Целительница для дракона

Дождь давно закончился, но трое пикси всё ещё сидели с другой стороны окна. Маленькие, как воробьи, изумрудно-зелёные и похожие на причудливую помесь человечка и насекомого, они расположились на подоконнике, вытянув длинные пчелиные ножки (по четыре), и сушили на ярком солнце свои стрекозиные крылья. Их витражные поверхности играли бликами. Пикси расчёсывали длинными пальцами похожие на белый пух волосы, отряхивали стройные хитиновые тела и то и дело косились в окно на девушку: проверяли, не накинется ли на них хозяйка.

Пикси не любил никто. Не только в Лофгрене. Нигде. Эти мелкие пакостники были милы лишь с виду. За большими невинными глазками скрывались хитрые умы, а за пухлыми губками — острые, как иглы зубы. Пикси селились стаями в своих ульях, которые строили в самых неожиданных местах. Две-три особи хлопот не доставляли. Но целый рой мой разорить поле или обокрасть плодовый сад, оставив лишь голые ветви. Фермеры гоняли пикси и устраивали ловушки. Пикси фермерам за это мстили. Обычно незначительными проделками: могли обгадить молочные бидоны или впустить в курятник лису. Но порой доходило до локальной войны. К счастью, пикси предпочитали растительную пищу. Никаких настоящих кровопролитий.

Целительнице Тали на пикси было плевать, покуда они не лезли к ней напрямую.

Малявки новенькую ведьму побаивались. Впрочем, как и некоторые люди в городе, которые относились к любым незнакомцам с опаской.

Тали сняла небольшой коттедж на окраине города: вид на поля и лес за рекой, две комнаты, кухня, чулан и все удобства в саду. Тут уж жаловаться не приходилось. На что хватило денег, как говорится. Самое необходимое под рукой. Да и свежий воздух ей нравился куда больше, чем острые запахи, которые царили на городских улочках.

Девушка поселилась в Лофгрене всего три месяца назад. Первым делом она навела порядок в домике. Одну комнату оставила под спальню, а вторую оборудовала под рабочее помещение. Подружилась с соседями, пообещав им большие скидки. Затем пошла в центр Лофгрена, где у городской ратуши повесила объявление на доску:

Ведьма-целительница принимает посетителей каждый день без выходных.

Хвори, простуды, лечение бородавок и кожных заболеваний. Подагра. Радикулит. Зубная боль. Расстройства пищеварения. Мужская немочь. Женские недуги.
Снятие порчи. Бессонница. Хандра.
В наличии мази от комаров, клопов, морщин, перхоти, экземы, чесотки.

Домашним скотом не занимаюсь.

Оплата по результатам лечения.
Исцеление детей до года бесплатно.
Возможна работа на дому.

Адрес: Полевая улица дом 3

Немного поразмыслив, внизу она приписала карандашом:

Приведи друга и получи скидку!

А потом она вернулась домой и стала ждать.

Нельзя сказать, что народ повалил валом в первый же день. Сначала прибежали двое любопытных мальчишек, одного из которых ущипнул за мягкое место гусь, оставив лиловый синяк. Потом пришёл старик с жалобой на больные суставы. Затем наступило затишье. В Лофгрене жили две другие ведьмы, но настоящего знахаря прежде не водилось. Тали понимала, что людям нужно время, чтобы привыкнуть к чему-то новому.

На следующий день прибежали те же мальчишки, но уже прихватив с собой троих приятелей. Один из них наступил на ржавый гвоздь. Остальным просто захотелось поглазеть на хорошенькую белокурую девушку. Тали услышала, как они шепчутся между собой, называя её «красоткой». Пришлось поулыбаться, вылечить и ласково прогнать. Она велела им в следующий раз принести в уплату хотя бы что-то полезное, и уже к вечеру на её пороге возникла корзина спелых груш. Вероятно, сворованных в ближайшем саду.

Потом наступила суббота — базарный день. Тали пошла в город и продала несколько баночек с припарками и мазями, познакомилась с местными торговцами и проверила объявление на доске. Кто-то подрисовал на свободном месте голую женщину, удивительно на неё похожую. Снимать листок Тали не стала. Решила, что художник весьма талантлив, а нагая грудь — популярный двигатель торговли.

Помог ли скабрезный рисуночек, пущенные детворой слухи о ней или же её помощь другим горожанам — сложно определить. Быть, может, повлияло всё вместе. Но в воскресенье Тали проснулась от стука в окно. Одна женщина попросила её сходить к ней домой и осмотреть мужа-кузнеца, который по пьяни упал и схватился рукой за раскалённый тигель. Тали наскоро оделась и пошла с женщиной. А после уже с оплатой вернулась домой, где у порога её ждала толпа — и все со своими недугами.

Жалобы были самые разные. Но, к счастью, ничего такого, с чем Тали не могла бы справиться. Целую неделю люди шли к ней нескончаемым потоком. Потом этот поток немного поубавился. А затем и вовсе сократился до пяти-семи человек в день. Новенькая целительница со своей работой справлялась исправно, а её лекарства помогали быстро. Даже тем, кто отроду у знахарей не бывал.

Кто-то поначалу относился к ней с недоверием. Мол, слишком молодая и неопытная, чересчур изящная и холёная на вид. На ведьму-каргу не похожа совсем: волосы длинные и золотые, кожа чистая, зубы ровные, глаза светло-голубые, а не жуткие чёрные или зловещие зелёные. Да и руки такие нежные, откуда в них силы зубы рвать и кости вправлять?

Но Тали всех удивила. Она была юркой и сообразительной, а ещё много знала. Привезла с собой старые книги, аптекарские справочники и гримуары. И да. У неё хватало сил рвать зубы и вправлять кости. Правда, к полуночи она падала на свою кровать совершенно без сил. Но никто об этом не знал.

За первые месяцы жизни в Лофгрене Тали успела восемь раз принять роды, вылечить десять переломов, вырвать дюжину зубов, остановить начавшуюся эпидемию лихорадки, свести полсотни бородавок, исцелить от пьянства кузнеца и один раз громко поскандалить на площади с другой ведьмой, которая за плату наложила порчу, а молодая целительница эту порчу также за плату сняла. И это если не считать всего остального!

Она успела завести друзей и нажить врагов. Ей повезло, что бургомистр Лофгрена входил в число первых, поэтому девушка чувствовала себя в полной безопасности на новом месте. Лето было в самом разгаре, и Тали уже казалось, что она прожила в этом городке всю свою жизнь.

Ничто здесь её не смущало: ни толстые серые тролли под мостами, которые временами вылезали и клянчили подачки. Ни прочие лесные существа, которые порой подходили к Лофгрену слишком близко. Ни ворчливая старуха-ведьма, которая не взлюбила её после той ссоры и однажды подкинула ей в колодец дохлую кошку. Ни даже громадный чёрный дракон, что летал над долиной в пасмурную погоду. Последнего Тали видела всего трижды. Последний раз — минувшим утром, как раз перед дождём. Он проскользил угольной тенью над лесом, едва касаясь чешуйчатым брюхом верхушек деревьев, а затем ушёл в небеса и скрылся за низкой пеленой туч.

Местные жители рассказали, что дракон этот живёт где-то в горах западнее. Там у него пещера, полная сокровищ. Там же он охотится на горных козлов и ведёт свои дела с уродливыми карликами — присматривает за их самоцветными шахтами, а взамен они снабжают его винами, тканями и прочим. Всем тем, что необходимо дракону, когда тот становится человеком.

Тали слышала о метаморфах прежде, но никогда их не встречала. Да и не хотела. Слишком уж пугала её мысль о том, что человек, с которым ты пьёшь в трактире, вдруг превращается в громадного ящера, способного сжечь тебя и сожрать, не подавившись. Нет уж. Лучше лечить сыпь и спорить со сварливой старой ведьмой. Глядишь, они и с ней найдут общий язык рано или поздно.

С этими мыслями Тали варила сироп от кашля для жены пекаря, когда пикси вдруг вспорхнули с подоконника и с писком унеслись прочь.

На ведущей к дому дорожке раздалось шарканье шагов особенно грузного человека. Затем звякнул колокольчик над дверью, и внутрь без стука вошёл бургомистр. Он запыхался и вспотел. Лицо покраснело, а загорелая лысина блестела подобно мокрому медному тазу.

Целительница заметила, что обычно туго натянутая на толстяке одежда теперь выглядела свободнее.

— Тали, здравствуй, милая! — он перевёл дух и широко улыбнулся девушке.

— Саймон, рада видеть вас. Проходите, будьте как дома.

Тали сняла с огня котелок и перевесила его на крюк в стене, чтобы варево не перекипело, пока она собиралась беседовать с посетителем.

— А я вот, видишь, пешком хожу, — бургомистр улыбнулся шире и развёл в стороны руки, демонстрируя дородную фигуру. — Худею на глазах. Всё, как ты велела.

Девушка окинула его придирчивым взглядом.

— Вы чудесно выглядите, Саймон, — заверила она. — К зиме сможете сесть на лошадь.

А про себя подумала: «На двух лошадей уж точно».

Бургомистр засмеялся. Он плюхнулся на широкую лавку у стены, где Тали обычно осматривала больных. Дерево под ним жалобно заскрипело, но стойко вынесло принятый удар.

— Ты мне льстишь.

— Нисколько, — заверила девушка.

Тали налила в кружку холодной воды из кувшина, взяла большой нож со стола и разрезала пополам спелый лимон, а затем ловко выжала в воду немного сока и подала кружку бургомистру. Тот с благодарностью улыбнулся и с жадностью осушил посудину. Крякнул от удовольствия. Вытер губы рукавом.

— Так вы просто прогуливались? — она подумала вернуться к работе, но замерла, когда бургомистр полез в нагрудный карман летнего камзола.

— Нет, я по делу, — Саймон выудил сложенный (и пропитанный потом) лист бумаги. — Наш местный землевладелец просит тебя к нему заглянуть. Говорит, ищет целителя.

Бургомистр отвернулся к окну, чтобы снова продышаться и вытереть платком испарину с лица. Он по-прежнему выглядел красным, тучным и каким-то жалким, несмотря на внушительное телосложение и занимаемый пост.

Тали вытерла руки о белоснежный передник, который носила поверх простого платья оливкового цвета. Никаких рюшей и кружева. Только практичность и чистая, строгая одежда, как того требовала её работа. Она даже глубоких декольте избегала, чтобы не смущать мужчин. А ещё всегда выбирала обувь исключительно на плоской подошве, не позволяя ногам уставать слишком быстро.

Девушка развернула листок двумя пальцами и прочла вслух слегка расплывшиеся строчки:

— Хейдес Эберхард приглашает целительницу в свой дом. Оплата за визит: тридцать золотых, — Тали выпучила глаза. — У него там что именно болит за такие деньжищи?

Она повертела листок, но никаких упоминаний его недуга не обнаружила.

— Понятия не имею, — пожал плечами Саймон. Он всё ещё избегал смотреть девушке в глаза. — На месте разберёшься. Может, тоже жиром заплыл, как я. Или язвами покрылся от сидения в четырёх стенах. — Бургомистр пожевал толстые губы. Тяжело вздохнул. — Съездишь, взглянешь и уедешь с деньгами. Он мужик чудной, но не жадный. Дай ещё водички, пожалуйста.

Тали механически налила воды и выжала лимонный сок в кружку. Подала Саймону. Снова заглянула в листок.

Тридцать золотых. Она столько за три месяца в Лофгрене не заработала. На эти деньги можно было подновить дом и заказать побольше реагентов к зиме. Там сезон простуд начнётся. Понадобится многое. А если поужаться, то и на козочку хватит. Или хотя бы пару кур. Свежие яйца пришлись бы кстати.

— А кто такой этот Хейдес Эберхард?

Саймон кашлянул, поперхнувшись водой.

Тали услужливо похлопала его по спине.

— Да так. Местный лендлорд, — наконец, ответил бургомистр. — Живёт за лесом. У него поместье в заброшенном городе. Эберхард там один совсем, если не считать пары слуг. В Лофгрене он почти не появляется.

— Никогда о нём не слышала, — Тали нахмурилась. Она отошла в сторону и, скрестив на груди руки, прислонилась бедром к столу. С Саймона она глаз не сводила. — А почему город заброшен?

— Да там работы совсем не стало. Жить не на что. Все местные разъехались. Кто в Лофгрен, а кто ещё дальше подался. Вот и остался там только хозяин земли, да несколько человек при нём. Место неплохое, на самом деле. Просто в такой глуши, что там жить никому неохота, — Саймон улыбнулся. Его светлые глазки забегали. — Так что? Поедешь? Я тогда весточку передам. Тебя вечером заберут. А к утру уже привезут обратно домой.

Тали молчала.

Что-то подозрительное крылось в каждом слове добродушного толстяка, не говоря уже о его поведении. Саймон нервничал так, что раскраснелся, как перезрелый помидор. Того и гляди — лопнет.

— Никогда не слышала ни при этого лендлорда, ни про заброшенный город за лесом, — задумчиво сказала целительница.

Бургомистр с трудом поднялся с лавки, едва не рухнув на неё обратно.

— А ты спрашивала? — он сипло засмеялся. — Нет, конечно. Ну так поспрашивай сегодня в городе, если тебе так спокойнее будет. А я пойду обратно. Ходить надо. Ходить больше. Как ты мне велела. — И уже в дверях Саймон оглянулся и добавил: — Не захочешь, не поедешь. Эберхард, конечно, человек диковатый, но неплохой. Силой тебя никто не потащит.

Он ушёл. А Тали осталась с письмом в руке, на котором так соблазнительно значились целых тридцать золотых за всего одну поездку к пациенту.