Цена

Дверной колокольчик пронзительно зазвенел. Гильермо зашёл внутрь полутемного бара. Единственный свет, что проникал из большого витражного окна, очерчивал силуэты примерно дюжины людей.

Когда мужчина переступил порог заведения, все головы тут же повернулись к нему. Уголок рта Гильермо дернулся в нервной улыбке. Очень некстати, что ему не пришло в голову посетить уборную – внизу живота неприятно кольнуло.

Он снял шляпу и тихонько присвистнул.

– Ого! Нормально вас тут, парни, собралось, – сказал испанец, вешая шляпу на крюк у двери. К нему подошёл здоровенный амбал – лысый, с окладистой бородой – и велел поднять руки.

– Да ладно! – воскликнул Гильермо, когда охранник начал хлопать его по бокам, – Нужно было брать ствол?

Закончив обыск, амбал кивнул одному из мужчин в глубине заведения. Гильермо перевёл взгляд в ту сторону. На сидящем в зале грузном мужчине было надето дорогое чёрное пальто, под которым скрывался не менее роскошный костюм. Он недовольно хмурил брови и то и дело поглядывал на часы. Похоже, визитёр не слишком вписывался в его планы.

– Отвлекаю? – спросил Гильермо, виновато поджимая плечи. Толстяк в пальто поднял пухлую ладонь, указав на стул напротив.

– Садись, – хрипло произнёс он.

Гильермо подошёл к столу мягкими шагами, стараясь не слишком тревожить содержимое своего организма. Опустившись на жёсткое сидение, он быстро оглядел людей вокруг. Крепкие мужчины смотрели на него напряженными взглядами. У каждого при себе было оружие. Ножи, дубинки, несколько пистолетов. На барной стойке лежал дробовик. Сердце у Гильермо забилось чаще.

– Сразу бы сказали, что не хотите бар продавать – я бы другой поискал, – проговорил он, нервно усмехнувшись.

– Деньги. Где? – подавшись вперёд, спросил толстяк. К Гильермо сзади подошёл его недавний бородатый знакомый, постукивая по бедру дубинкой.

– Ну у меня есть деньги… Но может начнём разговор с самого начала? Я – Гильермо Сото, а вы, должно быть, Карлос Панини? Мы уже общались с одним из ваших людей, – Гильермо протянул руку через стол. Толстяк проигнорировал его приветственный жест.

– Босс задал тебе вопрос, – угрожающе зарычал амбал, подпихивая Сото в плечо дубинкой.

– Да Господи Боже! Вы все дела так ведёте? – воскликнул Гильермо. Он обменялся мрачными взглядами с охранником и недоумённо поднял бровь на молчаливого толстяка. Затем вздохнул и выудил из брюк связку ключей. Амбал тут же выхватил её у него из ладони.

– А-а-аккуратнее, там ещё от дома ключ! – предупредил Гильермо, неловко протягивая ладони вслед за связкой. Бородач вопросительно дёрнул головой.

– Синий «плимут», на восточном углу здания… О, то есть на западном!.. – Гильермо задумчиво сдвинул брови, - А, чёрт, я не понимаю, как вы это делаете без компаса. На углу с Пятой!

Толстяк кивнул амбалу. Тот жестом велел ещё двоим людям пойти с ним. Когда дверь за ними закрылась, Гильермо перевёл взгляд на собеседника. Повисло неловкое молчание. Сото несколько раз ударил пальцами по поверхности стола.

– Ну, так что?.. Подготовим пока бумаги? – неуверенно предложил Гильермо.

– Ты один? – подал, наконец, голос Панини.

– Как договаривались, да, – кивнул Сото и обвёл рукой полный людей зал, – Вы же не предупредили, что у нас семейная встреча.

– Вы, латиносы, все отморозки, – с отвращением бросил мужчина в костюме, – Никакой веры вам нет.

– А это обидно! – возмутился испанец.

–Молчать! - рявкнул Карлос и дёрнул головой так, что его подбородки затряслись, словно студень. – Поговорим о цене.

– О цене? – снова нахмурился Гильермо. – Меня никто не предупредил, что мы будем торговаться. Ваш человек обозначил сумму в пятьдесят.

– Сто, – коротко бросил Карлос и тяжело вздохнул.

– Сто?! – раскрыл рот Гильермо, – За этот бар? У него на заднем дворе маковая плантация? Или мебель из золота? Что это за цена вообще?

– Это не за бар. А за то, чтобы вы, мексиканские крысы, могли остаться в моём городе, – сказал Карлос. Его лицо скривилось в презрительной гримасе.

– Мы, вообще, испанцы, а не… Погоди, что? – скривился в ответ Сото и поднял брови, – Что?..

– Пятьдесят ты заплатишь мне сейчас. Пятьдесят до заката. А если не успеешь, будешь должен ещё по пять за каждый час просрочки, – всё так же хрипло произнёс толстяк. Гильермо заметил, что его голос немного подрагивает. Похоже, Панини был в ярости.

Острая малая нужда доставляла Гильермо всё больше дискомфорта. Мысли в голове путались, он весь покрылся потом. Мужчина провёл ладонью по лбу, стирая испарину, и со шлепком положил её на стол.

– Слушай, Карлос, - начал говорить Сото, – Очевидно, наша ситуация…

Вдруг толстяк, с неожиданной для его комплекции прытью, достал из-за пояса нож и воткнул его прямо в ладонь Гильермо. Испанец выпучил глаза на блестящее лезвие и надул щёки. Его лицо мгновенно стало пунцовым. Воздух изо рта Сото начал выходить с громким свистом.

– Не смей так со мной разговаривать, псина! – злобно процедил Карлос, – Сраные мигранты, приезжаете сюда, как к себе домой. Думаешь, тебе можно что-то здесь покупать? Тратить моё время? Моё. Тебе!

Панини выдернул нож из руки Гильермо. Брызнула кровь. Испанец вскочил на ноги, опрокинув стул. Отступая назад, он огромными глазами смотрел на кровоточащую дыру в своей ладони. Мужчина дёрнулся было к выходу, но увидел, что путь ему перегородило двое бандитов. Ещё трое, с пистолетами, встали у окна.

– А-А-А! – заорал Гильермо. Он зажал рану второй рукой и в ярости пнул ближайший стол. Тот качнулся и упал к стене. – Puta! Por qué?!

Испанец схватил с другого стола пепельницу и швырнул в витражное окно. Один из бандитов увернулся от летящего снаряда и направил пистолет на Гильермо. Следом за звоном разбившегося стекла послышались щелчки взводных механизмов. Сото обернулся и увидел, что все в баре стоят на ногах, приготовив оружие к бою.

– Да вы просто поехавшие! – разбрызгивая слюну, закричал Гильермо, – Да так вообще никто уже не делает! Тупой ты макаронник!

Карлос Панини медленно встал на ноги, качнув животом стол. Отложил в сторону окровавленный нож и достал револьвер. Взведя курок, он направил оружие на подвывающего от боли Сото.

– Повтори, – спокойно произнёс толстяк. Гильермо выпрямился и, сморгнув слёзы, ткнул в Панини окровавленным пальцем.

– Я сказал, что ты и твоя сра… – закончить фразу испанцу не дали. Витражное окно взорвалось фонтаном осколков, и в помещение влетел синий «плимут», подминая под себя стоящих на пути головорезов. Сото, неловко крякнув, нырнул за ранее опрокинутый им стол.

Спешно перевязывая свою рану, он услышал, как открываются двери автомобиля. Испанец широко распахнул рот, и тут же раздался чудовищный грохот выстрелов четырёх «томми-ганов». Послышались первые крики боли. Затем несколько пистолетных хлопков. Один раз рявкнул дробовик. Гильермо увидел, как с потолка кусками отваливается штукатурка.

А потом всё стихло. Сквозь жуткий звон в ушах Сото услышал осторожные шаги.

– Гильермо? Ты здесь? – окликнул его кто-то с жутким акцентом.

Сото помахал из-за стола окровавленной рукой. Секундой позже над ним возникло худое смуглое лицо, обрамлённое нелепой жидкой бородкой. Лицо растянулось в улыбке, обнажая неровный ряд желтоватых зубов.

– Bastardo suertudo, – весело произнёс бородач и помог Гильермо встать на ноги.

Бар превратился в руины. Все бандиты лежали на полу либо мёртвыми, либо извиваясь в агонии. Всё – стены, мебель, предметы интерьера – было усеяно воронками от пуль. Посреди этого хаоса возвышался синий «плимут», покрытый пылью и осколками стекла. Возле автомобиля, укрывшись за стальными дверьми, стояли трое «амигос». Они сосредоточенно изучали помещение через прицелы автоматов. Увидев Гильермо, каждый из них довольно ухмыльнулся.

Сото, осторожно переступая через тела, вышел из укрытия. Рука начинала наливаться пульсирующим огнём. Гильермо уже всем сердцем ненавидел тот момент, когда адреналин выветрится из его крови, и боль достигнет своего пика.

Он ещё раз обвёл взглядом бар и направился к чёрной груде дрожащего тряпья, в которую превратился Карлос. Толстяк был ещё жив. Пули вскользь задели его огромный живот и Панини, периодически взвизгивая, пытался зажать рану пухлыми пальцами.

Гильермо поднял револьвер итальянца, взвёл курок и выстрелил тому в ногу. Карлос пронзительно взвыл.

– Мы договорились? Пятьдесят? – спросил испанец. Панини поднял на него глаза, в которых горела смесь страха, боли и ненависти. Гильермо выстрелил ещё раз. Карлос закричал во всю глотку.

– Не слышу! Договорились на пятьдесят? – переспросил Сото. Толстяк отчаянно закивал.

– Отлично! Привезёшь вечером, – улыбнулся Гильермо. Карлос злобно забулькал и попытался приподняться. Испанец ещё раз направил на него пистолет. Панини повалился обратно на спину, жалобно застонав и прикрыв лицо руками.

– Всё меняется, Карлос, – с тяжелым вздохом произнёс Гильермо, – И у жизни есть для этого только один закон – адаптируйся или умри.

– Гильермо! Нам пора! – позвал Сото один из его людей.

– Momento! – бросил через плечо испанец. Он наклонился к Карлосу, но сразу же пожалел об этом. Мочевой пузырь был всё ещё полон. Панини сжался, ожидая удара. Но Гильермо не стал его бить. Вместо этого он задал очень важный для него вопрос.

– Где тут уборная?