Боярин-Кузнец: Княжеский заказ

Совещание за большим дубовым столом началось без предисловий. Настроение было мрачным. Святослав, Агния, старый мастер Матвей и я — мы сидели, глядя на грубую столешницу.

Первым тишину нарушил Святослав. Он медленно провёл рукой по лицу, отгоняя остатки сна.

— Итак, мы в ловушке. Между молотом и наковальней.

— Молот — это Медведев, — кивнул я. — Это понятно. Но наковальня? Тайная Канцелярия дала нам защиту.

Святослав криво усмехнулся, и в его глазах не было и тени веселья.

— Они дали нам поводок, мастер Всеволод, а не щит. Цена этой защиты — рабство. Провалим их невыполнимый заказ — и нас сотрут в порошок как врагов государства. А Медведев… — он сделал паузу, — его жест в цитадели означает, что он больше не будет играть в законы. Он будет пытаться нас убить. Просто и без затей.

Слова лидера Артели лишь подтвердили то, что и так вертелось в голове. Ситуация была критической. Согласился на «кота в мешке». Полностью. Не видел ни чертежей, ни сроков, ни будущего рабочего места.

Государственный заказ — это долгосрочная угроза. Проект, который нужно выполнить. Но убийца, нанятый Медведевым, может появиться в любом тёмном переулке уже сегодня. Нужно расставить приоритеты.

— Значит, нужно усилить охрану, выставить дозоры, — начал было я, но резкий, чистый, как удар молота о наковальню, голос Агнии оборвал меня на полуслове.

Она с силой опустила ладонь на стол, и звук гулко разнёсся по залу.

— Хватит! — её голос был твёрд и ясен. — Вся ваша политика и тайные игры подождут. Турнир начинается сегодня. Вы спорите о том, какой зверь сожрёт нас завтра, а я собираюсь вырвать ему клыки сегодня же. Моя задача — выйти на арену и победить. Это будет наш первый и самый громкий ответ и Медведеву, и Гильдии, и вашему Князю. Победа докажет нашу ценность и заставит их считаться с нами.

Она обвела нас тяжёлым взглядом.

— Так что хватит шептаться о тенях. Скажите мне, кто мой первый противник.

Её слова, как ушат холодной воды, вернули нас из мира дворцовых интриг в суровую реальность. Первое поле боя уже было выбрано. Оно было здесь, в столице. Арена.

Столичный воздух гудел, как растревоженный улей. Шумная, праздничная суета города контрастировала с напряжением, повисшим в нашем убежище. Нужно было действовать, но действовать с умом. Святослав, не теряя ни минуты, задействовал свою агентурную сеть. На площадь перед Великой Ареной, где на огромных деревянных щитах уже вывешивали расписание боёв, отправился один из его мастеров — неприметный ремесленник, способный затеряться в любой толпе. Его задача была проста: переписать всё до последней буквы и вернуться незамеченным.

Ожидание было пыткой. Наконец, дверь скрипнула, и разведчик вернулся, его лицо было непроницаемым, но в глазах читалось напряжение. Он молча протянул Святославу большой, туго свёрнутый свиток пергамента. Мы расстелили его на столе, и четыре пары глаз впились в ровные, выведенные углём строки. Воздух, казалось, сгустился. Палец Агнии скользил по списку, ища знакомые буквы. Вот оно.

— Второй день, — выдохнула она, и в её голосе прозвучало едва заметное облегчение. — Мой бой назначен на второй день.

Это была удача. Целый день на подготовку, на разведку, на то, чтобы изучить арену и других бойцов. Но облегчение было недолгим. Взгляд сместился вправо, на имя противника.

— Борис-Бык, — глухо произнёс Матвей, и даже в голосе старого, закалённого мастера послышалось уважение, смешанное с тревогой. Святослав кивнул.

— Он самый. Наёмник, ветеран северных войн. Славится чудовищной силой и жестокостью. На арене не щадит никого. Любит работать на публику, превращая бой в кровавую бойню.

В этот момент аналитический центр в голове переключился в боевой режим. Эмоции отошли на второй план, уступив место холодному, безжалостному расчёту.

— Что о нём известно? — вопросы посыпались из меня, как из прорванного мешка. — Стиль боя? Какое оружие предпочитает? Какой доспех носит?

Святослав, привыкший к моему инженерному подходу, начал чётко, как на докладе, излагать факты.

— Оружие — тяжёлый двуручный топор. Стиль — силовой, прямолинейный напор. В защите полагается на толстую стальную кирасу и большой шлем с узкими прорезями. Ногами почти не двигается, пренебрегает их защитой.

Этого было достаточно. Рука сама потянулась к куску угля и чистой сланцевой доске, которую использовали для расчётов. На гладкой чёрной поверхности начали появляться схемы. Не рисунки — чертежи.

— Смотри, — обратился я к Агнии, которая подошла ближе, с любопытством глядя на мои каракули. — Его топор имеет огромную инерцию. Вот вектор его основного удара. — На доске появилась дуга, заканчивающаяся жирной точкой. — После каждого замаха, чтобы вернуть это бревно на исходную, ему требуется время. По моим прикидкам, он открыт на одну целую и две десятых секунды.

Я обвёл это число кружком.

— Твоя задача, Агния, — не блокировать. Ни в коем случае. Твой клинок легче, ты проиграешь в массе. Твоя задача — уходить с линии атаки и наносить контрудар именно в этот промежуток. Короткий, точный, как укол иглой.

Затем на доске появился грубый, но узнаваемый силуэт его шлема.

— Его шлем даёт плохой боковой обзор. — От схематичных глаз пошли две расходящиеся линии, обозначая сектор видимости. — Заходи ему слева. Он тебя не увидит до последнего момента. И главное — его кираса. — Появился чертёж торса. — Она крепится на толстых кожаных ремнях вот здесь и здесь, — две стрелки указали на точки под мышками и сбоку, на талии. — Это уязвимые точки. Один точный, скользящий удар — и ремень перерезан. Его броня превратится из защиты в помеху.

Я отложил уголь. Перед нами была не просто серия советов, а полный тактический разбор противника, основанный на анализе его «системы». Каждое его преимущество было превращено в уязвимость. Каждое его движение — в предсказуемый алгоритм.

Агния молчала. Она смотрела на доску. Её взгляд, обычно холодный и отстранённый, был предельно сконцентрирован. Впитывала информацию, и на её суровом лице, впервые с нашего знакомства, проступило нечто новое. Уважение. К силе моего разума.

Оглушительный рёв толпы ударил, как физическая волна, заставив воздух вибрировать. Великая Арена жила, дышала и жаждала жестокого зрелища. Чтобы не привлекать лишнего внимания, мы заняли места не в боярских ложах, а на обычных трибунах, среди ремесленников, смешавшись с гудящей, потной массой. Здесь, на грубых деревянных лавках, мы были просто наблюдателями. Нашей целью было изучить стиль других бойцов, впитать общую атмосферу этого кровавого праздника.

На песок вышли двое. Один — гигант с двуручной секирой, чьи мышцы перекатывались под загорелой кожей. Второй — более подвижный воин с копьём и круглым деревянным щитом. Толпа взревела, предвкушая мясо. Нужно было посмотреть ближе, понять суть. Пришлось активировать Дар.

[Активация режима «Духовное Зрение».

Фильтр: Структурная целостность, Биомеханика.]

Мир вокруг потерял свои краски, сменившись холодной, трёхмерной схемой. Воин с секирой светился тусклым, грязноватым красно-оранжевым цветом — аура примитивной, необузданной ярости. Его оружие… это была катастрофа. Внутренний взор пронзил металл, и на месте стали показался хаос. Крупнозернистая структура, полная тёмных, шлаковых включений. Границы между кристаллами были слабыми, загрязнёнными. Этот топор был не выкован, а грубо выбит из куска болотного железа. При каждом замахе видел, как по лезвию, словно красные молнии, пробегают алые нити внутренних напряжений. Он был на грани отказа.

Воин с копьём был собраннее. Его аура имела более холодный, зеленоватый оттенок — цвет хищника в засаде. Но и его снаряжение было не лучше. Деревянный щит, обитый кожей, был полон внутренних трещин. Древко копья имело скрытый сучок у самого основания наконечника — идеальная точка для излома.

Они сошлись. Гигант с секирой атаковал.Это была демонстрация неэффективности. Каждый его удар шёл от плеча, а не от корпуса. Видел, как энергия его тела, вместо того чтобы концентрироваться в ударе, бесполезно рассеивается, уходя в землю через неправильно поставленные ноги. После каждого широкого, предсказуемого замаха он был полностью открыт почти на полторы секунды — вечность. Копейщик отступал, принимая удары на щит. Дар показывал, как с каждым глухим ударом сеть трещин в дереве разрастается, как паутина.

Наконец, щит не выдержал. Секира с отвратительным хрустом проломила его, разбрасывая щепки. Копейщик отшатнулся, пытаясь выставить вперёд своё копьё, но было поздно. Гигант нанёс последний, решающий удар. Я видел его в замедленной съёмке. Видел, как алые нити напряжений в топоре вспыхивают, готовые разорвать металл. Но он выдержал. Лезвие вошло в плечо копейщика. Видел, как оно дробит ключицу, превращая кость в белую крошку, как разрывает мышцы и сосуды. Из раны хлынул не просто поток крови. В моём зрении это был фонтан тёплой, пульсирующей жизненной энергии, которая с шипением покидала тело. Бой был окончен.

Каждый поединок лишь укреплял уверенность в том, что наш с Агнией подход, основанный на скорости и точности, был не просто другим — он был революционным.

Во время одного из перерывов, пока слуги убирали с песка очередное тело, взгляд случайно зацепился за ложу Медведевых. Игнат и Яромир сидели в окружении свиты, их лица выражали высокомерие и скучающую уверенность. В какой-то момент наши взгляды встретились через всю арену. Это было молчаливое столкновение, полное концентрированной, ледяной ненависти. Пришлось на долю секунды снова активировать Дар, направив его на них.

[Активация режима «Духовное Зрение».

Фильтр: Эмоциональная сигнатура.]

Меня едва не сбило с ног. Их ауры были отвратительны. Пульсирующие, тошнотворно-зелёные облака злорадства, зависти и мелкой, пакостной ненависти. Они упивались этим моментом.

День подходил к концу. На арену, чтобы объявить расписание на завтра, вышел Герольд. Его голос, усиленный акустикой амфитеатра, прогремел над затихающей толпой:

— Завтра, в третьем поединке полуденного часа, на песок Великой Арены выйдет прославленный ветеран северных войн, несокрушимый Борис по прозвищу «Бык»!

Толпа взорвалась одобрительным рёвом. На трибунах, в секторе для наёмников, поднялся огромный, бородатый воин и в ответ победно вскинул свой массивный топор. Герольд выдержал театральную паузу, и на его лице появилась лёгкая, жестокая усмешка.

— …А против него — дерзкая воительница, что посмела бросить вызов мужскому миру, госпожа Агния из рода Северских!

Рёв сменился взрывом хохота и унизительным улюлюканьем. Борис-Бык нашёл нас взглядом на трибунах. Он посмотрел прямо на Агнию и медленно, с наслаждением, провёл большим пальцем по своему горлу.

Агния спокойно и холодно встретила его взгляд, её лицо не дрогнуло. Её первая битва в столице начнётся завтра.

Путь обратно в убежище Артели был молчаливым. Каждый думал о своём. О завтрашнем дне, жесте Бориса-Быка, простом и красноречивом, как удар топора. Агния шла впереди, её спина была прямой, как древко копья, а лицо — непроницаемым, словно высеченным из камня. Она уже была там, на арене, в своём собственном мире, где не было места ни страху, ни сомнениям.

В главном зале нашей тайной базы было тихо и сумрачно. Тишина после оглушительного гула трибун казалась неестественной, давящей. На большом столе всё ещё лежала сланцевая доска с моими вчерашними чертежами — схемами атаки, векторами уклонений, расчётами уязвимостей. Этот холодный, математический план был единственным, что противостояло хаосу и животной ярости арены.

Агния подошла к столу. Её палец медленно провёл по линии, обозначавшей слабое место в броне Бориса — кожаные ремни кирасы.

— Полторы секунды, — тихо произнесла она, скорее для себя, чем для нас. — Окно после его замаха.

— Этого более чем достаточно, — подтвердил я. Голос прозвучал ровно, хотя внутри всё сжималось от напряжения. — Главное — не принимать удар на клинок. Только уход с линии атаки и быстрый контрудар. Твоя скорость — его смерть.

Она кивнула, затем отошла к своему оружию, которое лежало на отдельном столе, укрытое чистой тканью. Начался её собственный, предбоевой ритуал. Проверка снаряжения. Каждый ремешок, каждая пряжка, каждая заклёпка на её кожаной броне были осмотрены с дотошностью, достойной лучшего мастера. Здесь не было места случайности.

Нужно было убедиться. Провести финальную, контрольную диагностику. Подошёл к ней, когда она как раз доставала из ножен свой клинок — мой «Чёрный клинок».

— Дай посмотреть, — голос прозвучал тише, чем хотелось.

Она без слов протянула меч. Взял его в руки. Холодная, тяжёлая, живая сталь. Закрыл глаза, отсекая тусклый свет комнаты. Пришло время для мучительной, но необходимой процедуры.

[Активация режима «Духовное Зрение».

Режим: Эхолокация, структурный анализ.]

Привычный тупой удар по вискам, от которого на мгновение перехватило дыхание. Мир исчез, уступив место эху. Послал короткий, осторожный импульс своей воли сквозь рукоять в клинок. Ответ пришёл немедленно. Не ясная картинка, как раньше, а сложное, многослойное ощущение, которое мозг переводил в понятные образы. Это была вибрация. Чистая, высокая, мелодичная нота, которая звучала прямо в голове.

[Анализ объекта: Клинок «Агния-1.0».]

[Структура: Ультратонкая, ламинарная (1408 слоёв). Слои полностью интегрированы.

Дефекты сварки: отсутствуют.]

[Магические каналы: Стабильны, полностью интегрированы в структуру, образуя единую сеть.

Энергетический потенциал: высокий, стабильный.]

Идеально. Ни одного дефекта. Ни одной микротрещины после мучительной ковки и закалки. Голубые каналы внутри стали светились ровным, спокойным, уверенным светом, как вены спящего божества. Он был готов, совершенен. Но нужно было проверить и её.

[Смена цели: Агния.

Фильтр: Биомеханика, энергетическая сигнатура.]

Снова импульс. Боль. Эхо от живого существа было иным — тёплым, сложным, пульсирующим. Её аура… она была похожа не на пламя, а на сжатую до предела пружину. Яркая, слепяще-белая энергия, сфокусированная внутри неё. Ни капли страха. Только холодная, звенящая, смертоносная концентрация. Мышцы были в идеальном тонусе. Сердце билось ровно и мощно. Она была не просто готова. Она была на пике.

Открыл глаза, вытирая тонкую струйку крови, выступившую из носа.

— Он в порядке, — вернул ей меч. — И ты тоже.

Она взяла клинок, и в этот момент её аура и аура меча на мгновение срезонировали, вспыхнув в унисон. Они были единым целым.

Вечер тянулся медленно, как вязкая смола. Напряжение нарастало с каждой минутой. Каждый скрип половицы заставлял вздрагивать. Святослав усилил охрану, выставив своих лучших людей по периметру мастерской. Убийцы Медведева могли нанести удар в любой момент. Ночь была их временем.

Именно в этот момент, когда тишина стала почти невыносимой, в дверь тихо постучали. Один из часовых Артели вошёл в комнату. Его лицо было встревоженным.

— Мастер Святослав, — тихо сказал он. — Там… у задних ворот. Человек. Говорит, с посланием для мастера Волконского. Он один.

Мы переглянулись. Святослав молча кивнул двоим своим бойцам, и они бесшумно выскользнули в ночь. Через минуту они вернулись, ведя между собой… ребёнка. Мальчишку лет десяти, одетого в лохмотья, с перепуганными, но дерзкими глазами.

— Он твердит, что послание только для боярича, — доложил один из мастеров.

Подозвал мальчишку. Он подошёл, сжимая в грязном кулаке что-то маленькое.

— Что у тебя?

Он разжал кулак. На его ладони лежал небольшой, идеально отполированный до зеркального блеска стальной шарик, размером с вишню. И больше ничего. Ни записки, ни устного послания.

— Мне велели отдать это тебе и сказать всего два слова, — пропищал мальчишка. — «Добрый совет».

Взял этот шарик. Он был тяжёлым для своего размера и идеально гладким. А ещё… холодным. Неестественно холодным, как кусок льда.

[Активация режима «Духовное Зрение».

Режим: Эхолокация, полный анализ.]

Импульс. Боль. И ответ, от которого по спине пробежал настоящий, ледяной ужас. Эхо было… Как от чёрной дыры, поглотившей мой сигнал без остатка. Но структура… я увидел её. Идеальная, монокристаллическая решётка, какой не могло быть в этом мире. А внутри… внутри была пустота. Не просто полость. Вакуум. И в самом центре этого вакуума, как ядовитое семя, висела одна-единственная, микроскопическая капля. Жидкость. Тёмная, маслянистая, пульсирующая своей собственной, чужеродной, фиолетовой энергией.

Это был не просто шарик. Это был контейнер. Идеальный, невозможный контейнер. А внутри — яд. Не просто яд, а что-то гораздо хуже. Что-то, что мой Дар определял как «концентрированный хаос».

— Кто тебя послал? — голос сорвался.

— Не знаю, боярич, — испуганно ответил мальчишка. — Человек в тёмном плаще, у моста. Лица не видел. Дал мне монету и велел бежать.

Третья сила. Таинственные «хозяева». Они снова вмешались. Это был не подарок, а ультиматум. «Добрый совет». Они советовали мне использовать это. Завтра. На арене.

Они не просто наблюдали, режиссировали этот спектакль. У меня только что появилась новая, страшная переменная, которую я не мог ни просчитать, ни проигнорировать. Победа над Борисом-Быком перестала быть просто вопросом выживания. Она стала вопросом выбора. И я понятия не имел, какой из них — правильный.

**Друзья, если понравилась книга поддержите автора лайком, комментарием и подпиской. Это помогает книге продвигаться. С огромным уважением, Александр Колючий.