Царевич

Секретарша объяснила мне, как пройти в кабинет директора, и я последовал ее указаниям. Как он угадал во мне неудачника? Его черные глаза смотрели мне в переносицу, а нос вздрагивал и становился похожим на птичий клюв, Потом он схватился за воротник и ослабил галстук, переливающийся змеиной чешуей.

– Хочешь у нас работать? – спросил он недружелюбно.

Даже не смотря в мою сторону, он ни на минуту не выпускал меня из вида.

– Поступал на биофак, но провалился. Собираюсь год работать, потом снова поступать, – ответил я как можно честнее.

– Мы вынуждены просить вас покинуть это учреждение. У нас нет свободных мест.

Я кивнул головой и пошел к выходу.

– Добрый день, молодой человек. Попрошу вас вернуться, а посторонних – освободить помещение. – Это произнес пожилой человек, который подоспел в последнюю минуту.

– Я подумал, что директор – это он, – я указал на человека за столом.

– Никогда не видел Аспида? Теперь увидел. Не надейся с ним поладить, характер у него хуже некуда. Но временно ты будет под его началом.

Несостоявшиеся абитуриенты обходили магазины и офисы в поисках вакансий и брали штурмом кабинеты работодателей. Меня, начинающего биолога, ждала работа в зоопарке. Так и началась моя история – с аспида.

Я, Олег. С утра на работе по развозу сена – в спортивных штанах и старой футболке. Вечером – проставляюсь, мой коллега Аспид не прочь выпить. На остальное ему наплевать. Никто не обращал внимание на парня, который сидел в другом конце стола.

Аспид, бывший спецназовец из горячей точки, даже осенью ходил в майке, хвалясь накачанными мышцами. При встрече он недовольно фыркал на меня. Я потом смотрел в зеркало, гадая, чего он там увидел. Парня, похожего на подростка, с чахлой фигурой и отсутствующим выражением лица? Ну, не произвел я впечатления на него, и что?

Меня поставили на уборку конюшен под начало маленького старичка с бородой. Борис Аникеевич тоже проказничал, но по-доброму. «Если не станешь лениться, продержишься у нас год». Он заведовал копытными и держался по-доброму, если только не нарушать его правила. Их набралось так много, что запомнить все я не смог. К счастью, он скоро нашел себе другую жертву.

После месяца испытательной работы меня перевели в волчий питомник. Справа и слева от большой поляны шли крытые вольеры, с доходившими до потолка решетчатыми дверями. Аспид показал мне на блуждающие огоньки в темноте, мол, это мои подопечные. Я понятия не имел, что это значит. Потом понял, что глаза животных светились в темноте. Шансов убежать отсюда у трех волков не было, да они и не собирались этого делать. Заявив о своем присутствии, звери убрались в нору.

С волками отношения постепенно складывались, сначала они вызывали недоверие, и я ждал от них подвоха. Казалось, стоит потерять бдительность, и они набросятся на меня и растерзают, или я забуду закрыть вольер, и они разбегутся.

Работа в зоопарке отнимала много сил и не оставляла времени для личной жизни. Я очень уставал от такой простой работы. Не лучшим образом сказывалось общество Аспида и Бориса Аникеевича, которые за мной присматривали. К счастью, тут работало много девушек, и они часто приходили к волкам, меня всячески игнорируя. Среди них я выделял Надю, точнее Надежду Дмитриевну Сирину, научного сотрудника, про которую говорили, что у нее мудрость совы. Эта девушка понимала волков с полуслова, но оставалась совершенно недоступной для меня.

Когда я впервые услышал ее чарующий голос, то вздрогнул от неожиданности. Сначала я подумал, что ей должно быть лет сорок, но увидел перед собой миловидную девушку с длинными волосами. Она постоянно что-то напевала себе под нос, чаще всего рекламную песенку, которую крутили на ЦТ. С песенки я и решил начать.

– Это Beetree? – уточнил я.

Она с удивлением посмотрела на меня, словно впервые увидела.

– Я слушаю тебя, Олег, – отвечала она. – Но предупреждаю: у меня мало времени. Нужно решить массу дел до конца года.

Разговаривая со мной, она продолжала идти по своим делам и при этом ни разу не обернулась.

Надежда Дмитриевна продолжала быть со мной любезной, но я часто ловил ее наблюдающий взгляд, направленный на других мужчин. Однажды я слышал, как она сказала подруге: «Опять пришел тот необщительный меланхолик. Не знаю, чего ему понадобилось?» – «Хочет тебя видеть!» – хихикнула подруга

В разговорах с Надей я не блистал, говорил сжато, сорил словами-паразитами – «ну», «это самое», «окей, как обычно». Короче, мямлил. Оставалось делать вид, что она мне безразлична, что совершенно не улучшало мои шансы ей понравиться.

У волков в этом смысле обстояло значительно лучше. Вот она простота и сила любви. Два зверя образовали пару и оказались хорошими родителями, их перевели в отдельное помещение. Я общался с оставшимся самцом, то есть обеспечивал его едой, чистил ему жилище и вел с ним разговоры. Между нами установилось взаимопонимание. Теперь я знал о волках значительно больше, чем при поступлении на работу, и они восхищали меня своей ранговой системой и упорядоченностью жизни – в отличие от меня, который не знал, как пережить день и что делать с днем завтрашним.

Все реже и неохотней я покидал волчий вольер, и несколько ночей даже провел там, пристроившись рядом со своим подопечным. Я принес из дома старый плюшевый ковер, из которого устроил ему мягкую подстилку. Мы даже обедали вместе – когда он ел мясо, я жевал паек, принесенный из дома. Мой питомец вел себя дружелюбно и не проявлял агрессии. Он казался вялым, и только потом я понял почему. Сколько ночей он не спал, подготавливая план. Тогда я об этом не догадывался, и мне казалось, что в его поведении нет ничего особенного.

Все это время он готовился к трансформации и накапливал энергию, забирая ее от меня. Этим и объяснялось состояние крайней слабости, которое я списывал на зимний авитаминоз. Проходили последние дни перед новым годом. Я чувствовал себя совершенно обессиленным, едва хватало сил, чтобы поддерживать свое существованье. Из-за приступов усталости я укладывался спать в волчьем вольере. А потом произошло странное и непонятное событие.

Сотрудники зоопарка часто собирались вместе. После работы они собрались в кафе проводить уходящую неделю, а я, по своему обыкновению, затворялся в вольере, чтобы поговорить со своим лучшим другом. Каким же я был идиотом, что доверился волку! Он терся о меня боком, что я считал проявлением доверия, ранее такого не случалось. Я расслабился и уже засыпал, когда резкий толчок заставил меня подскочить на месте.

Из глубины сознания поднялась боязнь, она накатила на меня и не оставляла. Мне захотелось бежать – на свет, к людям, то тщетно, я не мог шевельнуть и пальцем. Силы оставили меня. Я лежал в темном углу и знал, что все плохо.

Тем временем в коридор зашел Аспид. Только сейчас все решетки были подняты, и, проходя мимо, он с любопытством заглядывал в закутки, где обитали звери.

Предчувствие меня не обмануло. С той минуты все покатилось к чертовой матери. Я не мог понять, почему так вышло. Я обычный человек, не то, чтобы удачливый, но и не конченный. Башка у меня варила, просто не хватало уверенности в себе.

У меня дрожали ноги. Я лежал на боку и шевелил пальцами, чтобы не сойти с ума. Ноги? Нет, теперь лапы.

Я прожил очень долгий день. Все, что находилось у меня внутри, извергалось вовне. Я выл, грыз клетку, делал подкоп – так бесился волк, жаждущий сбежать из плена. К концу дня я весил не больше, чем моя тень. На время меня перевели на медвежью территорию, за бетонную ограду. Я содрал сетку с волчьего вольера, и она нуждалась в ремонте. Я получил укол снотворного, а перед тем, как впасть в забытье, услышал разговор ветеринаров, что, если они не справятся с приступом агрессии, животное (то есть меня) придется усыпить. Мои лапы почувствовали ледяной холод ступеней, ведущих в бесконечность – и не упрекайте меня, что я отступил.

Отныне мое место было на плюшевой подстилке. Я закрывал глаза и ерзал волчьим брюхом по мягкому ворсу, представляя, что ковер висит у меня дома.

Со временем мясо привлекало меня все больше, и я осознал, что окончательно превратился в зверя. Когда мне становилось не по себе, я нервничал и начинал выть.

Тут бы мне и спятить окончательно, если бы не девушка Лена, которую взяли на мое место. Каждый день она приходила убирать волчьи клетки. Когда она появилась первый раз, я уловил запах свежего кофе, выпечки и шоколада. Да она сластена! Эта славная девушка ухаживала за мной. Знала ли она о моем скверном поведении? Вряд ли Аспид сообщил ей о том, что ее предшественник пропал бесследно. Новичкам доставалась самая опасная, тяжелая и неблагодарная работа.

Лена приобрела много друзей в зоопарке, в отличие от меня, она оказалась общительной. Я узнал о многих новостях из ее разговоров по телефону. Так она выспрашивала Надю (Надежду Дмитриевну) о подробностях ее романа с неким Олегом. Я чуть не спятил, когда узнал, что речь шла обо мне. Волк, занявший мое место, уверенно продвигался по намеченному мною пути: он поступил на биофак коммерческого вуза (заочное отделение, прием в любое время года). Интересно, где он нашел деньги? Неужели осмелился взять кредит?

Я бродил по темному коридору, не находя себе места от волнения. И хотя фонарь светил тускло, я видел лицо девушки, которая меня кормила. В выборе угощения она обладала волшебной интуицией. Когда дело касалось вкусов волка, Лена знала все. Под низкой челкой ее каре, трудно было рассмотреть глаза, но мне казалось. что они блестят. Все девушки в зоопарке были без ума от Олега! Однако моя Лена не из тех, кто похитит любимого у подруги. Она ничем не обнаруживала своих чувств, молчала и надеялась, заполняя дни тяжелой работой и сладкими мечтами.

Лишь на меня изливались нерастраченные девичьи ласки. Что она только во мне нашла? Лена приносила из дома деликатесы, разнообразив мой рацион. Ежедневно она расчесывала меня массажной щеткой. Она делилась со мной энергией, и я отвечал ей симпатией. Мы остановились на самом интересном месте: вроде бы и поцеловались (я немножко полизал языком ее щеку) и пообнимались (в знак благодарности она сжала меня в объятиях). Такой вот у нас возник дружеский ритуал.

Все, что я мог, это приласкаться к ней. Когда я клал свою узкую морду в ее ладонь, я пытался сообщить ей, что она моя вторая половинка. Понимала ли она, что я хотел ей сказать? Увы, мой сухой и холодный нос свидетельствовал лишь о хорошем здоровье.

Я лизнул ее в щеку. Ее лицо было мокро от слез, но она плакала не обо мне. Своей привязанностью я разгонял ее тоску. Лена говорила, что у волков высокая душа. Она ошибалась. Я затаил коварство.

Мои железы работали на пределе, поддерживая во мне человеческие чувства. Я не стал волком, и ежедневно потребляемое мной мясо не сделало меня зверем. Я не смирялся со своей участью. Любовь к Лене заполняла черные дыры в моем сознании красивыми картинками совместной жизни. Одна беда, эти фотографии существовали лишь в моем воображении, в реальной жизни еще никто не навел объектив и не нажал на спуск.

Кое-чем я обзавелся, животной хитростью. Я действовал точь-в-точь, как волк – вкрался в доверие к глупышке, готовый этим доверием злоупотребить. Обмануть Лену было легче, чем ребенка, она отличалась простодушием.

Однажды ночью я покинул свой вольер через неплотно прикрытую дверь (моя любимая оказалась такой же растяпой, каким был и я). Какая это благодать – из тесноты убежища попасть на простор городской улицы. Меня накрыла ледяная волна. Я забыл, каким бывает ветер. Снежинки катались на волчьем меху, словно фигуристки на катке. Я радовался свободе!

Когда холод становился несносным, я бил лапой, оставляя глубокий след на полированной поверхности ледяной тропы. Мой путь лежал в Наро-Фоминск, а оттуда – к чертовой матери, потому что я не знал где именно, в какой из военных частей предстояло искать моего приятеля Олега, которого прямо со студенческой скамьи забрали в армию.

…Я не ошибусь, когда встречу его, от него идет сильный волчий дух, по которому я его найду. Хорошо помню, как он выглядит: мощный волчара с поджарым рыжеватым брюхом. Он и человеком станет худым и мускулистым. Узнаю ли я его при встрече? Не знаю.

Я иду, и желтый ободок на небе освещает мой путь. Луна – лучший друг волков.

Если вы случайно увидите серую тень впотьмах, знайте, волчок пришел по вашу душу. Берегите свой бочок. И сколько бы вам ни было лет – пять или тридцать пять, или все восемьдесят, страшитесь лени, потому что тогда я приду к вам и сделаю то, что сотворил со мной серый разбойник. С какой легкостью я сомкну на гладкой коже капкан острых зубов. Осталось еще немного, и трансформация во мне придет к завершению.

Пока она не закончена, я остаюсь человеком, свободным в выборе. Я отыщу похитителя моей души и тела. Силы меня покидают, я останавливаюсь перевести дух. Мое горло отвыкло от слов, оно исторгает протяжный вой, но я не опускаю головы и не сворачиваюсь в клубок. Пока ноги держат меня, я продолжаю идти по следу. Моя башка не варит, и я не знаю, что мне делать, а значит, нужно работать ногами.

На железнодорожной станции я подкрепляюсь чебуреком из помойного ведра. Отчего-то я не перевариваю перец, он сжигает мой желудок. Ах, если бы в помойке оказался шашлык!

Человеческая еда помогла собраться с мыслями. Надежда Дмитриевна (имя застряло в голове, но я не мог ее представить саму ее, не хватало воображения), Надежда Дмитриевна рассказала, что из университета Олега забрали на срочную службу (знать бы серому волку, как я косил от призыва и лежал в больнице).

Меня мучит мысль, упорная, как капель, измочившая мне шкуру, пока я доедаю чебурек. Я постоянно думаю о сером друге. Он не сдается ни при каких обстоятельствах. Значит, будем искать его в армии.

Что за дьявольская погода! В самый мороз вода стекает с крыши и с глухим стуком падает мне на лоб. Я разозлен. Гармония разрушена, в голове не остается ни одной мысли. Еще немного, и я превращусь в дикого зверя.

Воспоминание о волке приводит меня в бешенство. Что он там поделывает, разбойник? Я не сомневаюсь, в армии он показал себя с лучшей стороны. Отличник боевой подготовки? Будущий сержант? По словам Надежды Дмитриевны, Олег пришелся по душе руководству, он достал для полковника, любителя птиц, редкую породу. Я тяну нос, волк побывал здесь недавно. Но еще сильнее пахнет птицей: вокзал усыпан желтыми, резко пахнущим пометом.

Кто не знает сказки про Иван-царевича и серого волка! Зверь совершает не первый заход, его привлекает человеческая сущность. Кого он окрутил до меня? Иван-Царевича, нет сомнений. Серый охотник поймал Жар-птицу, улестил красавицу (тут я вспоминаю Лену, и меня пронзает жар с головы до ног), а потом настанет черед и старика с молодильными яблоками. Береги жену, полковник, ждет тебя купание в кипящем молоке. Волк всегда получает то, что хочет. Под его пристальным оком любой дворец становится мавзолеем.

Я вижукак наяву серую скотину, которая пыхтит под седлом, везя царевну с царевичем, но кто там под седлом – не сам ли Иван? И не волк ли обнимает прекрасную царевну, глазея на Жар-птицу, на лес и поле, на гербарий под ногами. На Ивана-царевича у себя под седлом.

Я не знаю, где вход в клуб перевертышей, какое секретное слову начинает трансформацию, но что толку гадать? Какие лица, места и даты надо вспомнить, чтобы завести процесс обратным ходом. Каким выйдет новый слепок человека с волчьей сутью? Не надо этого знать. Я не стану пользоваться доверчивостью милой Лены, о которой мечтаю. Вот она протягивает мне ладонь, в ожидании, когда я пристрою свою морду на ней. Сознаю, что шансы найти злодея невелики, а мои шансы спастись столь ничтожны, что их не стоит о них и думать. Но я даю работу своим ногам, это единственное, что мне остается. Треугольная мышца толкает лапу, и она оставляет на снегу пятнистое богатство следов. Я бегу через снежную взвесь, бензиновую гарь, оставляю позади вонь мусорных баков, и вот я здесь, расхристанный, как шуба пьяницы, брошенная у порога квартиры.

На заре я засыпаю, но и во сне продолжаю бежать. Меня будит вопль о помощи. Кажется, он идет из глубины моей души, но нет, это звуки извне. Лай, визг, отчаяние. Стая бродячих собак улепетывает врассыпную, не замечая ничего вокруг. Псы растеряны и не думают об опасности, они готовы смять меня на пути. Что же их так напугало?

Я повожу носом в поисках источника опасности. Резкий запах бензина? Течь масла? На дороге стоит уазик с военными номерами, его дверь открыта, а за рулем сидит человек, очень похожий на меня. Он не двигается, словно затаился в норе, откуда готов выпрыгнуть и перегрызть горло.

Я выхожу на дорогу, скалю зубы. Здорово, знакомый. Вот не предполагал, что встречу тебя так скоро. Привет, серый! Быстро же ты начал лютовать. Потянуло на старое?

Молодой мужчина терпеливо дожидается, пока я закончу его обнюхивать. Эта приветственная церемония должна быть проведена по всем правилам, и он не торопится. Успеваю его разглядеть, у него невысокий рост, крепкое телосложение, хорошо выделяющиеся на смуглом теле мышцы говорят о хорошей физической силе. Парень неприятен мне грубым до суровости лицом простолюдина, а еще больше – надменностью. Он держится царственно, вот так точнее. Он смотрит прямо мне в глаза. Что в нем такого? Коренастый, светловолосый, руки веснушчатые, с порослью коротких рыжих волос. Нос искривлён после драки.

Он говорит что-то, обращаясь ко мне. Я его не понимаю, отвык от человеческой речи.

Сверкнули гневные молнии. Он по-бычьи наклонил голову. У него большой рот с пухлыми губами, тяжёлый подбородок и непропорционально крупный орлиный нос.

Теперь я знаю, как выглядел Иван-царевич, потому что сам его видел. У него царственный взгляд. Я помню его еще с тех пор, когда прислуживал ему в вольере, он терпеливо ждал, пока закончат уборку в вольере, словно проводил торжественную церемонию, по завершении которой неторопливо удалялся в свои покои. Печаль лежала у него на сердце. Иван-царевич не всегда он был волком.

Я смотрю ему в глаза. Они светлые, водянистые. Я пытаюсь объяснить, кто я такой. Олег, молодой человек, который срезался на экзамене и не поступил в университет, а потому пошел работать в зоопарк.

Все это ему не интересно. У него своя жизнь. От солдата пахнет куревом и пивом. Он тоже обнажает зубы, смеется. Его улыбка цветет, как сама весна. Он выглядит дружелюбным. Хорошо помню, как он подходил ко мне и клал морду мне в ладонь. Я и сейчас чувствую наше генетическое родство. Его губы кривятся усмешкой. Он смеется надо мной. А может и над собой! Сколько лет он держал в тайне свою службу, но страдание от одиночества развязывает ему язык. Он тоже не прочь открыть мне тайну.

«Мне больно это говорить, но у власти осталось мало верных людей. Правители куплены врагом, и мы не можем даже просчитать, чем это всё обернётся для родины. Предупреждаю: у тебя мало времени, Олег. Нужно решать дела государственной важности».

Его охватывает напряжение, он весь дрожит. Сколько лет он хранил верность стране в облике Серого волка и отрешился от участи человека. Он не знает, что делать дальше, поэтому хочет вернуться.

Произнося эти слова, он успокаивается. Беседа приносит ему успокоение.

Теперь мы готовы. Надо собрать все силы для последнего рывка. Я не готов к агрессии. Заранее ощущаю чувство провала, знакомое до боли. Но Царевич намерен дойти до конца.

Я жду, не двигаюсь. Нападать я не собираюсь. Что делать, не знаю. В голове ни одной мысли.

Царевич атакует первым, наносит удар в мое рыхлое меховое плечо. Он влетает в меня. Между нами устанавливается связь, это часть процесса обмена телами. На меня обрушивается его тоска, я понимаю, как тяжело ему пришлось. Мой охотничий участок слишком велик для него, он соскучился по своему мирку. Побывав в большом мире, он не прочь вернуться к звериной сущности, к старым привычкам. Ему опротивели люди, которые поглощают кофе и глютены. Его воротит от химозной дряни. Казарма стала той же клеткой, где он заперт с сотней новобранцев.

Те несколько мгновений, что мы вместе, я слышу его жалобу. Участь человека уже не кажется ему завидной, он проверял. Да и свободы в новой жизни не хватает.

Неожиданно волк подпрыгивает, как мячик, наскакивает на меня. Раз – и он в воздухе, разворачивается меховой молнией, летит, ударяется о землю. Серая тень скрывается под кустом. Два – и его нет!

От меня пахнет псиной, так мне сказали в части. Я помечен звериным запахом, как клеймом.

Ноги сами приводят меня в часть, я возвращаюсь. Разумным решением это не назовешь, но я больше не желаю бегать и прятаться. В казарме я нахожу телефон Олега (мой номер), а в нем контакты Надежды Дмитриевны. Я прошу ее связаться как можно скорее с Леной и заверить ее, что с волком все хорошо. У меня уверенный голос. Я утверждаю, что наши с Надеждой пути уже пересекались, и она мне безоговорочно верит. Она сделает все, о чем я прошу. Противостоять такому невозможно. «Волк исчез по случайному стечению обстоятельств», – говорю я, и Надежда это повторяет.

И начинается драма с комическими приключениями, потому что в отличие от Серого волка, я не имею способностей. Я не умею решительно ничего, поэтому и уклонялся от службы в армии. Она научит всякого, даже того, кто не хочет учиться.

Результаты у меня ниже средних и даже ниже низких, и я вижу, как полковник хмурится и выводит мне нолик. Но помня о добытой Жар-птице, он ставит мне вполне достойные показатели по строевой подготовке, с которыми у меня не будет проблем дальше. Год проходит. Мне не хватает мяса, и я налегаю на яйца и фрукты. В тайне от других я поедаю насекомых – мух и тараканов.

К счастью, у меня есть телефон Лены, а место в институте ждет моего возвращения. Я возвращаюсь домой по окончании срочной службы и устраиваюсь на работу в офис. От меня пахнет кофе и шоколадом. Если я начну курить, то это будут хорошие сигареты.

А дальше я учусь, женюсь на Лене, с детьми мы ходим в зоопарк. Клетка волка все еще пуста. Куда он подевался, неизвестно.

Собственно, это все, что я могу о нем рассказать.

Иногда я вспоминаю о думаю о сером приятеле. Не придет ли ему в голову повторить эксперимент? Возможно, кому-нибудь из вас доведется встретить его в начале, середине или конце своего жизненного пути. Большой волк с рыжеватым брюхом и особым взглядом желтых глаз. Он втирается в доверие лаской, перед ним трудно устоять. Но если с вами случится беда, не отчаивайтесь! Начинайте думать, но если не получится работать головой, пускайте в ход ноги, действуйте!