Боливар

- Олег Николаевич, да не горячись ты так. Не рви себя. Бессмысленно. Да и поздно уже копья ломать.

Однако, командир БДК с ненавистью смотрел на ещё один контейнер, опускающийся на палубу его корабля.

- Я и так загружен по самые ноздри. У меня десантура в БМПхах спит. А кое-кто и под ними. Я полгода, как на должности, но уже поседел, а сейчас и до инфаркта недалеко. Или до прокуратуры. Их же двадцать штук, млять! А нам через всю Атлантику шлёпать. И что в этих ящичках, одному богу известно.

- Ну… Не только богу… - Усмехнулся первый штурман, намекая на принимающего груз прикомандированного контрразведчика, стоящего с пачкой документов на палубе. А рядом с ним, дёргаясь всем телом, как будто пытаясь убежать, но ноги его кто-то приклеил к палубе, размахивая руками, метался старпом.

Командир корабля и вахтенный штурман, он же - командир штурманской части, стояли на правом крыле ходовой рубки и наблюдали за погрузкой сорокафутовых контейнеров.

- Я не могу на это смотреть, - сказал командир, одёрнул китель, сдул невидимую пыль с «каплейских» погон и уже двинулся в сторону двери «капитанского мостика», как на причал выехал «Патриот».

- Комбриг, твою маму! – Тихо выругался он. – И ни одна млять не «маякнула». Родной Кронштадт! – Рыкнул командир, и быстро спустился по внешним трапам правого борта на рабочцю палубу, но на причал спуститься не успел. Сунувшись на трап, Олег увидел перешагивающего через две ступеньки комбрига.

- Это что на твоей коробке твориться, каплей?! – Начал тот, не дойдя до палубы, с трудом захватывая воздух ртом. – Под суд… - он поперхнулся и остановился, - захотел?!

- Таащ, командир бригады, разрешите доложить: особисты командуют. Двое на причале, один на палубе. Прикомандированный. Я и так, и эдак.

- По команде доложил?!

- Так точно!

- Хотя, что это я? Мне ж комендант и звонил. И что в них?

- По бумагам: буровая установка и нефтеперегонный завод.

- Завод?! – Удивился комбриг.

- Мини – завод.

- И как ты это всё потащишь?

- Говорят – посчитали по весу… Там у них что-то лёгкое.

- Знаем мы, что у них там «лёгкое» … А как посунется?! Атлантика - это вам не мамкина киска. А ты плоский, как… - Он смачно и длинно выругался. – Пошли, к «мачехе»[1]. Документы гляну.

Капраз уверенно двинулся от трапа к левому борту.

- Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга!

- Здравствуй, майор. Что, мать твою, грузишь?! - Нежно спрсил командир бригады.

Майор молча подал коносаменты. Комбриг одним глазом глянул на бумаги, не спуская левый с майора. Старпом, вытянувшийся в струнку, привычно вздрогнул. «Раздвоение личности» комбрига, как называли высшую степень его бешенства, когда каждый его глаз жил своей жизнью, не сулило майору ничего хорошего. Да и командному составу БДК, впрочем, тоже.

Но майор раскрыл папку, и вынул лист бумаги с печатью и подписью главкома. Оба глаза комбрига сфокусировались на приказе, и он обмяк. Поправив правой рукой фуражку он сказал:

- Пошли, командир, накатим.

- Нам сниматься после погрузки.

- Хуже не будет. И ты, старпом, пошли. Третьим будешь.

* * *

Большой десантный корабль в сопровождении танкера и АПЛ «Белгород», известной в узких кругах лишь по кодовому слову «Боливар», уже сутки шёл по Атлантике. Шёл ходко, несмотря на пятибальное волнение и шквалистый ветер. Загрузка под «жвак», давала кораблю дополнительную остойчивость. Да и грузовые документы не соврали. Вес у контейнеров соответствовал заявленной "лёгкости".

- Не уж-то, млять, не соврали? – В который раз удивлённо выражался кэп, стоя на мостике и тыча пальцем в экран радара. – Точка?! – Спросил он у второго штурмана.

- Сорок восемь, пятьдесят, ноль девять и два, двадцать три, пятьдесят три.

- Есть, сорок восемь и два.

Каплей коротко нажал на кнопку прямой связи с АПЛ. Через мгновение прозвучал ответный кодовый щелчок, а ещё через минуту «Боливар» нырнул, спрятался под днищем БДК и уравнял ход. Послышался характерный щелчок связи. Отвечать Олег не стал.

Волны били в правую скулу и БДК перекатывался через них, играя корпусом и бортами.

Звякнул «аппарат». Матрос моментально снял трубку и вслушался.

- Таащ командир, тащ майор особого отдела.

- Спроси, чего хочет?

Олег не отрывал взгляд и палец от экрана радара.

- Просится на мостик. Говорит, невмоготу.

- Пусть ползёт. А то, фановую систему продувать придётся. Он ведь мясо не в себя жрал. Полегчало ему, видите ли...

Появившийся в рубке особист выглядел утомлённым, но поздоровался бодро:

- Зрдавжела, товарищ командир. Разрешите?

- И тебе не хворать, товарищ особист, - откликнулся командир. – Присутствуй.

* * *

Олег ухмыльнулся. Грубый старпом, когда особист в очередной раз обратился к нему по званию в присутствии вахтенных, отправил его учить флотский устав, попутно послав его на три буквы:

- Шёл бы ты, майор, учить, накуй, устав.

И добавил, мило улыбаясь и не сдерживая сарказма:

- Ты куратор, или где, майор? Не стыдно флотских традиций не знать?

* * *

- Я постою у вас? – С тоской сказал майор с лицом зелёного цвета. – Долго ещё?

- Шутишь? - С надеждой переспросил Олег? – Только вышли.

Майор промолчал.

- Расчетное время - двенадцать суток до бункеровки, - не стал мучить его Олег. – Что, совсем плохо?

Майор обречённо кивнул головой

- Так ты сходи в лазарет, Санёк вколет тебе антиспам. Полегче станет. Совсем не пройдёт, но значительно полегчает.

- Что за «антиспам», - подозрительно набычился майор. – Знаю я ваши шуточки. «Военно-морской юмор», млять.

- Ни чо не юмор, - поддержал командира второй штурман - молодой лейтенант. – Нам, кадетам, всем кололи. Привыкание к качке вызывает. У него какое-то длинное название. Какой-то антиспазмоли…Хрен запомнишь. Антиспам – короче.

- Ой! Да, ладно вам меня разводить, - скривился майор.

Комкор и штурман переглянулись, и одновременно пожали плечами.

Олег снова упёрся взглядом в экран, а штурманец в лобовой иллюминатор рубочного фонаря.

- На румбе? – Спросил штурман.

- 252, - «отбил» матрос.

- Есть – 252, – «репетнул» штурман.

- Я звякну? – Спросил майор.

- Давай, - одобрил Олег, зная наверняка, куда будет звонить особист.

Майор пробежал пальцем по списку внутренних телефонов и набрал три цифры.

- Александр, у тебя нет ничего от качки? … Да, это ты мне уже предлагал. А, вколоть? … Александр Иваныч! И так тошно, – прервал он глумление начмеда. – Таблетки я пробовал. … Вколоть? … Антиспазмоли…? – Он посмотрел на безучастных к разговору офицеров. – Я иду к вам.

- Разрешите покинуть рубку, таащ командир? – Спросил он.

- Разрешаю.

Майор вышел. Обстановка на мостике не изменилась. Каждый занимался своим делом. Дверь рубки снова приоткрылась, и в неё заглянул майор.

- Контрразведка, кули, - мысленно усмехнулся Олег, не отрывая взгляд от расчетов и клацая клавиатурой. – Доверяй, но проверяй, епта…

Майор закрыл дверь и снова открыл.

- Ты, что, млять, майор, как молчаливая кукушка в часах? Где «ку-ку» тогда? – Сурово спросил командир, и особист исчез, мягко, без щелчка, прикрыв дверь.

- Главное, чтобы начмед не покололся, - тихо, без эмоций сказал штурманец.

- Иваныч? – Удивился командир. – Ты бы видел с каким лицом он рассказывает медицинские байки и анекдоты. У него специализация – кожные и венерические болезни. Заслушаешься… У нас морды лопаются и скулы сводит от смеха, а он, хоть бы улыбнулся, Зараза.

Они помолчали.

- Вколет… Сто пудово. Хоть бы не в голову, - покачал головой командир. - С него станется.

Минут через пятнадцать снова заглянул особист.

- Разрешите?

- Разрешаю. А вы чего не в каюту? Может ко сну, после укола, клонить.

- Да? А начмед сказал, наоборот… Взбодрит.

- Да? Ну, кого как. Меня рубило, - отозвался комкор и снова застучал по клавиатуре.

Прошло ещё с полчаса, и майор, стоявший, упёршись лбом в лобовое стекло фонаря, вдруг вздрогнул всем телом, колени его подломились.

- Тьфу, ты… Вырубило, - сказал он.

- А я что говорил, - сказал Олег.

- Я в каюту… Разрешите?

- Разрешаю.

Майор вышел.

- Димедрол, - сказал комкор.

Штурманец, не удержавшись, прыснул.

Олег поднял на него левую бровь. В команде корабля, как и везде на флоте, повелось: шутить шути, но насмехаться не смей. Молодой штурман только входил в военно-морскую семью и эмоции сдерживать ещё только учился. Смеяться будут не те, кто подшучивал, а те, кто будет слушать невозмутимо рассказываемые истории про попавшего на флотский развод «армейца».

* * *

Десять суток прошли без эксцессов. На третьи сутки океанского хода подул форвинд и болящим стало полегче. Майор выглядел неплохо, но продолжал принимать «антспам». Комсостав воспринял и оценил «шутку» командира позитивно. Без особых чувств и выражений. Важен результат. Член экипажа вернулся в боевой строй, и, если что, мог участвовать в борьбе за живучесть корабля.

У особиста сработал эффект плацебо. Как оказалось, начмед колол майору обычный физраствор. Самовнушение ещё раз доказало, что оно лучше всяких лекарств.

На десятые сутки майор забыл уколоться, а начмед ему не напомнил. На одиннадцатые и двенадцатые тоже. Вспомнил он про «антиспам» только когда БДК подходил к Пуэрто-Кабельо – военно-морской базе Венесуэлы.

- Слушай, Олег Николаевич, а мне, вроде, нормально… Я колоться-то забыл, - сказал особист. Они уже давно были на «ты».

- Тебе же говорили – эффект привыкания к качке, а ты не верил, - спокойно сказал командир.

Вахтенный штурман даже не оглянулся, внимательно разглядывая в бинокль приближающийся берег.

* * *

- Послушайте, Сергей Вениаминович, у меня в коносаментах порт выгрузки – Кабельо. Не потащу я ваши контейнера в Венесуэльский залив. И тем паче в Сан-Тимотео. Там и швартоваться-то негде.

- Можно-можно! Я смотрел… Там глубины приличные.

- Смотрел, он… Ты посмотри, Петрович, - призвал он в свидетели старпома, – крыса сухопутная, а туда же…

- Ну почему сразу – «крыса», - обиделся представитель нефтяников, крепкий мужик, лет сорока, лысоватый в строгом костюме и галстуке.

Они сидели в капитанской каюте. Под струями кондиционера было прохладно, но на улице… Олег сидел за рабочим столом в кресле, одетый в тропическую форму и с грустью смотрел на просителя. Он понимал, что деваться ему некуда. Своих на чужбине не бросают.

- Это у военморов сленг такой, не обижайтесь, пожалуйста.

- Там рядом есть Бачакуэро, - тихо сказал старпом.

- Всё равно, лоцман нужен.

- Я договорился, - встрепенулся нефтяник.

Олег дёрнул головой и сжал губы.

- Это секретный корабль, а нам на учения надо. Куда мы лоцмана денем?

- Так, там же и высадите. Он потом на какой-нибудь… на каком-нибудь вернётся. Наша фирма платит.

Минуту помолчав, командир сказал старпому:

- Завтра снимаемся. Загрузка полная и даже больше. Топлива бери во все щели и тару. И танкеру команду дай. Пусть срочно грузятся. По схеме раз, два, три.

- Всё понял.

Это означало: соляр, керосин, бензин.

- Я вам могу бочек дать.

- Во… На каждый БМП крепите по две бочки, на грузовики, по размеру кузова. Правильно говорю? – Спросил он комбата морпехов.

- Правильно, Олег Николаевич, - сказал подполковник.

- Павел Иванович, а вы так и будете в чёрной форме?

Подполковник усмехнулся.

- Традиции… На фоне пустыни попозируем и переоденемся. Мы привыкли. А то в нашей «цифре» одни лица получаются. И то, если без "боевой раскраски".

* * *

БДК только повернул в Венесуэльский залив, когда со стороны Колумбии полетели крылатые ракеты, о чём сообщил вдруг засветившийся экран и женский голос: «Ракетная Атака».

- Три на нас, три на «Боливара» - сказал штурман, сидящий за монитором радара.

Заработала «спарка». С АПЛ ушли две «Стрелы» и «Игла».

Три раза мигнула и осталась гореть надпись «Купол Включен».

- Ещё одна ракета с норда.

Вышла из лодки, развернулась в воздухе и ушла на север крылатая ракета.

- Попали, - сказал первый штурман.

Мелькнула вспышка, и БДК накрыл розовый туман. Туман был не только вокруг БДК, но и внутри корабля. Внутри ходовой рубки. Туман был плотным, как желе. Олег задержал дыхание и закрыл глаза, но туман не исчез.

- Что с тобой, командир? - Спросил старпом через минуту.

Олег открыл глаза. Туман постепенно рассеивался.

- Что это было? – Спросил комкор.

- Хрен его… Вспышка какая-то…

- А туман?

- Туман? Не видел. Кисель видел.

- Был туман, - сказал штурман.

- Был, - сказал матрос на руле.

- Молчать на руле, - приказал командир. – Держать курс

- Есть молчать, на руле, держать курс, - отозвался матрос.

- Что на радаре?

- На радаре пусто, кэп. Точки нет. Берега нет. Похоже, что спутника тоже нет, кэп.

Олег шагнул к мониторам. Точка на мониторе Глонаса исчезла.

- Стоп машина. Подруливающие держат место. Фиксирую последнюю точку радаром. Говори.

- 12.01.15.59 и 70.50.20.49.

- Есть. Перенёс. Ориентируемся по радару и компьютеру. Переключаюсь.

- Что за хрень, командир?

- Похоже накрыли нас.

- Но радар пашет…

- Значит, только ГЛОНАС. Опроси БЧ.

- Есть, опросить БЧ… - Ответил старпом, и щёлкнул клавишей громкой связи.

- Боевым частям быть готовым доложиться через тридцать секунд.

- Командир, - позвал штурман. – Абрис берега другой.

- Поясни.

- Отматываю память назад… Вот видишь?

- Что за…

- Тут были лиманы, а тут русла рек открытые, - ткнул он пальцем. - И поселений нет. Порта нет.

Щёлкнул приёмник переговорного устройства с АПЛ. Олег нажал кнопку.

- На связи.

- Ты спутник видишь?

- Нет.

- И я нет. И танкерманы, нет. Перезагружался?

- Нет.

- А я, перезагружался. Ноль целых, хрен десятых. Радио, тоже нет. С портовиками связь – ноль. Как там лоцман?

Олег только сейчас вспомнил про лоцмана, оглянулся на него и увидел лицо с расширенными от страха глазами.

- Как самочувствие? - Спросил он по-английски.

- Окей! – Ответил лоцман, но губы его дрожали.

- Посмотри за ним, - сказал он старпому. – Что в частях?

- Норма у всех, кроме четвёртых. Связи с берегом нет никакой. И не только связи, но и любых внешних сигналов.

- Накрыли, млять.

Олег вышел на правое крыло и оглядел горизонт в бинокль. Пусто. Да и что увидишь, когда до ближайшего берега пятьдесят километров? А раньше стояла какая-то «лайба». Олег вернулся в рубку. Старпом, штурман и лоцман смотрели на него. Матрос смотрел прямо по курсу.

- Вольно, на руле. Можно присесть.

Матрос молча посмотрел на командира и присел на высокий табурет рулевого, однако на спинку не телом навалился.

- Что-то, господа, меня терзают смутные подозрения. Вроде, место то же самое, но и не то же самое.

Олег постучал пальцем по радару.

- Такого не может быть. Вон сколько точек было… И вдруг – нету. Чудеса?

- Я предлагаю сходить в ближайший порт, - сказал старпом.

- На чём?

- Да хоть на чём, - тихо сказал старпом. – Хотели же «Лошадь» смайнать.

- Майнайте, - подумав, отозвался командир.

Старпом взял с полки гарнитуру, рацию и пощёлкал тангентой.

- Слушаю, - раздалось из динамика рации.

- Готовность?

- Есть готовность!

- Майна.

- Есть майна.

Зажужжали механизмы и через пару минут «Лошарик» выкатился на собственных колёсах из кормового дока и ушёл на глубину. Но этого никто не видел, потому как под водой.

- Чистый выход, – сказал голос в рации.

- Дай, - попросил командир и протянул руку к гарнитуре.

Надев наушники, он отключил громкую связь и сказал:

- Это командир корабля. У нас нет спутниковой связи и на радаре чепуха какая-то. Как будто кто-то извне картинку даёт не ту, что есть. Посмотрите ближнее побережье Венесуэлы на Ост. Интересует наличие портовой инфраструктуры. … Да-да. Даже так. … Не до шуток. Мы были под обстрелом крылатых ракет. … Регламент боевой. … Да. До связи.

* * *

Командир АПЛ специального назначения «Лошарик» капитан первого ранга Владимир Семёнович Крельдин вёл аппарат на перископной глубине, рассматривая водную гладь на большом мониторе. Задав направление по гирокомпасу, он пытался поймать радио-сканером хотя бы одну рабочую частоту. Тишина в эфире стояла мёртвая на всех диапазонах волн.

- Такого не бывает… Такого не бывает… - Пропел он.

- Что Семёныч? Пусто?

- Пусто, Володя.

Старпом «Лошарика» капраз Владимир Петрович Спиваков свёл губы трубкой и в тон ему промычал.

При скорости тридцать узлов на траверзе порта Вилья Марина они были через один час пятнадцать минут, но порта на том месте не оказалось. На мониторах капитан и старпом видели песчаный берег с укрытыми пальмовыми листьями одинокими хижинами, стоящими в море на сваях.

- Ты что-нибудь понимаешь?

- Не-а.

- База? - Позвал Крельдин БДК.

- На связи.

- Докладываю. Порт Вилья Мария не наблюдаем. На берегу видим двенадцать хижин. Инфраструктура убогая. Знаменитых «ветро-генераторов» нет.

- Точка верная?

- Вернее некуда. У нас, позиционирование особое. Сверхточное. И без ГЛОНАСа.

- Понимаю. Пройдите до Пунта Кардона. До устья реки.

- Ясно, понятно. Тут химики сообщают, что загрязнение воды нефтепродуктами минимальное.

- Вас понял. Отрабатывайте Кардону и возвращайтесь.

- Кинуть видосик?

- Кидайте. Сейчас канал дадим.

* * *

- Петрович, дай вайфай. Максимальный канал по пеленгу.

Старпом что-то покрутил и понажимал на пульте, и через минуту все услышали звякнувший сигнал приёма файла.

- Ну-ка, посмотрим на порт Вилья Мария… - Сказал командир и вскрыл файл.

Все уставились на экран.

- Это Вилья Мария? - Спросил комкор лоцмана.

Тот отрицательно покачал головой и замахал перед собой руками, но через мгновение подался всем телом вперёд, ткнул пальцем в очень характерный мыс, что-то вскрикнул, схватился за голову, потом за сердце и упал без чувств.

- Начмеда на мостик срочно-бегом, лоцман без сознания, - крикнул старпом по громкой связи так, что у всех заложило уши.

- Петрович, ты всех угробить хочешь? Ну-ка, спокойнее, - сказал Олег, держась за сердце и делая ударение на предпоследнюю букву «е». – Мы сейчас все на таком взводе. Иди подыши на крыло. И ты, матрос, тоже можешь двигаться. Хотя, чего это я? На крыле жарко, предупреждаю.

Прискакал начмед с саквояжем и начал колдовать над лоцманом, лежащим уже на кожаном диване.

- Я понял так, что он, - Олег ткнул пальцем в сторону лоцмана, - местность-то узнал…

Потом посмотрев на матроса-рулевого, пригрозил:

- Если в обморок грохнешься, получишь трое суток «кичи», как самовольно покинувший пост. Понял?

Матрос утвердительно качнул головой.

- Можешь нашатыря нюхнуть. Саш, капни на ватку, а то мы тут сейчас все поплывём вслед за лоцманом.

Начмед, приведя в сознание венесуэльца, передал ватку матросу и тот так втянул нашатырь носом, что из его глаз полились слёзы. Отдёрнув руку и заморгав выпученными глазами, он передал ватку командиру.

- Хрена себе, ты нюхаешь! А нам?!

Все засмеялись.

Дав нюхнуть каждому, Олег реанимировал и себя.

- Чем это вы тут занимаетесь? Что за оргия? – Спросил начмед. – Кто стрелял и по кому?

- По нам палили ракетами, мы вроде отбились, но оказались хрен знает где.

- В смысле? – Спросил начмед.

- В прошлое попали, - решил высказать терзавшую всех догадку старпом.

- Ой! Я вас умоляю… Только меня-то не надо лечить… Я сам кого хочешь залечу.

Олег подтянул начмеда к монитору и ткнул в него пальцем.

- Смотри, Зараза, тут должен быть город и порт, а стоят индейские хижины. Лоцман это увидел и грохнулся. И связи никакой нет. Ни спутниковой, ни радио. Гробовое молчание.

- Тьфу на вас, товарищ командир. Наговорите тоже.

- Ты мне… личный состав не порть, - излишне и несколько наигранно сурово одёрнул его комкор, - а то… на рее вздёрну.

Все вдруг переглянулись.

- Твою ж, налево… - Воскликнул штурман и, схватившись за голову обеими руками, сел прямо на палубу, привалившись спиной к лобовой наклонной переборке.

Начмед подошёл к нему, нажал на нижнее веко, приоткрыв глаз.

- Щас, вколю! - Сказал он, как: «Щас спою!», и достал ампулу.

- База, Конюшня на связи.

- Слушаю.

- Мы в ахуе, капитан. Кидаю видосик, и всплываю.

- Уверены?

- Абсолютно. Хочется своими глазами на это посмотреть. Не верим технике, командир. Давайте канал связи.

Старпом нажал на кнопку включения канала и снова звякнуло. Петрович сам распаковал файл и включил видео.

- Мама дорогая! – Воскликнул старпом.

- Мама мия! – Прошептал лоцман и снова потерял сознание.

- Да, млять, что я вам тут?! – Возмутился начмед. – Крикни моих стервятников. А то, и я могу улететь, - сказал он, обращаясь к старпому.

На экране монитора на мелководье раскинулась большая индейская деревня. Возле хижин плавали пироги. С пирог индейцы острогами, или копьями, били рыбу. Нефтеналивного порта не было. Дорог не было. Ничего цивилизованного не было.

- И где это мы? – Прошептал матрос.

- Где, как раз понятно, - в южной Америке, а вот, когда? – Сказал командир.

- Вижу точку, - вдруг ожила связь с АПЛ. – Дистанция – сто двадцать две мили, норд-норд-ост. Размер до пятидесяти метров, скорость пять узлов, курс – зюйд-ост-ост.

Все оживились и заулыбались. Старпом даже хлопнул, ничего не понявшего лоцмана по плечу. Но видя улыбки на лицах, заулыбался и венесуэлец.

- Карашо, да? Карашо?

- Ну, как тебе сказать, чтобы ты снова на палубу не грохнулся? – Отсмеявшись, сказал старпом, вытирая нервные слёзы и втихаря нюхая выветрившуюся ватку.

* * *

- Так, товарищи командиры. Волей судеб... Мы оказались не ранее первого тысячелетия и не позднее шестнадцатого. Наши умники посчитали по положению звёзд. А раз мы видели на радаре движущуюся точку, то можно предположить, что здесь, всё же, время позже пятнадцатого века. Надо брать языка, и мы всё поймём. Но легче нам от этого станет ли, не известно. В отрыве от нашей цивилизации мы потеряли технологии и жизненный комфорт. Придется, товарищи, впахивать, за хлеб насущный.

- Всё же, если ближе к двадцатому веку, было бы лучше, - заполнил паузу нефтяник.

- Не скажите, Сергей Вениаминович, - перебил особист. Тут регион спокойным никогда и не был. Даже в двадцать первом веке. Если шестнадцатый, то мы можем продержаться какое-то время, а если девятнадцатый… Там такие лоханки ходили по морю… С такими пушками. Долго мы против них не продержимся. Особенно, когда ракеты кончатся.

- Но у нас же армия? И современное оружие? – Возразил нефтяник.

- Надолго ли хватит боезапаса? – Остудил его особист. – Тут воюют стотысячными армиями, если это пятнадцатый – шестнадцатый века. В семнадцатом индейцев останется поменьше, конечно. Вымрут. Но европейцы понаедут. Испанцы - португальцы и прочие французы с англичанами. Извините, Олег Николаевич, что встрял.

- Нет-нет, говорите, если есть, что предложить.

- Надо определиться со временем и от этого плясать. То, о чём вы и сказали, Олег Николаевич.

- Понятно. Очевидно, что нам нужно, во-первых - определиться с топливом для техники. И тут нам должен помочь Сергей Вениаминович и, так ненавистный нам ещё совсем недавно, груз в контейнерах. Что у нас есть для этого, Сергей Вениаминович?

- Мы везли для установки здесь буровую вышку с насосной станцией, а также минизавод для производства авиационного топлива. Ну, как мини? – Поморщился он, увидев разочарование на лицах. – Производительность – тысяча баррелей в сутки. Там используется мощность реактивного двигателя, как на ваших вертолётах. Установка экспериментальная и очень секретная. Рассчитана на тяжёлые нефти. И на имеющиеся в регионе минеральные ресурсы. Один контейнер – автоматическая химлаборатория.

- Я правильно понимаю, что гудрона и асфальта у нас будет завались?

- Правильно.

- И когда можно ждать первое топливо? – Спросил Олег.

- Так… Это… Как первую нефть получим. Можем прямо тут и начать. Но лучше уйти восточнее, к Тринидаду. Там богаче и флора, и фауна, и нефть тоже близко лежит.

- Тринидад – проходной двор, – вошёл в обсуждение командир «Лошарика» Владимир Семёнович Крельдин. – Там крутятся все… Если предположить, что мы попали во время освоения «Нового Света». Если мы хотим подраться – это самое то место.

- У нас боезапаса много, - доложил комбат.

- Да, уж, - сказал, хмыкнув Олег. – Это мы в курсе. Это ж надо… Пятнадцати узлов дать не смогли…

- Однако, - продолжил комбат, - ребят под пиратов подставлять не хотелось бы. Тут другая война будет. Или всех пиратов в фарш покрошить? – Задумчиво сказал комбат, почесав подбородок.

- Может быть… Скорее всего, придётся крошить, - сказал комкор. – В те времена вояки другого языка не понимали: убеждения, там, или гуманизма… Эти категории придётся отставить. Личный состав надо готовить к крови.

- У меня в основном контрактники. Две трети прошли многое и постреляли достаточно. Три взвода сформированы из «сирийцев». Свежие совсем «кровопийцы». Мы же по плану должны были здесь остаться…Приграничье зачищать. Отбирали тщательно: полиграф, тестирование…

- Вот и остались, - пошутил начмед.

- Зараза! Э-э-э… Прошу прощения… Александр Иваныч, вы, эскулапы, люди жестокие… Но, я вас всё же попрошу помяхше...

- Понял-понял… Прошу извинить, господа.

- Господа в России остались. За порогом времени, - бормотнул особист.

- Наша первоочередная задача, товарищи командиры, – работа с личным составом. Разрешите высказать предложение.

Командир БДК обвёл взглядом суровые лица и не встретил возражений.

- Предлагаю пройти дальше в залив, чтобы здесь не торчать, как слива в известном месте, и отправить Владимира Семёновича на разведку озера. Сразу на входе, на правом берегу, должен стоять городок Маракайбо. По его наличию и состоянию и время определим. Там же и обосноваться можно пока. Если городка нет – тем лучше. Захватываем территорию и обживаем. Там и нефть была. Я по карте помню.

Венесуэлец, на слове «Маракайбо» поднял руку. Второй штурман, переводивший ему, тоже поднял руку.

- Говорите, штурман.

- Лоцман говорит, что он хорошо знает эти места.

- Это нам может пригодиться. Значит, так и делаем, раз возражений нет. Да… Последнее. Сейчас надо самим осознать и до бойцов донести, что каждая бумажка, каждый фантик от конфеты, банка, или осколок стекла – это наш обменный валютный ресурс. Всё, что сделано в нашем времени, здесь может цениться на вес золота.

Командир БДК спокойно оглядел столовую команды, в которой проходило совещание.

- Вопросы есть?

- А как же, товарищ командир, - взвился нефтяник. – Как мы тут очутились? И как мы будем возвращаться?

- На этот вопрос у меня и моих коллег нет ответа, а гадать... Мы военные и привыкли «очучиваться», как говорил солдат Чонкин в известном романе, где угодно. Будем считать, что мы очутились тут по заданию. Вам, наверное, сложнее переломить мозг, но ничем помочь не могу. Наша цель и задача – победить и выжить. Победить ситуацию. Если победим – выживем. Если ни у кого вопросов больше нет – все свободны.

- Владимир Семёнович, пройдёмте в рубку, обсудим задачу разведки. И вы, Сергей Вениаминович и товарищ комбат, тоже поднимитесь минут через тридцать. Обсудим выгрузку.

[1] Мачеха - прозвище прикомандированного особиста.