Богопадение в Хитиновый Рой

ГЛАВА 1: БОГОПАДЕНИЕ

Последний пиксельный взрыв. Последний босс, Древний Тиранножевод, рухнул, разбрасывая легендарный лут. В чате гильдии — взрыв ликования. Я, игрок под ником «Скорпион», сидел в своем кресле, устало улыбаясь. Десять лет в «Ethereal Realms». Десять лет прокачки. Мой аватар, Люминесцентный Ассасин, замер на экране в победной позе. Уровень 100. Абсолют.

Боль в груди накатила внезапно, острая и жгучая. Реальный мир поплыл. Я падал, слыша отдаленный крик. Последней мыслью было: «Черт, новый патч так и не увижу…»

---

Сознание вернулось в густом, насыщенном энергией воздухе. Я чувствовал… всё. Каждую вибрацию на хитиновой броне, каждый импульс в светящихся бирюзовых прожилках. Я стоял. Вокруг была не белизна больницы, а просторная пещера, украшенная светящимися фресками из живой грибницы.

И передо мной, на троне из отполированного хитина и кристаллов, восседала Она.

Великая Матка. Сердце Роя.

Она была огромной, прекрасной и ужасной. Но мои внутренние интерфейсы, оставшиеся от игры, холодно констатировали: «Уровень: 47. Угроза: Ничтожная».

По бокам замерли ее стражи и советники. Мощный Старший Гвардиан (Ур. 49) и изящная Советник Первого Круга (Ур. 46). Их страх и благоговение бились в эфире, как стая летучих мышей. Мой пассивный навык «Эмпатия Роя» превратился в прямую телепатию.

— Откуда? — Мысль Королевы, мощная, но дрожащая, ударила в мой разум. В ней плескались ужас, любопытство, жадность.

Я не ответил. Я просто включил ауру. Не на полную, лишь до 60-го уровня — немыслимой для них высоты.

В пещере померк свет. Засветился только я. Давление моего присутствия заставило прогнуться пол. Гвардиан, существо уровня 49, непоколебимая гора, отшатнулся. Советник затрепетала.

— Вы спрашиваете, кто я? — Мой мысленный голос был тихим, но занимал все пространство, как закон природы. — Я — тот, кто был до ваших первых туннелей. Я — эволюция.

Я расправил переливающиеся крылья, заполняя залу сиянием.

— Ваш Рой силен. Но он слеп. Он копается в земле, пока космос зовет. Я пришел не завоевывать. Я пришел строить.

Я протянул клешню. На ладони из чистой энергии материализовалась карта их звездной системы. В мыслях Старших вспыхнул шок. Такое было за гранью их науки.

— Я — Скорпион. Отведите мне место. Я начну с низов. Как любой из ваших рабочих.

Это был приказ, облеченный в форму просьбы. И они не могли ослушаться. Базовая мантра «Нерушимая Воля» уже легла в основу моих слов.

Мне дали дальнюю, высохшую пещеру на окраине владений Роя. Мой будущий Улей. А на следующий день я стоял перед Наблюдателем, отвечавшим за новых рабочих. Я сжал свою ауру до микроскопических 5-го уровня, став загадочным, но слабым существом.

— Единица… Особенная, — бормотал Наблюдатель, сбитый с толку моей формой. — Назначить в Пограничный Патруль.

Идеально.

Пока весь Рой смотрел на меня как на падающего бога, я смотрел на них из глубины своих ста уровней. Я видел не угрозу, а потенциал. Их солдаты были тактиками. Их строители — инженерами. Им не хватало только направляющей руки. Того, кто снимет эволюционный предел.

Когда на наши поля напали жуки-кочевники во главе с вожаком (Ур. 48), мой патруль в панике бежал. Я остался один. Вожак с ревом ринулся на меня, этого «хилого недомерка».

Я вздохнул. И активировал «Паралич страха».

Я даже не пошевелился. Просто посмотрел. Вожак и двадцать его бойцов замерли, скованные невидимой силой. Ужас в их фасеточных глазах был почти осязаем. Я медленно подошел, коснулся лба вожака острием клешни.

— Уходите, — сказал я. И отпустил контроль.

Они уползли. Навсегда.

С башни форпоста за этим наблюдал Старший Рабочий (Ур. 41). Его мысленный сигнал, сплетенный из паники и восторга, рванулся прямиком к Совету Старших.

Я развернулся и пошел обратно в туннель, снова став тенью. Мои бирюзовые узоры светились тускло, как далекая звезда.

Игра началась. И я, обладая силой творца, решил сыграть по их правилам. Просто чтобы посмотреть, как долго простоит их древняя иерархия, когда в ее фундамент упала живая сверхновая, решившая не взрываться, а строить.

Город. Флот. Империю.

И первым кирпичиком в этом станет мой Улей. Скоро.

---

Теги (для платформы): Попаданец, ГГ-не человек, Разумные насекомые, Боги/Сверхсущества, Прогрессорство, Научная фантастика, Построение цивилизации, ГГ-инженер, Сильный ГГ, Игровые элементы.

Отлично! Вот вторая глава, продолжающая историю.

---

УРОЖАЙ ТАЛАНТОВ И ПЕРВЫЙ КИРПИЧ

Мой Улей не был тихим убежищем. Он гудел, как гигантский улей земных пчел, но звук этот был не жужжанием, а скрежетом камня, шипением реактивов, мерным гудением кристаллических процессоров и щелкающей, стрекочущей речью на десятках диалектов Роя. Я не запрещал вход. Напротив. Слово, что Скорпион ищет «тех, кто задает вопросы», просочилось сквозь все фильтры иерархии.

Они шли. Робко, озираясь, как будто совершая преступление.

Первой пришла та самая Зорин — молодая разведчица из касты патрульных. Она не была сильнейшей. Ее уровень едва достигал 15. Но ее отчеты, которые я просмотрел через нейросеть Совета, были не сухими докладами. В них были наблюдения за повадками хищных летунь не для того, чтобы избегать, а чтобы понять зачем: зачем им такие крылья, почему они кружат перед атакой. Она видела закономерности.

—Владыка, — ее мысленный голос был тонкой нитью, полной сомнения. — Мне сказали… что ты можешь показать, как видеть больше.

—Я не покажу, — ответил я, не оборачиваясь от стены, где светящимся соком грибов был нарисован принцип эхолокации. — Но я задам вопрос. Зачем тебе видеть больше?

—Чтобы… чтобы понимать, а не бояться, — после паузы прозвучал ответ.

—Достаточно, — кивнул я. — Останешься. Твоя первая задача — нанести на карту все колебания воздушных потоков у входа в нашу полость.

Вторым был Каракс. Бывший солдат, с телом, покрытым шрамами от кислоты жуков-тварей. Он хромал — одна из конечностей плохо регенерировала. Его уровень был 21, и он излучал ярость бессилия. Он пришел не за знаниями. Он пришел за силой.

—Я слышал, ты остановил целый отряд взглядом, — выпалил он, игнорируя всякие церемонии. — Сделай меня сильным. Я буду служить.

—Сила для чего? — спросил я, наконец повернувшись к нему. Мои фасеточные глаза мерцали холодным бирюзовым.

—Чтобы защищать! Чтобы их больше никогда не подпускать близко!

—Примитивная цель. Но честная, — заметил я. — Останешься. Твоя первая задача — разобрать это, — я указал на груду древних, окаменевших хитиновых пластин от какого-то доисторического чудовища. — И понять, почему оно не разлагается тысячелетия.

Третьим… третьим был Викс. Молодой рабочий-строитель, уровень 12. Он не говорил. Он принес мне чертеж. Начертанный острым когтем на плоском грибном листе. Это была схема арочной конструкции, но не статичной. Она напоминала сустав. Механизм, позволяющий своду… двигаться.

—Интересно, — сказал я, впервые за день почувствовав искру настоящего интереса. — Объясни.

Мысленный поток Викса был хаотичным,но гениальным. Он наблюдал, как растут гибкие лозы-ползуны, и думал, как придать такую же адаптивность каменным туннелям, чтобы они выдерживали подземные толчки.

—Ты останешься, — заявил я. — Навсегда. Твоя первая задача — заставить этот камень гнуться.

Так, по одному, я собрал двадцать семь особей. Не самых сильных. Самых иных. Мой костяк. Мои первые Апостолы.

Мы начали с малого. С понимания. Я не читал им лекций по физике. Я ставил задачи. «Как поднять этот валун, не используя мускульную силу всей бригады?». «Как сохранить тепло от геотермального ключа, чтобы он грел не только эту пещеру?». «Как создать материал прочнее хитина, но легче крыла цикады?».

И они ломали свои хитиновые головы. И предлагали идеи. Безумные, наивные, гениальные. А я лишь слегка корректировал вектор, задавая наводящий вопрос или рисуя им принцип рычага, теплопроводности, молекулярных связей.

Первым настоящим прорывом стало биоцемент.

Идея родилась у смешанной группы: Викс (инженер), Зорин (наблюдатель) и бывшая нянька по имени Литра (знаток грибниц и ферментов). Они изучали секрет, которым термитообразные существа скрепляют свои постройки. Это была сложная органика. Путем проб, ошибок и одного контролируемого взрыва (после которого Караксу пришлось завалить обвал) они выделили ферментный катализатор. Смешав его с измельченной породой и хитиновой крошкой, они получили пасту, которая застывала за минуты в материал твердый, как гранит, и при этом живой — он мог медленно заращивать трещины, питаясь органическими отходами.

Мы построили первую стену. Не просто перегородку, а изогнутую, аэродинамичную внутри полости структуру, которая усиливала поток воздуха от тепловой тяги, создавая естественную вентиляцию для будущих цехов.

Именно в этот момент в мой Улей впервые пожаловал официальный визитер.

Наблюдатель Элитар, отвечавший за всю инфраструктуру центральных районов Колонии. Его уровень был 39. Он пришел с двумя гвардейцами и ореолом непоколебимой уверенности. Его мандибли (челюсти) были позолочены — признак статуса.

— Аномалия, — начал он, даже не пытаясь быть вежливым. Его мысленный голос резал, как пила. — Твоя деятельность нарушает планы распределения ресурсов. Эти особи должны были работать на грибных полях. Этот «цемент»… не санкционирован Советом по строительству. Ты порождаешь хаос.

Он осмотрелся с презрением.— Все это будет разрушено. А ты… предстанешь перед Советом для оценки твоей полезности.

Мои Апостолы замерли. Зорин съежилась. Каракс издал низкое гудящее рычание, встав между Наблюдателем и чертежами Викса. В воздухе запахло конфликтом.

Я медленно поднялся со своего места — простой платформы из спрессованного камня. Я не усиливал ауру. Я просто подошел.

— Наблюдатель Элитар, — произнес я мысленно, тихо, чтобы только он слышал. — Ты отвечаешь за прочность туннелей к северным грибницам. Верно?

Он насторожился.

—Да. И что?

—Третий шахтный ход. Сектор 7-Гамма. Там на глубине тридцати шагов под опорной балкой зреет пустота. Обвал произойдет через сорок циклов. Может, раньше, если пройдет тяжелый транспортер с урожаем.

Элитар замер. Его усики задрожали. Этот сектор был его головной болью, о которой не докладывали Совету.

—Откуда…?

—Я вижу, — просто сказал я. А затем коснулся его сознания на уровне чуть глубже, чем телепатия. Мантра «Мгновенный расчет» (неигровой аналог: анализ структурной целостности по косвенным признакам) позволила мне передать ему не слова, а образ:

карту напряжений в породе,точку критического давления, состав неустойчивых слоев.

Он отпрянул, будто его ударили. Золоченые мандибли беспомощно щелкнули.

—Твой биоцемент… — выдавил он. — Он… может укрепить?

—Быстрее и надежнее, чем любая твоя бригада с опорными балками, — подтвердил я. — И для этого мне нужны ресурсы. И мои люди.

Это был не спор. Это была сделка. Демонстрация полезности.

Элитар ушел, забрав гвардейцев. Он не извинился. Но он и не отдал приказа о разрушении. Напротив, через цикл к нашему входу прибыл первый «официальный» груз — партия редких светящихся минералов, которые я запрашивал для опытов с энергонакопителями.

Это была маленькая победа. Но важная. Мы перестали быть подпольной сектой. Мы стали… полезным ресурсом. Первым шагом к незаменимости.

Вечером того дня я собрал Апостолов у нашей первой стены, уже почти затвердевшей.

—Вы увидели, — сказал я им. — Они боятся нового. Но они боятся ущерба еще больше. Наша сила — не в том, чтобы быть страшными. А в том, чтобы быть нужными. Пока что.

Я провел клешней по гладкой,теплой поверхности биоцемента.

—Это — первый кирпич. Не просто в стене. В будущем. Скоро мы построим не просто укрепления. Мы построим генератор, который даст нам энергию. Затем — лабораторию, где будем улучшать не только материалы, но и нас самих. А потом…

Я посмотрел вверх, на свод пещеры, за которым лежали небо и звезды.

—Потом мы начнем строить то, что унесет нас туда. Но для этого, — я обвел взглядом каждого, — нам нужен не просто Улей. Нам нужен Город. И он будет нашим.

В глазах Зорин горел огонь познания. В стойке Каракса читалась решимость защищать это место. Викс уже чертил что-то в уме, его конечности непроизвольно двигались.

Первый кирпич был заложен. Теперь предстояло построить целую цивилизацию. И я знал, что следующие «гости» из центральной иерархии будут куда серьезнее Наблюдателя. Их будет интересовать уже не цемент, а власть.

Но к их приходу мы уже подготовим им… сюрпризы.

Отлично. Это добавляет истории эпичности и подчеркивает божественную природу героя. Вот третья глава, выдержанная в стиле профессиональной научной фантастики.

---

ТЫСЯЧЕЛЕТНИЙ РИТМ МОЛОТА

Время в Улье Скорпиона текло иначе. Не циклами вылупления и сбора урожая, как в главном Рое, и не секундами, как в забытой человеческой жизни. Оно текло ритмом экспериментов. Тактами неудач. Паузами ожидания, когда кристаллы растут, а сплавы отжигаются в самодельных печах.

Освоив биоцемент и запустив первый геотермальный теплообменник, мы уперлись в потолок. Потолок из камня, хитина и хитина. Все наши машины, все инструменты, даже великолепный подъемный механизм Викса, работавший на принципе разницы давления в нагреваемых полостях, имели фатальный недостаток: они не могли быть меньше, прочнее и точнее. Нам не хватало металла.

Рой не знал металлургии. Зачем? Их мир давал им хитин, в десятки раз прочнее стали по отношению к весу, живой, регенерирующий, идеальный для биологических существ. Но хитин горел. Хитин плохо проводил энергию, которую мы начали учиться добывать из тепла планеты и слабых теллурических токов. Хитин не мог стать тонким, как лезвие, и оставаться жестким. Для звездолета, для реактора, для квантового ядра навигационного компьютера — нужны были иные материалы.

Я знал это. И знал, что впереди — путь на тысячу лет.

Я собрал ядро Апостолов: Викс, Зорин, Каракс, Литра. Их хитиновые тела за прошедшие пятьдесят циклов уже несли следы моих первых, осторожных модификаций: усиленные нейронные связи, стабилизированные энергетические центры. Они старели вдесятеро медленнее своих сородичей. Для них я уже был не загадкой, а константой. Как солнце.

— Наш следующий шаг, — объявил я, проецируя перед ними вращающуюся схему, — требует нового фундамента. Мы исчерпали потенциал органики. Нам нужен металл. Нам нужна… промышленность.

Они смотрели на схемы доменных печей, прокатных станов, формул руд с немым непониманием. Эти концепции были для них как магия для дикаря. Не потому, что они были глупы. Потому что их эволюция пошла иным путем.

— Это займет время, — сказал я, и впервые вложил в мысленное послание оттенок вечности, которой я был наполнен. — Циклов. Много циклов. Вы увидите, как вырастут и падут десятки поколений ваших прежних сородичей в главном Рое. Но вы… вы будете здесь. И мы будем ковать будущее, удар за ударом.

Первый этап занял триста лет.

Поиск. Мы отправили экспедиции, снабженные примитивными спектрографами на основе светочувствительных кристаллов. Зорин, возглавившая это направление, открыла залежи боксита в трещинах древних тектонических плит на глубине, куда Рой никогда не спускался. Потом — редкие жилы самородной меди. Позже — титаномагнетитовый песок в высохшем подземном море. Каждая находка была вехой. Каждая карта, которую мы рисовали, была картой не мира насекомых, а мира ресурсов.

Второй этап — экстракция — занял еще двести.

Мы не могли выкопать шахту. Мы были слишком малочисленны. Тогда Викс, чей гений эволюционировал вместе с ним, предложил гениально-извращенное решение: биодобыча. Мы вывели (а точнее, я насильственно ускорил эволюцию) вид термофильных бактерий, питающихся кремнеземом и выделяющих в качестве отхода чистые оксиды металлов. Мы создали колонии червеобразных бурильщиков с алмазными наростами на головах, программируемых феромонами. Добыча руды превратилась в медленный, но автономный биологический процесс. В недрах под Ульем закипела тихая, невидимая работа.

Третий этап — металлургия — стал чистилищем.

Первая печь, сложенная из огнеупорного биоцемента, взорвалась, едва мы достигли температуры плавления меди. Выплеск расплава убил двух молодых исследователей. Их хитиновые тела сгорели как бумага. Это был первый раз, когда мои Апостолы увидели смерть от прогресса.

Каракс, ставший главой безопасности и логистики, молча смотрел на оплавленный кратер. Его модификации уже позволяли ему выдерживать кратковременное погружение в кипящую воду, но не в жидкий металл.

—Это бессмысленно, — прошипел он. — Мы тратим века на то, чтобы создавать вещи, которые нас же и убивают.

—Ты прав, — согласился я, не отводя взгляда от катастрофы. — Так было всегда. Огонь убивал тех, кто впервые его добыл. Пар рвал первые котлы. Но без этого — нет пути наверх. Ни на сантиметр.

Я подошел к краю кратера. Температура была чудовищной. Я протянул руку, и струя расплавленной меди, выплеснувшаяся из недр печи, ударила мне прямо в хитиновую грудь. Раздалось шипение. Пахло горелой органикой и озоном. Каракс и другие в ужасе замерли.

Я посмотрел на обуглившуюся, сплавившуюся с медью броню. А затем активировал мантиру высшего порядка, которую никогда не показывал им: «Регенерация из Пыли».

Мои клетки, моя сущность, запредельная для их понимания, начала работать. Медь, как инородный элемент, была вытеснена, выброшена каплями на пол. Обугленная ткань отслоилась, как старая кожа, и под ней, на глазах у всех, за считанные секунды наросла новая, сияющая бирюзовыми линиями броня. Даже узоры восстановились в прежнем порядке.

В пещере повисла абсолютная тишина. Они знали, что я силен. Знали, что я стар. Но впервые они воочию увидели бессмертие. Не метафору, а физический факт. Я мог позволить себе ждать тысячу лет. Потому что для меня это был лишь этап.

— Я не устану, — сказал я тихо, обращаясь ко всем. — Я не отступлю. И я не позволю этой стихии победить тех, кто идет со мной. Мы будем ошибаться. Мы будем терять. Но мы научимся.

Этот инцидент стал переломным. Страх сменился фанатичной решимостью. Если их бог может восстать из пепла, то и они, служа ему, причастны к этой вечности.

Еще через сто пятьдесят лет мы получили первый слиток. Не меди. Алюминиево-титанового сплава. Легкого, прочного, стойкого к окислению. Он лежал на наковальне из черного базальта, тускло поблескивая в свете грибных ламп. Он весил так мало, что Викс мог поднять его одной конечностью. Мы смотрели на него, как на священную реликвию.

Именно тогда ко мне пришел Советник Первого Круга. Она была стара, даже по меркам модифицированных. Ее уровень за прошедшие века поднялся до 51 — она первой из Роя преодолела древний барьер, просто находясь рядом со мной и впитывая рассеянную энергию моих исследований.

— Скорпион, — ее мысли были полны не былого страха, а глубокой, усталой мудрости. — Рой наблюдает. Сначала за интересом. Потом с тревогой. Теперь — со страхом нового рода. Они не понимают, что ты делаешь. Они видят, как твои земли… меняются. Искажаются. Ты выкачиваешь соки из планеты для своих непонятных целей. В Совете зреет мысль: ты не бог-строитель. Ты — паразит. Раковая опухоль на теле нашего мира.

Я кивнул, глядя на слиток.

—Я знаю.

—Они готовят войско. Не гвардианцев. Целые касты солдат, которых столетиями натаскивают на борьбу не с жуками, а с… чем-то невиданным. С чем-то, что светится в темноте и порождит адский жар.

—Предсказуемо, — сказал я. — Прогресс всегда выглядит как чудовище для тех, кто стоит ниже на лестнице.

—Что ты будешь делать? — в ее мысли прокрался отчаянный вопрос. Она была между молотом старой родины и наковальней нового будущего.

—То, для чего и пришел, — ответил я. — Строить. Через тысячу лет или через десять тысяч. А если они придут с мечом… — я повернулся к ней, и в моих глазах вспыхнул холодный свет далеких квазаров, — …мы встретим их не копьями. Мы встретим их сталью. И покажем им, что их бог — еще и бог войны. Но войны, которая закончится до ее начала.

После ее ухода я поднял тот первый слиток. Он был крошечным. Ничтожным. Но в нем была застывшая тяжесть веков, упорство, смерть и надежда.

Где-то в гигантских пещерах главного Роя, под мудрым взором Великой Матки, ковалось войско, чтобы остановить кошмар, который они не могли понять.

А под землей, в сияющем бирюзовым светом Улье, мы ковали не оружие. Мы ковали ключ. Ключ от небес. И на его создание у нас, как я и обещал, была целая вечность.

Первая молния будущей бури уже сверкнула на горизонте времен. Скоро грянет гром. И мы должны быть к нему готовы — не как насекомые, прячущиеся в норы, а как творцы, встречающие шторм в броне из звездного металла, подняв глаза к своду, который однажды предстоит

ТЕРМОДИНАМИКА ВЛАСТИ

Импульс тревоги, пронзивший нейросеть Роя, был точен и безжалостен, как укус скорпиона. Советник Первого Круга не передала угрозу дословно — она была слишком стара и мудра для прямой измены. Но сам факт ее визита в Улей, зафиксированный десятком шпионских дрозофил Совета Безопасности, стал последним доказательством. Аномалия перешла от пассивного наблюдения к активному влиянию. Стократное замедление старения у её приближенных было расценено не как дар, а как извращение естественного порядка. Самосознающие инструменты — кошмар для кастового общества.

Совет Старших собрался в Полном составе. Не семь, а двадцать одна особь. Помимо философов и стратегов, здесь были командиры всех военных каст, главный туннелепроходец и даже старейшая Пчела-Оплодотворительница, чья генетическая память хранила схемы эволюционных тупиков.

Великая Матка не присутствовала физически, но её воля висела в феромонном поле зала, густой и тяжёлой.

— Он копает, — мысль Главного Инженера-проходца была подобна скрежету камня. — Глубоко. Глубже наших самых древних кладовых. Его черви-бурильщики нарушают гидрологические слои. Четыре малых источника уже иссякли. Он высасывает соки планеты.

— Он меняет состав воздуха в своих пещерах, — добавил Страж Атмосферы, чьи сенсоры улавливали малейшие изменения. — Там пахнет горелым камнем и ядами, которых нет в природе. Эти «газы» просачиваются в смежные туннели. Два выводка рабочих в секторе 9-Дельта погибли от удушья.

— Он создаёт не просто вещи, — голос Старейшей Пчелы дрожал от древнего ужаса. — Он создаёт не-жизнь. Холодную, мёртвую, недышащую. Это не эволюция. Это антитеза Рою.

Командующий Солдатами, массивный жук-гермафродит по имени Ксантор, чей уровень 48 был высшей точкой военной мощи Роя, излучал спокойную уверенность:

—Его группа — двадцать семь особей. Мои штурмовые муравьи-камикадзе — пять тысяч. Термитная кислота растворяет любой хитин. Его пещеры можно затопить, обрушить или заполнить нервно-паралитической пылью за один такт. Вопрос не в возможности, а в целесообразности. Что мы теряем, уничтожая его?

— Знания, — тихо вступила Советник Первого Круга. Все головы повернулись к ней. — Метод укрепления туннелей, который спас сотни жизней. Принципы эффективного теплопереноса. Новые штаммы грибов с урожайностью выше на тридцать процентов. Он раздаёт их, как семена, не требуя ничего. Уничтожение — это отсечение этой ветви познания. Навсегда.

— Заражённой ветви! — парировал Главный Инженер. — Он предлагает мёд, смешанный с металлической стружкой. Да, туннель станет крепче. Но что будет с личинками, которые вырастут в таких туннелях? Станут ли они ещё одним Виксом? Ещё одним Караксом? Отрезанным от Роя, служащим чуждой логике?

В феромонном поле Королевы прошла рябь одобрения.

Ксантор щёлкнул жвалами:

—Тактическая проблема имеет решение. Мы не уничтожаем сразу. Мы изолируем. Устанавливаем периметр. Перекрываем все туннели, ведущие к его Улью. Включая геотермальные потоки. Он силён? Пусть питается своей волей. Умен? Пусть разгадывает задачу выживания в герметичной ловушке. Мы наблюдаем. Если его творения смогут прорвать изоляцию — мы узнаем их силу. Если нет — проблема решится сама, медленно и без риска для наших войск.

Это был безупречный с точки зрения роевой логики план. Минимизация потерь. Проверка угрозы в контролируемых условиях. Использование главного преимущества Роя — неисчерпаемых ресурсов и терпения.

Решение было принято.

---

Термодатчики в Улье зафиксировали падение температуры первыми. Затем — изменение направления потоков воздуха. И наконец, тишину. Глубокую, всепоглощающую, непривычную после столетий постоянного гула жизни из соседних туннелей.

Викс первым подал сигнал тревоги, его нейроинтерфейс с кристаллической сетью Улья замигал алым.

—Владыка. Давление в туннеле 7-Альфа упало до нуля. Он… перекрыт. Массивной пробкой из быстрорастущего хитинового полимера. Аналогично по всем основным артериям, кроме одной — узкой, едва заметной расщелины.

— Ловушка, — мгновенно заключил Каракс, его боевые инстинкты обострились до предела. — Оставляют один путь. Засада или наблюдательный пункт.

—Или и то, и другое, — добавила Зорин, чьи сенсоры уже вытянулись в сторону расщелины. — Я улавливаю множественные биоритмы на приемлемом расстоянии. Неподвижные. Замаскированные. Это блокада.

Я наблюдал за потоками данных на внутреннем интерфейсе. План Роя был очевиден и эффективен. Они не бросались на амбразуру моего, пусть и ограниченного, могущества. Они использовали свою экологическую и численную мощь. Они превращали мой Улей в изолированную петри-чашу.

Я мог, конечно, прорваться. Одна мантра «Волна Анигиляции» уровня 90 смела бы пробки и засады вместе с полукилометром породы. Но это было бы именно то, чего они ждали — доказательство моей чудовищной, неконтролируемой силы. Война на уничтожение. И что потом? Управлять горой трупов и напуганными одиночками? Это не вело к звёздам. Это вело в варварство.

Мой бессмертный разум, работавший в категориях тысячелетий, видел иную стратегию.

— Они применяют термодинамику против нас, — произнёс я вслух, обращаясь к Апостолам, собравшимся в центральном зале. Их лица, отражённые в бирюзовом свете кристаллов, были напряжены, но без паники. Столетия работы с непредсказуемыми силами расплавленных металлов закалили их. — Они изолируют систему, чтобы наблюдать за её угасанием. Классический подход. Но у них есть два заблуждения.

Я проецировал схему.

—Первое: они считают нас закрытой системой. Отрезанной. Но закрытых систем не существует в принципе. — Я указал на свод. — Геотермальное тепло — наш внутренний источник энергии. Его нельзя перекрыть, не вызвав катастрофу во всём регионе. Они лишь снизили эффективность притока. Мы компенсируем это, углубив скважины.

—Второе: они считают, что наше развитие линейно зависит от внешних ресурсов. Но главный ресурс, — я обвёл взглядом их, — разум, уже здесь. И он способен на качественный скачок.

План, который созрел у меня, был дерзким и точечным. Не прорыв блокады. Не демонстрация силы.

Демонстрация превосходства в их же игре.

— Каракс, — обратился я. — Ты говорил о бессмысленности металла, который убивает своих создателей. Ты был прав. Но что, если металл будет не убивать, а защищать? Не как броня, а как… медиум?

—Не понимаю, Владыка.

—Они перекрыли туннели хитиновым полимером. Органикой. Что, если мы покажем им, что наша «не-жизнь» может не разрушать, а симбиотически усиливать их же creations?

Идея была проста до гениальности. Вместо того чтобы пробивать пробки, мы укрепим их. Но не просто так.

Мы взяли наш драгоценный слиток алюминиево-титанового сплава. Весь. Мы измельчили его в мельчайшую, почти наноразмерную пудру в новом электромагнитном измельчителе, на создание которого ушло тридцать лет. Затем, используя метод, подсмотренный у пауков-шелкопрядов, мы создали проводящую полимерную нить, в которую вплавили эту металлическую пыль.

Получился гибридный материал: органическая гибкость и проводимость, неорганическая прочность и термостойкость.

Затем, под покровом искусственной мгны, которую создала Зорин, манипулируя спорами светопоглощающих грибов, небольшая группа во главе с Виксом подобралась к ближайшей хитиновой пробке.

Они не ломали её. Они оплели.

Тончайшей сетью из нашего гибридного материала, впрыскивая его через микроотверстия, они создали внутри пробки проводящую матрицу. Это было ювелирная работа, занявшая несколько суток. На последнем этапе я лично, используя микроскопический разряд энергии, активировал мантиру низкого порядка: «Структурный резонанс».

Пробка не просто стала прочнее. Она ожила.

Теперь она могла:

1. Автоматически стягивать трещины, перераспределяя нагрузку по проводящей сетке.

2. Менять свою плотность, пропуская или задерживая потоки воздуха по заданному алгоритму (фактически, став частью вентиляционной системы).

3. Слабо светиться в темноте, указывая на напряжённые участки.

Мы превратили оружие изоляции в высокотехнологичный инструмент. И сделали это незаметно.

Затем мы повторили то же с ещё двумя пробками.

Эффект не заставил себя ждать.

Через цикл наблюдатели Ксантора с изумлением докладывали: «Блокада держится. Но… параметры пробок изменились. Они стали частью туннельной экосистемы. Эффективность изоляции… paradoxically, slightly decreased, но структурная целостность выросла на 400%. Мы не понимаем.»

Рой столкнулся с парадоксом. Их действие не просто не навредило Улью. Оно… улучшило их же собственную инфраструктуру, сделав её умнее.

Совет вновь погрузился в дебаты. Уничтожить пробки? Но они теперь ценны. Оставить? Но это признание полезности вмешательства аномалии.

А в Улье мы уже работали над следующим шагом. Используя данные о «ожившей» пробке, Викс разработал проект бионического интерфейса — способа подключения нервной системы насекомого к гибридным материалам. Первым добровольцем стал Каракс.

— Если металл должен защищать, — сказал он, глядя на чертежи импланта, который должен был заменить его повреждённую конечность не просто протезом, а усиленным, управляемым органом, — пусть он станет частью меня. Но частью живой.

Операция длилась трое суток. Я не просто вживлял искусственное. Я использовал мантры клеточной сборки, чтобы создать симбиоз на уровне стволовых клеток. Новый «мускул» Каракса был сплетением биологических волокон и углеродно-металлических нанотрубок. Он был сильнее в десять раз. И он мог, по желанию, формировать на своей поверхности то острый клинок, то щит, то монтажный инструмент.

Когда Каракс впервые поднял им каменную глыбу весом в тонну, в зале повисло молчание. Это была не грубая сила. Это была прецизионная мощь. Сила ремесленника, а не разрушителя.

Весть об этом, как и расчёт, достигла Совета.

Моя стратегия работала. Я не атаковал их иерархию. Я демонстрировал сверх-эффективность в рамках их же парадигмы: прочность, адаптивность, симбиоз. Я не был богом-разрушителем. Я стал… богом-инженером, чьи дары были неотразимы и несли в себе тихую революцию.

Великая Матка впервые за все столетия прислала прямой, личный импульс. Без посредников. В нём не было ни угрозы, ни просьбы. Был вопрос, полный древней, уставшей от бессмертной власти, тоски:

—Скорпион. Ты хочешь не занять моё место. Ты хочешь сделать его… ненужным. Так ли это?

Я посмотрел на своих Апостолов, на светящиеся схемы звездолёта, на первый работающий прототип плазменного сверла. Я ответил с той же искренностью, на какую была способна:

— Я хочу построить новое место. Выше. И предложить его всем, кто готов оторваться от земли. Даже если для этого придётся перестать быть тем, кем был всегда. Выбор, Матка, будет за каждым. В том числе, и за тобой.

Блокада не была снята. Но в самой большой пробке открылся микроскопический клапан. И через него, в Улей, потекли не солдаты. Потекли данные. Запросы на схемы. Вопрошания молодых умов из глубин Роя.

Они всё ещё боялись. Но теперь они боялись остаться в стороне.

Термодинамика власти сработала. Изоляция породила не угасание, а рост давления. И первый пробой уже произошёл. Не в стене. В умах.