Бумажный чародей и музыка сфер

— Гамма, а хочешь в цирк?

Девушка высунула голову из-за кипы отчетов, лежащих на её столе, и непонимающе взглянула на вопрошавшего. Пришелец — беловолосый ликн, подозрительно хорошо сохранившийся для своих сто двадцати лет — с самым невинным видом сидел перед ней на стуле и чистил яблоко. Гамма недовольно фыркнула и сказала:

— Если я захочу в цирк, я просто выйду за дверь.

Ликн передал ей дольку яблока, наколотую на нож.

— Ну, в цирке же весело, — продолжил он уговаривать Гамму. — Там есть укротители и их тигры, львы и другие большие кошки; они будут мило сидеть на задних лапах, кидать друг другу мячи…

— Нуэ, я могу позвать из соседнего кабинета пять-шесть сунрелл, — не поднимая головы, прервала его девушка. — Это тоже большие кошки. Если хочешь, они тебе и на задних лапах посидят, и на передних, и станцуют, и даже дадут за ушком почесать. Ты только скажи.

— А ещё там есть морские котики…

— Сунреллы тоже плавать умеют.

Поняв, что земная живность девушку крайне не привлекает, ликн решил зайти с другой стороны.

— В цирках также есть клоуны. Они весёлые и смешные.

— Мой братец Тимсах сейчас исследует влияние психотропных препаратов и наркотических средств. Говорит, что очень смешно. По крайней мере, ему.

Снова мимо. Разом заглотив остатки яблока, пришелец продолжил наступление:

— А ещё там есть воздушные гимнасты.

Гамма, не вставая со стула, дернула за веревку и подняла жалюзи. Там, в оранжевом небе, среди золотых облаков, летали двое её братьев и сестра, то ли играя в пятнашки, то ли просто разминая крылья. Тыкнув ручкой в окно, девушка произнесла:

— Воздушные. Гимнасты.

Оставался только последний аргумент, и Нуэ выстрелил им, словно из револьвера.

— А ещё там продают сладкую вату!

Медленным движением Гамма подняла голову. Её холодный взгляд впился в пришельца. Сквозь зубы она процедила:

— У меня на неё аллергия.

.

— Гамма, а хочешь в кино?

Девушка поставила поднос с едой на ближайший ящик и, присев на корточки, заглянула под летательный аппарат. Нуэ лежал под ним, закатав рукава своей чернильно-фиолетовой рубашки (которая, как мысленно отмечала Гамма, чудо как ему шла), весь измазанный в масле, но при этом жутко довольный.

— Я не против, — ответила она, удивленная таким предложением. — Но мне казалось, что тебе не нравится земное кино.

— А я и не про него, — сказал ликн, выкатившись под ноги девушке и обнимая рукой её голень. — Я предлагаю пойти в кино Альянса.

Девушка наклонилась, почти касаясь своим носом его, и спросила:

— Постой, это то, что со световыми трубками?

— Ну да.

— То, в котором надо засыпать и воображать себе кино самим, в зависимости от света?

— Оно самое.

— То, аппарат которого взорвался, когда они подключились к моему воображению?

— Именно, — радостно ответил Нуэ, только спустя мгновение осознавая всю бедственность своего положения.

Гамма поджала губы и отвернулась. Ликн попытался прочесть её мысли, но сейчас их было так много и они были так быстры, что всё, что он понял — это острая головная боль и тезис «я хочу кого-то побить». Обняв девушку за талию, он привлек её к себе, в свои объятья, мимолетно радуясь тому, что она не пытается вырваться и уйти. Обведя пальцами её ухо, ликн послал ей мысль: «Не обижайся» — и Гамма устало улыбнулась, склонив голову ему на плечо. Вихрь её мыслей окружил его; он плыл в них или тонул — Нуэ точно не знал, что именно. Вскоре они замедлились, почти до того уровня, когда девушка спала. Повернув голову, Гамма поцеловала ликна в щеку, чуть ниже уха, и подумала, зная, что он услышит: «Может, просто погуляем?». Нуэ хмыкнул и покрепче обнял девушку. «Давай», — послал он ей мысль.

.

— Гамма, а хочешь в аквапарк?

Во взгляде Гаммы, вымокшей под проливным дождем где-то в северной части Анд во время их «прогулки», читалось, что она явно хочет его убить.