Букет орхидей

Дядюшку Вилмара Шейла видела всего два раза: первый, когда он после побега родителей приехал, чтобы определить её в школу-интернат с экспериментальным обучением, второй — в гробу. Тем не менее Шейла оказалась единственной наследницей его имущества, по большей части недвижимого, что было весьма кстати, поскольку после выпуска из школы девушке некуда было податься. Родительский дом давно продан, из близких родственников, кроме дядюшки, никого не осталось, да и он сам жил довольно далеко в окутанном недоброй славой глухом маленьком городишке. Ехать туда совершенно не хотелось (уж лучше найти работу с проживанием в столице) и всё-таки пришлось, чтобы сначала заняться организацией похорон, а затем вступить в наследство и попытаться его продать. Вот только сделать последнее оказалось трудно. За целое лето не объявилось ни одного потенциального покупателя.

Начало осени выдалось сухим и солнечным. Шейла, после работы в саду — единственной отрады в этом скучном месте, сидела на крыльце, расслабленно привалившись к косяку открытой настежь входной двери. Она смотрела на белые кудрявые облака, дружной стайкой плывущие в высоком синем небе. Редкие прохожие с осуждением поглядывали на девушку, посмевшую натянуть мужские вещи, да ещё и принадлежащие покойнику. Шейла не обращала внимания на косые взгляды. Она рассчитывала в скором времени навсегда покинуть Мортем, поэтому ей было плевать на мнение окружающих. Возможно, таким образом сказывалось обучение в школе с куда более свободными нравами, чем были приняты в здешних местах. Шутка ли, учиться в одном классе с мальчиками без подразделения учебного плана на мужские и женские «занятия», когда мальчишки наравне с девочками занимаются рукоделием, а девочки, не отставая от мальчиков, ремёслами.

Неудивительно, что в Мортеме Шейлу сторонились. По крайней мере, взрослые. Дети же, напротив, кто в открытую, кто тишком, по вечерам спешили к её дому, чтобы послушать волшебные сказки, навеянные чужим богатым воображением.

Возле крыльца положив лопоухую голову на передние лапы дремал старый рыжий пёс, из-за которого Шейла всё чаще задумывалась, а не остаться ли до следующего лета. Бросить собаку она не могла, забрать с собой — тоже не вариант: найти жильё с подобным довеском вряд ли получится.

Вздохнув, девушка поднялась на ноги, потянулась и отправилась в дом умываться и готовить ужин — яблочный пирог с корицей. Вечером за столом, как всегда, соберётся шумная компания любителей не только послушать, но и покушать.

В самом начале Шейле удалось продать некоторые из вещей дядюшки, бывшего искусствоведа, успевшего скопить за жизнь небольшую частную коллекцию, и выручить немного денег на основные свои потребности. Ближе к зиме можно будет попробовать устроиться гувернанткой или экономкой, хотя, чем больше девушка знакомилась с Мортемом, тем сильнее сомневалась, что найдёт здесь хоть какую-то работу. Уж слишком недоверчиво относились местные жители к чужакам, тем более таким своенравным и дерзким. Был ещё один способ выжить — выйти замуж. Здешние холостяки, хоть и не спешили с предложениями руки и сердца, на синеглазую блондинку с вожделением заглядывались, за что ей однажды досталось от матери одного из них. Многоуважаемая матрона, недовольная повышенным интересом сына к пришлой, обозвала девушку вертихвосткой-фейри, чем не столько оскорбила, сколько вызвала любопытство.

Жители Мортема и правда верили, что окружающие город холмы когда-то населял волшебный народец и, возможно, живёт там до сих пор. Существовало поверье: если в одиночку заночевать в таком месте, фейри обязательно проникнет в сон, чтобы пообщаться. Тогда можно будет попросить его исполнить одно желание, но обязательно самое заветное, в противном случае жди от проказника какую-нибудь пакость. Например, осуществление просьбы с точностью до наоборот.

Поначалу Шейла отнеслась к услышанному довольно скептически, пока не нашла в богатой дядюшкиной библиотеке старинную книгу с карандашными пометками на полях, из которых следовало, что Вилмару удалось-таки познакомиться с фейри или же они попросту ему приснились, навеянные гравюрами потрёпанного временем фолианта. Кстати, на этих рисунках фейри выглядели совсем как люди, разве что очень красивые — высокие, стройные, с молочно-белой фарфоровой кожей, зелёными миндалевидными глазами и острыми ушами, кончики которых любопытно выглядывали из копны рыжих волос. Именно рыжий цвет отличал их от гораздо более знакомых Шейле эльфов. А ещё у каждого из них имелось какое-нибудь уродство. Например, копыта вместо ступней или рога на голове, торчащие изо рта клыки, похожие на кабаньи, или перепонки между пальцами. Иногда изъян не был столь очевиден, и требовалось как следует присмотреться, чтобы заметить перевёрнутые задом наперёд ступни или отсутствие затылка.

Дядюшка Вилмар подчёркивал в тексте определённые высказывания, которые либо уточнял, либо опровергал. Поначалу Шейла просмотрела книгу по диагонали, но с недавнего времени решила внимательно прочитать. Особенно девушку заинтересовала способность фейри выполнять заветное человеческое желание. Это заставило Шейлу задуматься, а о чём мечтает она сама? О полноценной семье, которой у неё отродясь не бывало?

Своих отца и мать Шейла не помнила, но совсем недавно из оставленного Вилмаром письма узнала, что Адель, её мать, сбежала из родительского дома с артистом бродячего театра, вместе с ним стала выступать на сцене и, будучи яркой красавицей, сумела понравиться публике и прославиться. Материнство в ближайшие планы Адель не входило, тем более что ревнивый муж вдруг заподозрил жену в измене и потребовал избавиться от ребёнка. Однако Вилмар, старший брат, не допустил совершить столь тяжкий грех. До родов и два года спустя он жил вместе с Адель в оставшемся им от родителей доме. Но в конце концов молодая женщина не выдержала испытания младенческими коликами, мокрыми пелёнками и, самое главное, безвестным прозябанием в провинции, в то время как она практически покорила столичные подмостки, рассорилась с братом и, без спросу оставив дочь на его попечении, уехала, сначала в Бреген, а потом и вовсе покинула страну за компанию с тем самым любовником, о котором небезосновательно подозревал теперь уже бывший муж.

В одиночку заботиться о племяннице Вилмар не мог. Ему необходимо было работать. Поэтому сначала он пристроил девочку в сиротский дом, рассчитывая, что там ей найдут новую семью. Через четыре года, когда эти чаяния не оправдались, дядюшка продал родовое гнездо и оплатил весь срок обучения Шейлы в школе-интернате с экспериментальным обучением, надеясь, что там она сможет завести полезные знакомства, поскольку посещали данное заведение дети из обеспеченных семей. Шейла, не будь дура, завязала, однако гордость не позволяла девушке попрошайничать какой-либо помощи у друзей, благодаря чему она всегда была с ними на равных.

Убрав волосы под платок, Шейла принялась резать яблоки — готовить начинку для пирога. Эх, что-то туговато у неё с заветными желаниями. Повседневные заботы и туманное будущее мешают мечтать о чём-то возвышенном, а низменные проблемы она вполне в состоянии решить сама. Найти бы покупателя на дом, кто возьмёт его вместе со старым Жулем, а не выбросит старика бродяжничать на улицу.

Защипав тесто и поставив пирог в печь, девушка снова вышла на крыльцо, полюбоваться закатом. Мимо прогуливались влюблённые парочки, иногда в одиночку, но гораздо чаще под присмотром родственников или специально нанятых сопровождающих, которые профессионально изображали отсутствующий вид. Попадались и семейные пары постарше.

Вот чего бы ей действительно хотелось, так это продолжить учиться. Получить высшее образование в какой-нибудь академии или университете, чтобы потом тоже иметь возможность преподавать. Со временем она бы смогла открыть свою школу. Например, здесь в Мортеме. Ведь помимо церковного прихода, где учили читать и писать, никаких образовательных учреждений в захолустном городке не было. Зажиточные семьи нанимали гувернёров, репетиторов или отправляли отпрысков в школы-интернаты, а бедняки довольствовались счётом до десяти и умением поставить закорючку-роспись.

За размышлениями Шейла едва не проворонила своего первого гостя, попытавшегося прошмыгнуть мимо девушки внутрь дома.

— Стой, — преградила она ему вход рукой. — Сначала выполни задание.

— Какое? — с готовностью откликнулся щуплый мальчишка лет восьми, хотя только что пытался проскочить нахаляву.

— Сосчитай до ста, — потребовала Шейла, затем ласково потрепала приунывшего визитёра по волосам и мягко пообещала: — Я помогу.

Так она поступила со всеми, кто пришёл к ней в гости этим вечером. Одного попросила отгадать загадку, другого продекламировать разученный ранее стишок, третьему дала прочитать отрывок из азбуки, четвёртому — сложить или вычесть в уме.

Наконец хозяйка и её маленькие гости собрались на тёплой кухне за большим столом, посередине которого под чистой салфеткой остывал яблочный пирог. Шейла разлила по кружкам молоко, перекидываясь шуточками с ребятнёй постарше, внимательно выслушала новости, личные и общегородские, а когда кухня погрузилась в уютный полумрак, подсвеченный лишь огарком толстой свечи и рдеющими в загнетке углями, началось самое интересное — девушка принялась рассказывать сказки: весёлые и страшные, волшебные и бытовые, поучительный и просто развлечения ради.

Сегодня засиделись допоздна. Тем не менее ложиться спать Шейла не торопилась. Закутавшись в шаль и прижавшись к тёплому печному боку, долго листала книгу про фейри и на следующий день решилась-таки на рискованный эксперимент.

Дождавшись, пока на улице стихнут шаги и голоса, а в окнах домов погаснет свет, выскользнула за порог и, поправив на спине внушительный заплечный мешок, уверенно отправилась в путь. Полная луна не хуже уличных фонарей, какие устанавливают в крупных городах, освещала дорогу. В её холодном призрачном свете девушка быстро добралась до окраины города, откуда начиналась холмистая пустошь. Далеко впереди чернел лес.

Шейла не стала уходить от города слишком далеко. Выбрав холм покрупнее, разложила у его подножия костёр. Огниво, сухие дрова и щепу для розжига она принесла с собой, а для подкормки огня насобирала валежника в близлежащей роще. Постелив на землю сложенное вчетверо шерстяное одеяло, девушка закуталась в шаль поверх пальто, облокотилась на горку подсыхающих возле костра сучьев и призадумалась, как бы поскорее уснуть. Страшно ей нисколечко не было, скорее было страшно интересно. Танец пламени завораживал, потрескивание поленьев с редкими щелчками, при которых в тёмное небо взлетали золотисто-алые искры, успокаивало. Постепенно глаза начали слипаться, а мысли путаться…

Она так и не поняла, уснула или нет. Вроде бы по-прежнему сидела в той же позе с открытыми глазами, когда сквозь огненные всполохи увидела расположившегося напротив незнакомца. Мужчина. Молодой. Длинные рыжие волосы свободно струятся по спине и плечам, лишь у висков прихваченные в две тонкие косицы. Глаза из-за расширившихся зрачков кажутся чёрными, бездонными. Губы бледные, сурово поджаты.

— Ты кто? Фейри? — голос испуганно дрогнул.

Молчание незнакомца, его какая-то непонятная отрешённость, взгляд в упор смущали и настораживали. А вдруг это заглянувший на огонёк разбойник? Места здесь дикие, мало обжитые.

— Меня зовут Рен. А тебя? — ни в склад ни в лад ответил мужчина.

— Шейла.

Интересно, если это фейри, то какой у него изъян? Ноздрей две, верхняя губа не раздвоена, клыков, рогов не видно. Может, копыта? Или поросячий хвост?

Сторонние размышления, как всегда, помогли успокоиться и взять себя в руки. Девушка стянула разъехавшиеся края шали и решительно перешла к сути дела:

— Это правда, что фейри исполняют заветные желания?

Рен кивнул, продолжая бесстрастно и равнодушно наблюдать за собеседницей.

Прежде чем задать следующий вопрос, Шейла от волнения прикусила губу:

— А что будет, если желание окажется не самым заветным?

— Случится — узнаешь.

— У тебя есть изъян? Покажи. — Голос истощился практически до писка, настолько неловко было спрашивать. Но как ещё понять, что это именно фейри? Дядюшка писал, что они весёлые, болтливые и… женского пола. Может, парень над ней потешается? Сейчас расплывётся в зловещей ухмылке и потребует выбирать — жизнь или девичья честь, кошелька-то у неё всё равно с собой нет.

— Мой изъян ты не сможешь увидеть глазами.

— Тогда просто назови.

— У меня нет сердца.

— Как?! Это невозможно! — Ответ Рена настолько потряс девушку, что она перестала бояться. — Ты что, мёртвый?

От последнего предположения её невольно передёрнуло. Даже будь это сон, мало приятного встретить в нём мертвеца.

— Нет. Ты странная. Почему в одно веришь, а в другое нет? Разве возможно наяву увидеть фейри? Мы живём в параллельном мире, незримом для людей, и можем встречаться с вами только во сне.

— А разве я не сплю? — нахмурилась Шейла.

— Нет.

— Тогда как?..

Девушка огляделась. Действительно слишком ясно она видит окружающий мир, чувствует спиной влажную прохладу осенней ночи, а лицом жар огня, отчётливо слышит звуки. Вот отчаянно закричала невдалеке ночная птица. Деловито прошуршала в высокой траве полёвка.

— Вилмар загадал желание, чтобы однажды два мира встретились. Сегодня оно исполнилось, — голос Рена продолжал сочиться ледяным равнодушием, словно он говорил не о знаменательном событии в жизни двух народов, а о каких-то обыденных вещах.

— Дядюшка умер… — Шейла впервые почувствовала острую тоску по человеку — единственному из родни, кто хоть как-то заботился о ней. Да и, судя по всему, характером они с Вилмаром были очень похожи — та же страсть к неизведанному.

— Он был слаб физически. Часто болел. — Рен внимательнее посмотрел на девушку и спросил: — Ты грустишь? — Помолчал и добавил: — Я так не могу.

Шейла удивлённо моргнула и тут её настигло осознание:

— У тебя есть сердце! Ты просто не способен испытывать чувства!

— Догадалась… — медленно произнёс Рен и попробовал улыбнуться. Его бледные губы раздвинулись в чём-то похожем на оскал.

— Жуть, — вздрогнув, пробормотала девушка.

— Так каким будет твоё заветное желание?

— Да погоди ты, — Шейла окончательно поверила, что никакой опасности ей не грозит. — Куда торопиться? Ещё вся ночь впереди.

Она подкинула в огонь сучьев, перенесла одеяло ближе к Рену, расправила его так, чтобы можно было поместиться вдвоём, и заставила фейри пересесть. Затем распотрошила сумку, извлекла хлеб, сыр, бутыль с ягодным морсом, разложила, расставила всё на полотенце и предложила новому знакомому угощаться. Рен по-прежнему смотрел равнодушно, но очень внимательно.

— Ну давай, — с энтузиазмом попросила девушка. — Рассказывай, как у вас всё устроено…

***

В небе догорали последние звёзды, а Шейла до сих пор не загадала заветное желание.

— Пора, — напомнил Рен, чуть шевельнув плечом, к которому девушка уютно привалилась, подустав сидеть прямо.

Шейла зевнула и спросила:

— А ты бы хотел вернуть чувства?

Когда-то у маленького Рена они действительно были, но потом он совершил ошибку, из-за которой перестал ощущать эмоции. Даже в мире фейри за всё приходиться платить.

Парень кивнул.

— Это хорошо, — улыбнулась девушка. — Это и есть моё заветное желание.

Она нисколько в том не сомневалась. Как можно жить, не испытывая радости и грусти, любви и ненависти? Ведь чувства неразрывно связаны с влечениями, стремлениями, действиями. Без них всё становится пресным и бессмысленным в любом из миров.

— Да будет так, — бесстрастным голосом произнёс явно ритуальную фразу Рен, прежде чем исчезнуть.

Вот только что он сидел здесь рядышком, и вдруг его не стало.

Шейла осталась одна у пепелища догоревшего костра в холодном мареве утреннего тумана. Поёжившись, принялась собираться в обратную дорогу. Было одновременно радостно и грустно. Радостно от того, что она сумела определиться с верным желанием и грустно, что они с Реном никогда больше не увидятся. Два параллельных мира соприкоснулись лишь на одну единственную ночь.

Дома она сразу легла спать и провалялась в постели до вечера. Даже проснувшись, долго лежала и думала обо всём что произошло, вспоминала рассказы Рена о сказочной стране. Теперь будет чем заняться зимними вечерами — писать волшебные истории о фейри и девушке-попаданке, растопившей ледяное сердце рыжего красавчика.

Шейла смешливо фыркнула над своими романтическими фантазиями. Впрочем, такой сюжет имел все шансы на успех.

Так оно и вышло. Через восемь месяцев в конце весны в продаже появился первый роман молодой писательницы Шейлы Флинн и вскоре его тираж был полностью раскуплен. За ним последовали второй и третий. Довольный выручкой издатель не только заключил с девушкой контракт на будущие книги и выплатил внушительный аванс, на который она смогла снять жильё в Брегене, но и ходатайствовал за неё в приёмной комиссии столичного университета, чтобы Шейла попала на бюджет. Чудеса да и только. Осталось лишь продать дом в Мортеме, а не получится, пусть стоит, будет приезжать сюда на каникулы — напитывать воображение здешними видами и воспоминаниями.

Шейла последний раз прошлась по комнатам, проверяя, не забыла ли чего. Возле косяка входной двери на крючке сиротливо висел собачий ошейник. Жуль умер в конце зимы — просто однажды утром не проснулся. Больше ничего не держало Шейлу в Мортеме.

Девушка вышла на крыльцо и едва не споткнулась о невесть кем оставленный здесь букет синих орхидей.

— Невозможно, — прошептала она, присаживаясь на корточки.

Таких цветов не бывает в природе.

«Почему в одно веришь, а в другое нет?» — вспомнила Шейла и почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она не понимала, что сейчас испытывает: благодарность, грусть, тоску или радость от неожиданного подарка. Девушка подхватила цветы и с удивлением обнаружила, что они пахнут шоколадом. Она счастливо рассмеялась и одновременно расплакалась. Можно ли влюбиться за одну ночь? Оказывается, можно…