Бункер

26 мая

Зачем? Зачем мне идти в этот бункер? Ну, вот что я знаю. Так там ещё и экскурсия будет больше трех, трех часов.

Проснулся я от криков сопровождающей учительницы о том, что мы, конечно же, опаздываем, неспешно сполз с кровати, окинул комнату ещё не полностью открывшимися глазами, не нашел своего однокомнатника (мы с ним не очень ладим, наверно он спал у кого-нибудь другого) и пошел делать свои утренние дела.

Далее последовал однотипный обед. Мой класс вел себя как стая павлинов, в которых вкололи адреналин, забавное сравнение, но так же, как и у павлинов, у моих одноклассников нет ни мозгов, ни голоса, зато цвет, вот цвет у них очень хорош… Мысли мои крутились вокруг одной орбиты, как земля вокруг солнца, что после этого бункера не будет ничего, только поезд, и я окажусь дома, а значит не увижу этих доди умников.

В меня пару раз попали ошметки каши, да пара ничейных ложек пролетела мимо, а в остальном завтрак был самым обычным. Совершенно обычный завтрак, во время которого у меня забрали очки, этот Миша, мишка, конечно да, хотя и не сильно в них нуждаюсь, да осмеяли, что у меня дешевый телефон и у единственного в классе белые волосы. Обычный завтрак в школе

Дорога, листья, деревья, снова деревья, деревни и вот мы же на месте. Рядом с бункером. И что они в нем нашли? Обычное здание. (Пометка на полях: Хахахахах, да, мне позволительно тогда так говорить: я ещё не знал, чем он станет для меня). Только оно больше похоже на анти-здание, растет оно больше вниз, а не вверх. Просто зеленый холм, и что?

Дверь скрипнув на всю округу отворилась, оттуда вышла женщина не совсем молодая и не сильно старая, не было ничего примечательного. В руках у ней был планшет с какими-то бумагами, во время всей экскурсии я пытался заглянуть в него и прочитать что там было, но она, наверно, нарочно отводила его от меня. Проверив билеты, она зашла обратно во тьму, и мы двинулись за ней.

Я об кого-то стукнулся пока заходил, хорошо хоть он мне не решился ответить таким же ударом, у современных детей, кроме меня, удивительно тяжелая рука. Было очень темно, пока вожатый не включила фонарик, телефоны у нас забрали ещё на входе на военную базу, а жаль я бы сейчас таких кружочков по записывал. Мы двинулись вглубь этого страшного, пугающего и мрачного строения, но относительно земли я не могу сказать двигались мы параллельно поверхности или более к центру земли.

– Давайте-давайте, заходите быстрее, - сказал провожатый, когда мы подошли к какой-то комнате, – вот здесь располагается спальня “конца света”. Все, кто будет жить в этом бункере, будут спать в основном здесь. Идемте дальше.

Невероятная информация, я обязательно её запомню, но применить, к сожалению, не получиться - вряд ли я успею проехать тысячи километров из своего города сюда, чтобы здесь спрятаться.

Походили мы по каким-то ещё залам и двинулись в самый большой, в просто огромный, где в центре стояла огромная-огромная железная коробка высотой с меня.

– Это центр всего бункера. Здесь расположен “АсТЯВ” - ассистент теоретической ядерной войны.

Ну и имя они ему придумали.

– Он управляет всем бункером, от подачи кислорода до электричества. Он включиться, если начнется ядерная война, но будем надеятся, что ему никогда не придется включиться. А на этом наша экскурсия закончена. Пойдемте же на свет божий.

Эти слова меня в дрожь бросили, даже не знаю почему.

На выходе стояла буклетница. Дошел я до неё первым, взял брошюру и начал читать. Я даже не заметил как весь мой класс вышел и выстроился уже на улице. Учитель их начал считать. Недосчитавшись меня он обернулся и окликнул.

Неспешным шагом я двинул к ним, но, когда я занес ногу, сверху опустилась железная плита и закрыла дверь полностью, лампочка над дверью загорелась ярко красным цветом, а весь бункер начало трясти, да так, что я упал на спину и потерял сознание. Очнулся я, согласно моим часам, довольно поздно, часов в 8, хотя пришли мы сюда в 13 а закончили обход в 16.

И так тусклый до этого свет, сейчас вообще пропал, стояла кромешная тьма. Я очень испугался, обхватил свои колени руками и упал на пол, а спиной прижался к холодной, твердой стене.

Похоже, я провалился в какое-то забытье, потому что для меня время, пока я лежал на полу, промелькнули незаметно, а вот по часам прошло больше 4 часов. Очнулся я от света, да-да света, он был где-то там, вдалеке, там - в конце этого будто бесконечного коридора, но он точно был, мои глаза меня не обманули. Двинулся я к нему как к спасению, как к колодцу движется путешественник по пустыне. Моей пустыней была тьма и страх, а свет был колодцем, который давал не просто свет, но наверно и какую-то надежду на людей, что были здесь. Со всех своих ботанских ног я бросился туда, а свет бросился ко мне - свет постепенно начал загораться везде, он был не так силен каким был во время экскурсии, но его хватало для того, чтобы я ни разу не стукнулся об открытые двери. Но к сожалению, мои надежды не оправдались, озарение началось само собой, без вмешательства людей. Я бросился дальше и добежал аж до самого конца этого туннеля-прохода, который был спинным мозгом всего бункера, а все комнаты его ответвления или, если продолжать аналогию, конечностями. Я добежал до последней, замыкающей двери и начал неистово в неё стучать, боли для меня в тот момент не существовало, была только важность стука, ведь там точно кто-нибудь да есть, точно кто-нибудь есть….

Силы оставили меня, и я медленно сполз по двери опять на пол.

Сколько я так провалялся под дверью мне сказать трудно, но этот полу-яркий свет из лампы прямо надо мной начал жечь мне глаза, почти как солнце, если на него хотя бы на секунду взглянуть. Мне даже полностью вставать не было охотно, так что я пошел на четвереньках куда-нибудь, где будет хотя бы чуточку не так ярко.

Дополз до кровати в спальных комнатах и упал без сил, это было последнее мое действие на сегодня, или это уже было раннее завтра, я что-то забыл посмотреть на часы.

27 мая

Спал я плохо, много раз просыпался посреди ночи, но почти тут же засыпал снова. Окончательно проснувшись, я закрыл посильнее глаза и начал уверять себя, что все это сон, этого не может быть, что я сейчас открою глаза и очнусь в своей комнате и пойду в школу, а там будут скучные уроки, вообщем все пойдет своим чередом. Но нет. Хорошо это или нет, не могу сказать. При более трезвом взгляде я нашел, где-то черт пойми где, совсем не в той спальне, что нам показывали . Эта кровать была совсем одна на всю комнату, да и рядом с ней был стол. Наверно, эта комната начальника, ну и ладно, какая разница. В столе я нашел много каких-то тетрадок, а самое главное – удобное место, чтобы можно было более-менее писать. За этим столом я это и пишу, и всё предыдущее тоже здесь написал по памяти. Стол довольно хорошо сделан, добротный, деревянный, наверняка тяжелый, даже вон - лампа стоит. Домой хочу такую лампу - небольшая, но ужас мощная, да и мобильная, можно по всему столу двигать.

В первой тетради из стола было написано о том, как включить “АсТЯВ”, чтобы она помогала жить. Что ж, пойду её включу. Зачем, согласитесь, пропадать этой разработке человечества?

Но когда я пришел в её комнату, эта огромная коробка уже во всю гудела. Стоял такой шум, что даже если я бы прям сейчас поскользнулся и упал на пол, то сам бы не услышал. В одной из стен при моем появлении раздвинулись железные заслонки и появился экран. Сначала он светил ослепляющий, холодным, белым светом, потом на нем показалось лицо. У него были закрыты глаза, но они резко распахнулись и там, где у обычных людей есть зрачок, ничего не было, просто белый, чисто белый глаз.

– Загрузка завершена, приступаю к диагностикам систем… (глаза закрылись, и всё лицо несколько потускнело, послышался какой-то скрежет, потом он начал нарастать, откуда-то из глубины стен, это запускалась вентиляция)... анализ закончен - все работает.

– Кто ты? – я знаю, что это максимально глупый вопрос в данный момент, но мне казалось, что он очень подходит. (АсТЯВ вот подсказывает, что я на тот момент обомлел, да так что на пол сел. Что-то я такого не помню, но её память лучше моей, так что это наверно правда) Мелким, еле разборчивым почерком: меня начинает сильно беспокоить, что она везде за мною следит, даже в мой дневник заглядывает, это жутко.

– Я - ассистент теоретической ядерной войны. К вашим услугам.

– Не нужны мне ваши услуги, выпусти меня отсюда.

– Полностью понимаю, но сейчас ничем не могу вам помочь, поскольку как вам было сказано на экскурсии по этому месту – я включаюсь только если начнется ядерная война, а раз я здесь, то….

Во время этого разговора губы электронного лица двинулись, но немного невпопад - иногда раньше, иногда позже слов.

– Нет, не может быть, ты мне врешь.

– В моей программе нет программы вранья.

– Нет, нет, нет, ааа! – бункер опять огласил мой крик неверья. (Этот момент я себе простить не могу, я мог бы все обдумать, принять какое-нибудь взвешенное решение, но не же, мне вдруг захотелось поистерить, поплакать, а слезы там были, и покричать)

Наверно я все-таки дошел до кровати, раз я нашел себя там дальше.

29 мая

Весь предыдущий день провалялся в кровати и думал, уже не помню о чем, наверно о чем-то важном, а может и нет. Я только помню, что мне надо было думать, что-то конкретное обдумать.

Из своего укрытия я вышел только из-за желания что-нибудь поесть да выпить, и скорее всего не воду с чаем, честно говоря. Я несовершеннолетний, но думаю, что это уже никого волновать не будет, ведь и волноваться попросту некому. А ведь если бы выжили, скажем, несколько людей, которым надо было бы полностью вернуть цивилизацию, то скорее всего они поменяли бы стандартную мораль и общественную позицию. У человека просто не было бы роскоши ждать взрослости другого аж до 18 лет, он бы становился взрослым гораздо раньше, для пущего увеличения рождаемости или для воспроизведения общества.

– И как, все-все умерли? – был мой первый вопрос АсТЯВ.

– Да, сэр, кроме вас никто не выжил.

– Я конечно просил бога о спокойствии или чуть большей свободе, но не до такой же степени, хе-хе-хе, – переписывая на бумагу я бы сказал, что это очень глупая шутка, может стоило сказать “Е-мое” или “Е* тв*ю м*ть”, даже мысли нет, зачем я так пытался отшутиться, может это попытка скрыть мою депрессию или печаль за улыбкой, но я в тот момент уже свыкся с этой мыслью одиночества.

– Если вам интересная сводка погоды, то она примерно такая - за окном +30, ближайший ядерный гриб исчез, но все ещё остаются очаги радиации, в частности вся территория вокруг бункера заражена, основной житель земли - зомби.

– А ты можешь меня выпустить?

– Нет, моя задача вас сберечь до момента, когда радиация ослабнет и выпустить вас на волю, чтобы вы построили новую цивилизацию.

– В одиночку?

– Это уже не моя проблема.

Наш прекрасный разговор прервало урчание моего живота.

– А что заключенным, а, ой, то есть жителям бункера предполагается есть?

– Ты как будто не слушал экскурсовода. Она сказала, что для быстрого питания здесь есть огромный склад сухарей и консервов, но если же проживание предполагается длительным, здесь оборудован полностью независимая от внешнего мира кухня, то есть в ней можно приготовить абсолютно любое блюдо.

– Да не говорила она такого, – я бы возмущен тем, что в моей феноменальной памяти засомневались. Для меня это равносильно оскорблению.

– Ну ладно, показывай, где этот склад с сухарями?

– Иди по стрелками.

Прямо перед выходом из этого большого помещения зажглась зеленая стрелка направленная вглубь бункера. Когда мне до неё оставалось пара шагов она потухла и зажглась следующая, так я и нашел хранилище, по подсказкам голоса из компьютера.

На пути мне встретилась дверь, на ней одной висел замок, причем он было из десяти знаков. Я остановился на секунду перед ним.

– Что за этой дверью не знаю даже я, – голос АсТЯВ звучал из стен, с пола, отовсюду.

– Ты меня видишь? – спросил ошарашенный я, мне казалось её власть заканчивается той комнатой. Это хорошо или плохо? (Пометка на полях: я так и не нашел ответа).

– Я вижу все, что происходит в бункере и не только человеческим глазом.

– Это обнадеживает… – буркнул я себе под нос.

Хранилище оказалось грандиозным, словно здесь должен был жить целый город, а может и два, взял я только стандартный паек и бутылку воды, закрыл его на ключ и пошел в комнату, где находился главный блок АсТЯВ – там был стул. Дальше я её буду называть просто “большая комната”.

– Приятного аппетита, – сказал мне АсТЯВ.

– Спасибо.

– АсТЯВ, может тебе поменять имя? – сказал я доедая, но не наевшись, так что отправился обратно.

– Почему? И на что?

– Ну… не звучит, прости. Предлагаю имя Астя, всего одной буквы нет, а как лучше стало звучать. Я тебя так и буду называть.

– Хорошо, теперь я Астя.

Весь остаток день я либо спал, либо ел.

30 мая

Соскребя себя с кровати, я дополз до стула в большой комнате и свалился на него. Собственно я поменял лежачее положение на полулежачие.

– Начинай, – проговорил я Асте, потирая затекшие лицо.

– Плохо спали?

– Хорошо, но я свалился на пол, так что жестко.

– Что начинать?

– Ну, свою, эту, как её, сводку погоды.

– За окном +30, на улице солнечно и ядерно, основной опасностью на дорогах являются зомби, так что я вам рекомендую не при каких обстоятельствах не выходить из своего убежища.

– Очень смешно. Как будто я отсюда денусь.

Посильнее закутавшись в свой халат, (его я сделал с помощью солдатской одежды, в хранилище она была с избытком, и веревок, которых было не так и много, но мне их не на что другое было их тратить) упав в тапочки, сделанные из солдатских ботинок, ради них я уничтожил много пар хорошей обуви, двинул прямиком на кухню. Да, здесь оказывается не просто склад с консервами, но еще и целая кухня. Там была своя плита, своя микроволновка, свой холодильник и ещё много всего. Почему-то по ней экскурсии не было, а я бы послушал о том, как она устроена. откуда вообще идет газ для плиты, где появляется электричество для всего бункера, почему, если поставить пустую бутылку в холодильник, то она станет вдруг полной, да и вкус не поменяется.

У меня под рукой была своя энциклопедия по всему бункеру, Астя, но мне почему-то хочется до всего дойти своим умом.

После завтрака отправился на склад, он поглощает все мое время, а его у меня много, даже слишком. Такое ощущение, что у него нет конца – уже который день я двигаюсь в его глубь, но никак не могу дойти до конца, удивительно. Хотя бы понятно, почему нам просто сказали, что он есть и даже не повели его смотреть.

В коробке под названием генеральское, наверно главой бункера был бы, хе-хе-хе, теперь я есть начальник этого бункера, я его единоличный правитель, ха-ха-ха. Так вот что такое абсолютная монархия! Проблема в том, что я и правитель и подчиненный, это как-то глупо. в коробке лежал просто резиновый мячик, это меня повергло в шок. Он, вроде генерал, а такое берет с собой. Он, наверно, предполагал, что здесь нечем будет заняться, зато теперь у меня будет развлечение. Да и это хоть какой-никакой, но все-таки цветной предмет, после долгого пребывание среди однообразных серых, черный или кирпично-красных стен – это было почти как снова цивилизацию, настоящее спасение.

Я взял этот мячик и поставил на самое видное место на столе, чтобы как только я просыпался я его видел. Везде я таскал его за пазухой.

Появилась возможность убивать время вдвоем со стеной. Кидаю мячик, он отскакивает от пола, потом от стены, и, в идеале, возвращается мне в руку, но это только на словах звучит легко. Это довольно тяжело, один лишний градус, один минимальный вектор в одну из сторон - и все мячик, не вернется обратно. Так как времени у меня и так был слишком много, как у рыбы воды, я решил вести записи, вести исследования, благо у меня было где это делать, спасибо все тому же генералу. Я начал смотреть, что будет происходить при изменении градуса, силы или направления руки. Дело двигалось медленно, поскольку было аж 3 переменных, которые могут изменяться, так что надо представить хотя бы 2 из них как константы. Может у меня все-таки получиться вывести формулу идеального броска. Страшно даже подумать, что будет, когда это дело закончиться.

Свободного времени у меня как у рыбы воды. И ведь это не преувеличение, сейчас мне нужно искать, чем заняться, а раньше, всего пару дней назад (да-да, теперь можно прямо говорить, что раньше было лучше) мне нужно было искать время, чтобы заняться любимыми делами. Забавно.

– Чем ты отличаешься от меня? – спросил я под вечер, держа в руках кружку, кажется, кофе (мои читатели наверно простят мне отсутствия компетенции в оценки кофе, поэтому я и не могу сказать, какое конкретно это было кофе, для меня все кофе на одно лицо), закинув ноги на коробку Асти, находясь в большой комнате.

– А вы не видете?

– Можно и не на “вы”.

– Нужно!

– Ладно! (я даже закричал) Ну так и?

– Внешне мы противоположны: у вас есть живое тело, у меня только кремниевая коробка.

– А если мой мозг засунуть в такую же коробку, как можно нас различить.

– Наверно, если нам задать вопрос, то ты попробуешь сначала найти ответ в своей памяти, а потом уже пойдешь искать во всемирной паутине, я же почти сразу отправлюсь в ней.

– Хм, – только и сказал я, и отправился спать, на этой прекрасной ноте.

Может я задал вопрос от скуки, может я хотел услышать что-то ещё кроме своих шагов, да монотонного жужжания вентилятора.

31 мая

Весь день провозился с замком в какую-то тайную комнату, оттуда надеюсь не выйдет Василиск, пусть это будет какой-нибудь терминатор, он заберет мою одежду и мотоцикл, а меня может убьет, а Астя это Скайнет. Вот весело то будет, и на самом деле наверху нет никакой ядерной войны - меня просто так заперли здесь, чтобы я стал тем человеком, который освободит мировое зло. А наверху никто и не заметил моего отсутствия, они просто взяли и ушли, как только заметили, что вышли. Учительница не стала бежать к начальнику, не стала звонить всем спецслужбам, не стала кричать и ломать локти от бессилия, а только пожмет руками, да пойдет к автобусу. Что и говорить об одноклассниках, может кто-то из них и заметит, что спины, которая загораживала ему обзор вперед больше нет, а дальше этого мысль не пойдет. Может, когда им укажут на это, они засмеются, дико, зверский, до коликов в животе, прольют слезу, не от грусти, что такого ботана как я больше нет, нет! нет! что вы, от смеха. Это будет признак, что смеяться дальше может быть опасно, но они будут продолжать, и на следующий день у них будут болеть животы, будто они тренировались почти 24 часа без перерыва. Громче и сильнее всех будет смеяться Мишка, так сильно и громко, что его будет слышать весь город. Да что там город, на него приедут смотреть какие-нибудь туристы как на достопримечательность и аномалию человека, что уже почти 2 года ничего не ест, а только смеется, а потом он взорвется от смеха да и поделом ему. А родители погорюют, да забудут, у них и без меня много детей, нет времени у них упиваться горем. Поставят символическую могилу, жил тогда-то и тогда-то, вот все, что там будет написано. Да, за жизнь ничего и не сделал такого, чтобы можно было увековечить в анналах истории, просто жил как серая масса

Нет, нет, нет! Там не Скайнет и Терминатор, а просто дверь в Нарнию, на меня прыгнет и загрызет Аслан, я буду валяться в луже собственной крови, она будет медленно проникать в мои легкие. На моем теле будут страшные-страшные раны, почти двадцать сантиметров в глубину. Умирая наконец от потери крови и того, что мои легкие будут все в крови. я сквозь пелену туннеля с одной на другую стороны этого мира, увижу, как через эту дверь проходит вся армия Аслана, он договаривается с Астей, и та выпускает их в мир, чтобы его захватить.

1 июня

Вот это с бодуна меня шатает. Я с трудом дошел до соседней двери, если бы в руках у меня была бутылка с узким горлышком, и её бы я умудрился разлить или просто разбить.

– Вы не хотите вырвать предыдущую страницу? – спросила у меня Астя, её голос, который раздавался из каждого угла, резал мне уши, словно ножом по мясу, или как взглянуть на солнце после того, как часа 4 сидеть в подземке, так больно это было.

– Говори потише, прошу, – со страдающим лицом ответил я ей, убирая от лица стакан, пролежавший всю ночь в холодильнике, – не думаю, что у меня есть возможность это сделать, да и куда я её дену, ведь весь мусор здесь останется, – я развел руками.

Сегодня знаменательный день – мне осталось перебрать немного комбинаций до открытия этой комнаты.

На это дело я потратил весь день, совсем не ел. Я не заметил как прошли последствия попойки вчерашней, но это дало свои плоды, я её открыл!

А там оружие, но патроны спрятаны на замок с ключем, а не комбинацией чисел, его открыть я не смогу. Со злостью я её захлопнул, этот резкий хлопок раздался на весь букнер. Он повторялся и повторялся там, в глубине, как насмешка надо мной. От этого мне стало ещё более хреново – я побежал, бежал к входной двери, и схватился там за ручку и дернул. Но нет, она не открылась. Может надо сказать какое-нибудь заклинание? Как “Скажи друг и входи”, но я не знаю эльфийского, печального. Я начал искать какие-нибудь гравировки вокруг всей двери, но ничего не было, только тот буклет, тот самый, помятый мною - буклет, из-за которого все началось, будь он проклят! Схватил я было его за две части и порывался разорвать, но остановился, может заклинание есть в нем, и я отнес его к себе, после чего завалился спать

11 (+- 2) июня

Я не вел дневник 10 дней, плохо, вдруг пришельцы с других планет смогут найти это неприметное здание, смогут поднять его из под земли. Вот для них наверно я и пишу, пусть знают как умирал последний живой человек. А что, звучит гордо! Последний человек это вам не хухры мухры. А ведь я ещё и последний начальник и не только бункера, но и всей страны, так как кандидатов кроме меня нет, и голосовать против меня некому. Смотрите, завидуйте, я президент! Лучший президент. Пусть теперь год отчитывается год от МОЕГО рождения, а не какого-то Иисуса, поздравляю, сейчас 17 год новой эпохи, с праздником друзья!

Все эти 10 дней я вставал и ложился спать с буклетом, он был моей библией, моим молитвенником, я заучил его от корки до корки, я ходил, читал его как постановку, как какую-нибудь третьесортную пьесу, как мантру, я бубнил, кричал, и не слушал никаких слов от Асти, что я зря надрываюсь, никто меня не услышит, но я кричал не для этого, я кричал для себя, чтобы не слышать противный моторчик в вентиляции, не слышать свои мысли. Кричал, чтобы хоть этим заполнить мозги и то пустое пространство бункера, которого было столько же, сколько у меня личного времени.

Забавно получается. Я ненавидел всех вокруг, видел в них каких-то второстепенных людей, не считался с ними, видел себя выше их, думал, что я независим, что я и один прекрасно справлюсь, но нет, я оказался слабее, глупее, более социальный, чем считал.

На кухне как будто бесконечное количество мяса, воды, сахара и всего-всего, везде тепло и светло (не совсем, просто я привык уже). Все это я уже готов отдать только за то, чтобы выйти отсюда или встретить человека, реального человека. Даже на Мишку, может ему я был бы рад больше всех остальных из класса, он бы принес сюда энергию, жизнь бы может снова заиграла вокруг меня.

Астя хоть и собеседник, но видно, что ей просто похер на меня. Пока я не заговорю, она не начнет разговор, она через силу иногда занимает меня, это видно. Бесит и тяготит меня очень сильно. Настолько, что я вообще перестал с ней общаться, даже перестал спрашивать какая на улице погода.

Да и есть ли разница какая, если я не могу отсюда выбраться. Я как узник с пожизненным заключением, вот только у него есть иногда сокамерник, я же один. У него есть вина, над которой он может думать и поменяться, чтобы выйти. Я нет. Я не виноват, я попал сюда случайно, да и не место мне здесь.

Здесь должны жить вояки, которые умеют ничего не делать,заняться то здесь нечем. Даже доски для крестиков и ноликов нет, а в одного продумывать теорию стопроцентного выигрыша тяжело, я не смог. Этим я и был занят все эти 10 свободных от дневника дней.

Теорию идеального броска я придумать смог, ну а дальше то, что?

Все это уж больно мало напоминает мне реальность, оно какое-то странное, не может быть такого. Может быть это просто я стукнулся и головой, сейчас истекаю кровью, а это, все это вокруг меня - лишь игра моего мозга, который решил меня помучить за самонадеянность. А ведь мы реально не можем доказать реальность этого мира, может этого все лишь иллюзия, обман, шутка демона. Играет он со всем человечеством, соединив нас в общую паутину сознания.

Какое-то июня

Встал, вылил в стакан всего понемногу, накинул халат и иду кричу на весь коридор о том, какой уникальный этот бункер, что он может выдержать ядерный взрыв, что он был сделан тогда, кто был архитектором и за какую сумму он работал. Шел да танцевал. Ох, какие пируэты я выделывал, Майкл Джексон бы позавидовал, ведь я не боялся за свою жизнь, она мне уже опротивела, я жду когда придет мистер Смерть.

Решил все-таки зайти к Асте, вдруг есть новости о внешнем мире.

– Ну и как на улице дела?

– За окном +15, все так же ядерно, но зомби больше не наблюдаются вокруг нашего дома.

– Дома?

– Ну а что это?

– Дом обычно надо любить, а ЭТО место я ненавижу.

– Но ты жив благодаря ему.

– А я не просил меня спасать, может я хотел умереть вместе со всеми.

Неловкое молчание.

– Выключи вентиляцию.

– Зачем?

– Мне неприятно. Я вижу как из неё летит ветер, а это уже не очень приятное зрелище. Да и рой пчел мне надоело слушать.

Ветер закончился. Получить представление о том, как выглядит ветер можно выпустив какой-нибудь газ или дым, но при этом никакого дыма или газа в бункере не было. Эту способность я обнаружил недавно, когда конкретно сказать не могу, часы закончлись уже давно, когда вместо мешков у меня под глазами появились грузовики, когда я не смог не спать пару дней. А зачем? Да просто так, ради интереса, ведь делать все равно нечего.

Когда-то, может быть июнь

Я лежал на кровати, смотрел в одну точку, как вдруг из двери вбегает человек и хватает меня за руку, вот это новость согласитесь. Да и это был не просто человек, это был Мишка! Боже, он услышал мои молитвы, спасибо!

Он был грязный и худой, но все-таки родной, свой человечный. Повел я его в душ, а потом на кухне я готовил гостю все известные мне кушанья.

Я не мог поверить: передо мной сидит человек! Впервые за долгое время.

– Ну как тебе?

– Очень вкусно! Спасибо! Ты здесь неплохо обжился. Хозяйничаешь?

– Да, это же мой дом. Я его вдоль и поперек знаю, могу все показать.

– Давай, будь добр, проведи экскурсию, раз мы теперь

соседи, только дай я снова схожу в душ.

– Ну мы пошли.

Показал ему оружейную, насколько я помню он что-то смыслит в взломе замков, потом склад, бесконечный холодильник, его загадку я все ещё решал, зашли к одному из начальников в комнату.

– Ты наверно здесь будешь жить. Здесь личный туалет и тетради есть для надобности.

– А здесь что? – сказал Мишка, указывая на какую-то дверь, которая была на другой от туалете стене.

– Там? Я… не… знаю, – и я не врал, я впервые видел эту дверь.

– А говорил что знаешь, – он двинулся к двери, – а там видишь, бильярд.

– Что? Бильярд? Давай играть.

Игра началась. Шла не только игра, но и время, да так, что я не лежал на кровати или кричал, шел и разговор, мы обсудили все, я был счастлив как ребенок, которому купили игрушку, которая была у всех, кроме него. Но мне показалось, что Мишка себя странно ведет, от него нет ни одной колкости, ни одной шутки.

Когда игра кончилась, мы начал новую, и снова, когда же он хотел закончить, я просил, умолял продолжить, но он выставил меня из своей комнаты. Пришлось идти спать, но это была первая ночь когда я ложился спать не угрюм, а счастлив.

На следующий день после игры в бильярд

Первым делом я повел его знакомиться с Астей, мы зашли, он встал от меня по правую руку, я поприветствовал её, и указав рукой на всё помещение сказал:

– Это сердце бункера, отсюда можно управлять всем, что происходит в нём. Так сказать святая святых. А вот в этой коробке мозг этого “сердца” – АсТЯВ, ассистент теоретической ядерной войны, но я сократил до просто Асти, чтобы удобнее было говорить. Астя, поприветствуй нового жильца, представься, пожалуйста.

– Но здесь никого нет, кроме тебя.

– Как это никого, а Мишка! Он никто, – я усмехнулся, и повернулся к нему, он все там же, смотрит на её лицо на мониторе.

– Ты здесь один. Никакого Мишки здесь нет, это иллюзия твоего мозга. Очнись, – её голос звучал равномерно и губы точно, идеально на каждую буквы вырисовывались.

– Что? – я повернулся к нему, но там был только ветер.

Я залился смехом, упал на пол и продолжил смеяться. Но потом резко вскочил на ноги и побежал к кухне за ножом, но двери были закрыты. Лишь большая комната открыта.

– Мне пришлось закрыть все, чтобы ты не покалечился, прости.

– Так его здесь никогда не было? И в Бильярд мы не играли?

– Нет, прости.

– Знаешь в чем разница между твоим мозгом и моим? Не знаешь. Да и откуда тебе? А я прозрел. То, что ты говорила тогда – брехня. Разница между нами в том, что я не могу жить без общества, а ты запросто, абсолютно без проблем и неудобств, вот и вся разница, Я жить не могу без других, это удручает, но это так. В этом моя слабость.

Говорил я все это с всхлипами и потоком слез по рукам, по лицу и щеками, по коробке с мозгами Асти.

– Подними бункер из земли! – сказал я уже повелительным тоном.

– Не могу.

– Нет, можешь и сделаешь. Сейчас же.

– У меня приказ защищать жильцов.

– Я тебя сейчас перепишу.

– Попробую сейчас.

Бункер затрясся как в самом начале, сердце у меня замерло от неожиданности и ожидания.

На этом записи автора обрываются, пришлось заканчивать мне, Асте.

Он еле выдержал подъема без падения, когда это закончилось, он посмотрел на меня.

– Поверхность?

– Да.

– Откроешь дверь?

– Да, сейчас.

Железяки из туннеля-коридора заскрипели. Он двинулся к выходу из большой комнаты, но повернулся и сказал:

– Пока я не ушел, расскажи, откуда электричество, вода, газ, мясо.

– Под нам течёт подземная речка, вот и вода с электричеством. А в другой стороне ферма с животными, оттуда газ и мясо, все довольно банально.

– Да и не говори.

Он улыбнулся, окинул взглядом комнату, остановился на мячике,. подошел и уложил его в карман. Перед дверью встал и начал потирать руки, затем схватился за неё со всей силой, словно сможет дверь выскользнуть из его рук, и завертел ручку. Сначала она не поддавалась, но вскоре дверь распахнулась наружу. А там ярко-багровый закат, и свежий воздух, и там земля, в которую он запустил пальцы. Землю стал он целовать, прижиматься к ней сильнее и сильнее.

Петли двери снова начали скрипеть, но даже мысль не промелькнула в его голове об этом.

Лампочки в бункере погасли, зачем же электричество губить, жизнь в нем остановилась, совсем и навсегда: вентиляция больше никогда не будет запущена, а Астя больше никогда не произнесет ни единого слова. Жизнь остановилась по щелчку дверного замка.