Ближний патруль

Большая капля чернил сорвалась с кончика пера и расплылась на листе бумаги паукообразной кляксой. Мастер-сержант почесал нос стилосом и с печальной задумчивостью посмотрел в окно. Как и следовало ожидать, пейзаж базы остался без изменений. Все те же однотипные здания, люди в форме, машины зеленовато-серого цвета.

Вербовщик критически посмотрел на испачканный лист, аккуратно сложил его вчетверо и положил в мусорную корзину. Достал из толстой стопки новый, положил строго по центру стола, передвинул чернильницу, поправил подставку для стилоса. Честно задумался, что бы еще сделать ради гармонии и организации рабочего процесса. Мысли тянулись вяло и тоскливо, словно караван верблюдов по пустыне.

Вчера записалось два человека. Позавчера - один. Сегодня не пришел никто. Позавчера закрыл истекший контракт один аэронавт. Вчера - два. Сегодня - один. Еще у троих сроки истекают завтра...

В рекламных роликах “Эшелона” в казарме, в строю, в кабине дирижабля всегда было одно свободное место - “Оно ждет тебя!”. Мастер-сержанту когда-то грезились полные казармы новичков, и первые недели даже породили надежду, что так и будет... Но, как часто случается с мечтами, грезы столкнулись с суровой прозой жизни.

Наиболее приемлемыми по оплате, да и с психологической точки зрения, были сочтены контракты восьмимесячные - то есть, после трех месяцев обучения, месяца службы специалистом третьего класса, и еще трех - второго, специалист первого класса, более или менее научившийся обращаться с вверенной ему техникой, служил в среднем месяц до момента, когда его контракт заканчивался. И мало кто оставался на второй срок - в отличие от нормальной войны, состоящей, как известно, из 1% невыносимого ужаса и 99% невыносимой скуки, в “Эшелоне” скуки было, как минимум, 99.9%. Потери были ничтожны, и контакт с врагом (возможность, хотя бы, увидеть их на экране радара!) выпадал на долю трех-четырех экипажей в неделю - из, без малого, сотни, постоянно дежурящих в воздухе. Полторы сотни пусков, около полусотни из них “зачетных”, то есть, “считаем, что попали” - для везунчиков. Вражеское попадание и смерть в воздухе или болтание в воде в ожидании помощи - для экипажей пяти машин. Для остальных - зубрежка, экзамены и многочасовое сидение в гондоле, перемежающееся неверным сном в подвесной койке.

Большая часть аппаратов “Эшелона” ходила с минимальным экипажем...

Зазвонил телефон. Человек с надеждой снял, буквально сорвал трубку с аппарата, надеясь услышать робкий голос соискателя. Но, увы, это оказалось начальство.

- Мастер-сержант Воллс?

- Здравствуйте, сэр.

- Все скучаешь? Как у нас с пополнениями?

- Ноль, сэр. Только несколько штатских на ускоренной подготовке.

- Скверно. И все же... У нас нет нераспределенного в экипаж локаторщика? У меня некомплект даже для ближнего патруля.

- Посмотрю, сэр. Кто-то, кажется, был...

Мастер-сержант, не глядя, одним точным движением снял со стеллажа папку. Штатские, не штатские - все должно быть в идеальном порядке. Бегло перелистал.

- Нашел, сэр. Парень вчера сдал на квалификацию, допущен к боевым вылетам...

… но и для минимального экипажа людей порой приходилось искать.

* * *

Комната предполетного инструктажа была рассчитана на четыре десятка человек, но сейчас в ней расположилось только четверо. Через высоченные - от пола до потолка - окна они глядели на освещенную закатным солнцем “Яичницу” - базу Эгг Харбор и ждали.

- Драйер, а где Напп? - спросил один из них, загорелый и коренастый, судя по выговору - типичный южанин. Как и все остальные, он носил в петлицах знак специалиста второго класса, а нашивка над левым нагрудным карманом информировала, что специалист М. Сили имеет своей воинской специальностью всевозможные манипуляции с ракетным оружием.

- Ты что, опять все проспал? - недовольно ответил тот, кого назвали “Драйером”. Он был полной противоположностью южнину - худой, высокий, с крючковатым носом на бледном лице, и со штурвалом на нашивке, - Нет больше Наппа...

Загорелый Сили удивился и хотел, было, сказать что-то, но Драйер закончил мысль:

- Его, небось, уж из госпиталя в больницу перевели. Он, видишь ли, в бар виски принес, в пиво влил и употребил.

- И что - сразу в госпиталь?

- Нет, предварительно обозвал лейтенанта морпехов черной свиньей. Лейтенант сказал - у вас, специалист второго класса, тридцать секунд для того, чтобы извиниться и покинуть бар.

- А он?

- Ну, пьяный реднек при виде негра-офицера - разве успокоится?

При этих словах квартет дружно покачал головами, определенно прозревая дальнейшее развитие событий. Рассказчик же продолжил:

- В драку полез. Лейтенант ему и вложил с разворота. Потом, естественно, эмпешники обоих взяли, но офицер в худшем случае выговор получит. Самозащита, куча свидетелей и все такое. А Наппу, к гадалке не ходи, в больницу извещение о разрыве контракта с выплатой неустойки послали.

- И что с ним теперь будет?

- Ты не о нем думай, ты о нас беспокойся.

Четверка помолчала, проникаясь. Солнце опустилось еще ниже, глубокие тени легли на остывающую после дневного пекла землю. В приоткрытые окна повеяло свежим ветерком.

- Минимальный экипаж “Банкер Хилла” - шесть человек, - промолвил Драйер. - Вот лейтенант и пошел искать хоть кого на радар. Впятером - по инструкции запрещено. Не найдет никого - будем сидеть на “чистом” окладе и без увольнительных.

- Как без увольнительных? - вскинулся третий участник беседы, на вид - совсем мальчишка, радист по имени Нейв. Детей, конечно, в “Эшелон” не брали, двадцать ему уже точно исполнилось, но юноша был худ и старательно (то есть весь подбородок в порезах) побрит, хотя мог бы и обойтись. Форма висела на нем, как на вешалке и двигалась словно бы отдельно от хозяина - ну прямо плохо откалиброванный самоходный водолазный костюм. В общем, при одном лишь взгляде на горе-героя хотелось посоветовать ему снять одежду с чужого плеча и отправить к маме, подкормиться на стейках и кукурузных лепешках.

- Я же договорился! - едва ли не плача произнес молодой человек. О чем он договорился сказано не было, но цветная фотография девушки в дрожащих пальцах говорила сама за себя.

- Опять? Ты перед каждым увольнением договариваешься, - спросил четвертый, последний член экипажа, здоровенный негр, бритый налысо, отзывавшийся на “Гаммона” моторист с шестеренкой на нашивке, - И каждый раз одно и то же.

- Ну на этот раз все будет! Она обещала вечернее платье надеть! Я столик заказал!

Негр заржал, без всякого почтения к горю сотоварища, провел ладонью по вспотевшей лысине, сверкающей, как полированное крыло паромобиля Престона Таккера. И прокомментировал:

- И Томлинсон придет через полчаса, да скажет - “Парни, экипаж не укомплектован. До отбоя - самоподготовка,

завтра с утра - строевые”.

При слове “строевые” все три слушателя хором вздохнули.

- А строевую подготовку, - наставительно заметил чернокожий Гаммон, доставая из бездонного кармана сигару, - нужно любить.

Развить тему ему не удалось. Дверь открылась, и вошел лейтенант.

- Внимание! - скомандовал сидевший ближе всех к двери худой и вытянулся, - Встать! Смирно! Сэр, экипаж “Банкер Хилла” построен! Налицо четыре человека, специалист второго класса Напп отсутствует... ммм... Отсутствует. Докладывал специалист второго класса Драйер.

Лейтенант Брайан Томлинсон, один из немногих настоящих, кадровых аэронавтов на базе, с печалью во взоре и глубоким потаенным вздохом оглядел комнату. На левой стене висел плакат, изображающий полный экипаж в прекрасно сидящей форме под известным слоганом “Лучшие воины Конфедерации” На правой - плакат “Типовые ошибки воинского приветствия” в исполнении бравого рядового. Посередине стояла разношерстная четверка - “минимальный экипаж минус еще один”, очень похожая на оживший правый плакат.

Негр шумно и неуставно шмыгнул носом. Мальчишка смотрел на офицера взглядом побитой собаки, в его глазах читалось страдание межгалактических масштабов. Коренастый южанин криво ухмылялся. Высокий и бледный поджал тонкие губы.

Лейтенант снова вздохнул, примая очень начальственный вид.

Что ж, его предупреждали. За право командования кораблем, на который твоя полоска цветом не вышла приходилось платить. Конечно, “последним прибежищем негодяя” “Эшелон” не стал, но качество человеческого материала было не ахти...

Лейтенант решительно шагнул к коротенькой шеренге.

Первому члену своего экипажа, а именно молодому человеку, Томлинсон уперся пальцем левой руки в пряжку, а правой взял за галстук и потянул вперед, напоминая, что перегибать в равнении не стоит.

У негра изо рта была изъята сигара. Незажженная, но от этого не менее преступная - дирижабли давно не заправляли водородом, но согласно уставам курение по-прежнему оставалось первым смертным грехом воздухоплавателей, приравниваясь к попытке убийства всего экипажа. Передвинув руку Драйеру со лба к виску и выровняв склонившегося вперед Сили, Томлинсон отступил на пару шагов и, признав вид своих вояк удовлетворительными, перешел к делу.

- Вольно, джентльмены. А теперь...

Дверь без стука распахнулась, и в нее пулей влетел некто малорослый и ослепительно рыжий, в сбившемся на сторону галстуке, и с пачкой книг под мышкой. Казалось, что в комнату забросили кусочек яркого солнца. Внезапный гость еще только переводил дыхание и готовился что-то сказать, а мысль “ирландец” уже единодушно посетила всех остальных.

- “Банкер хилл” еще не отправился? - выдохнул, наконец, рыжий, сверкая голубыми глазами. - Я... того... в общем... инструктаж!

Лейтенант Томлинсон посмотрел на вбежавшего взглядом, способным дробить камень. И отчеканил на одном дыхании, как механическая печатная машинка:

- Специалист третьего класса, будьте так любезны, выйдите, застегнитесь, поправьте галстук, постучите, доложите по форме и только тогда спрашивайте.

Секунд тридцать возни за дверью - и новенький вошел... (пожалуй, в теории это могло сойти за строевой шаг) приложил к виску два пальца (Томлинсон поморщился и невольно посмотрел на “Типовые ошибки воинского приветствия” - такого даже там не было), после чего бодро отрапортовал:

- Специалист третьего класса О’Хара для временного зачисления в экипаж “Банкер хилл” прибыл!

- Вольно, специалист. Больше не опаздывайте.

Лейтенант сделал сложный жест, истолкованный остальной командой как разрешение перейти к неформальному общению. Истолковали верно. Офицер сел на пододвинутый негром стул, без лишней спешки достал из планшета сложенную карту восточного побережья в большом масштабе и сообщил:

- Итак, джентльмены, теперь у нас есть минимальный экипаж, и мы идем в ближний патруль. На тридцать пять часов. И не вздыхайте так громко, будьте любезны.

Инструктаж шел своим чередом, лейтенант привычно вводил подчиненных в курс очередного задания, а мысли плавно скользили, независимо от слов - благо, нынешний патрульный вылет ничем не отличался от тех, что уже прошли и еще только будут.

Проклятые тридцать пять часов, думал Брайан Томлинсон. На тридцать шесть можно было бы пойти, будь в наличии одиннадцать человек, из них один офицер. Это был бы “средний” патруль, который приравнивается к полноценному вылету, соответственно оплачивается и идет в общий зачет летных часов. Не боевая операция, но достаточно близко к тому.

А при таком некомплекте светят только “тридцать пять”, они же “рыба с собаками”, то есть ни то, ни се. Работы столько же, а денег и зачетов - чуть больше, чем у тыловиков. Хотя, конечно, и шанс сложить голову ниже низшего, да и взлетов-посадок больше.

Несмотря на всю автоматизацию, термоплан-ракетоносец класса “Дакота” требовал шести человек на боевых постах. Теоретически с основными операциями могли справиться даже двое, но практически их усилий хватало разве что на прокладку и удержание курса.

Карандаш скользил по плотной гладкой бумаге. отмечая район патрулирования и реперные точки, а лейтенант продолжал думать о своей нелегкой доле.

Может, надо было идти на летающий радар? Почтенная, уважаемая и весьма престижная работа. Без дальней радиоразведки “Эшелон”, прикрывающий побережье Америки, был бы вовсе бесполезен. Но на “Эксплореры” брали только в строгом соответствии с чином - коли ты второй лейтенант, изволь на вакансию, соответствующую второму лейтенанту. А болтаться в дальнем патруле начальником БЧ, а то и просто специалистом... Кем лучше быть - первым в провинции или вторым в Риме?

- Наш позывной на время патрулирования - “Скала-пять”, с нами идет “Скала-шесть” с Томс Ривера. Также в нашей тройке летающий радар, его позывной “Сосна-четыре”. Позывные ракетных платформ первой линии - “Акула”, радаров первой линии - “Скаут”. Шестой сектор ближнего патруля, прикрываем “Яблоко” с юго-востока. Позывной командования сектора - “Ястреб”. Боевая нагрузка - штатная, шесть “Вампиров”. Специалист третьего класса О’Хара, что Вы помните про “Вампиров”?

- Лейтенант, я - специалист-локаторщик... - потерянно проговорил рыжий ирландец.

- “Эшелон”, специалист О'Хара - это лучшие воины Конфедерации, - произнес лейтенант своим самым наставительным тоном, - Кроме того, в минимальном экипаже каждый должен владеть смежными специальностями. Итак?...

- Ракеты “Воздух-воздух”, с пассивным наведением, нуждаются в непрерывной радарной подсветке цели. Максимальная дальность полета - пятьдесят миль, боевая часть - восемьдесят фунтов тротила с гексогеном...

- Достаточно. Неплохо, специалист третьего класса. У Вас какое образование?

- Саммервильская публичная школа, сэр.

- Там так хорошо учат?

- Нет, сэр. Это я... самоучкой. Хочу накопить денег и махнуть в Массачусетский Технологический. Или в Колорадо, в Беркли.

- Похвально. Итак, зона патрулирования ясна? Первая смена - я и специалист второго класса Драйер, вторая - О'Хара и Сили, третья - Нейв и Гаммон. Вопросы есть? Нет? Ну, тогда - к аппарату.

Не считая маневрирования на взлете, патруль представлял собой нешуточное испытание скукой. Точнее, скукой, совмещенной с нелегкой работой. “Дакоты” были новыми и высокоавтоматизироваными платформами - но на практике высокая степень автоматизации, скорее, означала необходимость пристально следить за режимом приборов. Самая неприятная комбинация - тяжелая монотонная работа, когда внимание нельзя ослблять ни на миг, но при этом как правило ничего не происходит. Не так тяжко, как у подводников, но все равно - хорошего мало.

Два термоплана парили на высоте пятнадцать [15 000 футов - 4500 метров], выключив радары и соблюдая радиомолчание, выдерживая дистанцию в милю между собой. Когда дежурный рулевой (или, что чаще, оператор наземного радара) понимал, что ветер сносит машины из условленного квадрата, включались моторы и вновь занималась нужная позиция. Если всмотреться, то на высоте можно было увидеть “Эксплорера”, висящего в сопровождении двух ракетных платформ, а в бинокль при некоторой удаче можно было разглядеть и подсвеченные солнцем “Скалу-3” и “Скалу-4”, соседей с севера.

В полутора сотнях миль восточнее располагалась передовая линия “Эшелона”, состоявшая, главным образом, из летающих радаров. Аппараты ДРЛО включали локаторы каждый десять минут, на несколько оборотов, и докладывали об увиденном. Словно человек на ночном стадионе, который время от времени достает фонарь, мощный. но с очень узким лучом.

Высокочувствительные радары разведчиков имели более тысячи настраиваемых вручную параметров, регулировок генераторов, усилителей, стабилизаторов напряжения и температурного режима и прочих бесчисленных вспомогательных устройств. При этом они обслуживались расчетом из трех человек - больше не было возможности поместить в маленьких и тесных гондолах секционного корпуса. Весовая дисциплина довлела над аэростатчиками даже больше, чем над моряками-подводниками. Летать - не под водой ходить, даже после “гелиевой революции”, завершившей эпоху огнеопасного, но превосходящего по подъемной силе водорода и выпустившей в небеса настоящих гигантов. Так что, в допустимый вес можно было вписать либо шесть ракет на направляющих и радар наведения, или мощную станцию слежения. Соответственно дивизионы первой линии состояли из двух радаров и ракетной платформы, во второй - наоборот, на два ракетоносца класса “Дакота” приходился один “Эксплорер”.

Докладывали, обычно, о “многочисленных неуверенных контактах”, их “подсвечивали” дополнительно, и, обычно, безрезультатно. Почти всегда маркер на экране радара оказывался старым метеозондом, стаей птиц или просто “ангелом”. Так локаторщики называли отчетливый сигнал, который периодически выдавали новые, сантиметрового диапазона, радары. “Ангелы” появлялись внезапно и исчезали в никуда, заставляя изрядно понервничать операторов. Впрочем, случались “наводки” и пострашнее. Временами незримое око дальней локации нащупывало “летучего голландца” - дирижабль, экипаж которого или покинул подбитую машину, или...

Сражение, развернувшееся в августе пятьдесят девятого в Северной Атлантике, все еще напоминало о себе. Битва, данная Врагу объединенными силами крупнейших держав мира. Титаническая... и проигранная с огромными потерями.

***

Конец четвертой шестичасовой смены по праву считался самым тяжелым временем. “До” все еще было вполне терпимо. “После” поддерживало ожидание близкого окончания патруля. А вот “четвертая”... Режим сна уже разбивался к чертовой матери, усталость давила на мозг свинцовым грузом, а до приказа “Курс на базу!” оставалось еще полторы смены. Так что, когда солнце еще освещало баллон “Банкер Хилла”, а Большое Яблоко уже зажигало огни, никто не спал, но и бодрствованием это следовало назвать с некоторой натяжкой.
Через мощную оптику можно было рассмотреть мерцание мириадов электрических светлячков на линии горизонта - рекламы, прожекторы, сияющие небоскребы. В Нью-Йорке электричество издавна не экономили, а светомаскировку после многих дебатов все-таки отменили - все равно вражеские самолеты воевали исключительно в Евразии, и на территорию Конфедерации не упала еще ни одна бомба.
Смотрелось все это красиво, и члены усеченного экипажа то и дело тайком разворачивали прибры наблюдения к западу, словно невидимая нить связывала людей с огромным городом, кипящим жизнью.
Только лейтенант честно полудремал в своем кресле - злые языки говорили, что главное умение аэронавта в патруле - засыпать в любых условиях. Нейв следил за приборами, постукивая пальцами по ручке газа, О'Хара, одним глазом поглядывая на контрольные приборы радиостанции, другим вдумчиво читал кустарного вида книжку в дешевом картонном переплете, в особо сложных местах бормоча себе под нос, чтобы лучше запоминалось.
- Что ты все зубришь? - поинтересовался Гаммон
- “Опыт отражения воздушных налетов”, перевод с русского, - откликнулся радарщик, не отрываясь от книги.
- Русский опыт? Было бы, что изучать! - за спиной решительного Драйера Гаммон хитро подмигнул, - Сколько они сбили бомбардировщиков? Пять! А “Эшелон”? Пятьдесят два! Они просто не пригодны ни к мореплаванию, ни к воздухоплаванию!
- У них пять подтвержденно сбитых. А у нас - пятьдесят четыре, по позавчерашней сводке, зачетных пуска. Достоверный-то один.
Повисла неловкая тишина. “Неистовая Лошадь”, единственная ракетная платформа, добившаяся подтвержденного уничтожения врага. И получившая ответную ракету в гондолу ровно через пять секунд после сообщения “Есть попадание!”. Не простую ракету, а «das Brennschrapnel» - “огненную шрапнель”. Весь экипаж был награжден медалью Конгресса, посмертно. Семьи получили оговоренное в контракте вознаграждение и еще дополнительную пенсию от президента... но упоминать “Лошадь”, даже косвенно, допускалось только на земле, и после патрулирования. Предписание действовало сугубо неофициально, но строго.
- Они пишут, - не понявший своей бестактности ирландец воспринял паузу как приглашение к рассказу, - что пробовали новый способ борьбы с тяжелыми ракетами. Ну, с теми, комбинированными... которые наводятся на радар, а если теряют источник излучения, начинают искать собственным. Так вот, если два дирижабля поочередно включают и выключают радары, снаряд начнет “рыскать” и может проскочить между ними. Тогда собственный поисковый включится слишком поздно, а цель останется за кормой ракеты и будет потеряна.
- Они, что, так и на практике пробовали? Психи, - в голосе черного Гаммона сквозило неподдельное восхищение, щедро сдобренное недоверием. - По очереди орать ракете “я здесь, шелудивая сука!”.
- Говорят, да. В одном случае из трех ракета ушла мимо.
- Точно, психи. Уважаю. Добровольно включать радар, когда на тебя прет эта гадость... Один из трех, а два, надо думать... Брр... Ну их к черту, такие разговоры... Ты не слышал, к чему пришли с режимом затемнения?
- Да ни к чему, - проворчал Драйер, почесывая горбатый аристократический нос, - Насчитали, какие убытки понесет торговля от прекращения работы световой рекламы и решили, что “Эшелона” достаточно. И, говорят, обязательное ношение противогазных сумок отменили.
- Точно, отменили, - радостно закивал Нейв с такой гордостью, будто лично уговорил мэра, - Элли писала. Четыре дня назад. Мы же защитим “Яблоко”, случись что?
- Конечно, защитим, - усмехнулся Гаммон, поглаживая лоснящийся угольно-черный череп и, как всегда, было непонятно, шутит механик или говорит всерьез.
- “Эшелону” не хватает боевого духа, - заявил в ответ Драйер, - Не хватает патриотов. Вот ты, моторист Гаммон, зачем сюда пошел? Поднатаскаться с моторами и открыть свой гараж. Ты, Нейв? Тебя папа послал, “Авось хоть чему научат”. Ты, Сили? Тебе скучно в земле ковыряться. В “Эшелоне” не хватает патриотов!
О’Хара демонстративно обхватил голову руками.
- Ага, вроде тебя.
- Да, Гаммон, я патриот. И я этим горжусь!
- Важным вопросом, - повысил голос О’Хара, - Остается психологическая готовность к решению задачи, сходной с “дилеммой узника”, в условиях очевидной смертельной опасности...
- О’Хара, зубри чуток потише, - посоветовал Сили и патриотический разговор угас сам собой.
Подошло время очередной радиопереклички.
- Ястреб - Скауту-5, доложите обста..а-ановку
Дежурный на базе явно сражался с зевотой и проигрывал неравный бой.
- Ястреб - Скауту-5, доложите обстановку. Вы там уснули?
Нет ответа.
- Ястреб - Скаутам-4 и 6, подсветите “пятого”.
- Скаут-4 - Ястребу, на месте Скаута-5 наблюдаю быстро снижающуюся цель.
- Скаут-6 - Ястребу, подтверждаю, на месте Скаута-5 быстро снижающаяся цель.
- Что за... Скауты-4 и 6, осмотреть горизонт
- Скаут-4 - Ястребу... Цель! Множественная цель! Высота тридцать [тысяч футов - 9 км], пеленг восемьдесят, скорость четыреста.
- Скаут-6 - Ястребу, множественная цель. Высота тридцать, пеленг шестьдесят два, скорость четыреста.
- Скаут-4 - Ястребу, высокоскоростная одиночная цель! Идет на нас!
О’Хара открыл было рот, чтобы крикнуть “Тревога!”, но лейтенант опередил его буквально на полсекунды. Искуство быть аэронавтом включает в себя не только умение мгновенно уснуть где и когда угодно, но и в любой момент проснуться - бодрым, собранным, готовым к делу.
- Экипаж, по местам! - в голос орал командир, - О’Хара, прогреть радар! Гаммон, быть готовым к полному ходу! Сили, по моему приказу снять пломбы с пульта! Драйер, быть готовым к маневру. Нейв... Нейв, не надо падать на свое кресло, особенно, пока его еще не освободили.
Тем временем радиопереговоры продолжались, с каждым словом в них прибавлялось крика и истеричных ноток паники.
- Ястреб - Скауту-4! Отключите радар, выполняйте маневр уклонения!
- Есть, отключить радар, есть, уклоняться. ДЬЯВОЛ!!! ОН ИДЕТ ЗА НА...
Голос оборвался. Томлинсон отчетливо представил себе, как это было - кренящийся на борт дирижабль, дающий полный ход, огненная точка, идущая прямо на антенну, стремительно увеличивающаяся в размерах, потом удар - и все. Никакой героической борьбы за живучесть после взрыва. Никаких спасательных пузырей. Просто взмывающий вверх баллон, освободившийся от мертвого груза - искореженных тел, разбитых радиоламп, рваных проводов... Так обычно происходило с летающими радарами, у ракетных платформ попадания чаще приходились в баллоны, что давало некоторые шансы. Ну, должно было давать...
- Ястреб - Скауту-4, ответьте. Скаут-4, Скаут-5, если вы меня слышите - держитесь. Мы вас спасем, - безнадежно и безответно обещал в эфир оператор.
- Ястреб - всем аппаратам сектора. Массированная атака. Они идут курсом ....
Голос базы потонул в свисте, лязге и бульканье. Нейв лихорадочно крутил верньеры и щелкал тумблерами, но добился лишь нескольких неразборчивых слов из динамиков. Что-то про сокрушительную атаку.
- Нейв, - рявкнул лейтенант, - Включай направленную антенну!
Радист посмотрел на пульт управления связью, как будто видел его в первый раз в жизни, потом словно сообразил, что к чему, обрадованно закивал и вновь защелкал переключателями.
- ... как меня поняли? - рванулся из динмиков голос базы. - Акула-3, отвечайте! Ястреб - Скале-5 и Скале-6! Идите полным ходом курсом триста пятьдесят, вас будут наводить и поддержат ракетами Циклоп и Иджис. Сосна-3, идите за Скалой-5 и 6, радар не включать, но быть в готовности. Как поняли?
- Скала-5 - Ястребу, вас понял, - кратко отозвался лейтенант, выхватив чутким ухом собственной позывной. - Курсом триста пятьдесят, перехватить ублюдков.
Командир быстро провел руками по вспотевшему лицу, энергично потер коротко стриженый затылой, словно это резкое движение могло разогнать мысли еще быстрее. И скомандовал уже собственному экипажу:
- Дрейер, курс триста пятьдесят, полный ход. Гаммон, следите за моторами, - распорядился лейтенант и шепотом, для себя, добавил,.- Не успеваем...
Следующие четверть часа прошли в гонке на север. Ястреб пытался установить связь с дирижаблями первой линии, но было ясно, что передовой рубеж обороны даже не прорван, а уничтожен подчистую. Одна из ракетных платформ доложила о множественных повреждения баллона, другая, кажется, успела пустить три ракеты - но без радарного наведения лучшее оружие Конфедерации было не опаснее праздничного фейерверка.
- О, Господь милосердный, - прошептал Гаммон, снова взглянув в бинокль и заорал так, что его, казалось, можно услышать во всех уголках дирижабля. - Посмотрите на город!
Огни Нью-Йорка стали гаснуть. Сначала неуверенно, потом чья-то решительная рука начала отключать целые районы. Световые поля чередовались с черными провалами, как будто кто-то торопился заштриховать цветную акварель куском угля. Город еще не погрузился во тьму, когда где-то между мегаполисом и дирижаблем - в темноте было сложно определить, насколько далеко - вспыхнуло и погасло несколько огоньков.
- Сэнди-Хук? - пробормотал про себя Томлинсон, и тут же ожило радио, хрипя помехами:
- Ястреб - Скале-5 и 6. Циклоп выведен из строя. Иджис выведен из строя. Сосна-3, с дистанции сто двадцать миль дайте подсветку. Парни, вы ближе всех. Мне нечем больше вас поддержать.
Над стремительно уходящем во тьму Нью-Йорком вспыхнул крохотный огонек. За ним еще, и еще. Белые огоньки над городом - и растущая багровая подсветка снизу.
- О, Господи, - пробормотал на этот раз Нейв, - Что это?
- И кто не был записан в книге жизни, тот был ввергнут в озеро огненное, - неожиданно серьезно ответил Гаммон, - Нью-Йорк горит.
- Сили, - Томлинсон говорил бесстрастным, невыразительным голосом, жутковато контрастирующим со всем, что творилось вокруг. - Срывай пломбы.
- Сосна-3 - Скале 5 и 6, - вновь ожил динамик, - даю подсветку. Групповая цель, дистанция семьдесят, пеленг триста сорок восемь, высота двадцать, скорость около четырехсот, курс семьдесят. Групповая цель, дистанция шестьдесят пять, пеленг триста пятьдесят два, высота двадцать, скорость около четырехсот, курс восемьдесят. Скорость относительно нас - восемьдесят. Они идут почти перпендикулярно нашему курсу.
- Сосна-3, вас понял. Дрейер, курс десять. Гаммон, выжми из моторов еще сколько-нибудь. Мы перехватим ублюдков.
“Дакота” неслась на пределе расчетной скорости, но ракетоносец - не гоночный аппарат, дистанция до границы запуска сокращалась мучительно медленно. Несколько минут все молчали.
- Сосна-3 - Скале 5 и 6! Одиночная цель, высота десять, снижается, движется прямо на вас, скорость четыреста пятьдесят, ставит помехи! Дистанция - шестьдесят!
- Дистанция пуска через пару минут, - осклабился лейтенант, - О’Хара, включай.
- Есть, сэр! Радар включен.
- Давай, подсвети мерзавца.
- Нет сигнала, сэр.
- Помехи?
- Вообще ничего, сэр. Передатчик работает, сигнала нет.
- Широкий луч!
- Да, сэр, широкий луч.
- Опусти антенну, попробуй поймать отражение радиолуча от воды.
О’Хара завертер верньер. Снаружи загудел привод антенны, потом привод стукнулся об ограничитель и мотор смолк.
- Нет, сэр. Ничего.
- Антенну включи.
- Что?
- АНТЕННУ! У тебя радар на эквиваленте! - заорал, не сдержавшись, лейтенант.
- Да, сэр. Есть сигнал!
- Захватывай его.
- Да, сэр! Есть захват по азимуту!
- Сили, три ракеты в боевой режим
- Есть, три ракеты в боевой режим!
Оружейник откинул три защитных колпачка и с усилием переключил три тугих тумблера, сделанные такими специально, чтобы не дай бог не замкнуть случайно. Снятие блокировки, снятие предохранителей первой и второй ступени. Контроль прохождения сигналов по цепям. Готовность системы наведения, отсутствие протечек топлива, состояние стартовых контейнеров. Прогрев приемника. Раскрутка гироскопов.
- Готов к стрельбе - по-полигонному спокойно отрапортовал специалист второго класса Сили.
- Есть захват по дальности! - с веселой злостью отозвался О’Хара, - Есть захват по углу места!
- Сили, синхронизация пусковых
- Есть, синхронизация пусковых!
“Дакоту” ощутимо качнуло, когда блок пусковых провернулся, нацеливая ракеты.
- Огонь по готовности. Две ракеты.
- Есть готовность! Первая пошла! Вторая... не сработала!
- Раз, два, три, четыре, пять - повтори!
- Есть вторая!
- Вижу две ракеты! Цель снижается!
- Интервал между пусками, специалист Сили - пять секунд. Автоматика не даст стрелять слишком рано. Дрейер, скомпенсируйте уменьшение веса, мы поднимаемся.
- Наш разрыв! Наш разрыв! Зачетный пуск, сэр!
- Сосна-3 - Скале-5, зачетный пуск. Только вы не попали. Помеха осталась. Ракета! Идет на вас, дистанция пятьдесят! Выключите радар!
- Дрейер, лево руля на борт! О’Хара, выключайся!
Термоплан качнуло. Где-то там, в черной ночи, стальная смерть неслась к единственным защитникам Нью-Йорка, имевшим хоть тень шанса хотя бы отомстить.
- Сосна-3 - Скале-6, ракета идет на вас, выключите радар, уклоняйтесь.
- Скала-6, вас понял, выключили, уклоняемся. Индикатор облучения! Дьявол!
О’Хара осклабился, как перед дракой, настолько классной, что даже не важно, кто будет побит, и щелкнул тумблером.
- Прекрати, псих, - рявкнул Драйер, - Это уже их проблемы!
- Давай, О’Хара, - произнес Томлинсон и сглотнул, - Нейв, включи О’Хару в радиосвязь напрямую.
- Скала-6, - крикнул ирландец, словно пытаясь без рации докричаться до соседа, - Включите радар! На пять секунд!
Пару секунд, показавшиеся всем бесконечно долгими - и из динамиков донесся голос.
- Есть, сэр. Включили. Выключили.
О’Хара снова щелкнул тумблером. Томлинсон увидел на фоне неба огонек - и уже не мог от него оторваться.
- Скала-6, еще на пять секунд!
Огонек пронесся в миле от “Банкер хилла” и через бесконечно долгие десять секунд рассыпался фейерверком - далеко позади ракетоносцев, далеко впереди отставшего от них “Эксплорера”..
- Скала-6 - Скале-5, - прохрипел динамик, - Спасибо.
- Ну, ты псих, - сказал Гаммон. Лицо его было совершенно серым и покрытым каплями пота, - Будешь у нас в Фитце [бедный район Детройта], заходи, напою так, что встать не сможешь.
- Специалист третьего класса О’Хара, - сдавленно произнес лейтенант, - Я представлю вас к награде.
- Да, сэр. Цель удаляется, но еще в зоне пуска.
- Хватай его. Сили, пуск по готовности.
- Захват по азимуту. Захват по высоте. Захват по дальности. Готовность!
- Ннна! - Сили стукнул по кнопке так, как будто от силы удара зависела точность попадания.
- Вижу ракету, - ирландец даже привстал с сиденья, почти уткнувшись носом в экран радара, - Он увеличивает скорость.
- Давай, давай, давай! - подбадривал ракету лейтенант.
- Выходит за радиус действия. Ракета прошла гарантийный радиус, - вздохнул О’Хара.
И, еще пяток секунд спустя
- Разрыв. Дистанция до цели незачетная.
Гаммон шумно всхлипнул.
- Цель уменьшает скорость и высоту. Скорость четыреста, высота пять. Скорость триста пятьдесят. Скорость триста. Высота четыре. Меняет курс, похоже на вираж.
- Падает, тварь... - произнес Сили.
- Высота два. Высота два. Идет почти перпендикулярно нам...
- Выровнялся, - подвел итог Томлинсон, - Господи, ну за что?
Нейв внезапно заревел, в голос и в три ручья.
- Ястреб - Скале-5, доложите обстановку.
- Нейв! Нейв, черт бы тебя драл! Включи меня напрямую! Скала-5 - Ястребу, три пуска ракеты по цели, предположительно - постановщик помех, два зачетных разрыва, один незачетный, цель уходит со снижением, предполагаю нефатальное повреждение. В наличии три ракеты, повреждений нет.
- Ястреб - Скале-5, Скале-6, Сосне-3. Прикрывайте Нью-Йорк от повторного налета. Квадрат браво-шесть.
- Скала-5 - Ястребу, вас понял, прикрывать Нью-Йорк, квадрат браво-шесть.
- У нас три ракеты, сэр, - неуверенно произнес Сили.
- Я помню, парень, - ответил Томлинсон, - Но наша позиция - квадрат браво-шесть.
- Вы думаете, сэр....
- Я думаю, когда есть такое настроение. А сейчас - мы выполняем приказ. Курс десять, экономический ход.
- Да к черту этот контракт! - внезапно заорал, срываясь на визг, Драйер, - На западное побережье нужно сваливать! Нас всех тут поубивают! Он от нас ушел, как от стоячих! А если вернется...
- Специалист второго класса Дрейер, - монотонно ответил лейтенант, - У Вас есть два выхода. Либо Вы успокаиваетесь до конца полета и пишете заявление на базе, либо прямо сейчас покидаете аппарат.
- Как? В спасательном “пузыре”?
- Ни в коем случае, специалист Дрейер, это казенное имущество.
- Мы на двенадцати тысячах футов!
- А кто сказал, что будет просто? На место, скотина! - лейтенант вдруг перешел на рык, - Стой на своем месте и делай свое дело! А то я тебя своими руками выкину к чертовой матери!
Бормоча что-то невнятное, Драйер взялся за штурвал.
- Есть курс десять, - произнес он трясущимся голосом.
Зарево над Нью-Йорком разгоралось, бросая в темное небо алые отблески.
* * *
Мастер-сержант Воллс чувствовал себя полным идиотом - в противохимической накидке, антигазовой маске и с заряженным пулеметом в руках. Но приказ есть приказ, “всему личному составу базы приготовиться к обороне от десанта в условиях химического нападения”.
Сведения из Нью-Йорка, поступавшие через зашифрованную радиосвязь, были доступны только лично командиру базы, пригрозившему трибуналом за утечку информации. В принципе, этот запрет сам по себе исчерпывающе описывал ситуацию. База погрузилась в затемнение и безнадежность. Приказ готовиться к встрече “Дакоты” и “Эксплорера” был единственным светлым пятном. Если его не отдали для поднятия боевого духа.
Рассвет принес некоторое облегчение. Не рушились на “Яичницу” бомбы, не атаковали ворота вражеские десантники. Когда за окном засигналил автобус, Воллс почувствовал себя достаточно смелым, чтобы снять антигазовую маску. У самого входа в ангар, где расположилась контора вербовщика, остановился потертый, но ухоженный “Грейхаунд”. Мастер-сержант торопливо выбежал наружу.
Из машины выбирались люди, всего десятка полтора, в основном юноши, все в гражданском. За ними последовал пожилой мужчина с огромными седыми бакенбардами, длинными усами и в потертой, но ухоженной форме Воздушного корпуса Конфедерации старого образца. Только теперь, поймав его недоуменный взгляд, мастер-сержант сообразил, что до сих пор мертвой хваткой сжимает пулемет. Воллс замер, не зная, что ему следует делать дальше.
- Здравствуйте, сарж! - с неизгладимым юго-западным выговором сказал седой усач. - Старший уоррент-офицер в отставке Майкл Браннок, привез добровольцев. Я-то в летный состав не гожусь уже, но на земле - не хуже молодых.
- Добровольцев? - Воллс не понимал, то ли он галлюцинирует после бессонной ночи, то ли в мире что-то кардинально изменилось.
- Так точно, сарж. Эти гады сожгли Яблоко. По радио передавали - весь город в огне. Ребята и пришли ко мне - я на “Пегасе” служил, десять лет как в отставке. Попросили с утра к вам докинуть. Вы мне скажите, сарж, я понимаю, в воздух мне уж не по возрасту - а на земле вакансии есть?..
Мастер-сержант прислонил пулемет к стенке, растерянно потер лоб. Спохватился, что подотчетное оружие может потеряться и снова подхватил в обнимку. Вновь прибывшие внимательно следили за манипуляциями и напряженно молчали. А затем Воллс наконец-то понял суть сказанного.
“Вот так и сбываются мечты”, подумал он, “Хотел полную казарму новичков - вот тебе...”
- Да, конечно, - просто и решительно сказал вербовщик. - Становитесь в очередь, сейчас я всех оформлю.