ходить по комнате, разминая ноги.

Остановившись у окна, посмотрела на спешащих куда-то прохожих. Время сейчас такое: никого не испугаешь ни снегопадом, ни метелью.

Интересно, почему люди так трепетно относятся к тому, что заканчивается один год, и начинается другой? В конце концов, год — это всего лишь условная единица времени, которую кто-то когда-то придумал.

Однако из года в год декабрьская суета сжимается всё сильнее, подобно пружине, которая резко распрямится, как только часы пробьют двенадцать, и начнётся первое января.

Пружина распрямится, покачается из стороны в сторону, и случится... ничего. Время продолжит свой бег, даже не оглянувшись и не сбавив обороты часовой, минутной и секундной стрелок, не даст насладиться моментом, продлить условное чудо.

А раньше и она, Надя, верила в волшебную силу Новогодней ночи, ждала праздника и сожалела после о том, что он уже прошёл. Хотелось вернуться и почувствовать всё заново, однако нужно было ждать целый год.

Надя коснулась пальцем старой блестящей ёлочной игрушки, сделанной из тончайшего стекла, а не из пластика. Игрушки принадлежали бабушке. Бабушки не стало два с половиной года назад, а игрушки остались.

Правда, ёлка теперь другая: небольшая (помещается на подоконнике), пушистая и искусственная. Баба Нина признавала только «настоящие» ёлки, живые, источающие неповторимый новогодний аромат.

Надя приносила такую ёлку, завёрнутую в сетку, с ёлочного базара, расположенного неподалёку. Дом, в котором раньше жили бабушка с Надей, а теперь живёт одна Надя, находится на первой линии.

Из окна открывается вид на автобусные остановки, транспортную развязку, трамвайные пути и магазины. Вот как раз на углу, там, где расположен популярный сетевой супермаркет, и появляется каждый год в середине декабря ёлочный базар.

Конечно, потом приходилось убирать бесчисленное множество иголок, которые ещё долго обнаруживались то тут, то там даже после исчезновения ёлки.

Бабушку Надя очень любила, ведь та практически вырастила её. Родители Надежды — археологи, и до сих пор бо́льшую часть времени проводят в экспедициях. Даже зимой. Зимой они отправляются куда-нибудь на юг.

Надя привыкла к тому, что она почти всегда находится у бабушки. Баба Нина рано овдовела, поскольку дед (кстати, учёный-археолог) был намного старше её. Единственная внучка стала радостью и утешением.

Дома у родителей Надя проводила только часть лета. В течение учебного года она жила у бабушки даже тогда, когда мама и папа оказывались дома, ведь школа была и остаётся рядом с домом бабы Нины.

Надя и сейчас практически не бывала у родителей, лишь время от времени проверяла их квартиру, пока мать с отцом находились в экспедициях. Она никогда и не считала ту квартиру своим домом.

Её дом здесь, в пятиэтажке из белого кирпича, расположенной на первой линии.

Продолжая размышлять, Надежда прошла в кухню и включила чайник. Как же хорошо, что ей не надо никуда идти! Не нужно присоединяться к ищущим чего-то и спешащим за новогодним настроением горожанам.

Почти каждый день женщина мысленно возносила хвалу тому, кто придумал удалёнку. Как только появилась возможность, Надежда оставила работу на кафедре романо-германской филологии, сосредоточилась на онлайн-репетиторстве и переводах.

Она всегда была интровертом, да ещё с обострённым чувством справедливости. Категорически не хотела и не умела подчиняться требованиям, с которыми была не согласна. Не хотела зависеть от чужих обстоятельств и чьего-то настроения. Слыла человеком тяжёлым, несговорчивым, а временами даже резким.

Возможно, потому до сих пор и не создала собственную семью, а ведь до тридцатилетнего рубежа осталось меньше года.

Чайник щёлкнул, и его шум начал стихать. Надя сделала себе большую кружку растворимого кофе, щедро добавила туда сгущённого молока и вернулась в комнату. Решив ещё немного отдохнуть, взяла в руки смартфон и начала листать новостную ленту одного из городских порталов.

Первый же пост информировал о стоимости билетов на главный спектакль года — дневную постановку балета «Щелкунчик», которая состоится тридцать первого декабря в театре оперы и балета.

Однажды Надя была на таком спектакле, ещё в детстве. Они ездили в театр оперы и балета с бабушкой. День выдался очень морозным, температура опустилась ниже тридцати градусов, и бабушка повязала внучке поверх шапки белый пуховый платок.

В трамвае было холодно, даже пар шёл изо рта. Надя дула на замёрзшее окно и смотрела в маленький, быстро застывающий «глазок» на улицы, по которым, несмотря на мороз, спешили люди.

Сам спектакль Надежда помнила плохо, а вот ощущение праздника сохранилось до сих пор.

Сейчас такой спектакль ей был точно не по карману, поскольку женщина откладывала деньги, — копила на отпуск. Можно, конечно, купить билет на балкон, но какой смысл наблюдать за волшебством издалека, да ещё сбоку?

А билет в партер однозначно не по карману. К тому же, мало-мальски бюджетные билеты наверняка расхватали в первую же минуту после того, как стартовала продажа.

Надя зашла в комментарии к посту — просто из любопытства. Кто-то возмущался дороговизной билетов, кто-то хвастал, что купил, кто-то делился впечатлениями о спектакле.

Надежде понравился комментарий одной из читательниц. Та рассказывала о том, как пару лет назад была на новогоднем представлении, о спектакле, и о том, что в антракте подавали шампанское. После та женщина приехала домой, будучи под впечатлением, легла спать и проспала наступление Нового года.

Повинуясь какому-то импульсу, Надя коснулась компьютерной мыши, и потухший монитор озарился светом. Женщина зашла на сайт зрелищных касс, посмотрела цены оставшихся билетов на новогодний «Щелкунчик», тяжело вздохнула и закрыла вкладку сайта.

Почти тут же звякнул сигнал уведомления: пришло письмо на электронную почту. Надежда была уверена, что увидит очередную ненужную рассылку, однако адрес оказался какой-то необычный, явно принадлежащий не организации, а частному лицу.

Открыв письмо, Надя обнаружила в нём... электронный билет на новогоднюю постановку балета «Щелкунчик».

* * * * * * *

— А ты билет-то проверила? Может, тебя развели? — и без того огромные синие глаза Маши расширились.

Надежда Одинцова и Мария Коротких (в девичестве Истомина) дружили со школьных лет. Нельзя сказать, что были прямо не разлей вода и могли заявиться друг к другу с проблемами среди ночи, однако связь не теряли и встречались время от времени за рюмкой чая.

Маша, в отличие от «старой холостячки» Нади, вышла замуж в двадцать лет, и сейчас была заботливой матерью семейства. Старший сын Марии учился во втором классе, а младший посещал среднюю группу детского сада.

Подруги встречались не очень часто, но достаточно регулярно. Надежда стеснялась приходить в гости к семейной подруге, потому либо принимала Машу у себя, либо они выбирались в кафе.

Сегодня встреча была срочная и внеплановая, потому происходила в обеденный перерыв в столовой рядом с организацией, в которой работала Мария.

— С какой целью развели, Маш? — пожала плечами Надежда. — Для того, чтобы я нарядилась в вечерний туалет, явилась в театр и ушла обратно несолоно хлебавши? Странный развод.

— Знаешь анекдот, Надь? «Девушка, вы так прекрасны в этом туалете!»

— Угу, — кивнула Надя. — Древний. Так вот, настолько ярых недоброжелателей у меня нет. Мужика я ни у кого не уводила, на прежней работе никого не подсиживала. А на добрый и весёлый розыгрыш это тоже не тянет.

— А ты пробовала написать ответное письмо отправителю?

— Конечно! Первым делом попыталась, но отправка сообщений ограничена. Не могу ответить.

— Родители? — Мария коснулась пальцем кончика своего носа; она всегда так делала, когда напряжённо размышляла. — Решили сделать тебе подарок?

— Там, где они сейчас находятся, связи-то нет, — покачала головой Надя. — К тому же, они бы обязательно предупредили о том, что это их подарок.

— Благодарность? Возможно, ты помогла чьему-то чаду успешно сдать экзамены?

— Среди моих учеников нет детей из особо состоятельных семей. Бывает, конечно, что благодарят, но гораздо скромнее. Тем более, я ведь не бесплатно занимаюсь с их детьми, чтобы так меня одаривать. Но даже если принять эту версию, думаю, тоже предупредили бы.

— Ты ни в каком розыгрыше или конкурсе не участвовала? Может, приз?

— Нет, не участвовала. Тем более, в аттракционе неслыханной щедрости. Может, ошиблись? Как думаешь, Маш?

— Ну да! Хороша ошибочка! И до сих пор молчат? Ты сама-то в это веришь? Тебя бы уже из-под земли достали и потребовали вернуть билет. Кстати, ты так и не ответила на мой вопрос: проверила, билет настоящий?

— Да, — заверила Надежда. — Сразу поехала в театр, не поленились. Всё чисто, билет совершенно точно настоящий. Надеялась выйти на покупателя, но такой информацией в кассах либо не располагают, либо не имеют права делиться. Билет не именной. Кто купил, тот и купил, личность покупателя никто не устанавливает, если случай не из ряда вон.

— Значит, поклонник, — Маша многозначительно посмотрела на подругу и подцепила вилкой кусочек яблока в стакане с компотом. — Возможно, тайный.

— Откуда ему взяться? Ты же знаешь, Маш, что я живу бобылём.

— Бобылихой. Сосед какой-нибудь новый замечательный в вашем доме не поселился?

— Ага, и ему известен адрес моей электронки? Это уже слежкой попахивает. Нет, ничего такого нет.

— Из бывших кто-то?

— А смысл, Маш?

— Ну мало ли, — не сдавалась Маша. — Давай порассуждаем. Юра?

— Я тебя умоляю! Люди настолько сильно не меняются, а он всегда был мелочным жлобом, да ещё и без фантазии. На мои дни рождения мы ходили выбирать подарки вместе, потому что он не мог ничего придумать сам. А потом, когда я выбирала, всегда говорил, что на такую сумму не рассчитывал и готов оплатить лишь часть. А ещё однажды у них в гостях я помогала накрывать на стол и разбила какую-то плошку. Так он орал на меня целый час, будто я уничтожила коллекционный китайский фарфоровый сервиз из трёхсот предметов. Нет, это была обыкновенная керамическая тарелка, просто он, видите ли, любил из неё есть в детстве. Даже если это часть его жизни, разве можно ставить вещь выше отношений с человеком? Тем более, я ведь не нарочно. Кстати, после этого случая мы и расстались, это стало последней каплей. Нет, Юрик точно не способен на жест подобной широты. Тем более, он же сошёлся со своей соседкой по подъезду.

— Да ладно?

— Давно уже. Его мама периодически мне звонит, она и рассказала.

— А Антон? Он-то наверняка способен на широкий жест, — осторожно предположила Мария.

Если с Юрием Надя встречалась в течение трёх лет ещё со студенческих времён, то Антон был более «поздним» бывшим. Отношения с ним длились два года и закончились полтора года назад.

Разрыв с Антоном Надежда пережила достаточно тяжело, потому с тех пор отношений у неё не было вообще.

— О да, — горько усмехнулась Надежда. — Там все жесты были широкие.

— Мне казалось, он очень тебя любил, Надь! Такие страсти кипели...

— Кипели-кипели, и все выкипели. Ухаживать Антон умел, этого у него не отнять. И обставлять всё по красоте. Зато потом так же эффектно и красиво свалил, женившись на дочери своего босса. Уверена, что теперь его держат в ежовых рукавицах, и он точно не отправляет подарки бывшим, да ещё такие дорогие.

— Ну это нам кажется дорого, а у богатых своя система координат.

— Вот именно, Маш. Вот потому это точно не Антон.

— Тогда не знаю, — вздохнула Мария. — Остаётся только поверить в новогоднее чудо. Дед Мороз?

— Ага, борода из ваты, — махнула рукой Надежда.

— Значит, есть только один способ хоть как-то пролить свет на ситуацию.

— Какой?

— Ты пойдёшь на спектакль, — Мария хлопнула ладонью по столу. — И даже не вздумай спорить!

— Да я и не собиралась спорить, — улыбнулась Надя. — Я что, похожа на сумасшедшую, — отказываться от такого шанса? Пойду, конечно!