Бойцовский клубок

‎Попытки Татьяны Валерьевны Добровольской прочитать Чака Паланика были упрямо бесплодны. Она хотела понять Марка Гусева, студента руководимого ею курса театрального творчества, мальчика лет семнадцати, который так долго был увлечен «Бойцовским клубом», что создал его через неделю ознакомления сам.
‎«Тайлер, что ты городишь! Мы же не вампиры!»; «Чему тебя научили,
‎то и делаешь.»; «Я не спал уже три недели. И после этих трех недель я чувствовал себя как душа, отделенная от тела, в рассказах
‎людей, переживших клиническую смерть.»; «Я же теперь
‎просветленный. Почти как Будда. Паук в центре хризантемы. Алмазная сутра и космическая мантра. Хари Рама,
‎ясное дело. Кришна, Кришна. Одним словом, Просветленный.» «Закрой глаза и представь, что ты в Ирландии.
‎Ты в Ирландии, летом, после того, как закончил колледж, и ты пьешь в пабе рядом с замком, куда каждый день
‎прибывают сотни автобусов с американскими и английскими туристами, приехавшими приложиться к камню
‎Бларни.
‎— Никогда не забывай, — говорит Тайлер, — что между изобретением мыла и человеческими
‎жертвоприношениями существует связь.» «Дождь, — говорит Тайлер, — год за годом падал на погребальный костер, и год за годом на нем сжигали
‎людей. Просочившись сквозь древесные угли, дождь превращался в раствор щелока, а щелок вступал в реакцию
‎с жиром, вытопившимся из жертв, и густое белое мыло вытекало из-под алтаря и стекало по склону к реке.»
‎
‎«Я устала.»— захлопнула книгу полусонная пышная, но изящная ручка Татьяны, такие руки можно встретить на портретах русских императриц. Строки не лезли в голову. В голову всегда лезет то, что близко самой голове, и мы понимаем новые знания, только опираясь на предыдущие знания. Для начала нужна азбука, а потом слова, а потом знаки препинания, а потом книги. Преподавательница. «Или я всё-таки агент ФСБ?» — задаётся Добровольская. А всё-таки основа — это всегда биография автора. Бойцовский клуб — это? Это «Общество Какофонии» – группировка, участники которой в состоянии алкогольного опьянения забавлялись мелким хулиганством, членом которой в юности был и автор, говорящий о своей бурной молодости так: «Когда я дурачил кого-нибудь, напивался и попадал в переделки, я говорил людям, что меня зовут Ник. Так звали моего покойного украинского дедушку.»
‎Роберт фон Дессановски, профессор университета Колорадо, открыто утверждает, что в фильме мы видим початок, не просто отражающийся в дурных наклонностях, замаскированных под социальную критику, а представляющий собой подлинный фашистский дух.
‎
‎Гусев хвалил германский строй 1940 годов. Не только Гусев. Но еще и Смалюк, его друг со школьной скамьи, с которым они видятся около колледжа после пар. Смалюк иногда поглядев по сторонам осторожно, но уверенно, махнув светлой гитлерюгендской чёлочкой, приветствует сотоварища по клубу лозунгом «Жыве Беларусь», который называется коллаборационистским приветствием и символом 13-го Белорусского полицейского батальона при СД 30-й гренадерской (пехотной) дивизии Ваффен-СС.
‎
‎«Значит, бойцовский клуб берет начало с Украины.» — подумала Татьяна.
‎
‎15 октября 1959 года в Мюнхене агентом КГБ был убит Степан Бандера. Последний бой с бандеровцами в СССР произошел в 1960 году. В 1962 родился Чак Паланик.
‎
‎«Что ж, это надо в известность поставить Ивана Васильевича Туркенича.» — продолжила думать Татьяна. Иван Туркенич — преподаватель домры и концертмейстер в колледже искусства, Татьяна у него заканчивала этот колледж на руководителя творческого коллектива, отправившись в дальнейшем в консерваторию, а теперь вот, коллеги. Брат у Ивана есть двоюродный, Михаил Петрович Кремлёвский, работает в службе безопасности, старик уже, 56 лет, поэтому Иван Васильевич здесь как царь, основательный, все сложные вопросы ему задают, и он, хоть не директор, а походка у него командирская, спокойная, но твёрдая, решительная. Михаил ему не раз отвешивал шутки про «Молодую гвардию», мол, воскрес командир краснодонцев, офицер эР-Кэ-КА, герои не умирают. Но к сожалению, не умерли не только герои, но и враги.
‎
‎Татьяна Валерьевна уснула. Ей снилась Людмила Фёдоровна, ей снились дети, как будто никакой войны нет, как будто и не было ничего этого. На следующий день Гусева задержали сотрудники службы безопасности, взломали его телефон. Подозрительный этот Гусь. Он вёл переписку с одной девочкой, Соней Желейкиной — из-за ее сладкой фамилии ее еще так и стали звать Сладкой девочкой, а физрук, бывало, дразнил «Желейкина-пожалейкина». А дразнил верно, душа у нее была уж шибко жалостливая и характер честно-сладкий, ласковый, но она показывала это не бравурными эмоциями, а если кто вдруг заплачет, сядет один, она тихо подойдёт, обнимет, даст конфет: ее Туркенич всегда угощал, за хорошую работу, творческую, уж больно он добрый мужик, со всеми, кто что забыл, делился всегда своим: пюпитры, подставка, медиатор — так и дети за ним всё повторяли, все его повадки, и такие же стали. Но Сонечку Желейкину никто, конечно, за это любить не стал, так и продолжали дразнить ее Сладкой Пожалейкиной.
‎
‎
‎