Быков. Техно

Я часто попадаю в разные истории. В детстве я мечтал об этом, но теперь, когда мои мечты обрели форму, кажется, что я просто общался с джинном, который извратил хотелки настолько, насколько ему позволяла его дурная фантазия.

Меня зовут Алан. Алан Быков. Нормально имя для человека, который живет в Российской Империи. Такое же нормальное, как Густав, Андрей или Ким. За мою карьеру частного сыщика я столкнулся с сотнями обрусевших иностранцев, которые по-русски говорили лучше некоторых местных.

Как раз одна из последних историй, из-за которой я взял небольшой перерыв, была связана с Кимом. Но не тем, что владел Галереей во Владимире. Другим, помельче — во всех смыслах. Не вдаваясь в интимные подробности, скажу лишь, что он не зря подозревал свою жену в неверности.

Были и более безумные, из-за которых я и тюрьме провел несколько месяцев. Но уж куда лучше сидеть в тесной квартирке под самой крышей, на седьмом этаже — свежее приобретение, между прочим! — чем торчать за решеткой по политическому делу.

Только вот полениться мне, похоже, не дадут: дребезжащий звук телефона заставил меня вздрогнуть, а потом и вовсе подняться с небольшого дивана.

— Быков? — говоривший звучал смутно-знакомо, хотя у меня таких знакомых за двадцать семь лет жизни накопилось прилично.

— Быков, — утвердительно ответил я, прижав гладкую трубку к уху: — Кто это?

— Тот, кому нужна помощь, — последовал загадочный ответ.

— Ты все еще не ответил на мой вопрос, — строго возразил я, слегка заинтригованный, но не более того.

— Георг. Жорик.

Два слова, которые прояснили все. Жорик в моей жизни был всего один — человек, просидевший за партой рядом года три или четыре. Потом он исчез почти на пятнадцать лет.

— Мог бы сразу представиться, — ответил я.

— Ты же сыщик, любишь загадки, — мне показалось, что он даже улыбнулся в трубку.

— Так что за помощь тебе требуется?

— Есть одно щекотливое дело, а ты, как я слышал, был довольно близок к императору, — тон с делового сменился на слащавый.

— Не совсем правда, — поспешно ответил я.

И не соврал сам, хотя с удовольствием бы соврал только потому, что сегодня был один из немногих тихих дней, когда не хотелось никуда выходить. Даже до ближайшей булочной, где делали чудесные пышки с сахарной пудрой — не то что по делам.

— Где правда, а где нет — я знаю сам, Алан, — голос снова изменился, и со слащавого стал куда более грозным. — Предлагаю встретиться. Сегодня.

— Я не планировал никуда выходить. Совсем, — отрезал я. Терпеть не мог, когда мне угрожают.

— Как знаешь, — Жорик повесил трубку.

Я уставился на источник гудков, совершенно не ожидая такого исхода. Но психов в семимиллионном Владимире имелось вполне себе предостаточно. Даже хотя бы мой район взять, где я поселился не так давно — и старый, и малый могли такого сказать или сделать, что хоть прям с места в исправительный дом увози.

Трубку я положил место и отвернулся к окну. Весенние пейзажи радовали глаз. Все выглядело донельзя прекрасно, но что-то глодало — какое-то предчувствие, которое, точно в нуарных романах, тяготило главного героя.

Теперь внутри боролись два желания: остаться дома и никуда не выходить, просто побездельничать, или свалить, желательно подальше от дома и района вообще. Может, Жорик и не псих вовсе, а правда человек, попавший в беду?

— Нечего быть таким сентиментальным, — пробормотал я сам себе. — Нечего!

И увалился на диван, схватив одну из книжек Летара. Слишком уж я любил читать про чужие приключения, а этот писал особо захватывающе.

В дверь постучали пять минут спустя. Я настороженно приподнялся на локтях, едва не уронив книгу.

— Быков. Алан. Открывай! — отрывисто произнес человек, который менее получаса назад говорил со мной по телефону.

Вставать я не спешил и уж тем более не собирался вот так вот идти открывать.

— Я буду сидеть и ждать! — раздался крик снаружи, а потом в дверь снова забарабанили.

Медленно поднявшись, я добрался до глазка: он был выпуклый настолько, чтобы охватить длинный коридор метров на десять в каждую сторону. По ту сторону стоял только один человек.

Так же неслышно я вернулся к столику возле дивана, хотя, как барабанил незваный гость, я мог бы допрыгать, и никто бы не услышал меня. Из ящика я вытащил небольшой револьвер — как раз для домашнего использования, с малым калибром и всего на пять патронов.

Вооруженный, я рискнул приоткрыть дверь, оставив ее на цепочке.

— Быков, ты… — Жорик изобразил на лице крайнюю степень страдания.

— Я, — оценив человека за дверью, я попытался наложить его образ на десятилетнего паренька, каким Георга я помнил ранее. — А ты сильно изменился. Раз даже помощи у меня просишь.

— Мне больше не к кому обратиться, — тот пожал плечами, обреченно стоя в дверях и явно не собираясь шагать вперед. — Но у нас стащили ядро.

— Ядро? — я дернул бровью. — Не пулю и не снаряд, а целое ядро? Фунтов на восемь?

— Не ерничай! — почти обиженно воскликнул Жорик. — Из Университета!

— Ядро из Университета, — я покачал головой. — Ты пьян? Скажи ты мне такое лет сто назад, я бы поверил. Но сейчас двадцать первый век, какие ядра.

— Так и знал, что ты не поверишь, — розовощекий Жорик обижено раздул ноздри. Округлое лицо при этом точно всколыхнулось.

— Пошли, поговорим, — ответил я ему, закрывая за собой дверь. Приглашать его к себе я не собирался — не тот гость, которого можно вот так запросто впустить. А «ядро из Университета» заинтриговало куда сильнее. — Здесь на первом этаже есть булочная.

— А ты тоже изменился, — Жорик сперва обрадовался, а потом нахмурился. — Даже слово «булочная» произносишь через «ш».

— Так же, как и «проститутошная»? — пошутил я. — А, извини, ты же весь из себя такой правильный…

Временного разрыва как и не существовало. Новая встреча отменила многолетний перерыв в общении. Пожалуй, Георга стоило выслушать более внимательно.