Быстрые тени

Додзё* душила тишина — глубокая и ледяная. В ней не просто отсутствовали звуки, в ней было что-то сверхъестественное и остро-колючее. В помещении никого не осталось, кроме наставника и его семьи. Лучшие ученики больше не появлялись по приказу основателя школы, равно как и новых никто не набирал. Все жили в ожидании: тягучем, давящем, опасном.

Казалось, каменные стены додзё пропитались состоянием боевой готовности и судьбоносной неотвратимости. Даже оружие, что висело на стенах, чуть ли не звенело в ожидании главного боя за последние века.

Центр прямоугольного помещения, что располагался ниже сторон с колоннами, едва освещался. Там, сидя на коленях, застыл мужчина в коричневом кимоно.

— Мой господин, — едва слышно промолвила супруга наставника, когда еще несколько свечей и лампад потухли. Она сидела у самого входа вместе с двумя маленькими детьми пяти и шести лет от роду, — мы тут уже больше четырех часов. Разрешите нам отойти на пару минут.

Нагаи Рю словно очнулся ото сна. Наклонив голову, он раздосадованно вернулся в эту реальность из медитативного состояния.

Рю сидел напротив камидза — алтаря, где покоилось древнейшее оружие — волшебная катана, что передавалась из поколения в поколение. Лишь немногие знали, что этот меч — собственность Рю, он носит его с собой... из жизни в жизнь.

— Прости, — хрипло выдохнул Рю, но так и не повернулся, продолжая сидеть спиной к супруге, — вы можете уходить. Я изначально говорил, что вам не следует быть здесь. Асами...

— Да, мой господин? — едва сдерживая слёзы и смотря на его спину, прошептала супруга.

— Береги детей. И спасибо за твою преданность.

Женщина хотела было встать и подбежать к супругу в душевном порыве, но правила поведения, традиции, заученный годами этикет — всё это не позволило выразить чувства. Да и сам Рю никогда не одобрял проявление нежности, его это только раздражало. Самое ужасное, что Асами прекрасно знала причину. Она разрывала ей сердце, отравляла душу, но Асами ни разу не позволила себе упрекнуть мужа ни словом, ни взглядом.

— Мы вернемся через пять минут, — кротко пообещала она, при этом нарочито спокойно и невозмутимо поднимаясь с колен и беря за руки детей.

— Нет. Не возвращайтесь. Прощай.

— Но…

— Сказал — не возвращайтесь! Ты мне всё равно ничем не поможешь.

— Я предпочту умереть вместе с вами, мой господин.

— Ты должна жить. Как и дети. Все эти традиции... забудь о них, ради блага детей. Я попробую отбить додзё, тогда ты станешь наставницей и сумеешь сохранить мой род. Это важно для меня. У вас останутся прежние привилегии, у вас еще есть будущее. Только у меня его нет и никогда не было.

Рю снова закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен. Собственно, как и прощание. Не успел он погрузиться в иное измерение, как рядом появилась другая женщина. Высокая, статная, гораздо выше любого человека, при этом не азиатской внешности. Она смотрела на Рю со смесью жалости и обиды. Ее недовольный, пропитанный ревностью и сердечной болью взгляд пронзил Рю до костей, но он лишь улыбнулся.

— Ты пришла, — совладав с собственным голосом, спустя минуту произнес он. Рю благодарно поклонился, и его аура засветилась всеми цветами радуги. Такое чувство не подделать, что и расстраивало призрачную женщину. Она без труда читала в сердце Рю.

Гостья, перестав прятаться среди белых колонн, молча спустилась с дзёсеки.

— Ты же понимаешь, что снова проиграешь битву, — тихо констатировала она, наблюдая, как уходят жена и дети Рю.

Женские взгляды пересеклись буквально на мгновение, но, что странно, в глазах Асами не обнаружилось ревности, хоть она прекрасно знала: сердце ее мужа всегда принадлежало и будет принадлежать другой. Там читалась только мольба: «Защити Рю!».

Теневая воительница отвернулась, в который раз напомнив себе, что ревновать к смертной женщине — более чем глупо. Однако она ничего не могла с собой поделать. Всё тело вновь прострелило при одной мысли, что Рю, хоть и всего пару раз, но делил с ней ложе.

«Защити Рю!» — эхом отзывалось внутри нее. Ей не требовались молитвы, ей не нужны были подношения, компромиссы или жертвы. Она и сама, не раздумывая, отдала бы жизнь за этого... человека.

— Если ты рядом, Эйла, мне радостно умирать, — украдкой посмотрел на нее Рю.

— Я ненавижу тебя, — сквозь зубы процедила Эйла, всё еще оставаясь наполовину материализованной. — Ненавижу держать твою голову на коленях и слушать предсмертные хрипы! А потом гадать: в каком теле ты снова возродишься и не помешает ли тебе что-то. Или кто-то.

— Разве это ненависть? — печально усмехнулся Рю. — Уж сейчас-то ты можешь признаться, что любишь меня.

— Ты это чувствовал и без признаний, но предпочел жениться на смертной!

— У меня не было выбора, тебе это прекрасно известно, — отвернулся он.

— А двоих детей ты делал с ней, тоже находясь в безвыходном положении? — с горечью бросила ему Эйла, успев заметить, как чувство вины и раскаяния окрасили ауру Рю в грязные оттенки.

Он хотел что-то ответить, как-то оправдаться, но в тот момент с другой стороны додзё, между такими же белыми колоннами на возвышении, проявились люди-тени. Их было много, почти целый отряд из тридцати ниндзя.

Рю поднялся, неторопливо подошел к алтарю и поклонился древнему оружию:

— Похоже, ты снова напьешься крови. Но я благодарен. Ты знаешь, что делать, если я снова проиграю. Мы не отступим, мы ни за что не отступим! Иначе во всём этом нет никакого смысла.

В это время теневые воины рассредоточились по периметру помещения. Только тогда появился их предводитель. Он, как и Эйла, не был азиатом, да и вообще человеком. Такой же высокий и горделивый, с ангельской внешностью, но демонической душой.

Эйла не спешила проявлять огненный меч, она ждала первого выпада со стороны врага. Если с теневыми воинами Рю справится с помощью своего меча, то с этим великаном справится только она. Это их битва. Подставлять под удар Рю, даже несмотря на их сложные интимные отношения в прошлом, на всю ту боль, что она пережила при вынужденном расставании, она не могла. Это было выше ее сил.

— Эйла, — покачал головой предводитель теневых ниндзя, — зачем ты тут? Неужели, несмотря на предательство этого… мм... теперь уже смертного существа, ты снова пришла его защищать? Хм, до чего же странная у женщин логика! Даже у богинь. Нелепая верность. Помяни моё слово: ты плохо закончишь. Но мне плевать, это ваши отношения. Меня же волнует совершенно другое. Я наконец-то отыскал знаменитый меч-ключ от Врат. Даже забавно, что всё это время он был фактически под носом у небожителей. Поверь, Эйла, в этот раз меч точно станет моим, а его хозяина я, разумеется, прикончу. И сделаю так, чтобы он никогда не вылез из Чистилища. У меня решение Высшего Совета Богов, о котором, ты, несомненно, знаешь. Эйла, тебе не выстоять одной против всех, так что не делай из себя живой щит. Только не ради этого предателя. Уходи. Я, вершитель небесного правосудия, карающий отступников и предателей, отпускаю тебя! Под свою ответственность.

— И не подумаю уходить.

— Как тогда, да? Предпочитаешь погибнуть вместе с ним? Если бы не я, то тебя бы разнесло на частицы еще в прошлый раз, когда ты закрывала собой вход в Чистилище, пока этот урод творил беззаконие. Он одурманил тебя, Эйла! Оцени трезво перспективу боя. Даже если ты сумеешь одолеть меня, то вскоре против тебя восстанет всё Небо! И приговор будет суров.

— Значит, так предначертано, но я не отступлю ни на шаг.

— Понятно… Любовь и трезвомыслие — вещи несовместимые. Что ж, тогда ты не оставляешь мне выбора. Я уничтожу тебя!

— Это мы еще посмотрим, — процедила Эйла, проявляя огненный меч и вставая в боевую стойку.

______________________________________________________________________________________________

*яп. дословно: "место, где ищут путь". изначально это место для медитаций и других духовных практик в японском буддизме и синтоизме. Позднее место для тренировок и аттестаций в боевых искусствах